Путешествие к началу мира (1997)

Португальский классик Мануэл ди Оливейра как никто другой знает, что долголетие это дар, но у него есть истинная цена. Режиссер, который большинство ныне живущих патриархов кинематографа может запросто похлопать по плечу и отечески сказать: «сынок!». Удивительно, но жизненное долголетие Мануэла ди Оливейры попало в резонанс с его творческим развитием. Свои главные творения он создал уже в весьма зрелом возрасте. Он единственный, кому вручили два почетных Золотых Льва, и он все еще может весело сплясать чечетку на зависть молодым.

«Путешествие к началу времен» рассказывает, казалось бы, очень простую историю. Несколько членов съемочной группы, среди которых французский режиссер преклонных лет на имя Мануэл в исполнении смертельно больного Марчелло Мастрояни (его памяти и посвящен фильм), актеры Афонсо, Жудит и всезнающий Дуарте отправляются на съемки, в Португалии. Для Мануэла — это страна его далекого детства, а для Афонсо — родина погибшего отца, тоже Мануэла. Остальные двое — аборигены со знанием культуры и языка. И в этом кратком путешествии у каждого свои цели и задачи.

На первый взгляд, герой Мастрояни (играть режиссеров ему не впервой) — альтер-эго Оливейры — имя, профессия, внешность и даже фирменная светлая шляпа, все указывает на это. Однако все немного сложнее, ибо кроме истории Мануэла-режиссера, в фильме незримо присутствует еще один Мануэл, отец Афонсо, покинувший родину еще в ранней юности. И в переплетении истории двух таких непохожих друг на друга Мануэлов где-то кроется разгадка кода жизни португальского классика.

По форме это непритязательное роуд-муви чем-то напоминает бергмановскую «Земляничную поляну», герой которой за один день также совершил путешествие длиной в собственную жизнь, к самым ее истокам. И хоть Оливейру лукаво можно заподозрить в переосмыслении классиков (а он этого, казалось бы, никогда и не отрицал), тот, кто видел хотя бы пару его фильмов, никогда не перепутают его ироничную стилистику с чем-то другим. Живости его ума можно только по-доброму позавидовать, ибо настолько адекватно реагировать на мир на девятом (!), десятом (!!) и одиннадцатом (!!!) десятке лет дано единицам.

Сквозь фильм красной ниткой проходит большая любовь к родной Португалии, которая и по нашим временам скромна на фоне остальной сытой Европы. Чувствуется боль и ностальгия за тем, что уже не вернуть, за тем, что упущено и нескрываемое любование страной. За неполные полтора часа нам покажут трогательную в своей беззащитности и неидеальности страну, которую откроют, нет, не с помощью туристических достопримечательностей, а вещами, которые тонко может подметить только искренний патриот. Страна раскрывается тонкими штрихами: старым деревом, на котором записаны первые любовные клятвы; разрушенным отелем, где когда-то обитали элитные проститутки, крутившие голову старым богачам и развлекавшиеся обществом молодых любовников; памятником герою поневоле Педру Макао со столетней ношей; потерянной в глубине детской памяти золотой рекой Дуоро (кстати, «персонажем» дебютной короткометражки Оливейры). Но главная ценность Португалии — ее люди. Добрые, простые, поначалу слегка недоверчивые, которые помнят важные страницы собственной истории. Оливейра находит удивительно живые лица, которые говорят гораздо больше страницы сценария. Бедная Португалия то и дело поставляет свои таланты в более богатые Францию и Испанию, получая взамен лишь уныние да нищету. Ее деревни пустеют и стремительно стареют, оставляя малочисленных жителей наедине со своими проблемами, холодом, иногда голодом и прошлогодними новостями. Много говоря в начале путешествия, герой Мастрояни становится все более молчалив, вживаясь в роль немого созерцателя, замолкают и другие герои, проникаясь особым настроением и собственными мыслями.

Картина про детство, старость, их взаимосвязь и поиск своих корней, и столь эпичное название отлично передает ее суть. Путешествие на родину — отнюдь не в географических координатах, оно происходит на тонких материях, и если душа еще не окончательно зачерствела, то ее невидимые струны обязательно сыграют в резонанс с местами и воспоминаниями детства. Твоего ли, твоих родных ли — не суть так важно.

Тонкая и глубокая ирония, присутствующая во всех фильмах Оливейры находит свое отражение в диалогах, которые настолько просты, насколько и остроумны. Очень показательный момент, когда телевизионный актер Афонсо пытается найти общий язык с родной тетушкой, и та не только клянет дьявольское ТВ, но и многократно, почти анекдотично, недоумевает по поводу незнания племянником португальского. И даже три переводчика не могут им помочь, до тех пор, пока родные люди не осознают, что в их жилах течет одна кровь. И уже ближе к расставанию наступает момент, когда тетушка и племянник общаются, почти забывая про переводчиков.

Настроение фильма во многом формирует камера. Операторская работа ведущего европейского мастера Ренато Берта не просто играет дополнительную роль, но и становится одним из главных участников магии этого внешне простого фильма. Практически весь хронометраж фильм камера фиксирует удаляющиеся пейзажи и героев на их фоне. Этот нехитрый, но очень точный прием будто фиксирует углубление героев в себя, отдаление от того, что так привычно, и лишь в самом конце камера оператора освобождает героев, отпуская вперед темно-синюю машину. Примечательно, что неприметную, но символичную роль водителя сыграл сам режиссер, исполнив роль некоего проводника, ведущего своих пассажиров навстречу лавине памяти.

Эпиграф фильма выражен цитатой Ницше «Уметь укротить хаос в самом себе», который удачно перекликается с финальным аккордом, сообщая о том, что в нескольких душах все стало хоть чуточку, но спокойнее. Ведь иногда, чтобы немного двинуться вперед, надо пройти немалый путь назад.