Уитнэйл и Я (1986)

Удивительная трагикомедия, выполненная в английской стилистике юмора, вряд ли оставит кого-то равнодушным. Вам либо сильно понравится этот фильм, либо вы люто возненавидите то, что увидите на экране.

На самом деле, данная лента считается одним из культовых произведений в Великобритании. Уже после просмотра фильма, в кратких поисках истории создания этой ленты, я узнал, что она присутствует в очень большом количестве списков по типу «100 фильмов, которые надо посмотреть в своей жизни» и т.д. И одним из главных списков является «100 лучших фильмов по версии Британского института кино» - а это всё-таки далеко не список в каком-нибудь журнале.

Нам расскажут историю двух неудачливых актеров, которые живут в последних минутах шестидесятых, не совсем понимают, чего хотят от этой жизни и всячески насилуют свой мозг и организм всевозможными запрещенными веществами и алкоголем. Наверное, разбирать фильм на молекулы, разгадывая метафоры, в поисках истинного посыла этого произведения можно очень долго. И, я уверен, что вариантов будет огромное количество, что часто бывает с лентами подобного жанра. Но, лично я понял этот фильм, как прощание поколения в образе этого самого «Я» с безумными, странными, хипповскими, одурманенными шестидесятыми в образе того самого «Уитнейла».

Кстати, образы, которые несут в себе персонажи до безумия классно отточены и, в хорошем смысле этого слова, карикатурны. Когда начинаешь догадываться о чём же на самом деле это безумная история, которая больше напоминает откровенный фарс, то, проводя параллели между персонажами и тем, что они олицетворяют, по истине восхищаешься.

Стилистика фильма потрясающая: каждая сцена, каждый кадр, мимика и жестикуляция персонажей, их действия, то, как они поправляют пальто или делают глоток из бокала с вином, то, как показана дождливая погода панорамными кадрами, - абсолютно всё пропитано неповторимым стилем, который сразу запоминается и который хочется наблюдать.

Безусловно, отдельно честь и хвала актерам. Пол МакГанн очень интересен в своей роли, а Ричард Э. Грант вообще потрясающий. Вот его персонажей точно запомнится. Впрочем, как и персонаж Ричарда Гриффитса. Такого занимательного (если так можно выразиться) образа представителя определенного сообщества, мне кажется, я не видел никогда.

Фильм, который прощается с определенной эпохой. Эпохой, которая для многих, кто её запомнил, являлась такой же трагикомедией. А расставание с ней превратилось даже в настоящую драму, на которую намекает нам финал этого фильма.

Замечательно! То чего так не хватало! Алкоголь, Шекспир, замыленный рассказчик и эгоцентричный герой ( на которого хотелось бы походить, но мама с папой не поймут ).

Я сразу укажу на то, что этот фильм в рейтинги лучших британских фильмов стоит выше чем 'Плетенный человек' Робина Харди, хотя там и христианская идея имеется, да и главный герой не подонок, а вполне себе стерильный, да праведный человечек. Что касаемо 'Уитнэйл и Я'.. ситуация обратная, 180 градусов, а лучше 181, чтоб не по людски все! чтоб не правильно! Бадди-муви вроде, но от 'бадди' одно слово, некто 'я' обреченное на космическое бессвязное существование и беспечный Голиаф, что о 'смерти' не печется. А нужно ли вообще? Драматургия жизни у него на заоблачном уровне: страх, скрытый в первую очередь от себя самого, зависимость, ложь (внутренняя тоже); всяко лучше ведь роль в жизни, чем главная роль в театре. Или все же наоборот? 'Я' важнее?

Фильм хоть и является комедией с виду простой, но в ее НЕ постмодернизм я никогда не поверю, слишком много иронии, игры и текста. А от этого направления нарратива можно собирать в корзинку вечно. Замечательное представление Брюса Робинсона о жизни, случайных связях, случайных друзьях и случайной жизни

10 из 10

Это по настоящему культовый для Великобритании фильм. В рейтинге 100 лучших британских фильмов Британского института кино он гордо занимает 29 место.

Не вдаваясь в детали своеобразия британского юмора, скажет одно - 'Уитнейл и я' восхитительный фильм. Посмотрев его раз, вы будете жалеть, что не видели его раньше и обязательно захотите пересмотреть.

'Уитнейл и я' - это полуавтобиографический фильм, снятый по сценарию актера и режиссера Брюса Робинсона. В 1984 г. он завоевал Оскар за сценарий к военной драме 'Поля смерти'. Это позволило ему надеяться на финансирование фильма о двух актерах неудачниках, основанного на воспоминаниях о своих собственных юных годах.

Фильм рассказывает историю двух парней, которые недавно закончили обучение и теперь отчаянно ищут работу актеров. Они живут вдвоем в одной холодной квартире и у них абсолютно нет денег, чтобы платить за отопление, еду и выпивку. При этом один из парней - из богатой семьи, но просить помощь у родителей не желает. В итоге парни отправляются зимовать в загородный коттедж богатого дядюшки. Но и там злой рок не оставляет их...

Главные роли в фильме исполнили Ричард Грант (кстати, если вы видели фильм 'Сможете ли вы меня простить?' 2018 г. - то в этом фильме его персонаж довольно схож с персонажем Уитнейла), Пол Макганн ('Доктор Кто' 1996 г.) и Ричард Гриффитс (которого вы все знаете как невыносимого дядюшку Гарри Поттера, но задолго до этой роли он сыграл еще более невыносимого дядю в этом фильме).

'Уитнейл и я' - это просто сокровищница шуток. В нем отлично совпали оригинальный сюжет, отличная актерская работа и незабываемые шутки в самых невероятных и в то же время обыденных жизненных ситуациях. Главные герои - актеры. И они устраивают шоу даже тогда, когда у них нет абсолютно никаких зрителей. Это очень смешно!

Буквально каждый раз, когда Уитнейл открывает свой рот и начинает говорить, он выдает фразы, которые британцы разобрали на цитаты. Чего стоят только 'Я требую лучшее вино, доступное человечеству. Я требую его здесь и прямо сейчас!', 'Это бесплатно для тех, кто может себе это позволить и очень дорого для тех, кто не может', 'Итак, план такой. Мы заходим, садимся, съедаем пирог, выпиваем две бутылки каждый. Это значит, что мы потеряем понедельник, но зато проснемся с улыбками на лице во вторник'.

К сожалению, этот фильм многое теряет из-за трудностей перевода. Но 'Уитнейл и я' в любом случае великолепный пример трагикомедии. Это тот фильм, посмотрев который вы сильно удивитесь, почему никогда не слышали о нем, ведь он настолько прекрасен!

В центре сюжета чёрной комедии «Уитнэйл и Я» (1986) британского производства от режиссёра и сценариста Брюса Робинсона находятся два персонажа — собственно сам Уитнэйл и Марвуд (правда, его имя упоминается в картине лишь раз, а так он будет представлен как «Я»), которых сыграли 29-летний Ричард Э. Грант и 27-летний Пол МакГанн соответственно. Они ведут праздную жизнь актёров, но роли им не достаются. Чувствуя себя невостребованными, они в целях экономии делят неухоженную квартирку на двоих и постоянно пьют, тратя на это практически всё пособие по безработице. В какой-то момент экспрессивная личность Уитнэйла требует перемен и он собирается выбраться из бездушного лондонского района. Для этого он договаривается со своим дядей-гомосексуалом Монти (Ричард Гриффитс), что он вместе с Марвудом некоторое время поживёт в его доме в сельской местности. Но первоначальный воодушевлённый настрой довольно быстро сменяется апатией. А тут ещё приезжает сам Монти собственной персоной, который имеет влечение к Марвуду.

Основанием для сценария фильма «Уитнэйл и Я» стал неопубликованный роман Брюса Робинсона, который во многом создавался на личной биографии самого Робинсона. Так режиссёр в образе Марвуда прописал самого себя, написание персонажа Уитнэйла вдохновлялось воспоминаниями о друге-актёре Робинсона — Вивиане МакКеррелле, который какое-то время был соседом Брюса по дому. А вот прототипом дяди Монти стал классик итальянского кинематографа Франко Дзеффирелли, у которого сам Брюс Робинсон будучи молодым начинающим актёром сыграл в великолепной экранизации бессмертного произведения «Ромео и Джульетта» (1968) самого известного и почитаемого драматурга в истории человечества. Так был сформирован состав персонажей фильма «Уитнэйл и Я», который в 1999-ом году был внесён в список «100 лучших британских фильмов за 100 лет по версии BFI» по результатам опроса тысячи человек, работавших на британском телевидении. Таким образом, «Уитнэйл и Я» имеет актуальное признание, но а в своё время получил негласный статус культовой кинокартины.

Действие чёрной комедии «Уитнэйл и Я» пронизано насквозь экспрессивным и взбалмошным поведением Уитнэйла, который зачастую руководствуется сиюминутными прихотями и желаниями. Он отталкивается от происходящей ситуации и практически не задумывается о своих поступках, являясь чуть ли не идеальным олицетворением творческой натуры, где наличествуют сумасбродство и даже приметные черты какого-то безумия, подчёркнутые пристрастием к алкоголю. Но естественно, что постоянно пьяное состояние оправдывается той невостребованностью в канве актёрского искусства, а ведь в этом виноваты только недальновидные профаны из кино и театра. И при этом Уитнэйл имеет сильнейшее влияние на Марвуда, но порой друзья имеют резкие разговоры, ведь именно из-за Уитнэйла Марвуд чуть было не оказался в объятиях дядюшки Монти. Так мы имеем взаимоотношения двух мужчин совсем несхожие на классические «buddy movie» или броманс, и как раз это выгодно отличает фильм «Уитнэйл и Я» в виду его эксклюзивности и неповторимости.

Не остаётся без внимания и тот факт, что главный творческий «отец» «Уитнэйла и Я» Брюс Робинсон решил показать свою полубиографическую экранизацию без прикрас, но при этом не доводил картину до края драматургии, взяв вектор на выразительность менталитета молодых людей, неподчиняющихся социальным нормам и законам, их браваде и бунтарскому духу. Не даром, что автором афиш к фильму стал Ральф Стедман, работавший иллюстратором к книгам основателя гонзо-журналистики Хантера Стоктона Томпсона, известного нам по экранизациям его рассказов и книг «Там, где бродит бизон» (1980), «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» (1998) и «Ромовый дневник» (2010). Участие Ральфа Стедмана можно назвать символичным. И не хочется пройти мимо актёрской игры Ричарда Э. Гранта и Пола МакГанна. Грант не был на момент съёмок задействованным актёром, но именно воплощение образа Уитнэйла стало для него трамплином в большое кино, поэтому он и сейчас весьма востребованный актёр, хотя по признанию критиков и зрителей именно эта роль является лучшей для Ричарда Э. Гранта.

Старался не отставать от него и партнёр по съёмочной площадке Пол МакГанн, хоть и его персонаж сильно уступал в экспрессивности, но в данном случае здесь был ведущий (то есть, собственно, это Уитнэйл) и был ведомый (а это, ясное дело, Марвуд). И великолепен в образе дядюшки Монти Ричард Гриффитс, которого мы прекрасно помним по роли Вернона Дурсля из экранизаций культовых книг про Гарри Поттера. Таким вот и получился фильм «Уитнэйл и Я», главным отображением которого может считаться, то что он занял 29-е место в рейтинге 100 лучших британских фильмов за 100 лет по версии Британского института кино.

8 из 10

О чем фильм? Ответ несколько абстрактен. Он про эпоху? Близко, но не совсем. Про дружбу? Возможно, но не только. Кусок из жизни двух актеров, оставшихся не у дел, полный серо-желтого кислого дыма, абсурдного быта и, под занавес, выбивающей воздух из легких драмы. Не меньше, но и не больше, нет.

Жанр? Опять же, вопрос. В фильме множество смешных, нелепых, откровенно придурошных моментов, но прошу, держите в уме, что режиссер снимал не комедию — и не снял, хотя заставить пытались. Это явно не то, что Вы захотите посмотреть вечерком под кружку чая, отдыха голове данный фильм принести не способен.

Герои? О, тут все еще интереснее… Уитнейл. Вы можете считать его непризнанным гением, борцом с системой, мятущейся великой душой! Но, уверяю, увидя такого на улице, Вы обойдете его стороной, а то и сплюнете тихое: «Пьянь!..» И будете правы. А еще он эгоист, врун и сволочь, готовый продать друга (единственного, прошу заметить) за ключ от домика на селе. И это я даже не утрирую. Марвуд. Впечатлительное невысокое создание с кудрявыми волосами, красным мягким свитером и книжечкой для записи собственных мыслей. Только вот именно он пытается прорваться сквозь эту отвратительную до рвотных позывов жизнь и вытащить того, второго — «Гения». Одно плохо: «Гений» вытаскиваться отказывается… К тому же еще есть Монти — ценитель прекрасного, а особенно прекрасных юношей. Выше я написала про ключ от домика — да, речь именно об этом.

Отношения главных героев? Режиссер здорово пошутил, выставив данный вопрос прямо перед зрителем, но ответа не дал. А может и дал, только каждый понял его по своему.

Актеры? Они великолепны. Они заставляют смеяться над пластиковыми пакетами, ловить мерзкий «приход», чувствовать смущение от вторжения в чужую и очень личную жизнь. Даже если Вы знаете только Ричарда Гриффитса (кто его не знает), будьте уверенны — игра Ричарда Гранта, Пола МакГанна, да и всех остальных, Вас не разочарует.

Финал? Зачеркните все, что я написала про сволочей и мягкие свитера! Я смотрела этот фильм не один раз, но финал все так же болезнен, все так же прекрасен. Обведенные красным глаза, тихое «Чин-чин» и распроклятый нудный дождь — этого Вы точно не забудете.

Конец 1960-х — это только расцвет британской культуры, истоки становления популярной эпохи молодёжи, когда жизнь ещё казалось такой лёгкой и беззаботной. Хотя момент коротко-стриженных парней и лёгких гитарных песенок прошёл и казался невозвратно-далёким, ведь усилиями Джими Хендрикса и некоторых психоделических групп музыка в корни изменилась, а именно она формировала умы ещё неокрепших подростков и бродяг похлеще школ и телевидения. Оттого любую эпоху легко определить по истории рока, особенно в господствующей в этом стиле Великобритании. В 1969 на улицах не расхаживали панки с кислотно-зелёными ирокезами, не щеголяли металлисты, тряся по ветру длинными волосами, а Набоковские девочки-нимфетки не поджидали Битлз или Роллинг Стоунз на задворках студий. Никого из них просто нет на улицах того Лондона — вот и всё. То есть как такового периода молодёжного бунтарства не наступило. Люди сидели в квартирах, курили косяки и упивались авангардным «Сержантом Перцем», и какой тут смысл высовываться?

Даже в таком фильме, как «Уитнэйл и я» 1987 года, где музыкальная и вообще культурная гамма отсутствует напрочь, по вышеперечисленным признакам период легко узнаётся — тот самый конец 1960-х. С поражающей натуралистичностью режиссёр Брюс Робинсон смог показать последние времена величайшего десятилетия в истории, как его назвал наркодилер Дэнни. Пустые, серые, гротескные улицы маленького Камдена — центрального района Лондона — не представляют никакого интереса, на них машины катаются да собаки бегают. А вот если заглянуть внутрь пабов или простых квартир, то открываются новые возможности познакомиться с тогдашними британцами. Главные герои Уитнэйл и Марвуд — так будет правильнее сказать вопреки названию фильма, откуда становится понятным лицо рассказчика истории. Они живут в настоящей «помойке»: в съёмной квартире кругом разбросаны вещи, грязная посуда, приоткрытые полки, пустые бутылки, и занимаются только попойками и употреблением наркотиков, отчего их жизнь кажется никчемной. Удивительно, но на плаву их держит призвание быть актёрами театра, на деле выливающееся в постоянные переговоры с невидимым зрителю агентом и ожиданием приглашений.

Но общество на корню не воспринимает таких молодых людей, притом что чисто внешне они не похожи на извечных забулдыг. Тот же Марвуд в исполнении актёра Пола Макганна, имя которого мы видим в фильме единственный раз на телеграмме, не ведёт себя вызывающе или инфантильно, тогда как в его голове и намёка нет на бредовую мысль. Когда он получает в пабе оскорбление на пустом месте от упитанного посетителя, то как и многие воспринимает это близко к сердцу, рассуждает, что в нём не так. Становится ли поводом для оскорблений закадычная дружба с Уитнэйлом, особенно когда они ни на шаг не отстают друг от друга? В пабе — нет, там исключительная нападка быдла из-за духов, но например в Озёрном крае, куда они переезжают провести уик-энд, местное население также недоброжелательно к понаехавшей публике. Тоже непонятно, ведь создатели фильма никак открыто на это не намекают, ограничиваясь тезисом «We don`t like your type round here». Возможно, так неявно продемонстрирован извечный конфликт поколений.

Но если по одному Марвуду история выглядит запутанным клубком арт-хауса, то Уитнейл несколько её разбавляет. Периодически именно он становится для друга сплошной проблемой, втягивая его в неприятности. Но куда важнее сам Уитнэйл. Его образ — это уникальное появление в киноискусстве, негласное олицетворение актёра-неудачника в своей ипостаси. Этот человек невероятно притягателен своей эксцентричностью поведения, по-детски ироничными диалогами и постоянным желанием пить, пить и пить. Серьёзно, Уитнэйл закидывается всю картину и чем угодно: вином, хересом, антифризом, и практически никогда не выглядит в зюзю пьяным. Эта гипербола позволяет предположить, что для героя алкоголь как воздух — смешно и грустно одновременно. С одной стороны перед нами предстаёт ещё ребёнок с зашкаливающим чувством собственной важности, который «на серьёзных щах» готов остановить ребёнка и попросить справить нужду в бутылку для последующего обмана полицейского. С другой стороны — это потерянный член общества, ничего не делающий для возвращения к нормальной жизни и живущий на пособие по безработице.

Но возникает вопрос — а нужно ли такое общество Уитнэйлу? Пока что оно лишь немного потряслось от Британского вторжения и полнилось людьми старой закалки почти в каждой отрасли (за исключением той же музыки). В кино и в театре — старая элита, живущая по нравственным догмам типа Кодекса Хейса, и когда пройдохи по типу Уитнэйла пытаются пробиться к ним, то становятся отверженными. Вот и вся злая сказка. И это при том, что актёр Ричард Грант сыграл своего героя восхитительно и абсолютно-правдиво передал его готическое настроение и состояние души. Но насколько он хорош в своём ремесле — узнать невозможно из-за отсутствия к нему интереса со стороны важных шишек. «Такие разгильдяи в искусстве не нужны» — как бы приговаривает время, поэтому Уитнэйл и страдает или умело преувеличивает свои страдания путём бессмысленной траты своих дней и пристрастия к спиртному. От выходок также страдает и приятель — вполне нормальный и не опустившийся человек, для которого в фильме проделаны неприятности вроде дяди Монти.

Коротко говоря, Уитнэйл просто родился не в то время. В свои 30 лет — эпоха хиппи и зарождение хэви-метала. Родился бы он лет на 10 позже, то бесспорно стал бы культовым героем, что с лёгкостью доказывают примеры Сида Вишеса или Иэна Кёртиса. Конец 1970-х стал временем, когда достаточно было покривляться на сцене с отключенной от усилителя бас-гитарой, а по улицам рассекал ветер перемен. Во время действия фильма судьба невостребованного актёра порождает его трагикомедийную сущность, оставив его у разбитой машины без денег, без семьи и даже без стержня. Но при этом герою всё ни по чём, и он продолжает жить, как бы выжидая своего часа-Х. Именно такая лёгкая и сумбурная жизнь наполняет киноленту Брюса Робинсона комизмом, отчего фильм не кажется унылой драмой или поучительной притчей, а над поступками или словами Уитнэйла действительно появляется искренний смех. Поистине уникальное кино. Со временем «Уитнэйл и я» приобрёл культовый статус, был поставлен в список 100 лучших британских фильмов на уверенное 29 место, опередив таких грандов как «Доктор Ноу», «Влюблённый Шекспир» или «Бразилия». Можно сказать, что злая ирония до конца похихикала над главным героем и вместила фильм о нём в нужный момент.

9 из 10.

- У мужей есть нелепая, надо полагать, сволочная, привычка — схожая на болезненный укол в межреберье. Оскорбляющая честь, но дарящая такую прекрасную усладу для глаз, в танце обращающая скверный день в отменный. Ничего тоскливого доселе не было видно. Так великолепна, но по-мужски брутальная и слегка отталкивающая. Безусловно, порой случаются и пренеприятнейшие конфузы в виде слез прекрасных наших дам — вторых половинок, дочерей и матерей. Шедевральных, роскошных божьих детей, чьи улыбки дадут бой любому мерзкому злу, угрожающему нашей любви. Как вы догадались, эта привычка — употреблять огненную воду. У вас, Денис, она зовется — нажраться!

- Да, у нас она зовется — нажраться, мой дорогой друг! И отвечаю я вам, тряся пенисом на центральной площади города, в лучах уличных фонарей и вспышек камер. Мой iPad ловит слабый сигнал Wi-Fi, и я отправляю вам в прошлое сообщение за сообщением. Прекращу я лишь тогда, когда буду схвачен копами. А пока — меня снимают на смартфоны зеваки, я пытаюсь им объяснить, что «Уитнейл и я» — ода инфантилизму и авантюризму. В наше сухое рациональное время, когда человек самоуничтожается из-за переизбытка, утрачивается человеческое, реальное — это не вернуть уже никогда. Та искренность, с которой не стыдно выйти на люди, в пропахшем табаком пальто на голое тело. Сейчас меня назовут извращенцем и педофилом, а я волен только лишь творить, на лобке моем выбрито имя любимой и кажется, ничего в мире меня не остановит. В это время зеваки кричат, что мой парфюм дурно пахнет. Но как может плохо пахнуть Jim Beam «Honey»? Да, Уитнейл, вы абсолютно правы насчет оскорбления чувств наших прекрасных дам — моя старушка сейчас лежит дома в слезах, с синяком под глазом. Ненавидит меня, вас, Уитнейл, и заодно Виктора Пелевина (стыдно признаться, но его книгой, в которой живет гомосексуалист Кримпай, моей возлюбленной и прилетело в глаз). Мы помиримся, и она поймет, что Вы — не мракобес, Вы и есть культура.

Вот вам философский вопрос, Уитнейл. Чем бы вы предпочли выковыривать еду из зубов: зубочисткой из слоновой кости, заботливо выточенной губастым африканцем, по имени Тафари, или же заточенной ножом спичкой?

- Предполагаю, что в моем положении будет уместен выбор третьего варианта. Я выковыриваю еду заточенной спичкой, мечтая о зубочистке из слоновой кости. Понимаю, все три варианта безрадостны. Первый, во время процесса дарит мысль о пальце в заднице, от чего наступает щенячий восторг. Во втором же случае, этот самый палец покидает теплое местечко, лишая удовольствия. А вот о третьем варианте уж лучше вы мне поведайте!

- Вы не живете в наше время, но понимаете его. Не таите зла на меня, Уитнейл. Я голый и в плаще, чем я хуже вас? Лишь тем, что нахожусь в своем времени. Мне кричат, — вали домой, там у тебя много порнухи на жестком диске. — И это те, чьи тела сутра просыпаются со стояком в трусах, надевают свои унылые лица, проходят мимо холодильника с магнитиками из дальних стран и ближних городов, открывают дверь и умирают. Умирают, нахрен! А вы, Уитнейл, живете, пьете и куролесите! Даже дядька ваш дышит полной грудью. Втирает пот молодых парней себе в область паха и подмышек. И пахнет он не алкоголем, а стройными юнцами из военной академии. Знаете, Уитнейл, у нас сейчас таких много. О них снимают кино и стремятся романтизировать их образы, в щетинистых поцелуях и борьбе скипетров. У нас тут другое время и новые прогрессивные обычаи, от скуки которых, Уитнейл, вы бы повеселись.

Пересматривая фильм, главным героям которого вы являетесь, мне хочется попасть туда к вам, в мир прекрасного юмора и комических ситуаций, замечательной музыки и небезопасных автомобилей. В мир, где все еще царят туманы и дожди. Я хочу грустить и улыбаться с вами, Уитнейл, ведь я нежеланный сын своей эпохи. Похоже, мне пора, спишемся в следующей жизни, Уитнейл. К сожалению, в РОВД нет бесплатного сигнала Wi-Fi, а приближающиеся парни с дубинками, намекают своим взглядом, что ближайшее время я проведу именно там. Прощайте!

Двое безработных актеров, живущих в замусоренной квартирке в Кэмдоне, где в раковине под немытой неделями посудой уже, похоже, завелось какое-то чудовище, делят безденежье, скуку, бутылку и урванную по случаю сосиску. Один из друзей Уитнейл (Ричард Э. Грант) что-то среднее между мятущимся Чайльд-Гарольдом в вечно развевающемся пальто и слегка побитым вечностью вампиром из уморительно смешного фильма What We Do in the Shadows, пребывает в неизбывном трагическом пессимизме по поводу своей неоцененности миром и ждет Роль. Другой, более оптимистичный и упорядоченный «…и Я» (Пол МакГанн), менее привередлив в своих амбициях и ждет хотя бы какую-нибудь роль.

Устав, как это часто бывает, от безделья, и позаимствовав у дяди Уитнейла Монти (Ричард Гриффитс) ключ от его деревенского коттеджа, друзья отправляются в глушь, в деревню, чтобы отдохнуть несколько дней от Лондона. И вот тут-то их и одолевают приключения, свалившиеся на все части тела, включая и мягкое место одного из них.

Первое, чем невероятно привлекает и завораживает этот фильм, так это необычно остроумным и нетривиальным сценарием, который будто написан Шекспиром, случайно заплутавшем в Пенрите, графство Камбрия, а чтобы позабавиться, он разыграет шутки с двумя оболтусами. Но как это обычно бывает у Шекспира, сквозь юмор и комедию положений, здесь проглядывают серьезные вещи.

Словно герои пьесы «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», перенявшие игру своего патрона в безумие и нормальность, заблудившиеся между мирами актеры Уитнейл и Я жонглируют словами, говорят парадоксами и любят абсурдные ситуации.

Что касается упомянутых ситуаций, то нехватки в них не ощущается, поскольку помимо местных жителей, которые не дают друзьям скучать, их чудесную компанию приезжает разбавить Монти, владелец коттеджа, а по совместительству богемный альтруист и гомосексуалист. Его трепетная и открытая искусству душа не может пройти мимо прекрасного, как с картины Микеланджело, друга Уитнейла, тем самым подталкивая двух приятелей к давно витавшей между ними мысли о природе своих отношений, о которой они, так комфортно чувствуя себя друг с другом, никогда не задумывались. Другой вопрос, где кончается дружба и начинается любовь, и можно ли ощутить проходящую между ними грань? Гм…ответ всегда крайне туманный.

Прекрасная режиссура Брюса Робинсона, стремительная и ни на секунду не дающая повествованию провисать, а также фантастические актерские работы всех троих актеров, которые ни разу не нарушили жанрового равновесия, когда комизм не переходит в фарс, а трагизм — это миллион всяческих эмоций, дают возможность ощутить всю прелесть того, что называется британский кинематограф в своем первозданном, даже с театральным привкусом, виде, когда все компоненты удивительно гармонично скроены.

Герои, периодически апеллируя к самой известной пьесе Барда, накладывают на нее, словно кальку, свой рисунок, дополняя его шекспировским орнаментом, и подтверждают тем самым сакраментальную мысль о том, что весь мир — театр, а они в нем актеры, только никак не могущие попасть домой, в свою родную пьесу. И оттого их бесконечно жаль, как бездомных детей, чьи путеводные нити из хлебных крошки склевали птицы.

И потому глядя на потерянных скитальцев Розенцкранца и Гильденстерна, охотно веришь, что если все собаки после смерти попадают в рай, то все безработные актеры точно попадают в «Гамлет», чтобы там, наконец, предстать перед своим Творцом.

8 из 10

Безусловно черная и эксцентричная британская комедия — одна из исторических основ их стилистики. Элегантный абсурд, самый привлекательный жанр комедийного творчества как такового — искренняя англиканская стезя, по которой как по кальке ваяются их самые великие произведения и знаменитейший британский юмор.

Следующей главой, рассмотренной через призму эксцентричности и абсурда, стало «прожигание жизни». Такая состоятельная тема не могла обойти флегматиков и холериков, страдающих от возможности создавать материал и класть его не только в стол, но и, распоясавшись, заигрывать им перед зрителем.

В этот раз он сошел с рук Брюса Робинсона и надолго остался в нашей памяти.

Речь в фильме идет о двух друзьях, Марвуде, «я» этой киноленты, и Уитнэйле, дружественной ему противоположности. Они оба актеры, уверовавшие в своего гения, и тратящие свое существование на свободу и развлечения. Их нарочито вызывающее поведение — ключевая характеристика картины.

Свобода. Понимание той безграничной свободы спустя практически 15 лет, взгляд взрослого человека на себя, противостоящего общество и верного личным идеалам. «Джентльменские панки», одухотворенные актерской кармой. Прежде всего режиссер разбирается в себе.

Он везде. «Я» — не стоит и сомневаться, о ком ведется речь. «Я» смогло, «я» выстояло и сделало его таким, каким он стал. «Уитнэйл» — это его внутренний идеал. Тот, кем он себя ощущал, кем хотел быть, пока не переборол свои желания, поддался поглощающему миру и утратил свою исключительность. Гипертрофированные герои второго плана — страхи, что уводят, отделяют от истины.

Комедия полна радостного отвращения. Уитнэйл — предстает как призрак нашего идеала, к котором стремится каждый уважающий себя человек свободы. Он остается, он будет внутри нас с тем же иллюзорным почерком радиочастот. Бурная молодость — иногда сожалеешь, что живешь в мире исключительно материальных ценностей, где нет духовного и чистого, где нет той омерзительно кристальной свободы, начало конца которой и зарождается в этом фильме.

В Великобритании фильм сразу приобрел статус культового, да и в среде американской творческой молодежи тоже. «Уитнейл и я» получил в 1989 году награду за лучший сценарий фильма. Это кино замечательно сюжетом, актерской игрой, индивидуальным режиссерским стилем, а также потрясающим юмором, элементами черной комедии и психоделической музыкой, отправляющей нас в конец шестидесятых. Но, пожалуй, самое интересное что нам преподносит этот фильм — это атмосфера саморазрушения личности и тяга к самовольному падению, что ясно с первых минут из речи Уитнейла: «Ты только посмотри на нас! Мы лишены всего, на что вправе претендовать разумные члены общества: ни холодильника, ни телевизора, ни телефона…»

Под джазовую обработку песни Procol Harum — A Whiter Shade Of Pale мы окунаемся в обстановку прокуренной комнаты, разбросанных вещей, немытой посуды и непонятно откуда взявшейся патлатой твари. Диалоги в фильме это какой-то триповый бред, не несущий в себе никакой смысловой нагрузки. Герои рассуждают обо всем на свете, и в их абсурдных речах порой уже не видишь грани между вменяемой речью и словами, сказанными в момент наркотического прихода.

Сюжет: В 1969 году два друга — алкоголика, а по совместительству безработные актеры, решают, что им нужен свежий воздух сельской местности, для того чтобы отдохнуть и собраться с мыслями. Они берут ключ от загородного домика у дяди Уитнейла — старого развратника Монти, грезящем о молодых парнях. Приезжая в место обетованное, они осознают, что совершили ошибку. Ведь «коттедж» оказался рухлядью без света, газа, отопления, воды и еды. К сельской местности они привыкают с трудом, неудачно знакомясь с местным населением. И кто бы мог подумать, что дядя Монти вскоре навестит их, а Уитнейл обретет себе врага в виде браконьера…

Сложно отнести это кино к какому-то конкретному жанру. Это смесь социальной драмы, трагедии и черного юмора, плавно переходящей в фарс. Но также помимо тонкого английского юмора и отлично построенных диалогов, к достоинствам фильма можно отнести и то, что кажется он уж очень реалистичным и достоверным. Сколько таких, как Уитнейл? Притягательных параноиков, сидящих на кресле и постоянно врущих ради собственной выгоды. Гедонистов, не умеющих чистить картошку, но рассуждающих о своей гениальности и недооцененности. Сколько таких как «Я» ? Шарахающихся от грозных амбалов, но при этом верных, а в серьезные моменты жизни ответственных и рассудительных. А как дядя Монти? Эксцентричных эстетов, утонченных, интеллигентных, но навязчивых и приставучих?

Уитнейл — образ собирательный. Такие часто пропадают и уходят в никуда. Они не вписываются в формат этой жизни, они вечно бунтующие подростки и постоянно идут против системы. Они не хотят просить денег у богатых отцов, потому что хотят доказать им свою состоятельность, независимость.

Каждый раз, когда я включаю «Уитнейл и я», то этот фильм мне кажется более ярким и сильным. Это творение, не дающее готовый продукт, но затрагивающий определенные струны души. Это то самое кино, которое смотрят много раз (лично я — раз тридцать), и с которым со временем могут установиться тонкие, сложные, но при этом любящие отношения.

P.S Ранее я уже писала рецензию на этот фильм в состоянии алкогольного опьянения (вдохновленная сим творением, к слову сказать), сразу же после очередного просмотра Уитнейла (естественно, модераторы не пропустили). Надеюсь, что в этот раз будет по-другому.

Если на свете когда-то и жили такие неудачники и декаденты, выпивохи и наркоманы, асоциалы и эксцентрики, совершенно неприспособленные к жизни в любом ее проявлении, то выглядели они, вероятно, именно как герои этой картины. Пара «холостых патронов в обойме жизни», переполненных параноидальными мыслями, отягощенных долгами и вдохновленных мечтами об успешном будущем, решает на время взять паузу в сумасшедшем городе и отправиться в провинцию — попросту глухую деревню с навозом, коровами и не вовремя нагрянувшим престарелым гомосексуалом.

Если на свете когда-то существовало зло, то ему стоило быть таким, дабы привлекать как можно больше последователей. Манерный, облаченный в элегантное, но страшно потрепанное пальто высокий изможденный пофигист, прикладывающийся попеременно то к стакану, то к траве, то к сигарете, пропагандирующий гедонизм и отрицающий любую ответственность за что бы то ни было. Совершенно асексуальный, но жутко обаятельный засранец, который легко кинет тебя под копыта разъяренного быка и будет как ни в чем не бывало подбадривать тебя из засады. Кто сказал, что перейти на темную сторону провоцирует только красота, сладкоречье и печеньки?

Если на свете когда-то и существовал способ вырасти над собой и стать лучше, чем ты есть, то это победа над злом. Возможно, главному герою не досталась принцесса и полцарства, но своего дракона-Уитнэйла он победил, эволюционировав в рыцаря без страха и упрека.

Происходящее на экране сложно определить одним словом. Это и социальная сатира, и трагикомедия, и фарс, и пародия в одном, точнее, в двух лицах. Зрителя умело доводят до точки невозврата, за которой только тлен и деградация. Один из героев уверенно шагает дальше, даже не заметив черты, а другой? А другой поворачивает обратно, ясно поняв, куда должен двигаться, но понял он это только потому, что ему было с чем сравнить. Дошел бы он до этого рубежа без того, первого? Или так и скитался бы годами, кругами?

Так и бродят эти неприкаянные уитнэйлы, неподвижно зависшие где-то между более-менее успешными фриками и бомжами с обличающими пороки общества плакатами, помогающие нам откопать свое «я» в мусоре страхов и сомнений.

Кто-то скажет, что фильм повествует о двух отъявленных пьяницах, которые ни дня не способны провести без бутылки, приправленной дымом от сигарет — и будет прав. Но поверьте, само это их «пьянство» упоительно, оно проходит лейтмотивом сквозь жизнь и вовсе не является главным пунктом рассказа. Скорее уместной декорацией для отражения мировоззрения нескольких отдельных представителей человечества, не претендующей на догму, но честной и привлекательной после глубокого рассмотрения. Вряд ли события происходят на волне веселья, даже будучи попеременно смешными и забавными, они выглядывают из-за занавески дождливой лондонской погоды, туманной британской печали.

Здесь литры вина образуют реки, километры витиеватых дорог проходят лишь от дома до бара и обратно, а изречения наполнены патетичными сентенциями, которые после зрители с удовольствием растащат на остроумные цитаты. Здесь живут, как могут и как хотят, творя бесчинства не для чего-то конкретного, а просто так, будто бы из любопытства. Здесь есть, на что взглянуть с грустной усмешкой на лице и что извлечь наружу из грациозной суматохи на экране. Главные герои, дыша свободой, наполняя ею лёгкие и тут же обречённо выдыхая, желают растолковать, что вечность всё-таки не так бесконечна, как кажется сначала, но сами они уже не способны вылезти из тянущего на дно блаженства, ведь, по сути, им это не надо. Они давно поняли, как всё устроено в мире, и эти истины совсем не блещут радостью, не делают счастливыми и даже не оставляют лживых надежд.

Правда, такое развитие игры (а каждая фраза двух друзей — несомненно часть искреннего перформанса) не действует отрезвляюще и не давит лишним унынием. Так как речь идёт об игре не актёрской или какой-нибудь ещё, речь идёт об игре со своим будущим. И тут даже безнадёжно разочарованный, в глубине души, замутнённым выпивкой сознанием верит в победу, в свою победу, которая синонимична мимолётному (или долгосрочному) успеху. Он может наступить или не наступить, но его проявления настолько многогранны, что их приход иногда остаётся без должного внимания, тонет незамеченным навечно. И даже это не знаменует бесповоротного конца. Формируется впечатление, что пути всего два, вверх или вниз по социальной лестнице, но, на самом деле, их гораздо больше. Сидеть за столиком кафе в компании красного вина и горящей сигареты — это тоже один из возможных путей, причём далеко не самый худший.

Кадры сменяют друг друга, а ты глубже и глубже погружаешься в кинопроцесс, знакомишься с атмосферой естественной и неприукрашенной Англии, с бытом среднестатистических, но выделяющихся из океана серости, неординарных персонажей с привычными бокалами в руках. И спустя какой-то неопределённый промежуток времени понимаешь: отождествление с теми людьми самого себя не случайно, в этом есть смысл. А если смысла нет, то его всегда можно выдумать.

Кино. Кино с большой буквы. Неимоверно сильное, трогательное, вдохновляющее. Нет, оно вряд ли сподвигнет Вас на что-то конкретное, так как по сути такой цели и не имеет. Но по крайней мере меня сие творение заставило крепко задуматься и пересмотреть свое мнение о многих вещах. Не исключено, что впечатление от этого фильма у разных людей будет совершенно разным — на то люди и люди, а не роботы с завода, верно?..

Жизнь, описанная в этой ленте, не близка мне лично (может, и к счастью), хотя по сути имеет немало точек пересечения с образом существования многих «цивилизованных, воспитанных и просто культурных людей», употребляющих спиртные напитки только по праздникам. Прожигание времени и жизни — что ни день, то блажь. Главные герои, проводящие одну половину своего времени в различных сомнительных заведениях, а другую — в грязной, тесной квартирке, по совместительству — бесплатной гостиницей для как минимум одного наркодиллера, всем однако довольны. То есть они конечно не против что-либо изменить, но тут уж будьте добры подать главную роль в спектакле на белоснежном блюдце, а меньшее — тут уж увольте. По крайней мере наш блистательный Уитнэйл рассуждает так, и только так.

По сути, весь фильм — сплошная ирония над жизнью — духовный упадок в облике физического, моральный — в облике материального. И Уитнэйлу ли не знать?.. Погрязнув в собственной лени и лжи (во благо!) верить в свою гениальность.

Единственный почитатель гения — заодно его друг. Друг?.. В течение всего фильма остается загадкой, что связывает этих людей?.. Мардвуд, почти мифическое, всеми искомое «Я», умеет любить и дорожить тем, что имеет. Что же Уитнэйл? Он играет роль, единственную и (увы) неимоверно жалкую — роль циничного алкоголика. Он не снизойдет до жалкого меня, но тогда что заставляло этих людей быть рядом столько лет?..

Ни одна истерика Мардвуда не была выдана напрасно. Да, во имя дружбы и/или несуществующей (?) любви он терпит. И кому, как не ему, ясна та дерьмовая ситуация, в которой он гниет и тлеет, как окурок в обколотой пепельнице. «Но его все устраивает»- скажете Вы. И будете правы. Блаженное, упоительное чувство самоуничтожение, такое сладкое и тягучее, как жидкая карамель. Что здесь может не устраивать?..

Но у ведь у всего есть конец. Он не уходит в никуда как герой псевдоэпичного дешевого романа. Он уходит навстречу к главной роли. Главной роли в своей жизни. Можете быть уверены — он ее достоин.

А Одиночество, Гордость в одном флаконе (или бутылке из зеленого стекла),принявшем облик человека, будут читать монолог Гамлета волкам.

Финал. Он решает все. Он устраивает [гигантский] взрыв в душе зрителя, хотя формально является чистой воды happy end-ом. Лучше так, чем сгнить вдвоем (бок о бок) на улице. И не стоит строить надежд о том, как Уитнейл и впрямь сыграет Гамлета. Ребята, он бездарь.

И все это неожиданно вплетется в мир вони и грязи, ощущаемых буквально сквозь экран, в мир настолько качественно сделанный, что невольно начинаешь проникаться любовью как этим несчастным свободным алкоголикам и к их образу жизни, полному действительно забавных и остроумных сцен, каждая из которых отдается ударом колокола в голове, потому что на самом деле до боли грустна и мрачна.

Картина оставляет глубокий след в душе. В голове. В сердце. Она не дает себя забыть долгое-долгое время.

Стоит ли мне говорить об оценке?.. Вряд ли.

P.S. Провожая единственного любящего Вас человека в другую жизнь, не забудьте испить с ним вина.

Когда начинал смотреть, думал что будет смешно. Было. Местами.

Когда досмотрел, ощущения остались странные, непохожие ни на один из тех фильмов, что я видел ранее.

Кому же и для чего я бы посоветовал этот фильм? Не всем точно. Но тем кто любит яркую, запоминающуюся надолго, актерскую игру, интересные, нетривиальные диалоги, которые можно разбирать на цитаты чуть ли не полностью, и, конечно, саундтрек, которого не много, но в тему, и вообще, кто не любит Джими Хендрикса?

Не рекомендовал бы любителям экшена — его нет, морали — её нет, порицания наркотиков и алкоголя — его нет, да и не нужно всего этого здесь, фильм о другом.

Я не увидел в фильме очень глубоких мыслей, но рассуждения о конце эпохи хиппи, и мысли о дружбе в самом широком её смысле я здесь уловил.

9 из 10

Я нахожу особую прелесть в том одиноком образе жизни, который сознательно или неосознанно веду вот уже не первый год. Но иногда, когда на меня что-то накатывает, когда хочется запить горсть антибиотиков парой-тройкой глотков виски или рома, я мечтаю не о любви или дружбе, а о родстве душ, которое прекрасно воплотили на экране два главных героя фильма «Уитнэйл и Я» — собственно Уитнэйл и Марвуд.

Это дружба/родство того рода, когда один говорит другому что-то вроде: «Пойдем подышим свежим воздухом», — и добавляет, как классик когда-то, — «А то непременно сблюю от тоски и затхлости». И тот другой, поворчав немного для проформы, надевает дурацкую свою куртяшку со стоячим воротником и послушно плетется за другом на сырую улицу, где совершенно нечего делать.

Дружба/сожительство двух мужчин — это всегда так или иначе Шерлок Холмс и Доктор Ватсон. Не в том, конечно, смысле, что один регулярно играет на скрипке и повторяет «Это элементарно», а другой с видом верного пса всюду следует за взбалмошным другом. Просто в такого рода отношениях один всегда смышленее другого, чудаковатее, резче, сильнее. Один всегда стремится доминировать, навязывать свою порой дикую волю, а второй занимает соглашательскую позицию, жертвуя чем-то ради дружбы. Тут можно вспомнить и Доктора Хауса с Уилсоном, а если копнуть глубже, то и Дон Кихота с Санчо Пансой.

Более яркий, взрывной и вместе с тем меланхолически настроенный Уитнэйл подавляет своего женственного и отчасти истеричного друга Марвуда, до поры до времени навязывая ему полный диктат своей воли, преследует вполне понятную цель — потешить свое эго, а также возбудить самого себя, вырвать из зыбкой и топкой разлагающейся реальности. Взаимные подколки и совместные предприятия, вроде уик-энда за городом, бодрят героев куда как качественнее, чем дешевый алкоголь и дурь непонятного происхождения, от которой на время выключается сознание, но не заполняется жалобно и просительно урчащий регулярно пустующий желудок.

Два друга ведут образ жизни, которому всякий интеллигент в разное время жизни может только позавидовать: они живут в грязи и лени, в той степени свободы, подразумевающей под собой декаданс, маргинальное, пограничное существование. Они дурачатся и прожигают жизнь, они разрушают себя и ждут ролей. Ах, да, они актеры. Никому ненужные неудачливые актеры, которые свою жизнь превращают в представление.

Мне эта картина напомнила два нетипичных фильма с участием Аль Пачино — «Местный стигматик» (1990) и Китайский кофе (2000). Все эти ленты роднит одна рамка: два главных героя говорят о жизни, о политике, обо всем и ни о чем; два героя время от времени откалывают номера разной степени диковинности. Это кино разговорного жанра, но разговор этот не пуст, он густ, как добротные щи, в которых можно выловить множество вкусностей.

10 из 10

P.S. Кажется, я нашел одного из киношных праотцов образа британского «Шерлока», рвущего в наши дни зрителя на части. Это Уитнэйл в исполнении Ричарда Э. Гранта. Тот же диковатый взгляд, та же отрывочность жестов и движений, переменчивость настроения и те же безумные идеи. Ну, и конечно, то же дико стильное длиннющее пальто до пят.

P.S.S. Это удивительно стильное кино, даже по высоким британским меркам. Стиль здесь во всем, даже в небрежной и помятой внешности героев.

P.S.S.S. Пишу эти строки и уже ужасно хочу пересмотреть кино.

История для своего времени характерная: два типичных, как Union Jack, британских алкаша, один из которых Уитнэйл, а второй, внезапно, «я», проводят шестидесятые вне времени и пространства, к зиме холодает; как рощу в сентябрь, осыпает мозги алкоголь, и, вдобавок, в раковине завелось что-то непонятное… или мы опять бредим, Уитнэйл?

Шестидесятые не для всех остались в памяти радужными пинкфлойдовскими трипами в страну расслабляющей даже костный мозг музыки, туманных впечатлений и абсолютного хиппи-счастья. Для кого-то шестидесятые — вечное похмелье и безденежье в стенах ободранной квартиры, неблагородно забродившая жизнь вместо тотального вудстока и множества цветов. Для кого это скорее угрюмый парк и вечная война с собственными демонами, даром, что make love, not war. Именно такой конец шестидесятых тоже остался в умах некоторых. Вспомнить хотя бы Йена Андерсона (группа Jethro Tull) со своим неподъемным по душевной тяжести альбомом Aqalung про старого больного бродягу, который уже, наверное, доживает свои дни в полном одиночестве и опять же, как и в фильме Робинсона, «sitting on a park bench». Британские парки, как олицетворение глотка свежего воздуха, но в то же время удушающего одиночества для отвергнутых, среди влюбленных, детей и бегунов. Отличие Уитнэйла и Марвуда от андерсоновского Акваланга лишь в том, что у них еще есть шанс. Каждый еще может сделать свой выбор, еще не слишком поздно. Еще можно избежать абсолютного алкогольного забытья и разъяренного дыхания паровоза в сторону собственных закрытых глаз. Они, конечно, уже в том возрасте, когда ты «too old to lose it, too young to choose it» (Дэвид Боуи — 1973 — совпадение ли?), но «salvation a la mode and a cup of tea» кажется все еще вполне возможным вариантом. Ну а чашечка чая, так это вообще когда угодно — Англия…

Сценарий Робинсона настойчиво напоминает современному зрителю сценарии Тарантино, которые если уже и были, то свет тогда еще не увидели. «Уитнэйл и я» до боли в печени похож на старое, но не всегда доброе бадди-муви — главные персонажи даже частично напоминают Винсента и Джулса из «Криминального Чтива», если не учитывать, что при виде крови обоих бы моментально стошнило. Основное сходство здесь в том, что главным приемом Робинсона также являются диалоги главных персонажей, которые ни о чем и обо всем одновременно. Режиссер раскрывает своих героев преимущественно через речь, в то время как формально главный «конфликт» фильма смехотворен (или как сказал бы Уитнэйл: «Ridiculous!»), что даже подчеркивает важность слов, сказанных персонажами.

«Уитнэйл и я» — трагикомедия, возведенная в абсолют: забавнейшие ситуации здесь переплетены со стойким ощущением полета под жизненный откос, и поэтому оставляют впечатление (банальный эпитет, но что поделаешь) действительно светлой грусти, хоть над Лондоном и в очередной раз сгущаются тучи. Зрителя, безусловно, забавляют злоключения главных героев, и осознание трагичности ситуации настает только тогда, когда жизнь дает им пощечины, а пьяный туман и удобное онемение начинают немного рассеиваться. Холод отрезвляет, голод тоже.

Но не обязательно проводить дюжину параллелей, чтобы понять, что у режиссера и драматурга Брюса Робинсона с алкоголем отношения очень теплые, можно даже сказать, сорокоградусные. И в шестидесятые Робинсон, видимо, не скучал, а проводил остановившееся тогда для половины Лондона время в полусознательном состоянии. Разум, конечно, в итоге одергивает его за рукав повисшего плаща — да и жизнь не особенно жалует уитнэйловскую оголтелость, но Робинсон — не Минздрав, и атмосфера, дух фильма будто каждым кадром кричат «In vino veritas!», просто потому что занудство ни к чему. Название фильма содержит контраст и объединение одновременно, и если Марвуд — типичный «я», симпатичный и понятный каждому, то Уитнэйл — один из самых ярких и показательных персонажей своей эпохи. Он объединяет в себе, казалось бы, противоположные черты. В основе этого персонажа действительно находится реальный человек, ныне покойный близкий друг Робинсона, о котором он потом скажет: «Если в Раю есть паб, то, уверен, ты сидишь именно там». Уитнэйл — гипербола (столько спирта не выдержит ни один живой человек), но не гротеск, а персонаж исключительно живой: здесь и исполнение трезвенника (!) Гранта, и искренняя любовь далеко-не-трезвенника Робинсона. Автор настолько любит и знает своих персонажей и то, что они употребляют, что «Уитнэйл и я» становится лентой умиляюще душевной. От нее веет теплом британского countryside-а, хоть поля уже давно запорошило снегом, а дров нет, не было и пока не будет.

А пока мы с Уитнэйлом цитируем старика Шекспира, помогаем своим друзьям по образу жизни, бутылке и пачке сигарет и когда-то из этого болота выберемся, но не факт, что без потерь. Когда-то начнутся мероприятия по спасению души, в которой все же лежит сокровище и неясно кому проучен ключ; Уитнэйл повиснет на кресте, весь мир воспрянет ото сна, а на похмельных обломках небрежно напишут «Withnail & I». Как эпитафию очаровательному пьяному чудовищу с чистой душой и веселым нравом.

»… арию о том, как недуги лечит портвейн «Массандра», петь умел на целый универмаг.»

Практически каждом из нас живет мечта. Каждый из нас стремиться реализовать себя, достучаться не только до близких, но и попытаться хоть немного проникнуть в жизнь абсолютно посторонних тебе людей. Которых ты можешь никогда не увидеть и не услышать, но осознание того, что ты внес свою лепту в череду происходящих с ними событий, иногда кажется бесценным. Страшно не уйти — страшно не остаться. И ты можешь нести в себе это всю сознательную жизнь, можешь сломаться, можешь осознать быстротечность отведенного времени и просто опустить руки. И действительно, драма и комедия сливаются в одно целое, в абсолютно равных пропорциях. Уитнэйл внутри меня. Возможно, когда-нибудь мне придется с ним попрощаться, и попросить его не провожать меня дальше. А так как он все еще здесь…

Давайте пить больше вина!

9 из 10

Именно под этим отчаянным лозунгом и живут герои фильма Робинсона. Они оба слишком молоды, чтобы отказаться от своих неисполнимых, и посему нелепых желаний. Их жизни постепенно разлагаются и превращаются в долгую вереницу наркотических опьянений и грубых пощечин судьбы.

Всего того, чего не хватило «Ромовому дневнику» тут более чем достаточно. Отчаянное желание противостоять обществу, с которым собственно нет смысла бороться. Люди, смотрящие в небо, но не видящие ничего кроме уходящих в серую дымку утопических зданий.

Красивый и притягательный образ Уитнэйла, занимающего саморазрушением особенно активно, в работе не несет никакой пользы. Он ненавидит свою богатую семью за то, что сам не смог достичь той высоты, с которой хотел бы за ними наблюдать. Он смеется над успехом, смеется над зависимостью, и даже над дружбой. Но потеряв все это, становиться самым грустным человеком на земле, читающим под проливным дождем длинные театральные монологи животным в парке.

Тут-то и становится ясно, этот человек талантлив и потому нетерпим, и нетерпимость эта губит его, перемалывая в муку и рассыпая над серым ненавистным городом.

Множество метафор, интересных монологов, и наконец ответов, ждут зрителя в фильме, заметьте, 1993г. Он был актуален тогда, актуален сегодня и будет актуален вечно. Ведь всегда есть непризнанные, всегда есть сломленные и попросту преданные.

Кино учит не тому, как добиться успеха, а тому как выжить, если вас этот успех не застал. Иногда все мы становимся тем самым Уитнейлом, и спасибо режиссеру, за создания столь смелой и поучительной работы.

9 из 10

Замечательный фильм, в котором есть все, что нужно самому взыскательному киногурману. От потрясающе ярко выраженной двусмысленной идеи личной свободы до мельчайших нюансов аутентичной картинки, этот путь режиссер, оператор, актеры, а также некоторые старые автомобили и сельскохозяйственные животные проделали с блеском под музыку 60х, прежде всего Джими Хендрикса.

Шедевр снят в 1986, режиссер, буйная молодость которого пришлась как раз на показанный в фильме период (1969), смог переосмыслить и резюмировать самое на данный момент волшебное время для молодого поколения за всю известную историю человечества. Этому поколению действительно повезло по-настоящему вдохнуть опьяняющий воздух Свободы, решительно отбросив сомнительные «ценности» общества, восторженно приняв приоритет стремлений личности, рок-музыку, движение хиппи, сексуальную революцию, наркотики и потребность жить «здесь и сейчас». Это была настоящая Революция сознания.

На фоне великолепно рассказанной драматической и в то же время невероятно смешной истории двух безработных богемных отморозков, превосходной игры всех без исключения актеров, впечатляющей операторской работы, перлов английского юмора и на редкость убедительного саундтрека, Вы сможете полностью погрузиться в то славное времечко и даже ощутить некоторую досаду по поводу отсутствия в картинке и том времени себя самих…

И обратите, пожалуйста, особое внимание на свернутый другом двух главных героев и наркодилером Самый Большой Косяк в Мире!

Для просмотра во благословенное время вечернего чая.

10 из 10

Сонная, ссутулившаяся походка Марвуда. Утренняя газета. Жирная яичница, сползавшая по щекам толстухи. Общепит. Квартиру снимают на двоих. Последние деньги пропивают. Заброшенные таланты. Нереализованные гении. «Уитнэйл и Я».

Безумно влюбляешься в эти очаровательные грязные кварталы Лондона, в эти дешевые забегаловки, прокуренную квартиру и слезящиеся, красные глаза Уитнэйла. Влюбляешься в эту будто бы студенческую бедноту, хотя уже взрослые мужчины живут совершенно как подростки. Так погружаешься в это. Так во все это веришь.

Потрясающие, отменные диалоги. Живые, легкие, очень смешные. Изящная игра — очень театральная, харизматическая, тоже живая.

Эпилог достойный драматической комедии. Уитнэйл — нарицательный персонаж. Такие часто уходят в даль. Под дождем.

На самом деле недоумеваю — почему же ему не дают роли? Достоин Гамлета!

10 из 10

«Уитнэйл и я» — великолепный фильм британского режиссера Брюса Робинсона, эта культовая картина была снята в далеком 1986 году. Честно говоря, фильм этот попался мне на глаза случайно, и ничего выдающегося от просмотра я не ожидала. Думала, что меня ждет обычная ненапряжная комедия, однако уже первые кадры навели на мысль, что фильм глубже, нежели кажется на первый взгляд. Чего только стоила инструментальная обработка одной из моих любимых песен «Winter Shade of Pale» группы Procol Harum в самом начале фильма!

Эту картину никак нельзя назвать просто комедией. Я читала много отзывов об этом фильме, и многие люди выражали сожаление по поводу того, что «Уитнэйл и я» не годится на роль комедии. Сожаление это выражалось примерно так: «Я хотел посмеяться и расслабиться, но фильм нельзя назвать комедией, поэтому я немного разочарован». С моей точки зрения, данный фильм ценен именно потому, что это — трагифарс. Будь он обычной комедией, вряд ли бы он стал культовым.

Действие фильма «Withnail & I» разворачивается в 1969 году, весь фильм мы имеем удовольствие наблюдать за буднями двух приятелей — безработных актеров. В картине присутствует огромное количество выпивки, сигарет и травки, все это активно используется главными героями, но фильм отнюдь не портит. В центре картины — образ Уитнэйла, одного из друзей, из-за него, собственно, и стоит смотреть этот фильм. Играет Уитнэйла великолепный актер Ричард Е. Грант (кстати, это его первая роль, что удивительно). Уитнэйл — эксцентрик, иначе не скажешь. Совершенно отвязный персонаж, надменный, манерный, немного эгоистичный, но при этом вызывающий самые положительные чувства (загадка!). В тени яркого и эпатажного Уитнэйла находится его приятель — тот, который в названии фильма отмечен, как «Я». Этот «Я» постоянно нянчится со своим неприспособленным к жизни другом, исполняет его прихоти, но иногда все же пытается Уитнэйла приструнить (безуспешно). В фильме также присутствуют философствующий наркодилер без сапог и дядюшка Монти, «буйный гомосексуалист» по словам одного из героев, также очень колоритный персонаж.

В общем, фильм стоит смотреть. Не только из-за потрясающего юмора и выходок Уитнэйла, а хотя бы ради атмосферы конца 60-х, которая в картине передана прекрасно.

Посвящение следует…

Said the road is rocky

sure feels good to me

and if your lucky

together we`d always be Bob Marley

Уитнэйл — не холерик, не меланхолик, и ни в коем случае не имеет отношение к флегматикам или сангвиникам, ибо его тип темперамента пятый, уникальный и неповторимый, он — харизматик в задрипанном пальто и с ободранным красным шарфом, небрежно повязанным вокруг анорексичной шеи. Вечно упитый или укуренный или просто стервозно-недовольный он играет самую сложную роль в своей жизни — роль человека, уверенного, что он перспективный актер и все у него ещё впереди. Жаль только, что постановка затягивается, а квартирке заметно холодает, и «нечто» вроде «какой-то гадости» атакует раковину, забитую провонявшей грязной посудой. Марвуд — это просто параноик с непонятно кудрявыми волосами, которые смешно торчат во все стороны и придают ему «милейшей тупорылости», это sarcastic mr.know it all воплоти, только закинутый в английскую деревеньку 86-го года. Ещё в фильме есть какие-то непонятные персонажи, но мы ни в коем случае не уточним их имена, потому что это придурочный Уитнэйл вышвырнул ружье в окно, и нам абсолютно нечем защищаться, а у этих ублюдков могут быть ножи, или, упаси Господи, предрассудки против бедняг-актеров, которые живут вдвоем в прелестнейшей английской деревеньке, покрытой навозом и туманами.

Когда не помогают вещества, когда паранойя уходит на второе место, а на первом оказываются тараканы и сосиски в мыльнице, то приходится признать — время разгрузить свою прокуренную голову, съездить что ли за город! Между прочим, эту идею подает sarcastic mr.know it all, подлый засранец, вот они и валят к дядюшке Монти, который был бы очень мудрым и важным персонажем, если бы не оказался законченным педерастом, тянущим свои шаловливые жирные ручки к Уитнэйлу. Много ли меняется — все такое же сумасшедшее, день за днем они все больше грязнут в нищете и все больше утверждаются в дружбе, подливая в жизненный огонь неплохой алкоголь из запасов Монти. Когда-нибудь мечты о великих ролях и восторженных аплодисментах окажутся забытыми (а вспомнятся, быть может, только в пьяном бреду), станет вопрос выживания, все стремления сведутся к тому, чтобы просто жить весело и задорно.

За всем весельем суровых будней, припадками Марвуда и выходками Уитнэйла зритель попросту забывает о самом главном, потому что оно грустное, улыбка становится теплее и глубже, мир сияет совсем по-другому, герои шутят едкими и бойкими фразочками, актеры показывают свое мастерство, по редкости и изысканности превосходящее даже самое изумительное вино из погреба сумасшедшего старика, а наркоманские пары дряни просачиваются через экран, заставляя смеяться в истерии. В любой комедии есть трагедия, готовая переплюнуть любую мелодраму, любая система однажды ломает свои жестокие и несправедливые принципы, давая человечку сделать шажок в вперед и стать Человеком, чем этот шаг обернется — неизвестно, и знать не хочется, когда по пьяни засыпаешь с другом в одной постели, но вот если… если однажды раздастся звонок и sarcastic mr.know it all получит роль, главную роль? Что если однажды для кого-то этот тесный, душный, нестерпимо сырой и холодный мирок станет тесным и появится возможность вырваться, а потом не вернуться? Посмотрите в холодный пустой коридор, который скромно прилегает к роскошному холлу достаточной жизни — там толпятся сотни голодных и укуренных ублюдков, которые мечтают и стремятся, а в итоге засыпают, пуская слюни на подушку, встают с утра, путаясь в руках и ногах, и продолжают надеяться. Не на роль ведущего новостей, не на роль «запасного мальчика», а на что-то большее.

Дождливый день, от асфальта чуть ли не идет пар, нелепыми шагами двигается какая-то пьянь в драном пальто, смотрит куда-то вдаль и причудливо улыбается. А потом останавливается перед оградой и читает монолог так, что вы уже не обратите внимание на поношенный шарф и синяки под глазами. Голос и шипение дождя, зонтик и стучащие капли, алкоголь и эйфория, тоска и грусть, этот безумный-безумный мир и этот маленький-маленький человечек…

Послесловие: sarcastic mr.know it all был бы велик как Уитнэйл, если бы не его схожесть с Марвудом (разве что прическа ещё более идиотская), и был бы успешен как Марвуд, если бы не замашки Уитнэйла.

But damn my luck and damn these friends

That keep on combing back their smiles

I save my grace with half-assed guilt

And lay down the quilt upon the lawn

Spread my arms and soak up congratulations

Есть категория фильмов, которые заставляют «оборачиваться» и данная работа является ярким тому подтверждением. Оборачиваться на стиль и образ жизни. Оборачиваться на высказанные идеи. Обернуться на себя и присмотреться! Как может далеко зайти личность в своём исчезновении, какими бы интеллектуальными или духовными оправданиями не защищаясь? И самое главное этот путь не обусловлен какой либо твёрдой целью! И возможно ты не прожигаешь жизнь, ты просто прожигаешь время!

Драматизированная сатира на крах личности!

Поиски себя для призраков интеллигенции!

Всё таки сквозь алкогольную завесу, английский туман и деревенскую грязь можно остаться человеком даже под нападками престарелого гомосексуалиста. И не нужно чем либо «расширять сознание» и выдумывать юморные идеи по реализации своего свободного времени. Жизнь и так полна абсурда зачем усугублять положение и становиться его составляющей. Я думаю незачем пытаться возводить себя в свободного «плакатного героя» и чтобы не было мучительно больно «оборачиваться», самое главное не смотреть Уитнэйлу в глаза!

Пусть социальная жизнь «практически на дне» и показана на первом плане, идея всё таки другая, когда «снизу» всё происходящее кажется туманным, возможно стоит присмотреться?

Можно попытаться защитить себя от таких Уитнэйлов иммунитетом здравомыслия, но тогда будет непонятно по какую сторону свободы ты находишься!

Тонко и красиво!

В преддверии выхода фильма «Ромовый дневник», личность режиссёра не могла не привлечь моё внимание. Изначально, признаюсь честно, я с большой опаской относился к тому, что роман великого будет снимать какой-то непонятный дядька, в режиссёрской карьере коего числится целых 3 фильма, без Ромового дневника, конечно. Однако, после просмотра «Withnail & I», все опасения развеялись как прах над океаном. Не так, как в фильме «Большой Лебовски», нет, на одежде он не остался. Радует и то, что Робинсон из Соединённого Королевства Великобритания, у них в крови — пить пиво, играть в футбол и снимать хорошее кино.

Что же получилось у Брюса? А получилась у него довольно таки интересная картина, основная идея которой, как мне кажется, заставить человека поверить в то, что у него всё получится. Алкогольный блуд тут играет совсем не главную роль. Хоть повествование и завязано на этом объекте. Главные персонажи фильма — символы опустившейся интеллигенции, хотя, возможно, я и не прав. Человек мыслит так, как ему свойственно смыслить, если только он не позволяет себе риск воздействия на его организм веществ, которые априори должны послужить ему ключом для открытия комнаты с всевозможными гадкими образами, которые копают тупой лопатой его самолюбие.

Как объект изучения, перед всё тем же, вспоминаемым мною ранее, «Ромовым дневником» — сей продукт излучает лишь позитив, который обязан превратится в плюс для наследства Хантера Стоктона Томпсона.

Как объект кинематографа прошлого века — данный фильм ни чем особенным запомниться не может. Обычный фильм, об обычных парнях, ищущих смысл жизни, и отбивающихся от нападков гомосексуалиста дядюшки.

Потрясающая драматическая комедия. В этой английской картине всё пропитано британским духом: юмор, герои, съемки Лондона и его окраин, а также общее настроение фильма. W&I - это едкий молодой сарказм, который движет горы, если его направить в нужное русло. Но в случае оболтуса Уитнэйла тут всё по-другому. Его отторжение жизненного уклада выливается в бесконечные попойки и наркотические трипы. Осознание Уитнэйла себя как личности приводит к его дальнейшему одиночеству и бунту. Его саморазрушение — это как протест против тех, кто его не принял. Уитнэйла не берут на роль Гамлета, но он не пытается бороться за роль, а продолжает себя губить, как бы говоря, вот что хорошее вы потеряли!

Его же друг Я поступает совершенно по-другому. В итоге он осознает себя гражданином, хотя уклад общества его также не устраивает, пусть и не выражает он это в столь агрессивной форме, как Уитнэйл. Я берет на себя ответственность за жизнь, Уитнэйлу же этого не надо. И, хотя в конце Уитнэйл читает монолог Гамлета, он не такой как Гамлет. Подобно Гамлету он с горечью и досадой отрицает мир, но Уитнэйл не берет на себя ответственность его изменить. В сущности, именно Уитнэйл — свободная птица, а не Я. В этой дружбе один тянется к другому, но подобной разрушающей любви, разрушающая дружба заканчивается расставанием. В такой дружбе Я восхищается сумасбродством Уитнэйла и наблюдает такого друга со стороны, в то время, как для Уитнэйла Я есть самый лучший собеседник, слушатель и опора.

И хотя фильм безусловно глубокий, тонкий, особенный и попросту гениальный, вся эта драматическая начинка подана в смешливой, расхлябанной форме, подобно британскому заводному рок-н-роллу.

10 из 10

Самое душевное и человечное кино о пьянстве, саморазрушении и мужской дружбе, во всяком случае, касаемо туманного Альбиона. История двух друзей (актеров по профессии), спивающихся от невостребованности, отсутствии перспектив и собственной лени на фоне конца 60-х годов прошлого столетия. Череда трагикомичных ситуации, множество запоминающихся эпизодических персонажей (от голубого дядюшки до приятеля-наркодиллера) выводят очертания пусть и не самого известного, но одного из самых культовых фильмов Великобритании.

10 из 10

Уитнэйл и Марвуд — маргиналы, актеры в поисках денег, прозябающие в съемной лондонской квартире, полной алкоголя, дури и немытой посуды решают выбраться в загородный домик дяди Уитнэйла, дабы отдохнуть от наркоты, пьянства и суеты Лондона на прекрасных сельских ландшафтах.

- А не позвонить ли нам этому, как его?

- Зачем?

- Спросить про дом.

- Ты предлагаешь позвонить этому, как его, и спросить про дом?

- Да.

- Ладно. Скажи, какой у него телефон?

- Не знаю. Я с ним не знаком.

- Я тоже. А о ком ты вообще говоришь?

Только вот пара моментов, которые Марвуду не помешало бы знать заранее:

1. радушный дядюшка — сентиментальный обрюзгший хрыч, млеющий от стихов и мальчиков. Уитнэйл совсем не тот племянник, которого хочется встретить с распростертыми объятиями. Поэтому приходится врать, что Марвуд — гей

2. милый загородный домик — мрачное покосившееся здание без электричества и отопления

и все это в сочетании с осенней сыростью, слякотью, холодом и отсутствием денег.

Вечная тема — поиски себя и страсть к саморазрушению. Марвуд и Уитнэйл.

Уитнэйл — из тех, кто пытается переделать мир под себя. Но все уже настолько неправдоподобно, фальшиво и попросту скучно, что автоматически обесценивается и теряет смысл. Значимой остается только извращенная верность себе, когда предпочтительнее демонстрировать свой талант парковой ограде, нежели податься в дублеры какому-нибудь бездарю.

Марвуд плывет по течению, роль которого одно время выполнял Уитнэйл, подстраивается под обстоятельства и выживает.

Одна история. Два финала. Но который из них удачный? Что страшнее — надежда или безверие? И откуда вы можете знать, что хоть один из них — удачный, пока не знаете где граница между надеждой и иллюзией.

10 из 10

Ведь все дело в названии… так?

Уитнэйл — один.

А нас «Я» — много.

И каждый вправе подставить под это самое «Я» свое имя. Никто не пострадает. Ведь у «Я» есть будущее — свое и светлое. А у Уитнэйла… один конец.

Этот фильм я могу назвать своим самым любимым. Он очень родной и близкий. Видимо все из-за вредной привычки искать себя и реализовывать (смешное слово) не в реальной (еще одно смешайшее слово) жизни (аплодисменты!!!!), а среди героев, кем-то когда-то написанных, кем-то когда-то сыгранных…

Есть люди — игроки. Они легко меняются. Легко находят себя в новой обстановке, среди новых интерьеров — новых людей. Они меняют роли, как и лица, без каких-либо усилий, сохраняя внутреннее спокойствие. Они успешны и популярны. Они милы и, в общем, хорошие они.

А есть — Уитнэйл. Если приглядеться — мало как-то его в кадре. Великолепного актера Ричарда Э. Гранта. Все больше «Я» — Пола МакГэнна, который ищет спасения, минутной передышки перед рывком, в дружбе с балбесом, пьяницей и наркоманом Уитнэйлом. Ведь в фильме две параллельные темы, если уж затрагивать тему гомосексуализма в данной картине, — это «отношения» «Я» и дяди Монти, и вторая линия — сами отношения между Уитнэйлом и «Я». Что это? Любовь? Дружба? Не знаю. Человечество еще не придумало точного слова для определения подобной дружбы. Мне это знакомо. Мне это близко.

«Я», которому нужно передохнуть, отсидеться перед стартом, и Уитнэйл — плохой актер. По жизни он плохой актер. Потому что роль у него одна — он сам. И это прекрасно, если в вашей жизни будет место для подобного человека. Вы не сможете объяснить, почему он вам дорог, почему вы не можете перестать думать о нем, да и вообще — тянет вас к нему. Но жизнь идет вперед. И вы вместе с ней. Наступает время перемен. И вот как-то вдруг и незаметно, конечно же, в первую очередь для Уитнэйла — не для вас, потому что вы всегда готовы «сменить лицо», перейти от одного к другому, «Я», или вы, или мы — неважно — собирает чемодан, с трезвой головой и сухими глазами. Но посмотрите на него — Уитнэйла! Несколькими минутами ранее, когда он произносит с придыханием: «Поздравляю…», (и на секунду взгляд его проясняется и — о да! — я представляю, что у него там — внутри) — мне самой вначале показалось, что сквозит в этом слове зависть, такая вот здоровая человеческая зависть.

Но конец, финал! разрушил все. Он открыл мне настоящего героя, настоящего человека. Потому что Уитнэйл — это дух, это атмосфера. Он был там, где его и не было вовсе. И вот однажды он испарится, развеется, исчезнет.

То, с какими глазами он провожает «Я» в будущее, светлое, — это фантастика мистер Грант… «Из людей меня не радует не один и не одна… не один… и не одна…» Поклон. И тишина.

10 из 10

Шестидесятые? Сейчас-то, согласно известному афоризму, каждый из живших в Британии в это славное время фиг вспомнит, чего там было-то. Тем больше для подзабывших, проспавших или просто не заставших эпоху причин посмотреть чудную (ударение поставьте сами) трагикомедию «Уитнэйл и Я». Хотя, видимо, по причине забывчивости очевидцев ее действие и начинается только в 1969 году, когда ко многим вместо озарений стали приходить отрезвления, а кое к кому и отходняки. Году, который драгдиллер, слегка философ и просто клевый чувак, охарактеризовал временем, когда в Вулфорде был продан первый хиповский парик и «концом величайшего десятилетия в истории человечества», о котором тем не менее «нам не удалось испортить впечатления»

Грязь, жижа, наркотическое и алкогольное эпикурейство, серый, словно погруженный в свинцовую дымку, серебристый Лондон, сменившийся такой же серой, пыльной провинцией… По задворкам британской империи, выброшенные на самую обочину жизни похмельными ангелами, шатаются два «лишних человека» в английском варианте — похожий на последнего Дон Кихота Уитнейл и его верный напарник. Шатаются туда-сюда, ездят на потрепанном одноглазом авто, испытывают на своих многострадальных организмах ударные дозы выпивки и наркотиков, ведут между собой почти стоппардовские абсурдные диалоги, из которых можно узнать о вещах, вроде того, как ездить за рулем в стельку пьяным и не попасться или можно ли смешивать напитки, даже если речь идет о незамерзайке и неком загадочном денатурате.

Режиссер Брюс Робинсон, кажется, совсем не напрягается, воссоздавая атмосферу декаданса и упаднического кайфа, — она у него воссоздается сама по себе. Кино оставляет впечатление естественности и органичности происходящего, как будто случайно оказался в странной, прокуренной квартире, в компании каких-то малопонятных личностей, знакомых через других знакомых. Стихийная вечеринка, чужие жизни, наполненные разъедающими любое нормальное человеческое бытие вещами и пустыми, но забавными диалогами, начинает увлекать, как увлекают их дурацкие рассказы, которых они знают столько, что хватит на целую тысячу и одну ночь. Вначале ты чувствуешь себя не уверено, но потом, благодаря органичности происходящего, вливаешься в ритм и начинаешь чувствовать себя в компании товарищей, которых еще вчера назвал бы просто полудурками, так как будто полжизни с ними провел. Но потом, когда настает пора уходить, то, несмотря на душевность прощания, к этому моменту всегда примешивается какая-то грусть, ты знаешь, что и твое, и их завтра будут населять совсем другие люди.

В ключе подобных посиделок и выстроен фильм — непринужденное бла-бла-бла по ходу всего действа, от которого просто получаешь удовольствие, даже не подозревая какой пинок или удар под дых (зависит от уровня чувствительности) ждет зрителя под занавес. Хотя, наверное, у каждого из нас есть свой болевой порог — кого-то концовка «Уитнейла и Я» собьет с ног, кто-то может едва ли почувствовать трагизм ситуации в финале, настолько нюансировано и аккуратно все сделано. Такие фильмы и становятся культовыми — кого-то просто развлечет, кого-то накроет. Поэтому зритель, начавший смотреть фильм как чисто комедийное муви, сочтет, что увидевшего в похождении двух придурков классическую оппозицию «маленький человек VS система» самого посещала зеленая фея абсента. А, простите, это из другой оперы — никакой сказки в фильме нет и не предвидится. Этот мир уже соткан таким, что все волшебство разъедено какими-то посторонними кислотами.

Хотя мысль о том, что так и будет, эти маленькие червячки смутных подозрений, что кино не такое уж несерьезно-легкое, каким прикидывается, начинают шевелиться даже не в последние десять минут, когда психологический абстинентный синдром, испытываемый героями, достигает максимума и почти буквально передается зрителю. Нет — тревожный звоночек тихо раздается еще в начале, после слов одного из самых забавных персонажей — дяди Монти — «Один из самых тяжелых моментов в жизни молодого человека — это когда он просыпается и вполне резонно говорит себе: «Я уже никогда не сыграю Гамлета». В какой-то момент амбиции иссякают». В контексте того момента, когда была произнесена эта речь, слова, кажется, проходят незаметно, не задев никаких жизненно важных органов, но как пули со смещенным центром тяжести дойдут до цели в финале, когда главный герой вдруг выдает перфоманс, превращающий фарс в драму, а трагикомедию в чистую трагедию.

У каждого, кто учился в вузах на творческих специальностях, были такие знакомых Уитнейлы. Инфантильные, раздолбайские, обдолбанные, мегахаризматичные и да — архиталантливые. Это они становятся центром, вокруг которого все вертится в любой компании. Это их постоянно как будто прет даже без всяких допингов. Это о них слагаются легенды, которые живут в стенах учебных заведений, а потом пересказываются спустя годы после окончания «А помнишь, как…». И это о них потом никто не может сказать толком, куда они деваются… Роль в фильме играет британский актер Ричард Э. Грант, известный по фильмам Олтмана, Копполы или Скорсезе, в которых снимался, только людям с хорошей (вернее, очень хорошей) памятью на лица, а всем остальным разве что ролью противника главгада в хитовой страшилке 90-х «Чернокнижник». Тут, на фоне превосходных работ абсолютно всех актеров (что уже редкость), он вытворяет просто удивительные вещи на протяжении всего фильма, а финал так просто выносит именно за счет своей игры.

Режиссер выдает сбой, случившийся с главным героем, проблемы ускользающего времени, нереализованных талантов, трагедию целого поколения, которому пришлось либо болезненно повзрослеть, либо пойти до конца, всего одним монологом, который все уже в чьем только исполнении не слышали. Поэтому потрясти в очередной раз эти слова уже не могут, тем не менее ведь потрясают чуть ли не до состояния катарсиса. Таким скупым средством Робинсон сбрасывает со своего героя последнюю маску, и Уитнейл рассказывает о себе вообще ВСЕ, превращаясь из комикующего раздолбая в великого актера, сыгравшего-таки своего Гамлета. Только без зрителей. В полном одиночестве, перед вольером с волками в лондонском зоопарке. И фальши в словах о сути человека нет… Вот ни грамма… И да, — если вы не можете вспомнить шестидесятые годы, не беспокойтесь. Они вас тоже не помнят…(с)