Голова-ластик (1977)

«Голова-ластик был для меня одним из величайших и счастливейших опытов работы в кино. Мне нравился в нем этот мир. Пусть и не большой, но принадлежавший мне» Д.Линч

Сюжет напоминает неопубликованный рассказ Кафки –Генри (в будущем исполнивший роль Пита в «Твин-Пиксе») должен жениться на своей подруге, после того как узнает, что она родила кыштымского карлика некое существо. Возникает ощущение, что история тут приносится в жертву изображению – формализм, оправданный сюрреализмом – экранизация сна, полет в космосе, пространство, текстура, эмбиент в кино, манифестация бессознательного, дыхание ночи, да как не назови, в любом случае получается кинопоэзия в чистом виде. И над всем этим возвышается главный герой - вылитый мастодонт кинематографа Сергей Эйзенштейн

Фабричный район, темные задымленные местечки, громадные трубы, кирпич, рельсы – все это до боли похоже на Петербургский завод «Красный треугольник». Это место почти идентично в своей детализации и особенно по-линчевски выглядит ночью, но будьте осторожны, если решите его посетить - там спускают злых собак.

Линч один из тех режиссеров, которые особое внимание уделяют звуковой составляющей своих фильмов. Не случайно в титрах его последних работ мы можем прочесть: саунддизайн - Дэвид Линч. Порой гул и шумы его интересуют куда больше, чем музыка. По схожей методологии работал Андрей Тарковский над «Солярисом», когда просил Эдуарда Артемьева создавать ему скорее шумовое, чем гармоническое присутствие.

Эволюция руки

Приемы и изобразительные решения (начинающие свою эволюцию в ранних документалках Линча) здесь достигают уже определенной зрелости. При этом, разумеется, они будут продолжать изменяться и дополняться на всем творческом пути мастера. Он бережно взрастит это дерево, подобно мальчику из «Бабушки». В Eraserhead мы можем наблюдать знакомые мотивы – легендарный паркет треугольниками, атомную бомбу, числовую символику, электричество, медлительность стариков, исполнения песни на сцене. Огромную роль тут играет гротеск, нацеленный на странности и дефекты жизни - уродства, карлики, великаны, болезненность, гниение и распад. Изучая Линча, мы можем пройти увлекательный путь от древа без клумбы до эволюции руки в черном вигваме; от сексуальной соседки Генри до Изобеллы Росселини в «Синем Бархате».

Вообще постельная сцена нашей картины поражает воображение – в центре озеро, слияние мужчины и женщины, а слева кучка земли и древо. То есть в одном кадре две стихии, совокупление противоположных начал и там же развитие жизни. Любовники уходят в лоно, которое медленно поглощает их.

Сочетание воды и ложа напоминает взлетающую Маргариту Терехову из «Зеркала», а погружение в воды оргазма логично перетекает на небеса, где все хорошо и каждый хорош по-своему.

Переходы

Переходы из одной реальности в другую, возможно наиболее значимая тема для Линча - так мы можем судить по всей его фильмографии. Наиболее ярко и внушительно это видно во «Внутренней Империи», где можно в большей степени разобрать сложившийся взгляд Линча на возможность кинематографа быть «щелью между мирами».Также об этом и «Твин Пикс», «Шоссе в никуда», «Малхолланд Драйв». В связи с этим, Линча особенно интересуют врата между пространствами – двери, окна, лифты, театральный занавес.

Ты знаешь, день свергает ночь

Ночь сметает день

Пытались убежать

Пытались скрыться

Прорвись на другую сторону (4x)

пел Джим Моррисон.

В «Eraserhead» за батареей скрывается целый театр и уже формируется эстетика зазеркалья, которой мы вдоволь сможем насладимся в «Черном Вигваме».

Но что это за зазеркалье? И почему режиссер нам его показывает?

До последнего не хотел писать никаких символических интерпретаций - тем более, что сам Линч терпеть этого не может, предпочитая оставлять вопросы без ответов, а загадки без разгадок. Тем не менее, при добавлении одной весьма смелой детали, общий пазл у меня сложился.

Если взглянуть на мир, созданный Линчем и задаться вопросом: «Что это за мир такой?», - то с ним однозначно что-то не так, во всем присутствует дефекты, болезни, несовершенства. И если это действительно фильм ужасов, то не типична его методология - очевидно желание воздействовать на бессознательное зрителя, вызывая первобытные страхи от созерцания змееподобных личинок, разложения, постоянных криков ребенка и других раздражающих триггеров. Короче говоря, назойливое несовершенство, будто мы смотрим на жизнь глазами древнего гностика!

И тут лично для меня все встает на свои места: обратите внимание хотя бы на первое появление Генри, как перекошены его плечи. Я уже молчу про склизких червей, кишки, и некое существо, которое мы можем сравнить с гностическим демиургом, архитектором этого материального мира.

Теперь необходимо дать краткий экскурс в апокриф Иоанна, который является одним из важнейших текстов гностицизма. Изначально существовал только всеблагой Бог, и он эманировал в тридцать эонов. Самый последний нижний эон именовался София – мудрость. И она, подобно Первоотцу, решила произвести мысль, но сделала это без уважения согласования с Отцом (как было заведено в плероме) и «она вывела (это) наружу». Так появился Ялдабаоф – злой Бог и создатель нашего материального мира. Позже София горько раскаялась в содеянном и начала «метаться» по плероме.

В третьем сезоне 'Твин Пикса' мы также можем лицезреть как нечто (определенно не случайно имеющее женское очертание) изрыгает зло, содержащееся в шаре. В апокрифе мы можем узнать о том, что для сокрытия своей провинности София прячет Иалдабаофа в облаке света, маскируя его под сферу.

Вернемся к «Голове-Ластику» с новой информацией. Теперь становится понятно, что на сцене танцует сама София и стыдливо топчет зло. А Генри неким образом попадает в ее алхимическое пространство, на сцену, в зазеркалье и тянется к ней в объятия. А позже происходит удар ножниц в самое сердце хтони, сопровождаемый выходом из под контроля электричества. Уничтожив зло, Генри проходит через абстрактные измерения и выходит в свет, рай и объятия Софии, где «все хорошо. Ты хорош по-своему, а я по-своему».

Послесловие

Это субъективное восприятие автора, которое запросто можно назвать полным бредом. Ничего не имею против. Я не претендую на истинность, лишь делюсь своими наблюдениями. Но нельзя отрицать тот факт, что Линч называет этот фильм самым духовным, из всех, что он снял и космос сквозит в нем с первого кадра. Именно в тот период Дэвид серьезно увлекается трансцендентальной медитацией, разводится с женой и оставляет их с ребенком. И депрессия от разрушенной семьи вполне могла в глазах художника постепенно перерасти в драму космогонического масштаба.

Первая работа Дэвида Линча которая удивляет всех, кто не знаком с его творчеством. Режиссер применяет много символизма и сюрреализма, что для неподготовленного зрителя смотреть тяжело.

Это история про уродливого ребенка, и отца (Генри), который выхаживает его. Ребенок родился «странным», похожим на рыбу. Жена (Мэри) главного героя не выдержала и ушла от них. Сейчас я вам рассказал вкратце про завязку сюжета.

Если смотреть кино с точки зрения постапокалипсиса, то мне становится ясен общий антураж и атмосфера. Промышленный город, населённый странными людьми. Ясно, почему ребёнок таким родился… Поэтому герой и чувствует себя хорошо только во сне.

Смысл простой. История про больного ребенка и родителя, который хочет избавиться от него, но не может. Потому что общество не поймёт, что будет проще лишить страданий ребенка, чем продолжать его мучать. Всё показано странно и жутко, но главная мысль передана понятно.

Советую ли я этот фильм? Не знаю. Обычный зритель его не осилит. А синефилу может понравиться.

Дебютная кинокартина Дэвида Линча была обречена на успех, не смотря на все трудности её производства и постпродакшна. Режиссер подводя итоги своего творчества назвал данный фильм самым личным, а период роботы над ним самыми счастливыми временами, когда он мог без препятствий со стороны студий творить так, как хочет именно он. Уникальная атмосфера картины соткана из подсознательных образов, инстинктивных страхов, отсутствием привычной логики повествования, где предметы, персонажи или же целые локации скорее символы, чем объективная реальность. Все эти особенности усложняют трактовку происходящего на экране действия, делают фильм для каждого зрителя уникальным опытом. Этой рецензией я попытаюсь дать объективную версию посыла, который сделал великий кинорежиссер.

Вступительные сцены с первых минут могут ввести в ступор, но внимательно изучив детали, можно подметить сходство абстрактных кадров с процессом деторождения. Гипертрофированные сперматозоиды, погружение в воду, человек управляющий механизмом, который вызывает схватки и приближение камеры к свету через отверстие в темноте. На выходе мы видим главного героя фильма Генри Спенсера (Джек Нэнс), он встревожен, его взгляд устремлен куда-то за камеру, одетый в офисный костюм, Генри носит запущенную прическу, чем-то напоминающую ластик на карандаше. Далее нам дают понять, что герой живет в промышленном городе, который окутывают тени и едкий туман, что лишний раз подчеркивает некую обреченность, опустошенность. Домашний уют Генри состоит из больших груд земли, торчащих из них колючих веток, носков на радиаторе батареи и одного окна, которое выходит прямо на кирпичную стену. Позже мы узнаем, что его подруга беременная и герой вынужден разобраться с этим. В сцене знакомства Генри с семьей Мэри, зритель чувствует максимальный дискомфорт. Ощущение ночного кошмара уже полностью поглощает персонажей. Но дальше больше. Ребенок Генри похож на эмбрион животного, чем на человека. В этой части фильма будет несколько важных сцен. Первая из них будет во время ухода Мэри, перед тем как хлопнуть дверью и оставить героя одного, она начнет качать Генри в кровати, при этом ребенок плачущий в стороне тут же замолкает. Вторая это насмешка ребенка над Генри, когда из-за его болезни герой не может пофлиртовать с привлекательной соседкой. Ребенок-мутант это и есть Генри Спенсер. Через гротескный облик этого создания, автор выражает внутренний мир главного героя, наделив его страх перед жизнью и собственную уязвимость материальной формой. Самая сложный для понимания эпизод связан с фабрикой по изготовлению ластиков для карандашей. Возможно так визуально автор хотел подчеркнуть абсурдность жизни как таковой. Что же значит дама за батареей? Мне кажется, что это символ иррационального счастья, мечты к которой так сложно прикоснуться, именно по этому путь к ней для Генри такой сложный. Ведь их встреча происходит только после того, как герой находит в себе силы покончить со своими страхами и комплексами.

Линч довольно часто упоминал другого классика, называя свои любимые фильмы. У шведского режиссера Ингмара Бергмана есть ранний фильм «Лето с Моникой», общая стилистика, сюжет, главный герой и настроение которого, очень сильно напоминает обозреваемую кинокартину. Так же Дэвид очень любит произведения немецкого автора Франца Кафки, что делает фильм впитавшим художественные приемы рассказа «Превращение». Еще хотелось бы упомянуть документальный фильм про Дэвида Линча «Жизнь в искусстве», где режиссер рассказывает про создание «Голова-ластик», выражая как радость, так и грусть о тех годах. Для меня этот шедевр навсегда остался в библиотеки самых пересматриваемых фильмов, возможно Дэвид однажды раскроет все его тайны, как технический аспект производства так и смысловую нагрузку, но будет ли он после этого таким загадочным и обсуждаемым, не пропадет ли с этим магия кино? Не знаю, не знаю..

Трудно поверить, что режиссёр шесть лет боролся за создание «Головы-ластик» на смехотворный грант Американского института киноискусства. Молодой художник Дэвид Линч был замечен консерваторией AFI благодаря своим первым короткометражным фильмам. «Алфавит», «шестеро заболевают» и «Бабушка», которую отметили в первую очередь, отличались странными и отталкивающими, но при этом запоминающимися образами в авангардным декорациях, над которыми Дэвид всегда трудился самостоятельно. Всё это сопровождалось жуткой смесью самых различным звуков и шумов, которые без труда вводили в дискомфорт. На новый проект Дэвиду выделили 10 тысяч долларов и старое помещение в здании учреждения.

Начавшись в 1972 году, съёмки продлились долгие пять лет, на протяжении которых Линч порой буквально жил на съёмочной площадке и полностью отдавался своей задумке. Как оказалось, гранта было явно недостаточно, его хватило лишь на создание 20 минут. Институт уже не слишком то и верил в проект, предлагал финансирование лишь при условии кардинального изменения сценария, что конечно не устраивало Линча. Деньги доставались в основном благодаря помощи друзей и коллег, а сам Дэвид даже успел поработать доставщиком газет. На финансовых проблемах, так или иначе, несчастья не останавливались. Спустя год после начала съёмок, из-за нездорового графика Дэвида, от него уйдёт жена, а спустя два — из жизни уйдёт оператор фильма Херберт Кардуэлл.

Когда съёмки наконец были окончены, настало время первого показа, который обернулся настоящей катастрофой. Помимо проблем со звуком в кинотеатре, первоначальная двухчасовая версия фильма казалась слишком затянутой. Постепенно теряю надежду, Линч полностью перемонтировал картину, вырезав из неё 20 минут, однако дальнейшее продвижение фильма уже было проблемным. Никто не хотел браться за «голову-ластик», однако тут Дэвиду повезло познакомится с дистрибьютором Беном Баренгольцем. Тот поверил в режиссёра и дал фильму ночные показы в кинотеатрах. Тут-то всё и завертелось. Фильм стал midnight сенсацией и собрал вокруг себя целое фанатское сообщество, которое поддерживало «голову-ластик» в течение следующих нескольких лет и сделало его одним из самых (не)известных из всех культовых картин. Так фильм смог собрать 7 миллионов долларов, чем открыл для Линча дорогу в большое кино.

Попытки описать Голову-ластик, как правило, бесполезны. Можно попробовать сказать, что это своеобразная визуализация страхов молодого человека перед надвигающейся взрослой жизнью. Главный герой - Генри (Джек Нэнс), который поддерживал свою странную причёску на протяжении 5 лет съёмок. Однажды ночью он возвращается домой в свою захудалую квартиру и узнает, что его пригласили на ужин со своей девушкой Мэри Икс (Шарлотта Стюарт), чтобы познакомиться с ее родителями. После самого неординарного ужина с родителями в истории кино выясняется, что Мэри родила недоношенного ребенка и ее родители настаивают на том, чтобы они поженились и забрали его домой. Дальнейшие события описать уже сложнее.

Хотя в причудливых образах фильма, безусловно, можно найти метафоры, фильм работает на таком интенсивном интуитивном уровне, что попытки его анализа кажутся контрпродуктивными. «Голова-ластик» представляет собой произведение, которое решительно бросает вызов всем попыткам себя объяснить. Сценарий представляет собой блестящую смесь повествования и экспериментальной структуры, которая обеспечивает достаточно точек повествования, чтобы дать зрителям что-то, за что можно было бы зацепиться. В результате получается фильм, в котором не обязательно все элементы складываются в единое целое, но который сохраняет логическую последовательность, чего слишком часто не хватает многим экспериментальным фильмам.

Черно-белая картинка фильма превосходна. Каждый кадр наполнен визуальными текстурами, от промышленных до органических. Линч, как художник, всегда очень ответственно подходил к декорациям и композиции в целом. Любой, выбранный наугад элемент кадра, демонстрирует необычайную детализацию. В прелюдии к любовной сцене между Генри и его соседкой, самой тускло освещенной сцене фильма, использование Линчем тёмных оттенков серого просто невероятно. Лица влюбленных исчезают в темноте, а затем медленно исчезают в кадре, выходя из теней. Даже если игнорировать содержание фильма и рассматривать его просто как визуальное произведение, «Голова-ластик» — это шедевр мастерства. Вместе с тем в фильме удивительно сложный звуковой ландшафт, над которым Линч работал вместе с Аланом Сплетом. Обыденные бытовые звуки сочетаются с промышленным шумом, протекающими паровыми радиаторами и музыкой Фэтса Уоллера. Линч погружает зрителей в мир, не похожий ни на какой другой в истории кино.

Что в том числе выделяет фильм, так это умение Линча находить место для смеха среди убожества и отчаяния. В фильме, на удивление, достаточно много юмора, хотя большая его часть настолько тонка и абсурдна, что чтобы его понять может понадобиться второй просмотр. Сам ужин с семьей Мэри — небольшой шедевр черной комедии. Комичен и момент, когда Мэри пытается достать чемодан из под кровати, что вызывает у Генри натуральный ужас.

Мир, в котором живет Генри, может казаться нереальным, но его затруднительное положение, когда молодой отец с уродливым ребенком, покинутый слабой женой и вынужденный все своё время заботиться о своем болезненном и нуждающемся отпрыске — реален, человечен и трагикомичен. Мы можем ассоциировать себя с осажденным Генри, который закован родительскими заботами. Как только он касается дверной ручки, чтобы выйти из своей квартиры, он тут же слышит плачь. В то же время мы сочувствуем младенцу, который невинен и уязвим, несмотря на свой отвратительный вид. Хотя признавать это табу сложно, у молодых родителей неизбежно возникают моменты, когда их собственные отпрыски захватывают контроль над их жизнями. 'Голова-ластик' копается в этих запретных, подавленных чувствах и доводит их до абсурдного, ужасающего вывода. Ситуация, в которой оказался Генри, несмотря на её внешнюю непривлекательность, распространена и находит отклик.

Первоначальный сценарий состоял всего из 21 страницы. Как говорил сам Линч, он просто не мог перенести свои идеи на бумагу, благодаря чему импровизация станет важным аспектом съёмок. Также сценарий будет неоднократно переписываться и вполне возможно, что Линч вносил изменения в том числе и под влиянием своей жизни. Незадолго до начала съёмок у Линча родилась дочь, также, учитывая расставание с женой уже во время создания картины, уместно предположить, что фильм стал очень личным, хотя сам режиссёр это яро отрицает. Он предсказуемо уклоняется от любых вопросов о смысле фильма, хотя с радостью делится воспоминаниями о длительных съемках. Линч лишь отмечает, что «Голова-ластик» - это сон о темных и тревожных вещах. Из-за общей расплывчатости повествования действительно кажется, что мы наблюдаем за чьим-то сном и если это так, то никто не смог бы описать его лучше Дэвида.

10 из 10

Когда Дэвид Линч самостоятельно выпустил «Голову-ластик» на DVD в 2000 году, он упаковал диск в огромную коробку, что сделало невозможным хранение вместе с остальной частью своей коллекции. Коробка — но это происходит за счет того, что «Голова-ластик» выглядит как обычный фильм. На самом деле, возможно, есть что-то принципиально неправильное в просмотре великолепно кошмарного дебютного полнометражного фильма Дэвида Линча в комфорте (даже относительном комфорте) дома. это действительно лучше всего видно в этом контексте; в идеале, можно было бы наткнуться на это случайно, в театре, расположенном в самой уединенной, самой промышленной части города. Еще лучше, если после этого идти до парковки будет долгой и темной.

Попытка описать Голову-ластик, как правило, бесполезна, но ее легче всего обработать как худшие опасения молодого человека по поводу надвигающейся взрослой жизни. Главный герой, Генри (Джек Нэнс), чья вертикальная копна волос заставляет его выглядеть постоянно встревоженным, только что испытал ребенок со своей девушкой Мэри (Шарлотта Стюарт) и многие родители, которые видели своего новорожденного прямо из утробы, прежде чем его очистили, идентифицируют себя с замечанием Мэри: «Мама, они все еще не уверены, что это ребенок ». Закутанный в бинты и больше похожий на рептилию, чем на человека, ребенок, или что бы он ни был, жалобно плачет днем и ночью, сопротивляясь всем попыткам накормить или утешить; Мэри так взволнована, что бросает семью, оставляя Генри наедине с собой. как можно лучше справляется. Тем временем он переживает несколько странных видений, в первую очередь женщину с опухшими щеками (Лорел Ниар), которая живет в его батарее отопления и время от времени выходит, чтобы петь шоу-мелодии. В какой-то момент голова Генри отваливается, и ее уносит молодой б Например, на фабрику по производству карандашей, где из него изготавливают ластики; это объясняет название и, таким образом, возможно, является наиболее понятной сценой в фильме.

Хотя, безусловно, можно найти метафоры в причудливых образах Головы-ластика, фильм работает на таком глубоко инстинктивном уровне, что попытки его проанализировать кажутся контрпродуктивными. Могут ли какие-либо слова вызвать тошнотворное ощущение от визита Генри в дом родителей Мэри, в котором он неудобно сидит на кушетке и вынужденно обменивается любезностями с мамой, в то время как какой-то нечестивый писк / хлюпающий звук угрожает заглушить диалог? (В общем, Голова-ластик обладает самым тревожным звуковым дизайном в истории кино, благодаря Линчу и Алану Сплету.) Это хуже. когда источник этого звука неизвестен (и не признается никем в комнате), или это необъяснимо хуже, когда источник обнаружен, а это не шоу ужасов, вызванное вашим воображением? точная смесь отвращения и уязвимости, способная разорвать душу на части.

Такой виртуозный сюрреализм возник не из ниоткуда, и одна из ярких особенностей нового выпуска фильма «Голова-ластик» компании Criterion заключается в том, что дополнения включают пять ранних короткометражных фильмов Линча, в том числе «Алфавит» (1968) и «Бабушка» (1970). (Их приходилось покупать отдельно при заказе напрямую у Lynch; это было немного дороговато.) Также в пакет включены «Истории ластика», полнометражный документальный фильм, в котором Линч предсказуемо уклоняется от любых вопросов по поводу смысл или творческий генезис фильма, хотя он более чем счастлив поделиться своими воспоминаниями о длительных съемках (которые длились несколько лет, то время как Нэнси, настоящий солдат, сохраняла нелепую прическу Генри). Честно говоря, это не так. Он даже не обязательно получает выгоду от выпуска Blu-ray, хотя этот выглядит великолепно. Один раз посмотрите на Ластик, и он прочно засядет в какой-нибудь сырой закуток вашего мозга и откажется освобождаться. Владение копией-это всего лишь формальность.

Дэвид Линч писал об этом фильме — «Это мой самый духовный фильм». Эта фраза, на мой взгляд, ключ ко всему произведению. А еще события тех пяти лет его биографии, в течение которых он снимал этот фильм, и в результате которых обрел опыт медитации… Далее — мое понимание этой картины. ИМХО.

Все, что творится в фильме, а, особенно, в комнате героя — метафора того, что творится в нашей голове. Наш разум рождает чудовищ, от которых мы, порой, не способны сделать ни шагу. Мы привязаны к ним, как к детям, и даже больше. Это — наши мыслеформы: «важные насущные дела», установки, стереотипы, блоки, либо жизненные обстоятельства, которые появились в результате ошибки и тд. Они — дети нашего разума. Зачастую они уродливы, но мы заботимся о них, и выхаживаем их, даже, когда они «болеют», и даже — любим их. Мы цепляемся за них, а они не отпускают нас. А что-то действительно важное, что приходит к нам из внешнего мира (как артефакт, который герой находит в почтовом ящике) — мы храним в драгоценном ящичке, прячем ото всех, включая нас самих. От суровой реальности мы уходим в мир иллюзий — на яркую сцену воображения, с которым тоже не в каждой голове все ладно. Каждая часть души способна проникать в другую, сплетаясь воедино, словно сон. И вот на сцену выходит наш самый главный страх — догадка о том, что мы — ничтожество, годное лишь на то, чтобы быть сырьем… К примеру, для ластиков. Мы — миллионы, которые не отличаются друг от друга, штампованные на одной фабрике.

И вдруг (у каждого в жизни такое бывает) случается встреча, которая заставляет нас встряхнуться и захотеть принять важное решение — потонуть в чем-то прекрасном (поцелуй с девушкой из квартиры напротив), но мы вынуждены скрывать свое чудовище, и, в тот значительный момент, когда герой принимает решение и готов «выйти в мир» — оказывается, что та, к которой герой потянулся, та неземная завораживающая красота (ее олицетворяет девушка из квартиры напротив) тоже не лишена недостатков, да и не было у нее того интереса — герой сам себе это придумал — это его мечта о чем-то возвышенном, о спасении из заточения его мрачного внутреннего мира.

И испытав разочарование, мы обращаемся против себя — против того чудовища, которое вдруг стало виноватым во всех бедах и решаем уничтожить его. И что же? «Не трогай — не завоняет». Когда мы начинаем ворошить чудовищ своего разума — они становятся лишь больше. Говоря языком современных психологов, начинает «бомбить». Некоторых бомбит так, что наступает конец всей жизни.

Главное объяснение фильма — в словах песни, которую поет девушка из батареи к концу фильма.

Линч — художник, и этот фильм — ожившая картина, в которой существует не только двумерное пространство, но и развитие образов во времени.

Удивительное, не имеющее аналогов повествование.

Сюрреалистичный фильм Девида Линча — «Голова-ластик», весьма сложен для восприятия неподготовленного зрителя.

Из-за того, что фильм черно-белый, мрачный, он не разделен на день и ночь, кажется, что он идет одним днем, который продолжается беспрерывно. Эта беспрерывность создает ощущение, что события, происходящие в фильме никогда не кончатся. Девид Линч намеренно делает фильм мрачным, пугающим — это связанно с передачей эмоционально-психологического состояния главного героя — Генри Спенсера.

В начале фильма из темноты появляется странный человек, покрытый наростами — Демиург, вращающий несколько рычагов, управляющих внутренним устройством вселенной, в результате чего рождается новая жизнь.

Генри Спенсер типичный мужчина, который встречался с девушкой Мэри Икс. Он узнает, что девушка родила недоношенного ребенка. По просьбе ее матери, которая была преподнесена весьма в странной форме.

Поначалу фильм может показаться вам скучным и растянутым, но в этом и есть идея режиссера. В качестве первого шага эти сцены необходимо пережить, так как они не будут полностью раскрыты до конца фильма. Фильм действительно может затянуть, мне не было скучно ни на минуту, потому что Линч очень хорошо режет сцены. Недаром он выбирает просто черно-белое изображение, ведь в нем можно изящно и красиво выделить множество предметов и поиграть со зрителем при помощи света. Именно игра света, высветление тех или иных кадров и были важны для Линча.

Сама идея фильма. Линч представляет нам типичного героя-мужчину, у которого есть свои комплексы. Один из которых, — боязнь женщины, нехотение брать на себя ответственность за женщину.

Джек Нэнс, актер играющий Генри, смог полностью передать характер героя. Генри внешне взрослый мужчина, который может завести семью и обеспечить ее. Но он ребенок. Внутри него живет ребенок, которому страшно. Помимо того, что он должен жениться на Мэри, он должен забрать их ребенка. В фильме представлена сцена, где девушка на сцене давит неизвестные предметы — это сперматозоиды. Режиссер так говорит о том, что Генри не желал ребенка.

Ребенок — это воплощение греха. Был совершен грех, нести ответственность никто не хочет, но безнаказанным никто не остается.

Также ребенок, это отражение Генри, его внутреннее состояние, все потаенные мысли — это все он.

В фильме есть сцена, где Генри вступает в интимную связь со своей соседкой. Он не обращает внимание на ребенка, ему важен только он и тот процесс. Соседку же напрягает момент, когда «существо» начинает кричать, но Генри утаскивает ее за собой.

После она видит его именно, как «существо», которое лежало у него на столе.

Генри оставили наедине со своим ЭГО, которое сводит его сума, оно не отпускает его. Он не может выйти за дверь, чтобы оно не напомнило о себе. Генри не может уснуть, ибо во сне он видит моменты, из-за которых страдает. Он сам выбрал для себя такой путь. У каждого есть «скелеты в шкафу», и страх о том, что их найдут, давит. У Генри страх разоблачения реализуется в материальном «существе» или «сущности». Лишая возможности «ребенка» манипулировать его сознанием, Генри убивает страхи, комплексы, грехи в себе, но сделал он это довольно поздно. И искупление навряд ли будет ждать его.

Саундтреки, которые использует режиссер, наполнены улучшенными бытовыми эффектами, которые переносят зрителя в шумную, неприкрытую реальность. Звуки накачивают и погружают в довольно нервную обстановку.

Линч сделал все, чтобы напугать зрителей. Он преобразовал обыденную, бытовую жизнь в нечто страшное, давящее.

По-моему, ещё никогда мои впечатления настолько не расходились с ожиданиями. Почитав перед просмотром несколько рецензий, я была уверена, что это мрачный ужастик. Смотреть стала по необходимости: очень хотелось понять, что за тип этот Дэвид Линч, что за сумасброд с ребусами.

Посмотрев, могу сказать, что это самый искренний фильм о мужском страхе перед женщиной, что мне доводилось увидеть. Ещё и натурально очень смешной. Главный герой в исполнении Джека Нэнса — невероятная душка, обнять и плакать. В самом начале фильма изображён момент залёта, приведший к вынужденной женитьбе — это кинематографический шедевр. И в фильме он не единственный. Домашний уют, например, изображают кучи земли с торчащими кустиками. Ребёнок — его даже в аннотации без обиняков мутантом называют. Отвращение к семейной жизни видно уже на этапе знакомства с семьёй невесты- бедный малый, как он вообще решился жениться? Дальше больше: дети — это мерзкие уродцы, весь смысл которых круглосуточно орать и делать невыносимой вашу жизнь. А ещё они болеют — вот где ад. А ещё может вдруг выясниться, что жена неверна. Как показаны в фильме милые подробности семейной жизни — это просто праздник какой-то. Внезапной отдушиной в этом беспросветном существовании может стать другая женщина. Но любовь — ещё хуже, она лишает вас головы. И это будет последняя и главная ваша ошибка. Вы сами превратитесь в ребёнка — и это будет ловушка, размер которой превзойдёт любые ваши представления. Оно вам было надо?

Превосходная чёрная комедия от женоненавистника (оказывается, это было ясно с самого начала) Дэвида Линча, оставляющая трогательное впечатление мужской незащищенности перед женской сексуальностью и собственным страхом любви. Вот теперь я верю, что это очень личный фильм, как его характеризует автор. Я бы советовала посмотреть фильм тем смелым женщинам, которые готовы окунуться в мир мужских страхов ради лучшего понимания и сочувствия к своим мужьям. Подумайте о том, что ваш прекрасный брак они могут видеть немного в другом свете. Будьте к ним великодушны, ведь всё что им нужно (что бы они ни снимали) — это любовь, её-то они и боятся. Хотя, по всей видимости, самому Линчу это не помогло — в ходе съёмок «Головы-ластика» жена-таки от него ушла.

10 из 10

Представьте, сидите Вы в дорогом ресторане. Поначалу, еда там вам кажется изумительной, достоянная похвалы лучших ресторанных критиков мира. Вы приходите туда чаще и чаще, но к великому сожалению, еда с каждым оплаченным чеком становится не вкусной, приедается. Огорчённый, Вы выходите из ресторана и плетётесь по главной улице медленной походкой. Сворачивайте в какой-то неизвестный вам до этого тёмный переулок, от чего-то поднимайте голову и видите это. Небольшое заведение, в котором нет ярких огней, только чётко выверенный, черно-белый стиль. Заходите. Поначалу вам неловко, но только стоит вкусить здешнюю еду и Вы тут же понимайте, что эти блюда не достойны похвалы критиков. Они выше этого.

Это вступление полностью олицетворяет моё знакомство с этой самой головой и эти самым ластиком. Однажды, решившись минимально ознакомится с фильмографией 70-х, я как раз-таки и гулял по этой главной улице. Нет, не подумайте, 70-е года были прекрасны с точки зрения интересного кино, но даже такие отличные фильмы, как «Пролетая над гнездом кукушки», «Чужой» и «Крёстный отец», который задал планку всем криминальным драмам, могли приесться. И точь-в-точь мне попалась «Голова-ластик».

Поначалу, фильм может вам показаться скучным, затянутым, но не дайте себя обмануть! Эти сцены поначалу нужно перетерпеть, ведь они по достоинству раскроются только в конце фильма. Фильм действительно может затянуть, мне не было скучно ни минуты, ведь Линч умеет прекрасно ставить сцены. Не зря он выбирает именно чёрно-белую картинку, ведь в ней можно изящно и красиво выделять многие объекты и играть со зрителем. Играть со зрителем. Для Линча, наверное, это был самые главный замысел. Вся эта музыка, кадр, а свет, господи, какой здесь свет! Для 77-го года, это просто изумительно, это заставляет тебя вжаться в кресло и смотреть не смыкая глаз и иногда хочется встать, выйти на балкон и прокричать, вот как нужно привлекать внимание к картине и удерживать зрителя!

Самое время поговорить про атмосферу фильма. Поначалу, хоть это и звучит странно, мне фильм напомнил «1984». Эти пустынные улицы и разбитые дома, стены известинского-белого цвета и кадр, только строгий перпендикуляр (при передвижении по улице). Это ни для кого не открытие, но атмосфера очень гнетущая, создающиеся только талантом Линча ставить ВСЁ! Не смотря на отмечаемую всеми мерзостность фильма, я хочу отметить его тонкость. Всё выглядит очень красиво. Движения актеров по комнате, уход за матерью в инвалидной коляске, эмоции, сон, секс, убийство и рай. От всего этого коллажа получаешь эстетическое удовольствие. Фильм было смотреть приятно, хоть в конце, как ожидаемо, эта мерзость присутствует, хотя в ней и заложена большая значимость для фильма. В фильме присутствует чувство беспокойства. Оно как будто бесконечно. Ты понимаешь: что-то происходит, но что, понять не можешь.

Невероятна интересная история создание фильма, было выделено смешное кол-во денег, из места съёмок была только конюшня, а потом вообще гараж, но это ни капли не мешало и не останавливала мир Линча, который желал уже выйти из его головы на экраны. Предположительно Линч при начале съёмок говорил о 6 месяцах работы над картиной. 4 года. Да что 4 года, одна сцена с выходом главного героя за дверь. Ручка была повёрнута, а герой за дверь вышел только через 1,5 года. Наверное, все обстоятельства вынуждали Линча бросить проект.

«Я просто снимал кино» (с) Девид Линч

Актёр, играющий главного героя, Джек Ненс, наверное, испытал самое странное чувство при кастинге. Дело в том, что в одной из последних сцен он увидел невероятную схожесть с явлением, которое возникло у него во время борьбы с тяжёлой болезнью, и скажу я вам, что явления на самом деле страшное, и я бы, на месте Джека, развернулся и ушёл, но я — это я, а Джек — смелый актёр, положивший большую часть своей жизни на работу с Линчем. Одно слово — уважение.

Итог. Фильм получился той самой чёрно-белой вороной. Тягучей, гнетущей, страшной, завораживающей и в то же время красивой, это необъяснимо. Проживите жизнь так, чтобы вашей головой не стирали, а писали.

8 из 10

Без определенной подготовки, сюрреалистические фильмы Дэвида Линча — довольно-таки сложно воспринимать.

Я знакома с его творчеством, по таким произведениям как: «Человек-Слон», «Твин Пикс», «Синий Бархат», «Медитация, творчество, мир» и по Книге «Поймать большую рыбу».

Перед просмотром этого фильма, я прослушала Подкаст Кинопоиска на тему: звуков в творчестве Дэвида, по этому большое внимание я уделила им.

Стилистика фильма мрачная и отталкивающая, из-за черно-белой цветовой гаммы — иногда в помещении сложно определить время суток и из-за этого кажется, что действия фильма происходят беспрерывно.

Звуковой ряд наполнен усиленными бытовыми эффектами, что вводит зрителя в неприкрытую шумную реальность. Звуки нагнетают и погружают в довольно-таки нервную среду.

Смысловая нагрузка моментами пугает. Черви, представленные в фильме, олицетворяют грех в виде сексуального влечения. Ребёнок — олицетворяет живое воплощение греха.

Последняя сцена с возлюбленной главного героя, заставила меня задуматься о страхе и риске внезапного оплодотворения мужчиной при незащищенном сексе.

Особенностью произведений Дэвида Линча, является его специфическое воплощение бытовой жизни героев, перемешенное с сюрреалистическими сценами — которые Линч использует для углубления смысловой составляющей темы фильма и эмоциональным состоянием героев.

Бытовая жизнь наполнена странностями, которые так привычны для каждого человека. В какие-то моменты каждый из нас по возможности пытается скрыть. Это переживания и неловкость перед знакомством с родственниками возлюбленной, длительное бессмысленное ожидание в лифте, неловкость и странность в обсуждении интимных тем, абсурдность бесед с соседями.

Сюрреалистические сцены ещё больше погружают в гнетущую атмосферу фильма, из-за чего даже красивое пение девушки, которая привиделась главному герою за батареей, кажется чём-то жутким и двусмысленным

7 из 10

«Голова-ластик» это очень странное и очень красивое кино. Довольна интересная манера подачи беспокойства и тревоги. Различный переход к нераскрытым локациям, неизвестным персонажам так же прекрасен. И я не имею виду, что при просмотре фильма я не чувствовал отвращение и мерзость происходящего.

Нельзя воспринимать показанную историю буквально и через призму нашей жизни. Это и не история вовсе. Здесь не повествуется о каких событиях, они лишь вскользь упоминаются для того, чтобы дать толчок главному действию. А именно эмоциям. Я абсолютно полностью уверен, что главный персонаж, Генри, олицетворяет самого автора, Дэвида Линча. А тот же хотел передать лишь его восприятие мира, взгляд, мысли, чувства. Понять, что это был за мир, дано лишь самому режиссёру, так как он кроется в его личной жизни. Он хотел передать то, что видел сам, а не то, что могли бы увидеть мы.

Я знаю, что Дэвид Линч отрицал, что сюжет фильма имеет параллели с его жизнью. Я же думаю, он так сказал для того, чтобы, скорее, обезопасить свою биографию и биографию близких людей. Либо же просто не мог ответить иначе.

Данный фильм целиком и полностью снят Линчом для самого себя. Как некое переосмысление собственной личности и переход на следующию стадию самосовершенствования. В этом плане, я прекрасно понимаю как создателя, так и его продукт творчества.

Сюжет же здесь играет роль глубокого отражения некой реальной истории, при чём загадка не только в нём, но и в самой его реализации. Взять хотя бы анимирование «недоношенного, но ребёнка», фокус которого Дэвид Линч так и не раскрыл публике. И не раскроет.

Мне понравился фильм. Он красив в своём уродстве. Прекрасен в подаче чувств. И результативен в идее для самого автора.

10 из 10

Фильм «Голова-ластик» я посмотрела впервые, когда училась в школе. Тогда на меня раннее творение Дэвида Линча сильного впечатления не произвело. Второй раз я решила пересмотреть кинокартину спустя много лет. Мое отношение к фильму изменилось. Я увидела понурого запутавшегося главного героя Генри, который не может принять и полюбить собственного недоразвитого сына. Он шокирован происходящим и не готов нести ответственность за близких. Волосы его вздыблены, над головой витает некое подобие электронов, лицо выражает недоумение. Все его существо отторгает действительность.

Генри обреченно проходит через заводские районы, мимо давящих громад зданий. Он проклят от рождения, ибо жизнь полна страданий. Квартира Генри единственное пристанище, где его мятущиеся душа находит успокоение. Но рядом с его кроватью стоит дерево, посаженное без любви и горшка, как декоративный элемент комнаты. Символическое напоминание о том, что любое существо брошено в мир и оставлено без заботы. Генри отчужденный элемент гигантской бездушной машины.

В начале фильма из тьмы возникает жутковатый мужчина покрытый наростами — демиург, поворачивающий несколько рычагов, управляющих внутренними механизмами мироздания, в результате запуска которых рождается новая жизнь.

Генри не может совладать с эмоциями, побороть все негатив гнездящийся в душе. Светлые чувств главного героя олицетворяет женщина поющая за батареей. Любовь, как свет на импровизированной сцене, то разгорается, то потухает. На его лице появляется умиленная улыбка, когда он впервые думает о сыне. Тем не менее в конце после психоделического ведения злоба полностью овладевает Генри, и он решается на убийство…

Этот фильм снят очень необычно. В нём мало диалогов, внешнего движения. Всё внимание сосредоточено на жуткой атмосфере индустриального города, в котором рождаются кошмары. У отца Мери проблемы с коленями, у её матери какие-то приступы, главный герой Генри страдает галлюцинациями. Венцом всего этого становится страшный ребёнок-мутант. Непонятно, где заканчиваются сны и начинается реальность, всё утягивается в какой-то единый круговорот. Музыка как таковая отсутствует, её заменяют атмосферные индустриальные шумы.

Но при всём при этом видно, что фильм снят для людей. Когда смотришь европейский артхаус, не покидает ощущения либо выпендрёжа, либо попытки выдать свою душевную требуху за художественное произведение. В отличие от европейских производителей «кино не для всех», Линч остаётся искренним и требовательным к себе художником. Его фильм выстроен, его стиль выверен, чтобы доставить максимальное удовольствие тем, кто «такое» любит. Даже то, что в фильме есть элемент автобиографичности, не делает его похожим на семейный альбом.

Ещё мне бросилось в глаза сходство с фильмами Тарковского «Сталкер» и «Ностальгия». В первом фильме — индустриальный город, жизнь под гул машин и ребёнок-инвалид, во втором — окно, выходящее на кирпичную стену. У меня осталось стойкое ощущение, что Тарковский вдохновился фильмом Линча и снял целых два, в которых заимствовал оттуда ряд идей. Ну и рассуждения обоих режиссёров об эстетике чёрно-белой съёмки очень похожи. Лично мне фильм «Голова-ластик» понравился больше, чем «Ностальгия», но меньше, чем «Сталкер».

9 из 10.

Я люблю время от времени пощекотать себе нервишки от скуки и любопытства, и принадлежу к той касте извращенцев, кого сложно напугать «Звонком», «Пилой» или новеньким «Ритуалом».

«Голова-ластик» мне известен довольно давно. Как и большинство фильмов, был отложен мною в долгий ящик, только обещанная атмосфера давящего, липкого, монохромного, сюрреалистического ужаса и тяга ко всему странному долго не давали покоя. Разочаровавшись в японских и американских «ужастиках», изнывая от нехватки острых ощущений, я решилась ознакомиться с творением Гения.

И не разочаровалась. К «Ластику» я пришла не за скрытыми смыслами, а за страхом. И страх я получила.

Как беспомощно и отвратительно это ущербное существо! Его беспомощность является его оружием, только двинься в сторону двери — и тебе вслед прозвучит просящий, жалобный вопль. Вопль не то младенца, не то телёнка. Сдавленный, требовательный, угрожающий. Он словно смеётся над тобой, хрипя и тараща глаза, в которых нет осмысленности. Эта тупость, эта уродливость отталкивает и притягивает.

Содрогающаяся от отвращения мать, на её лице так и виден вопрос «Как я могла породить такое?!» Ненависть к мужу, ненависть к своему телу, исторгшее эту тварь. Сожаление от того, что ты создана женщиной. Именно из тебя вышел этот ущербный, эта ошибка природы…

8 из 10

За страх, отвращение и депрессивность.

Я не люблю Дэвида Линча! (с) моя бывшая подруга

Голова-ластик

Нервный Генри (радует, что не Ужасный, передадим привет Тео Стивенсону) живет в промышленном городке. Дым, туман, темнота, ластики, головы, черви. Однажды Генри узнает, что его подруга родила ему ребенка. Малыш получился очень красивый, но есть одна проблема, постоянно кричит. Дамы и господа — дебютный полнометражный фильм самого крутого Линча в мире.

Как можно не любить Линча? Как можно не любить «Голову-ластик»? Я действительно не могу понять. Помните, как во второй части «Очень страшного кино», похотливый клоун затаскивал Рэя под кровать, Рэй визжал во все горло, а потом сам стал совокупляться с клоуном. Аналогичная ситуация — отдайтесь Линчу и получите сами большое удовольствие.

Это волшебно-космический сюрреализм! Почему вы так боитесь Линча? Почему люди боятся того, чего не могут понять и принять? Развожу руками. Я утопаю в кинематографе Линча. Он безумно интересный. Полтора часа в раю. «Голова-ластик» — яркий прорыв. Даже Мел Брукс обалдел и побежал с деньгами к Дэвиду, чтобы снять «Человека-слона».

Тут соседки так привлекательны. Тут жены так холодны. Тут жареные цыплята дрыгают своими жареными ножками. А на небесах все хорошо — поет девочка с раздутыми щечками, как у хомячка. Никто в этом не сомневался, Дэвид, никто. Сомневаются только трусы.

Это так больно, хвалить фильм «Начало» и ругать «Голову-ластик». Линч ради своего фильма отправил семейную жизнь в унитаз. Несколько лет ведь трудился и все-таки выдал замечательное кино. Не самое шикарное для своей фильмографии, но очень хорошее. Линч ведь не умеет обманывать.

В кинематографе очень мало честных режиссеров. Линч и Такеши Китано — все. Дом у дороги! Цените, пожалуйста. «Голова-ластик» просто всем показал, что в кинематограф пришел король всех шаманов. Мастер авангарда, мастер сюрреализма. Конечно, скучно. Конечно, бред. Конечно, муторно. С Майклом Бэем и попкорном явно веселее. Печаль.

Не деградируйте. Смотрите разное кино, выбирайте лучшее.

P.S.

Нэнсу — вечная память!

7,5 из 10

Дэвид Линч — универсальный творец. Он же и режиссер, и сценарист, и композитор, и оператором может быть, и деньги собирать. Почти всё это присутствует и в этой картине.

Дебютная работа художника, которую он снимал на протяжении пяти лет, параллельно зарабатывая и воспитывая ребенка. Нелегко пришлось и главному герою Джека Нэнса, который в дальнейшем снялся практически во всех картинах Линча. Ему приходилось всё это время не менять прическу.

«Голова-ластик», кстати был любимым фильмом еще одного гения — Стэнли Кубрика. Он конечно не делал таких сюжетных ухищрений, но образами удивлял всегда, чего только стоят монолиты из «Космическая одиссея 2001» или интерьер в «Заводной апельсин»

Черно-белая картина о цикличности (рождение, взросление, старость, смерть), мечтах, надеждах, желаниях и пороках с нотками мизантропии; конечно же с фирменной фишкой — абсолютной сюрреалистичностью и лишением каких-либо трактовок. Как и всякий зритель имею мысли по сюжету, и попытаюсь изложить их доведя хоть к какой-то точке; опуская очевидные образы вроде цыпленка с детородным органом и поручня кровати. Цель- дать пищу для размышления. Предупреждаю, будет сумбур, как в стилистике так и в…

Plot

Ч.1? Маленький Генри, очередной людишка вошел через огромные ворота в мир. Взрослел пока шел и подымался. Встретил девушку 16 лет, в свои 24. Познакомился с её семьей (мать не «любят» уже давно, отца не ценят). У них родился ребенок, еще знать бы, что с ним делать. У Генри есть мечта, сцена с леди за батареей, может он хочет петь, или играть, кто знает, может и то, и другое. А самое главное, у него есть надежда, он хранит эту кроху в шкафчике. Он борется с паразитами по форме сперматозоиды, но они берут верх, и надежда уходит. Леди за батареей поет, что на небесах всё хорошо, каждому найдется утешение. Он любопытничает, и видит пустоту, бель на бели, та ничего нет. Всё, крах, внутренний ребёнок кричит. Немощный пожилой бедняк и шустрый парень, второй несёт голову-ластика на завод по изготовлению карандашей. Машина/станок работает. Карандаши сначала входят без ластика, а выходят с ним. Такие карандаши лучше. Они могут не оставлять следа, стираются, и остатки развеиваются, как прах по ветру не оставляя следа. Очередная единица готова. Толстый дядя в пиджаке доволен. Ч.2? Генри в ужасе просыпается. Мечты нет, никто не поет, он сломлен и решает сделать то же со своим ребёнком (убивает). Мир Генри рухнул. Появился озлобленный, жестокий урод, совсем похож на такого же, кто тянул за рычаг вначале и дал жизнь голове-ластику.

В завершение советую послушать песню группы Pink Floyd — «Welcome to the Machine», она была навеяна сценой со станком.

8 из 10Впечатляющий режиссёрский дебют 31-летнего Дэвида Линча, мучительно снимавшийся долгих 4,5 года, производит неожиданный клаустрофобный эффект: столь мрачен, безысходен и, в прямом смысле, слова грязен мир, рисуемый автором. При всех многочисленных трактовках, в т. ч. и весьма точного наблюдения зрителей о виртуозно снятой сцене оплодотворения в начальных кадрах (червяк, похожий на сперматозоид, вылезает изо рта главного героя Генри и, по воле Божьей (в лице худого и покрытого язвами человека, наблюдающего за планетой Земля), плюхается в мутную лужу, символ женского лона), эта авангардная лента всё же поддаётся логическому объяснению.

Действие происходит не просто в индустриальном городе, а вполне вероятно — в постапокалипсическом будущем. Загрязнённая экология порождает младенцев-уродов, а авторитарно-тоталитарная система без устали штампует людей-карандашей с ластиком. Чудовищное существование превращает семьи в подобие пациентов психиатрических клиник, а любовные чувства у молодых пар, скорее, подразумеваются, нежели на самом деле испытываются. Удушливая, зловонная атмосфера любого способна свести с ума.

Линч творит крайне пессимистическую экзистенциальную фантазию в духе почитаемого им Франца Кафки, однако повествует вовсе не о борьбе маленького человека с Системой. В отличие от тонко чувствующих кафкианских персонажей, герой Линча кажется покладистым и недалёким, который и не догадается о бунте за свои права. И это Система хорошо понимает и ценит — в одном из своих видений-сновидений Генри снится, будто он теряет голову и из неё тут же делают десятки карандашей с ластиком. Генри только-то и нужно что комфорт — тепло и покой, чего не дают ему ни поспешная женитьба, ни незадачливое отцовство. И единственное, что доставляет ему подлинную радость — пухленькая белокурая певица из электрического радиатора с обвисшими комковатыми щеками, которая стеснительно давит падающих на неё червячков-сперматозоидов. Для Генри она — символ идеального существования, тогда как истеричная больная жена олицетворяет грубую, агрессивную реальность.

Более того, супруга Генри — перевёртыш героинь неоднократно игравшей у Линча актрисы Лоры Дерн, которые за простоватой внешностью скрывают авантюрную и чувственную натуру, и предтеча школьницы Лоры Палмер из провинциального городка Твин Пикс, другой линчевской героини «с двойным дном», внешне добродетельной, а внутри — сущего беса. В таком контексте и несчастный уродливый младенец — результат не только загрязнённой экологии, но и дурных генов, и нестабильного состояния матери, и вообще всего отражения агонизирующей технократической эпохи.

Возможно, «Голова-ластик» покажется несколько манерной, излишне метафоричной, раздражающей и медлительной, однако именно её интереснее всего пересматривать, поскольку всякий раз обнаруживаешь новый линчевский месседж. К тому же, в этой ленте отразились все основные мотивы его творчества. И один из сквозных элементов «Головы-ластика» — младенец-урод — отзывается не только в его следующей ленте «Человек-слон» (1980), повествующей о реально существовавшем мужчине с деформированной внешностью, но и практически во всех других фильмах Линча, с поправкой на то, что режиссёр в который раз применяет перевёртыш: он представляет людей-фриков просто непохожими на своё окружение, выделяющимися из толпы в силу своих внешних особенностей, тогда как страшными чертами характера наделяет вполне себе миловидных или, на крайний случай, просто неопрятных, неухоженных людей.

8 из 10

Экзистенциальная сюрреалистичная драма, явившаяся дебютом нынче признанного гения, а тогда ни кому не известного Дэвида Линча — «Голова-Ластик» — ни раз вызывала споры у искушенных критиков, знатоков кинематографа. Споры возникали собственно, о самом главном — смысле данной картины. Сам режиссер заявляет, что никто и близко к разгадке не подобрался, но возможно, он опять схитрил, поэтому картина осталась зрителю на самосуд, при чем Дэвид Линч сказал о том, что заберет тайну картины с собою в могилу.

Разумеется «Голова-Ластик» — фильм о Боге. Картина представляет собой взгляд Линча на Бога. Человек, что олицетворяет собой одиночество, восседает у разбитого окна и с помощью рычагов отправляет поезда — и есть Бог по мнению Линча. Бог устал, то видно по его лицу, но его усталость не повод совершать новые попытки, именно тогда он отправляет на землю человека, того, кто мог бы уподобится спасителю, став человеком настоящим, человеком одухотворенным, ему всего-лишь нужно было почувствовать, чего он впрочем сделать не мог. Человек — является полной антитезой спасителю, но что интересно, не является подобием антихриста, человек противположность Христу именно с той точки зрения, что в нем полностью отсутствует чувство, лишь глупые на первый взгляд мечтания, сатана же напротив — имеет в себе суть зла, что является противопоставлением любви. Сатана в фильме присутствует и выражен он в соседке человека, женщине испанской внешности, та соблазнила человека, бросила его, по причине отвращения к страшному ребенку человека.

Ребенок человека, это страшное чучелко, напоминающее быка без кожи — является олицетворением всего человеческого рода. Как задумывал Бог, человека себе подобного, без греха, наделил его духом своим, но тот все равно искусился, обменял рай на яблоко. Несовершенство человека, его недоразвитость как в физическом, так и духовном плане — все это выражено в маленьком чудовище. Заметьте, как страшно не было это существо, глядя на то, как оно ест с ложечки, как при этом пищит — нельзя не испытать сентиментального противоречивого чувства! Так и человек, несмотря на всю внешнюю грязь, еще является человеком и имеет шанс на искупление. Бог дал роль человеку, дал единую попытку стать самим Богом, проявить заботу ко всему человечеству, которое выразилось в этом маленьком монстре. Пример божественной и человеческой связи наглядно иллюстрирует пример, когда человек пытается выйти из комнаты, но при этом остается ввиду крика ребенка, ребенок кричит, но не требует, ему просто необходимо присутствие своего творца, у человечества нет веры, ему нужна действительность, только имея ее он сможет успокоится! Человек не смог оправдать себя как божественного посланника, он не может слышать крики того, чьим сам творцом является, он не может нести ношу один, не говоря уже об улучшение своего детища, об его сохранение и развитие! Эх, трудно быть Богом! Человек никто, он создан для того, чтобы сам стереть о себе память. Из его головы, что является хранилищем мозга — в аду сделают ластики, чтобы стереть все то, о чем знает книга его жизни. Но все же режиссер не ставит окончательной точки, он понимает, что Бог дал ему тяжелую работу, поэтому оправдается он или нет, была ли та женщина из радиатора ангелом или же напротив демоном, скрывающимся под маской ангела — решает сам зритель.

Девушка из радиатора — она поет о том, что в раю всегда хорошо, что только там можно познать плоды добра… В фильме присутствует как минимум четыре измерения. Первое — дом, где восседает у разбитого окна Бог, ад, куда падает голова человека, что перед этим омывается собственной кровью, земля — где происходит основное место действия, а также фантазия человека — сцена, что находится в батарее. Девушка из батареи, может явится демоном исходя из того простого вывода, что призывает человека к бездействию, к конформизму, вселяет в него надежду на рай… Далеко не ясно, что же скрывается под словом «рай» в конце фильма, куда отправляется человек, не имеющий чувства, тот, кто не смог оправдать своего создателя? Куда приведет объятие девушки, что так рада человеку? Впрочем, человеку становится спокойно и легко, что видно на кадре, значит хотя бы на одно мгновение он уверовал в рай, обрел его на одно мгновение…

Однозначно утвердить, что «Голова-ластик» — это увеличенный в плане хронометража абсолютный «Андалузский пес», как любят говорить многие знакомые с данными двумя творениями люди, нельзя, ибо подобные слова в корне не верны. Да, что короткометражный фильм Луиса Бунюэля, что данный дебют в полнометражном кино небезызвестного Дэвида Линча имеют много схожих черт. Но когда лента 1929-го года не имеет в себе ничего логичного и присущего привычному кинематографу, тогда картина «Голова-ластик» не только насыщена некоторым сюжетом, но и чётко следует ему по мере показа фильма зрителю, абсолютно не нарушая «временную линию», что является характерной чертой обыденной ленты, стандартной и привычной. И потому особенно интересен данный показатель красоты сюрреализма и монотонности повествования, что основано во многом на глубочайшей личностной рефлексии да общей депрессии окружения: он, в точных пропорциях совмещая классическую подачу сценария и метафоричные, полуреальные да почти необъяснимые образы, образует в конечном счете таковую «массу», которая пленит своим стилем, своим антуражем, своим четким показом всех событий, вместе с тем оставляя объяснение этих событий на долю самого зрителя.

Однозначно, «Голова-ластик» — сложное кино. Оно прекрасно в рамках такового авторского артхауса, однако в более обширных локациях своего взаимодействия со зрителем оно превращается из «Красавицы» в «Чудовище», притом по всем канонам сказки Жанны-Мари Лепренс де Бомон: сие чудище кажется уродливым, не похожим на других и отталкивающим, но вместо этого оно, повторюсь, пленит, чем-то задевает и заинтересовывает… И это странно. Фильм не удобен к восприятию ввиду многогранных и множественных метафор, чья визуализация выполнена столь вычурно, что коль «проектировать» данную сложность на бумагу, нетипичностью текста мог восхититься бы сам Ницше. Его темы разрозненны, тогда как информация для их осознания «даётся» зрителю, как я уже упомянул, стройной анфиладой. Но, что опять же странно, таковой подход к подаче не помогает самому понимаю. Но так — для некоторых, ибо тут вновь вступает двойственность фильма: он заинтрегует всех судьбой героя, заинтересует его местом жительства и миром вокруг него, который одновременно и столь привычен, и непомерно фантасмагоричен. «Голова-ластик» будто «собственноручно» агитирует зрителя к дальнейшему просмотру себя же. Однако ни одну из поднятых в себе тем он не разъясняет.

Притом это самое «множество» способно в конечном итоге образовать абсолютный ноль, ибо здесь прослеживается личностное восприятие кинематографа: каждый человек пронаблюдает здесь нечто для себя, увидит здесь некоторый вопрос, интересующий его, или же просто который он сумел обнаружить в гуще психоделических пространных изображений. Кто-то же — наоборот: не увидит ничего. В этом фильм Дэвида Линча опять же крайне сильно схож с необъяснимым «Андалузским псом»: герой Генри — несчастливый человек, который пленён собственной жизнью в клетку неизбежности взращивания нежеланного ребёнка, который и на человека-то не похож. На основе только данной завязки формируется всё. То есть фильм нам открывает грани мировоззрения Генри, основываясь на его принятии ребёнка да подобной жизни, открывает сущность самого неведомого существа, что не походит на ребёнка в обычном понимании, а словно являет собой гиперболизированно крупного головастика, чьи жизненные функции не поддаются объяснению, зато чья связь с загадочным «Человеком в Планете» бесспорна. Иные неединоличные фиугры и точки зрения, которые либо физически предстают пред Генри, либо являются частью его воображения, его настоящими «детьми», детищем его депрессии, которой словно заражён сам мир вокруг: мир, где правит монохром и смог, грязь и дым сотни труб, бедность и немощная старость. Где люди производят из себе подобных тысячи ластиков надеясь, что благодаря чужой мудрости сумеют стереть собственные ошибки.

Не просто так журнал «Premiere» когда-то назвал сей фильм одним из 25-и «наиболее опасных фильмов», ибо вполне вероятно, что автор и не хотел ничего конкретного сказать касательно всех тех мотивов меланхоличных раздумий, смерти и тщетности бытия, однако всё это в достатке не только можно здесь обнаружить, но и благодаря данной ленте для себя же и «раскрыть» с новой стороны, почему смертоубийство не покажется чем-то злостным и бесчеловечным, а явит из себя способ «сбросить аковы» иллюзорной власти над собой; расставание и не желание продливать род не представится лишь личностным выбором да нежеланием соотвествовать таковым догмам социума, а тем, что никогда не сумеет обременить не только физически, но и духовно, что не лишит всех благ, подарив лишь горечь, которой, по сути, не является…

Темы этого фильма велики и открыты для обсуждения. Притом, что самое интересное, они явно останутся таковыми ещё крайне долгое время, ибо даже спустя 23-и года после выхода этой картины на экраны, в 2000-ом, со слов её творца на носителях фильма в формате DVD можно было узнать, что никто так и не подошёл близко к истинному значению фильма, что определённо обескураживает профессиональных кртиков и вольнодумцев, которые привыкли раскрывать любые таинства любого произведения искусства. Возможно сегодня, спустя почти 40-к лет, нечто и изменилось, однако отчего-то кажется: нет. Людей, которые вопринимают множественность таковых лент, таковое развитие событий определённо не печалит: «Голова-ластик» — культовый фильм, в чем-то глубокомысленный, в чем-то наводящий ужас, в чем-то аллегоричный, в чем-то актуальный, но бесспорно культовый. Такие ленты не должны теряться в пучинах реки Лета. Они должны оставаться «на слуху», они должны манить своей неопределённостью ради того, чтобы с ними знакомились и знакомились дальше. Фильм сей столь же сложен, как и был сложен пятилетний процесс его создания, ознакомившись с которым можно замотивировать любого начинающего режиссёра на борьбу до самого, победного, конца. Дэвид Линч добывал деньги для этого проекта всем, чем только можно было, не гнушаясь даже мелочи с развозки газет. И сегодня, когда фильм является признанной классикой, частью «Национального реестра фильмов США», можно беспринципно утвердить, что не зря.

«Голова-ластик» — картина, с которой Вы, коль действительно любите кино, обязаны ознакомиться.

P.S. Спасибо за внимание.

С самого начала своей карьеры Дэвид Линч уделял особое внимание темным и мрачным сторонам человечества. Какие-то его фильмы были довольно реалистичны («Человек-слон»), а какие-то даже не скрывали или вовсе выставляли напоказ свой особый повествовательный тон («Малхолланд драйв»). «Голова-ластик» (или «Головастик») относится ко второму типу. В мире этого фильма жутким представлено абсолютно все живое и неживое: городские улицы, дома, разговоры, поведение и реакции людей.

Фильм снят в черно-белой цветовой гамме, хоть и вышел в 1977-м году, когда цветное кино уже существовало, причем много лет. Если честно, мне не понятно, для чего это было сделано. Взять, к примеру, фильм «Список Шиндлера», вышедший в 1993-м. Там черно-белая цветовая гамма была сделана для того, чтобы жестокость бросалась в глаза не так сильно, ведь фильм был переполнен сценами насилия, так как рассказывал про холокост — страшнейший период в современной истории. «Список Шиндлера» — тяжелая драма, сугубо реалистичная, без единого намека на стеб и иронию, показывающая чудовищную трагедию. «Голова-ластик» — постмодернистское полотно, проверяющее стойкость общественной морали и нравственности на прочность. Линч всегда был эдаким «забиякой», открывающим глаза людей на проблемы, которые они не видят или видеть не хотят. Взяв это в расчет, можно предположить, что использование черно-белой цветовой гаммы в фильме «Голова-ластик» — еще один способ сыронизировать: фильм пытается внешне походить на что-то классическое, традиционное, а на самом же деле таковым не является. Своеобразный обман зрительских ожиданий. А возможно, что Дэвид Линч использует черно-белую гамму для визуального описания созданного им мира. В таком случае, черно-белый цвет — своеобразная аллегория на то, что жизнь в подобном обществе настолько мрачна и жестока, что попросту утратила все яркие краски.

Подрыв общественных моральных устоев тех лет удался на славу. Линч показал человека, попавшего в неординарную ситуацию, не осуждая при этом его противоречивую позицию, но и не говоря, что он сделал правильный выбор. Осуждать героя или нет — выбор, как всегда, лежит на зрителях. А зрители эти живут в обществе, которое озабочено «опекой» над детьми, следовательно — выбор, который предлагает режиссер зрителям, сделать довольно непросто, если вообще возможно. Увидев эту картину, даже самый ярый защитник всего живого, который готов стать добычей тигра, если это спасет его популяцию, будет в недоумении и не сможет сразу принять конструктивное решение. Сцена с ожившей жаренной курицей (как бы это абсурдно не звучало) также добавлена в фильм не просто так. С ее помощью Линч противопоставляет значимость проблемы главных героев по воспитанию ребенка-мутанта с поеданием животных. Проблема тут в том, что этот ребенок, пусть и вышел из человека, представляет из себя не пойми что. А следовательно, его жизнь — не ценнее жизни какого-нибудь животного. «Голова-ластик» — фильм, который делает неудобно всем и каждому. За полтора часа режиссер в деталях вырисовывает уродливый мир, состоящий из уродливых (и внешне, и внутренне) людей, где даже ребенок-мутант и отсечная от тела изувеченная голова, валяющаяся посреди города, никого толком не смущают.

Метафоричный ребенок-мутант объединяет в своем лице множество глубоких аллегорий и посылов. Еще со времен премьеры фильма (в далеком 1977-м году) и по сей день зрители придумывают ему все новые и новые смыслы. Очень популярна теория о том, что ребенок — аллюзия на безответственность главного героя. На мой же взгляд, ребенок в «Голова-ластик» подобен таинственному монолиту из «Космической одиссеи» Стэнли Кубрика: он не обозначает что-то конкретное, режиссер изначально хотел сделать так, чтобы каждый зритель мог вынести для себя какой-то урок. Кто-то найдет тут религиозный подтекст, рассуждения о рае и аде, а кто-то будет соотносить это с эволюцией и метаморфозом человеческой личности. Стэнли Кубрик, кстати, выражал огромное уважение Дэвиду Линчу и даже жалел, что это не он снял этот фильм. А параллели с Кубриком вырисовываются по ходу всего фильма. Вспомнить хотя бы открывающую сцену ленты, где Генри мирно лежит и рассматривает звездное небо, на котором то и дело возникают ужасающие картины, так или иначе связанные со всем тем, что происходит в фильме. Операторские приемы тоже напоминают творчество британо-американского маэстро: медленные наезды камеры, долгие молчаливые сцены взглядов, демонстрация восприятия героев через символичные бытовые моменты.

«Голова-ластик» — сюрреалистичный ночной кошмар, пугающий до ужаса и вводящий в состояние транса. Это фильм, который каждую свою секунду делает неудобно всем и каждому. Кто-то будет воспевать оды о его гениальности, кто-то будет от него плеваться, кто-то будет не понимать, что вообще произошло, а кто-то, как и я, будет испытывать весь комплекс ощущений сразу. Лишь одно могут сказать с полной уверенностью — равнодушным фильм не оставит никого.

9 из 10

Склонный к философским размышлениям человек и в обычной луже способен узреть целый океан, и окунание в него ботинка повлечет за собой нечто большее, чем промокший носок. Мысли блуждают в каком-то гигантском чулане, куда вход открывается по странному распорядку, а выхода нет вовсе. Разве можно назвать такое существование жизнью? Дэвид Линч и не называет, оставляя своих пустых как высохший овраг людей наедине с необъяснимым. Каждый шаг отдается в ушах потусторонним свистом, шум непонятного происхождения сушит мозг, оставляя обладателю лишь набор базовых функций, одной из которых остается реакция. Генри — человек-призрак, неприметный печатник, отчужденец от всего и вся. Из него никудышный опекун, ведь в адекватности его восприятия действительности есть большие сомнения. И такой человек получает на руки жизнь, в самой невообразимо уродливой и противоестественной форме. Если этот повизгивающий гуманоид — плод контакта мужчины и женщины — то с этим миром что-то не в порядке. Он не имеет вектора развития, в нем никто ни к чему не стремится, а сомнамбулическое состояние активной дремоты не отпускает все еще способное мыслить сознание.

Имей Дэвид Линч желание показать, в какие лохмотья может превратиться душа — и ему бы хватило пары начальных кадров. Монохромный пессимизм столь объемлющ, что невольно ждешь зловещего смеха, венчающего неспособность людей-манекенов осознать глубины эмоционального вакуума, куда их отправил создатель. Генри так сильно таращит глаза на своего детеныша, что те не выкатываются из орбит лишь по недоразумению. Безобразный ребенок, жуткое и самое несчастное на свете создание, вызывает к себе отвращения ровно столько же, сколько и жалости. А самое страшное, что и у него есть душа. И она так же терзаема вымораживающей сознание действительностью, как и родительская. Беспрестанный плач этого существа подобен звонкой эпитафии по всему виду человеческому. Если таково лицо нежданно-негаданно пришедшей инволюции, то становится понятна реакция Генри. Это не испуг в привычном понимании, это растерянность, усиленная чувством покорности. Из таких людей, как печатник со стоящими дыбом волосами, не рождаются герои, да и ни к чему они были бы в таких мрачных условиях. Время прошло, шанс потерян, люди заслужили следующую ступень своего развития. Линч излишне гиперболизирует или непомерно жесток? Как посмотреть, благо автор не скупится на впечатляющие картины урбанистического запустения.

На земле, где солнце давным-давно потонуло в гуще серых облаков, день почти неотделим от ночи. Необходимость спать доказывает, что в персонажах еще живо что-то человеческое, но это агония, перед которой одни капитулируют раньше, другие позже, но процесс необратим. Не зря Линч с самой первой ленты взял курс на ощущение плена сознания. Вся жизнь скукоживается до размеров неприглядной комнатенки, где каждая деталь говорит о давлении смерти. Мертвое дерево в комнате Генри, картина с ядерным грибом, покрытый гнойными нарывами младенец и наконец, старая батарея, в которой пока открыт портал в крохотный закуток рая. Растерзанная душа еще способна воспринимать нечто, что можно причислить к высокому. Необычная женщина поет о небесных кренделях, и уродливое лицо ее в этот миг роднее всех для Генри, в нем живы остатки эмоций. Тем страшнее антитеза с отвратным сексом, который утягивает любовников в мутный кратер. Человек, запутавшийся в подсчете целых зерен своего разума, все ближе и ближе по состоянию к собственному ребенку. Разумеется, кричать и плакать он не будет, однако и стоически принять незавидную участь отчего-то тоже не выходит. Манит бесконечно далекий, тонущий в пыли, грязи и испражнениях рай. Он страшен и не слишком отличается от ада, но пока человек еще не стал восковой фигурой, у него остаются цели и стремления. Даже такие нелепые.

Граница между понятными событиями и сюрреалистическим буйством пересекается незаметно. Сравнительно небольшой хронометраж картины ускорил обращение Генри к самым жутким из своих кошмаров, но это лишь часть замысла Линча. Истинный ужас состоит в осознании нерушимости связи между отцом и ребенком. Неспроста так быстро изгоняется из кадра бестолковая мать. В ней сохранилось больше жизни, и она не нужна упивающемуся истязаниями автору. Рабская покорность мужчины — вот краеугольный камень, который сноровисто укладывается Линчем в основание уродливого монумента. Ни единого лишнего слова, никаких сбивающих с толку жестов, только медленное и неотвратимое угасание жизни, ее перемешивание с вязкой субстанцией, пришедшей на смену смерти. Судьба так распорядилась, что «Голова-ластик» рождалась в невероятных кинематографических муках. Но глядя на превращающегося в пустой сосуд человека и заплывающего гноем ребенка, понимаешь, что условия создания картины прекрасно подошли к ее содержимому. Линчу мила пошаговая деградация и планомерное запустение, так и кино сразу оказалось во власти ужасающей гармонии. Великий режиссер потому и стал таким, что выпутался из плетей обстоятельств и пошел верным эволюционным путем. Всему живому в «Голове-ластике» повезло гораздо меньше, но эта психоделическая притча изысканна в жути своего наполнения. Затухающими колебаниями маятника отдается в сознании лента, и о значимости ее для всего мира сюрреализма не скажешь новых слов. Культ вечен.

На создание своей первой полнометражки Дэвид Линч потратил долгие пять лет. За это время многое переменилось в личной жизни режиссёра — постоянная нужда, рождение дочери, уход жены, — что, вероятно, наложило свой отпечаток на это своеобразное и по-своему гениальное сюрреалистическое творение.

«Голова-ластик» с ходу рушит все представления о прекрасном, демонстрируя нам жесточайшее отрицание всего «разумного, доброго, вечного», показывая нам эстетику безобразного в чистом виде, я бы даже сказал, АНТИэстетику. Чего стоят все эти мрачные индустриальные пейзажи, затянутые тёмно-серым от дыма заводских труб небом, покрытый грязными лужами асфальт, обшарпанные здания, тесные обиталища, в которых, словно в муравейниках, существуют жалкие, забитые и мчащиеся на всех парах в пучину безумия люди. Фантасмагоричный мир-помойка, где из жареных цыплят течёт живая кровь, где в разбросанной по полу земле торчат мёртвые ветки, словно гнусная насмешка над комнатными растениями, которые мы держим в горшках. Главный герой, на которого свалилось «счастье» в виде младенца — уродливого куска плоти, совершенно не похожего на человеческого ребёнка, и который сам скатывается в ментальную преисподнюю.

Тяжёлая, давящая, напоминающая ночной кошмар атмосфера фильма, в которую погружаешься при просмотре, вызывает даже не столько отвращение, сколько такое чувство, которое я не могу передать словами — мерзкое, склизкое, пугающее, словно тот самый покрытый язвами ребёнок-уродец, ощущающееся почти что физически. Видя ту жизнь, в которую погружены персонажи картины, понимаешь причины, по которым у них капитально съехала крыша. Такое убогое существование и приводит к расчеловечиванию, словно воплощённому в лишённом человеческого облика младенце.

Вместе с тем, при всей внешней отвратительности фильма, в нём заложена своеобразная притягательность и даже красота. Выразительность и символизм каждой сцены, каждого кадра, окружающий героя мир и его собственный, внутренний мир, который сходу и не отличишь от внешнего, прорисованы старательно и даже с любовью. Жестокий нойз стучащих заводских механизмов и мерцающих лампочек довершает эту безнадёжную картину.

Не самый любимый фильм у Линча и явно не из тех, что вызывают желание пересматривать снова, но в то же время однозначно заслуживающий внимания. Обязателен к просмотру любителям сюрреализма и прочего авангарда.

8 из 10

«Голова-ластик» — первый полнометражный фильм Дэвида Линча, который он создавал в течении долгих пяти лет. Он является своеобразных дебютом режиссера, вдохновение для которого он черпал в большом количестве культурных произведений и словно накапливал его, дабы излить все в этот замечательную картину, которую трудно поставить в привычные рамки жанров кинематографа.

Фильм стразу же погружает нас в атмосферу тотальной безысходности и тревоги и держит в ней на протяжении всего хронометража. Но несмотря на кажущуюся однообразность настроя фильма, во время просмотра вы испытаете самые различные эмоции, включая даже смех. Настолько искусно Дэвид Линч играет с нашими эмоциями преподнося все новые и новые неожиданные сцены. И в действительности, фильм можно разделить на огромное количество запоминающихся сцен, которые вы вряд ли когда-нибудь забудете и уж точно, не перепутаете ни с какими другими!

- У вас же родился ребенок!

- Они всё ещё не уверены, что это ребенок.

Задумку фильма очень трудно интерпретировать в едином ключе, каждый будет додумывать самостоятельно. Но что с удивительной силой вбивается в разум, так это то, как Линч показал рождение нежелательного ребенка. Так мастерски показать испытания, которые ожидают молодых родителей, это дорогого стоит. И сам ребенок-урод является прямой интерпретацией только что родившегося младенца, каким он окажется в сущности для новоиспеченных родителей.

Для Джека Нэнса, сыгравшего несчастного Генги Спенсера эта роль оказалась ключевой в его карьере и все, кто видел его в этой роли, всегда будут мысленно представлять его с чудаковатой прической и выражением абсолютной растерянности на лице. Сказать что Джек Нэнс сыграл хорошо, значит не сказать ничего. Я уверен, что он сыграл так, как и задумывал Дэвид Линч, и что в итоге мы получили человека, максимально вжившегося в свой образ.

«Голова-ластик» — в совершенной мере эпатажное выставление напоказ страхов человека и высмеивание печальной реальности, одетое в карнавальный наряд мистификации и окрашенное в черно-белые тона.

10 из 10