Рукопись, найденная в Сарагосе (1964)

- значит твои люди были духами и привидениями?

Плутовская, изящная, наполненная эксцентрикой и недвусмысленными сексуальными объятиями история. В ней так легко потеряться, ибо начиная в жанре плутовского романа она уходит в сторону абсурда, туда где скоро взойдет истинная звезда Романа Полански. Нехитрые события начинают повторяться образуя причудливый «день сурка» с визуальной экспансией приключений капитана Алатристе.

Войцех Хас создает современный лабиринт, намеренно забывая передать зрителю нить. И если нынешний признанный авторитет Нолан пытается увлечь зрителя такими деталями, как вращение волчка, то в этой польской ленте все ограничивается улыбками и упоминаниями об инквизиции. А что, ожидаете простых пояснений? И опять реальность растворяется в милом рекурсусе. Объятия с милыми женщинами, конфликт, власть. Факты здесь уступают перед формой, потрясая своим очарованием. Абсурд имеет свою логику и зрителю попросту приходиться проникнуться ею.

Признайтесь мне, кто вы такие на самом деле?

Кстати, я полагаю, что именно в такой жизнерадостной традиции следует экранизировать произведения Гоголя. И если вдуматься, то параллели с его творчеством тут можно без труда провести. Фильм наполнен как плутовским очарованием, так и потусторонним трепетом, скрывающимся за самыми обыденными событиями. Вопрос лишь в том, готов ли зритель к несколько неоправданной затянутости этой ленты?

7 из 10

Странное и крайне запутанное кино, снятое по книге, которая так и не была дописана. Испанские сказки, способные заинтриговать, увлечь, напугать, предостеречь и даже усыпить.

Фильм начинается со старинного фолианта, который полуразрушенном здании в Сарагосе начинают читать офицеры враждующих армий. В книге описана история гвардейского капитана Альфонса ван Вордена, который должен прибыть в Мадрид, но, как человек отважный, выбирает для своего путешествия самый короткий путь — через проклятые горы Сьерра-Морены, где хозяйничают демоны.

Альфонс (Збигнев Цибульский) сталкивается с наваждениями, блуждает в сумерках разума, милуется с некими сомнительными сестрицами-принцессами, но раз за разом просыпается под горой рядом с двумя висельниками. И как только начинает казаться, что он встал на верный путь до Мадрида, тут же появляется новое осложнение, например, в образе святой инквизиции, и мы понимаем, что ван Ворден лишь заходит на очередной круг.

Поэтика ужасов первой части фильма сменяется романтикой во второй. Альфонс превращается из главного действующего персонажа в слушателя, но надо быть внимательным, чтобы не упустить саму нить повествования, чего, подобно демонам, так добиваются авторы истории.

Говорят, этот «роман в романе» в начале 1800-х создал польский писатель Ян Потоцкий, желая развлечь больную супругу. Сначала он читал ей сказки «Тысячи и одной ночи», а когда книга закончилась, придумал «Рукопись, найденную в Сарагосе», которую затем писал до конца своей жизни, нанизывая одну историю на другую.

Такие книги очень сложно экранизировать. И, как мне показалось, Войцех Хас не справился с задачей, создав очень тяжеловесный, затянутый и путаный фильм, который, как порой начинало казаться, как и первоисточник никогда не закончится.

6 из 10

Один из самых странных и непредсказуемых фильмов, которые мне довелось посмотреть более чем за 30 лет. Фильм, концовка которого словно вызывает один-единственный вопрос, которому, по-видимому, так и не будет суждено воплотиться в буквах или звуках.

Желание выяснить жанр фильма у меня улетучилось через примерно полчаса просмотра, уступив место вовлечению в поток историй, рассказываемых разными персонажами фильма. Истории эти, к слову, сменяли одна другую с такой легкостью и сопровождались такой непринужденностью их восприятия, что иногда я ловил себя на мысли, что не отдаю себе отчета, где начало одного события и где конец другого. Впрочем, подобные мысли сразу уступали место желанию узнать, чем закончилась хотя бы одна из этих историй.

Но (не к сожалению, а к какому-то другому, не поддающемся четкому определению, чувству) и это желание я не назвал бы в полной мере удовлетворенным — ни в середине, ни в конце фильма не наблюдается ничего, похожего на устраивающую разум развязку событий.

И, несмотря на всё это, за три часа ни разу не возникла мысль о напрасно проведенном времени.

Послевкусие фильма длилось не один день, и, более всего, напомнило мне о коанах мастеров Дзен, — об историях, обычно не имеющих логической подоплеки, а, скорее, доступных интуитивному пониманию. Что заставляет мысленно возвращаться к этим историям снова и снова.

Сплетение жанров — от мистики до комедии, от детектива до pulp fiction — придающих фильму немалое разнообразие, делающее его увлекательным и достойным просмотра, набор историй, сменяющих одну другую, а, подчас, и живущая одна в другой, — весь этот гордиев узел оказался крайне удачно разрублен режиссером Войцехом Хасом и его актерами, что и предопределило особое место для картины в мировом кинематографе.

В конце XVIII века Ян Потоцкий написал роман, который вдохновил даже Александра Сергеевича на строки «Альфонс садится на коня…». Войцех Хас тоже вдохновился романом, но в отличие от Пушкина свою интерпретацию закончил.

Относиться к ленте польского режиссера можно по-разному. Можно как к простому авантюрно-приключенческому кино, пусть и несколько затянутому, но очень колоритному или, как это говорят сейчас, атмосферному. Однако каким бы вы ни были неискушенным зрителем, интуиция должна подсказать вам, что всё не так просто. В известном смысле, конечно. И я имею в виду то, что культура накопила множество разных языков (методов, схем) для описания не только реальности, но и искусства. Здесь и начинает интерпретация.

Во-первых, «Рукопись, найденная в Сарагосе» имеет привкус сюрреализма. Этому очень способствует и сюжет, и структура романа. Главный герой (вслед за ним и зритель) находится в некоторой растерянности относительного того, где он существует в данный момент: в чужой фантазии, сне или реальности; совершает ли он что-то самостоятельное или им манипулируют. Реальность теряет опознавательные знаки. Более того, сюжет какими-то «мистическими» центростремительными силами притягивается к одному и тому же месту в горах Сьерры-Морены. Это как сомнамбулическое блуждание по кругу.

Во-вторых, несмотря на то, что постструктурализм получит популярность только в 70-х годах, а Ролан Барт напишет программное эссе «Смерть автора» спустя 3 года после выхода фильма, Войцех Хас уже в 1964 году отказывается от традиционного представления о произведении, поскольку он «рассказывается ради самого рассказа, а не ради прямого воздействия на действительность» (Барт, 1967). Режиссер устраняет всякие источники внешних, по отношению к произведению, смыслов, которые могли бы окончательно «расшифровать» его. Уже в прологе зритель узнает, что рукопись, в которой изложен весь сюжет, найдена, автор её не известен (в лучших романтических традициях) и читают её эпизодические персонажи; финал не просто оставляется открытым, финал буквально иллюстрирует принципиальную невозможность завершения (а ведь именно финал, как правило, должен определять смысл произведения); основное же повествование имеет 5—6 слоев нарратива, (персонаж рассказывает историю, в которой персонаж рассказывает историю о персонаже, который рассказывает историю). В итоге от традиционного произведения остается только лишь Письмо, Нарратив, который, несмотря на физическое окончание фильма, обещает продолжаться. Как писал Барт, письмо, в этом случае, не «замыкается», не «стопорится», оно продолжает быть принципиально открытым. Всё отдано на откуп конкретного зрителя.

С одной стороны, такая неопределенность порождает морок «загадочного», поскольку ничего не ясно, а зритель по привычке ищет «Истину». С другой стороны, осознание сказанного снимает невроз поиска абсолютного смысла и призывает зрителя/читателя к небольшому мужеству интерпретации. Это прямой шаг к постмодернизму, но, полагаю, именно это и иллюстрирует Войцех Хас.

И вот здесь я бы вернулся к той интуиции, которую озвучил ранее, о том, что всё не так просто. Как раз выходит, что всё довольно просто. Дело в том, что интерпретация этого фильма в терминах «о чём этот фильм? да ни о чём!» тоже возможна. Но следуя озвученной мной логике, это скорее говорит что-то о зрителе, чем о произведении или о его физическом авторе.

Фильм Хаса — загадка. Лабиринт в лабиринте. Прежде всего — это двойственный фильм. Кто его главный герой. Формально Альфонс ванн Ворден. Но -как же тогда тот офицер читающий книгу в первой сцене фильма. Может быть он и есть герой.? Подсказку дает название фильма-Рукопись, найденная в Сарагосе. Название — спойлер. По сути все заключено в нем. Приключение без приключения, ибо герои никуда не движутся и все время возвращаются в исходную точку фильма, некую точку Алеф, в которой сконцентрирован мир. Подобная структура уже была заложена в романе Потоцкого, романе который сравнивали с чем угодно, только не с тем на что он похож. «Дон Кихот» Сервантеса. Сервантес задолго до Потоцкого писал пародию на рыцарский роман, а в итоге получил структуру мира, роман в романе, у которого не может быть конца и который все время возвращается в исходную точку в которой сконцентрирована Вселенная. Хас в своем фильма отказывается играть с зеркалами, за основу он берет не канонический текст «14 дней из жизни Альфонса ванн Вордена»(отчасти пародирующий романтизм),а дополняющие его рассказы. Плутовской фильм Хаса опирается на вселенную Потоцкого, но на ее основе создает новое произведение(произведения!). После повторного просмотра я предположил, что подобная структура свойственна фильмам Рауля Руиса. И не ошибся. Руис подступался к Потоцкому в своём фильме Путешествие вокруг руки.(Прелестное название для приключенческого романа),являющееся экранизацией одной главы из романа. Как постмодернист при отсутствии денег вместо большого приключения(фильм Хаса длится 3 часа) Руис сконцентрировал все в одной точке-идее: воплощает представление о мире как гигантском человеческом теле, внутри которого живут люди. И рассказал об этом за неполные полчаса.

Фильм Хаса как нельзя лучше иллюстрирует идею Роб-Грийе о предметности мира. Вещи у него — это вещи в себе на которые смотрят не герои повествования, а зрители. Их интересно рассматривать в отрыве от человека. Фильм «Рукопись, найденная в Сарагосе- это тоже вещь в себе.

Андре Бретон во Втором манифесте сюрреализма предположил что в душе человека есть некая точка, в которой жизнь и смерть, реальное и вымышленное более не существуют как противоположности. Фильм Хаса и о природе двойственности-где двойники не противоположны, а составляют одно «зазеркальное целое».

8 из 10

Во время наполеоновской осады Сарагосы, два офицера враждующих армий сталкиваются в одном доме и… забыв про битву, погружаются в чтение найденной в нем странной рукописи…

Рукопись повествует о приключениях гвардейского капитана Альфонсо Вордена, который попал в загадочную историю. Направляясь в Мадрид, он очутился в проклятых местах и не может выпутаться из мистических силков двух обворожительных, но совершенно потусторонних, дам. После романтических свиданий с иноземными красавицами, он неизменно приходит в себя под двумя висельниками, на горе черепов. И до конца фильма невозможно определиться — чертовщина это, или искусная интрига.

Достаточно долго зритель пребывает в уверенности, что это типичная мистика, но вдруг сюжет начинает выписывать причудливые кружева, смешивая все жанры — от хоррора до плутовского романа.

Больше всего фильм напомнил мне «Декамерон» — его герои плетут свои рассказы о новых и новых персонажах, которые тоже рассказывают свои занятные истории. А в какой-то момент все эти, казалось бы, параллельно идущие приключения «донов» и «синьор», закольцовываются и оказываются персонажами вполне себе единой романтической (или плутовской?) истории.

Много юмора, сарказма и пародии на нравы старинной дворянской Испании. Сцена дуэли задиристого папаши Альфонсо с проезжим дворянином — просто шедевр.

Честно признаюсь, что смотрела фильм в три приема. Не только потому, что он длится три часа, а для того, чтобы усвоить и переварить все предвыподвыверты сюжета. Но фильм понравился очень. В нем много очарования, много юмора, много мистики и немного буффонады.

Саундтрек очень нетипичен для фильмов того времени и на 100% выполняет свою функцию, зачастую кратно усиливая впечатление от мистических моментов.

В общем — рекомендую. Только настраивайтесь не придираться к некоторой наивности многих сцен, условности декораций и интерьеров (все-таки в Польше снимали) и изрядному наигрышу некоторых актеров в стиле кино 30-х годов. Просто получите удовольствие от занятной истории, обаятельных персонажей и прекрасной игры основного актерского состава.