Перед революцией (1964)

Этот фильм двадцатитрёхлетнего Бернардо Бертолуччи, с одной стороны, и сейчас выглядит удивительно свежим, пережившим своё время интеллектуальным символом послевоенного европейского кино. С другой стороны, он явно недооценён современниками. Вооружившись словами известного французского дипломата наполеоновской эпохи, нашедшими отражение в названии, Бертолуччи опробывает их на собственном мировоззрении, сформировавшемся в годы, предшествовавшие двум так называемым «революциям» 60-х — европейской кинореволюции, ознаменовавшей появление Новой волны и революционным событиям в некоторых странах Старого Света. Важно заметить, что основным ориентиром для Бертолуччи стали события во Франции, где острее всего звучали аккорды классовой борьбы. Неслучайно в картине звучат отсылки к именам Рене, Годара и другим влиятельным режиссёрам того времени.

Для многих произведений Nouvelle Vague наиболее приоритетной являлась схема «романтика-революция», причём, важно было не углубиться в эти понятия, а сопоставить их. Бертолуччи сделал главную ставку на психологию человека, находящегося перед сложным выбором. Главный герой Фабрицио — представитель среднего класса, выросший в Парме. Он глубоко погружается в марксистские идеи, попутно предаваясь отчаянным поискам смысла своей жизни и проходит через страстные, но довольно иллюзорные романтические отношения со своей молодой и красивой тётей, приехавшей из Милана. Их любовь больше походит на безуспешные попытки передать друг другу свой жизненный опыт, но, видимо в силу молодого возраста Фабрицио ещё не в состоянии понять природу любви и испытывает разочарование, подкреплённое личными убеждениями в отсутствии революционной приверженности у своего народа. Но чтобы стать коммунистом, нужны не слова, а действия.

Эта непростая дихотомия ещё более усложняется после того, как под неё подводится внутренний сексуальный момент. Патриархальный занавес скрывает от зрителей очень глубокие и во многом безумные откровения, связанные с невозможностью инцеста между двумя близкими родственниками и едва заметными гомоэротическими мотивами друга Фабрицио по имени Агостино, нашедшего самый лёгкий путь решения своих проблем.

Джина и Фабрицио действительно показывают принципиально разные модели своих взаимоотношений. Они будто скользят по гладким параллельным поверхностям, и каждый момент движения выявляет непредсказуемость их положения относительно пространства и самих себя, начиная от по-семейному тёплой первой встречи до драматической торжественности их разделения в оперном театре. Для Фабрицио время есть буквально ключом ко всему, оттого ему гораздо больнее, чем другим, осознавать, что с каждым новым моментом его буржуазное будущее становится его буржуазным прошлым. Джина же как будто идеализирует настоящее и удивительно беспощадна к себе. Избегая сексуального откровения в ряде сцен, Бертолуччи мягко затрагивает души двух людей обозначая их чувственность гораздо шире и глубже, нежели в более зрелых работах, включая и «Последнее танго в Париже».

Вероятно, некоторым тематика этой картины покажется небесспорной и даже скучной, однако с точки зрения визуальной эстетики, к ней уж точно сложно придраться. Благодаря чисто экспрессионистскому подходу к освещению и операторскому искусству Альдо Скаварда, имеющего опыт работы с Антониони, пространство фильма разграничивается на буквально личное, интимное и всеобщее, уличное. Мобильная камера подчёркивает мятежность состояния главных героев, в особенности Фабрицио и Агостино в их единственном диалоге. Скачкообразная повествовательная структура фильма делает его невероятно динамичным, хотя в этом есть небольшой минус, потому что иногда попросту не успеваешь за ходом событий.

Признавая в некотором смысле неудачу революционного идеализма итальянского буржуазного общества, Бертолуччи придаёт новый, аллегорический смысл своему фильму и словам Талейрана, а предреволюционные годы становятся синонимом духовной агонии и отчаяния. В этой связи, выбор, сделанный Фабрицио, можно было бы признать единственно правильным для него при условии, что в дальнейшем он не превратится в такого же конформиста, каким стал один из героев Бертолуччи. Но, почему-то кажется, что так оно и будет.

Бернардо Бертолуччи… У кого не спроси — все слышали. Но мало кто видел. Разве что «Последнее танго в Париже» и «Конформист». Они показались мне скучными и нарочито вызывающими восторг и обожание. Не мое кино. Но «Перед революцией»… Невероятный восторг и удовольствие! И оду свою я пою скорее оператору — Альдо Скаварда. Никому не известное имя.. Но какую красоту он снял!

Нежная мягкая сепия, придающая каждому кадру мудрость и породу; фокус, когда он нужен и расфокус, когда лучше не заострять; стильный контражур, жонглирующий чуткими бликами.. Неуправляемое громадье подручных эффектов, мастерски приручены в этом фильме..

Про дубляж. Найденная мною версия обладала сомнительным достоинством в виде совсем уж любительской озвучки. Какие-то энтузиасты по мере сил пытаются нести светлое в массы, не имея необходимых навыков и аппаратуры.

Я уважаю подобных граждан за альтруизм и попытки адаптации признанной классики для понимания нашими современниками. Но звук я выключила. И смело утверждаю, что картинка настолько сильна, что даже в титрах отпадает необходимость.

Кино для тех, кто смотрит и видит. Для тех, кто чувствует потребность в красивом. Для тех, кто не ищет смысла и причины.

8 из 10

Прежде всего я хотел бы сказать, что ранний Бертолуччи заслуживает уважения. Прежде чем снять, «Конформиста» и «Последнее танго в Париже» он доказал свою профессиональную состоятельность и безусловный талант, а фильм «Перед революцией» — тому подтверждение.

В отличие от многих своих коллег Бертолуччи никогда не боялся копировать других авторов и не боялся экспериментировать. Его фильмы можно сравнивать с Куросавой и Паззолини, Висконти и Росселлини, но каждая работа отличается собственным стилем.

На мой взгляд «Перед революцией» — это настоящее кино. Лиричное, провокационное, созерцательное.

Роман молодого героя с его родной тетей в большей степени является следствием глубоких внутренних противоречий героя. Я думаю, что преимущества этого фильма лучше всего проявляются в сравнении с мелодрамами признанного мэтра — Трюффо. Несмотря на некоторое незримое сходство, за поэтичностью Бертолуччи стоит не по годам зрелая многозначительность.

Далеко не случайно в качестве эпиграфа к фильму Бертолуччи выбрал весьма неоднозначную фразу Талейрана: «Тот кто не жил перед революцией, не может понять сладости жизни».

Рассказывая простую историю о «неправильной любви» он успевает затронуть очень много тем. К тому же, практически каждый кадр этого фильма обладает притягательной красотой.

Думаю, что именно после «Перед революцией» стало понятно что в Италии появился новый гений. В отличие от излишне психологически напряженного Висконти, чрезмерно динамичного Росселлини и нередко созерцательного Антониони, перед нами предстает новый режиссер. Лиричный, любящий жизнь, провокационный и неоднозначный, глубокий.

«Без Росселлини жить невозможно» говорит один из героев фильма. И это правда, если в итальянском кино и был наследник маэстро — то это именно Бернардо Бетолуччи.

Самое большое преимущество фильма — это то, насколько красиво он снят.

8 из 10

Тот, кто не жил в годы перед революцией, не может понять сладости жизни. (Шарль Мори́с де Талейра́н-Периго́р)

Италия 60х, в головах молодых людей все чаще зарождаются революционные идеи, отчаянно сопротивляющиеся традиционному для Италии конформизму. Фабрицио (Франческо Барилли) является ярким представителем данного течения — разочаровавшийся в буржуазии, но не отвыкший от буржуазного образа жизни. Его лучший друг, утративший смысл жизни, покончил с собой, так и не найдя поддержки в лице постоянно указывавшего ему Фабрицио. Эта потеря лишь укрепила в юноше веру в выбранный путь. Казалось бы, ничто не сможет пошатнуть марксистские взгляды Фабрицио, но из Милана возвращается его тётушка Джина (Адриана Асти) — его тайная любовь.

Бежать от самого себя не так уж и сложно, достаточно оставаться дома, когда другие уходят. (с)

Тема сексуальной природы человека занимает одну из центральных позиций в творчестве Бертолуччи. Любовь, возникающая между главными героями фильма, в обществе считается инцестом — противоестественной формой половых отношений. Им не удается бежать от собственных желаний и чувств, они сдаются самим себе и отдаются друг другу. Увидеть в подобной фабуле лишь одобрение отношений между непрямыми родственниками — значит не увидеть ничего. Фабрицио и Джина были влюблены друг в друга с давних пор, но боялись общественного осуждения. Бегство от собственных чувств причиняет боль, а одиночество лишь подстегивает людей на порицаемые поступки.

Народ верит в то, что ему выдают — это меня и пугает. (с)

Но больше чем общество, отношениям героев мешает полярность идеологий, вступающих в противоречие. Накал ситуации происходит во время знакомства Джины с другом племянника — школьным учителем и убежденным марксистом. Женщина не осуждает взгляды мужчин, но и не боится высказывать критику. Конфликт достигает своего апогея, когда Фабрицио встречается со старым знакомым Джины, разорившимся фермером, чей образ жизни претит молодому «бунтарю». Быть может, «Перед революцией» основан на личных переживаниях Бернардо, его попытки понять, что же важнее — чувства или взгляды. При этом, он, как истинный художник, остается беспристрастен, предоставляя зрителю право — осуждать героев или сочувствовать им. Революция вершится не на баррикадах, а в душах героев, мечущихся в такт духу времени и собственным страстям.

В Парме слишком много едят. Сначала едят, потом обсуждают то, что съели. Вдвойне утомительно, словно ешь дважды. (с)

Фильм выстроен на пронзительных монологах, продуманных и нарочито литературных. Герои словно собрались на исповедь — каждому есть за что стыдиться. В тандеме с оператором Альдо Скаварда, Бертолуччи экспериментировал с различными приемами кинематографической выразительности, многие из которых позже использовал в своей коронной ленте «Конформист». Проезд камеры мимо героев (иногда неоднократный), игра светотени в постельной сцене, дальние планы — весь фильм является произведением искусства даже в отрыве от сюжетной линии. Обилие монтажных склеек в одном из монологов Джины придает действу некую фотографичность и акцентированность на мимике и отдельных фразах. В купе с непростыми для восприятия репликами, фильм довольно затруднен в своей повествовательной структуре. Порой кажется, что мэтр снимал эту ленту не для зрителя, а для самого себя, нисколько не заботясь о доступности фабулы.

Вывод: Фильм не для всех, причем это как раз тот самый случай, когда неприятие картины не зависит от эрудиции и насмотренности зрителя. По сути, «Перед революцией» — предтеча «Конформиста» и «Последнего танго в Париже», «проба пера» начинающего режиссера, сугубо личное кино, основанное на юношеских переживаниях гения.

9 из 10

На 64м Каннском кинофестивале Бернардо Бертолуччи был удостоен почетной золотой ветви за заслуги в области кинематографии. Знакомство с фильмографией этого великого режиссера будет однозначно неполноценным без ленты «Перед революцией».