8 с половиной (1963)

Каждый видит в '81/2' что-то свое собственное благодаря многогранной специфике передачи информации. Я узрел скуку, но в положительном ключе этого слова.

Гвидо Ансельми (Марчелло Мастроянни) - выгоревший режиссер, потерявший ориентиры курса жизни. Через его разум и восприятие мы раскрываем для себя природу человеческих чувств и помыслов. Все внимание уделено исключительно его фигуре, остальное - нивелируется и проходит мимо ушей. Я не раз ловил себя на мысли, что мои слуховые и зрительные аппараты, обращенные к Гвидо, пропускали потоки речи других персонажей куда-то прочь, в неведомое - словно ты витаешь в облаках. Мироощущение главного героя строится на шаткой и сложно различимой границе между реальностью и фантастикой. Здесь гений Феллини пестрит самым разным способом, ведая откровенные образы его жизни, возможные к разноплановой интерпретации. Это тот случай, когда кино перестает просто рассказывать историю - теперь оно рвет рамки искусства, пытаясь вознестись на совершенно новый уровень.

Уныние в картине - твердыня идеи о поиске смысла жизни. Оно захлестывает тебя совместно с протагонистом, заставляя пройти путь от начала и до конца. Гвидо пытается вернуться к привычному потоку быта, но внутренняя нерешительность, вызванная тоскливостью, не позволяет ему сделать этого. Оторванность от реальности - главная его преграда. Полет мыслей, как парение в небе, в открывающей сцене, становится его идиллией, от которой он не может уйти. Когда же он призван взобраться уже наяву на высящуюся конструкцию, уходящую в небеса - он лишь стоит на земле. Соединение настоящего и вымысла - финальный хоровод - открывает своеобразное счастье герою.

За Большой приз для '8,5' Г. Чухрай отчаянно бился на Третьем Московском кинофестивале. Этот фильм высоко оценивал А. Тарковский и, говорят, не стеснялся заимствовать его приемы и стилистику в своих картинах. Р. Балаян отмечал, что на съемочной площадке 'Полетов во сне и наяву' постоянно звучала музыка из 'Восьми с половиной'. Многие последователи Феллини включали в свои киноленты аллюзии на различные элементы этой картины (например, дождь, идущий под крышей дома в 'Солярисе', находится в явном родстве со снегом, падающим с потолка на главного героя в '8,5'). Вполне закономерно, что фильм с режиссером в качестве главного героя, образ которого вполне может быть саркастическим автопортретом Феллини, любим и почитаем именно кинорежиссерами. Им в первую очередь фильм понятен и близок, им видны все технические новации, примененные автором этой кинокартины, заслуженно определенной в классику мирового кинематографа.

Другое дело - мы, простые зрители, которые вроде и чувствуют незаурядность фильма, но с первого раза не могут постичь многослойный сюжет. Остается только довериться утверждениям, что эта кинолента распускается дополнительными смыслами при последующих просмотрах.

Я смотрел '8,5' только один раз и честно скажу, что мне пока далеко не все понятно.

Примененная в '8,5' повествовательная техника 'потока сознания' признана критиками ювелирной. Но для простого зрителя она превращает картину в сложную головоломку. '8,5' - это непрерывная череда снов, воспоминаний, видений, фантазий и, возможно, бреда. Причем здесь умышленно не расставлены авторские подсказки, которыми неопытный зритель мог бы воспользоваться для раскодирования ключевой загадки: а в чем, собственно, смысл фильма. В традиционных фильмах голос за кадром пояснил бы нам: 'а теперь мы посмотрим на картины детства героя, которые объяснят нам происхождение его эротических фантазий'. А здесь автор молчит. Однако в отстоящих друг от друга эпизодах показывает подчеркнуто родственные сцены, которые служат для нас тонким намеком. В одной сцене мы видим главного героя в детстве, окруженного исключительно женским миром - матерью, бабками, тетками, сестрами. В другой сцене видим почти полный аналог, срежиссированный уже самим героем - это гарем, в который он поместил всех женщин, встреченных им на жизненном пути. Здесь и жена, и любовницы, множество других знакомых нам уже по фильму женщин, а также те, кого мы еще не видели. Здесь герой предстает хозяином, ловко восстанавливающим в гареме порядок, нарушенный неповиновением его обитательниц.

В фильме иногда появляются признаки яви, которые в основном и сбивают зрителя с толку, поскольку эта кажущаяся явь вполне может быть миражом.

Пытаясь самостоятельно ответить на вопрос, о чем этот фильм, приходишь к некоторым предположениям. Может, нам показывают, как главный герой оказывается в чистилище и проходит мытарства? И именно поэтому перед нами проходят различные картины его жизни. Неспроста здесь появляется образ бани, расположенной где-то в подземелье, в которую вместе с главным героем стройными рядами спускаются массы второстепенных персонажей.

А может быть, герой уже и вовсе в аду? Фильм начинается с подобия его смерти, случившейся от удушья в автомобильной пробке. И тогда 8,5 - это не только число снятых Феллини фильмов (по общепринятой версии), но и путешествие по аду с остановкой где-то на половине последнего из его девяти кругов.

Наконец, вполне вероятно, что Феллини и вовсе не заботился, чтобы его произведение было связано обязательствами логики. И тогда всякий, кто ищет в нем смысл, попадает в заранее приготовленную ловушку.

Что-то подобное мы можем встретить в позднем фильме Феллини 'И корабль плывет'. Он начинается с кадров черно-белой беззвучной хроники. Мы доверяемся этой документальности, но неожиданно немой видеоряд дополняется звуком, к которому очень скоро добавляется и цвет. Мы не видим в этом подвоха и постепенно привыкаем к новому правдоподобию сюжетной линии. Но затем, доверившись этому мнимому правдоподобию, мы вынуждены будем очутиться на процессе по его развенчанию: в конце фильма оказываемся в начале 1980-х годов, на съемочной площадке фильма-оперы. Тут нам придется признаться, что легкомысленно обольстились оперными страстями и фанерными декорациями.

Примерно то же и в 'Восемь с половиной'. Мы пытались следовать повествованию, которое постоянно прерывалось введенными в него, казалось бы, отвлеченными сюжетными линиями. И в конце концов также оказались на съемке фильма. Но только съемочная площадка больше напоминает цирк, в котором царствуют клоуны, а вместе с ними на одной арене собраны все жизненные попутчики главного героя - жена и любовницы, умершие родители, кардинал со своей свитой и все-все-все. Вся жизнь, прежде столь многозначительно разыгранная, низведена до клоунады. Поиск смысла сюжета, а вместе и смысла жизни, привел нас к выводу о том, что никакого смысла нет ни в одном, ни в другом. И это главное открытие 'экзистенциальной трагикомедии'. Развенчание логики и смысла при помощи разрушения привычных традиций киноповествования - это главная цель автора, которая декларируется в эпилоге фильма критиком: 'Лучше разрушать, чем создавать … Мы задыхаемся от слов, от образов, от звуков, которые приходят из пустоты и уходят в пустоту. От художника, действительно достойного этого звания, нужно было бы потребовать всего лишь одного лояльного поступка - учиться молчанию … Если нельзя обладать всем, НИЧТО - вот подлинное совершенство …'.

И надо сказать, что Феллини чрезвычайно мастерски разрушает стереотипы и заштампованные традиции, причем настолько мягко и изящно, что за свою разрушительную деятельность он не только нисколько не поплатился своей репутацией, а напротив, получил почетную славу первопроходца.

В 43 года Феллини вступает в пору своего творческого зенита, снимая один из своих лучших, если не лучший фильм – «8 1/2 ». Он не только о той творческой сумятице, которая преследует художника, не только о том хаосе внутренней жизни, которым надо научиться управлять, чтобы творить, он – вообще о невозможности примирить противоречия жизни и необходимости принять ее такой, какая она есть. После первого просмотра просто невозможно уловить все нюансы этого перенасыщенного деталями, словами, визуальными и акустическими акцентами фильма, представляющего собой не только повествование, но и размышление и самом себе. В 1970-е о ленте Жана-Мари Штрауба и Даниэль Юйе «Отон» писали, что она «самопознающая», но именно в «8 1/2 » мы впервые в истории кино видим, как персонажи комментируют предшествующие сцены.

Глубокий духовный смысл картины Феллини – в принятии хаоса жизни во всей его первозданности, понимание того, что неврозы, комплексы возникают от желания примирить то, что примирению не поддается (прежде всего желания духа и тела). Кому-то покажется смехотворно сексистской фантазия о объединении всех женщин Гвидо в одну семью (не заготовка ли это к «Городу женщин»?) с последующим их усмирением, однако, это всего лишь забавная попытка помирить врагов. Феллини считает, что подлинная причина творческого кризиса проистекает оттого, что художника разрывают на части противоречивые импульсы, большая часть которых – бессознательные. Рационализировать же все это, как делает кинокритик (подлинная тень главного героя!), значит обеднить свой внутренний мир.

Импульсы, желания, грезы, мечты, по мысли Феллини, должны быть переданы средствами кино (или иного искусства) во всей своей непосредственности с минимальным вмешательством разума. Висконти называл Феллини «кинематографическим животным», имея в виду, видимо, именно эту импульсивность, неконтролируемую экспрессию создаваемых им образов. В глубине творчества Феллини лежит первобытный, языческий восторг перед жизнью, прежде всего ее чувственными сторонами, а комплексы и проблемы его героев (не только Гвидо Ансельми, но и, например, героини «Джульетты и духов») проистекают от чисто человеческой попытки как-то упорядочить свою эмоциональную жизнь. Огромное духовное значение такой картины, как «8 1/2», состоит в том, что она учит зрителя не боятся себя, своих внутренних демонов, своего бессознательного, а попытаться принять его таким, какое оно есть.

Быть может, в этой попытке эмоционального уравнивания и состоит смысл финального хоровода всех персонажей. В этом фундаментальное отличие искусства от жизни: в последней всегда присутствует вражда разнородных сил и импульсов, людей и эмоций, разума и чувств, в искусстве же можно, если и не примирить все это, то подать в во всей сложности коловращения этого безумия. Искусство – это преображенная жизнь: Феллини, как и его герой, постепенно приходит к пониманию этой истины. Искусство может дать убежище от жизни, где мощью фантазии силы жизни предстают в гораздо более смягченном виде, чем по ту сторону экрана.

«8 1/2 » - великая картина, столь мастерски снятая и смонтированная, что вся ее сумятица, весь ее хаос, вся ее перенасыщенность создают подлинную иллюзию первозданности хаоса, как внутреннего, так и внешнего миров. Однако, это преображенный хаос, хаос управляемый. И, о чудо! Это хаос, спасающий, как своих героев, так и режиссера со зрителями, от тотального контроля со стороны разума, хаос, исцеляющий от комплексов и неврозов, возникающих от гордой попытки понять жизнь во всей ее сложности и многообразии.

Окулюс здравого смысла, творческое помутнение. Феллини как всегда беспрекословно изобилует фундаментальной эстетикой, начиная с изощрённых декоров, заканчивая тонкими контрапунктами и камерных трюков с позиционированием предметом, которые цепляют своими триггер-фабулами, вызывающие палитру эмоций. Захватывающие и сложные операторские кульбиты не имеют конца и начала. Мириады образчиков верных и утонченных мотивов. Тема Феллини часто ведётся о глубоком психологическом реализме, некий каллиграфический почерк автора. И тут снова Творец. Творец, утонувший в иллюзорности и симулякрах действительности. Безумие модерна, состоящее из адски-иммерсивного процесса, который движется схематической теоремой инерцией. Окружённый врагами и ловушками, окружённый мещанами и радушием, режиссёр инкриминированный в среду отчаяния обладает энтелехией, которая фагоцитирует тело от неважных явлений в его жизни. Сюрреалистические шедевры в этом творении впечатляют, грань яви и сна, портал света и тьма, тлетворная тьма, обонятельная, вырожденческая эпоха трансформации Искусства в «современное искусство». Критика авангардизма и грамотная трактовка сквозь призмы аллегорий, метафор, и прочего. Синекдоха делиберирования об истинности мотиваций созидателя, недосказанность, но парадоксально цельное изречение. Антропологическая метонимия на основе предмета, напоминающего эмоциональное эссе, с откровенным презрением автора на огромную пропасть между людьми, на стремление одних уйти в свою научную фактуру особенности в сравнение с предыдущими видами, а иных прийти к своей животной сущности, к «первородному» воплощению. Безусловно, в числе своём некоторые стараются балансировать, но зачастую это не удаётся и они даются в крайность. Предтеча для реминисценции последующих творцов, наравне с каким-нибудь Мурнау, Феллини выворачивает наизнанку и очень по заветам экспрессионизма ментально-взрывающее каждые стези Великого, которое в общем уже тогда было в состоянии омертвения, стоило писать некролог и закрывать книгу Истории. Очередной триумф с компиляцией философской парадигмы в этой кинокартине принуждает неистово наслаждаться «Восемь с половиной». Чуткие струны вселенского понимания, разноплановые цветопередачи мыслей, академическая Музыка, а не варварские Звуки для голей, легендарный ренессанс авансцены, сцены, арьерсцены. Елейный балет болезней и противостояния. Лечение или разрушение? Во искушении лукавого падение визави в искусстве, или же превосходство через эскапизм, жертвовать людским, чтобы победить пороки, избавиться от валюнтаризма. Купить карт-бланш за цену фатума, эмансипировать себя и умереть в свободе. Я чувствую, как и другой любой творец, насколько для Феллини и для тебя это необходимо, но одновременно с этим ощущаю, насколько это невозможно. Наше бытие монотонно, мы частицы снега, появляющиеся эманацией, заканчивающиеся ничем. Бесчисленное множество нас подобных, а структурно практически гомогенных, отличаемых мелочным эпифеноменом. Важно, что мы оставим после нашей смерти, а не то, что будет при ней. Бессмертие возможно заполучить лишь в науках. Моя и прочих интеллигибельность остаётся известной, но раскрыть эту теорему, выражающую танатологию в своём рассвете, не поддаётся возможным. Гедонизм вероятно верный выход, а может и нет? Все мертвое, что мы таим в себе похоронить, витиеватый ипподром слабостей разбить. Но как, почему не удаётся? Метания из одного угла комнаты в другой, скитания страдальца и его думы о отношениях к нему и самого к себе. Феллини в очередной раз сублимирует аудиенцию самим с собой, наравне с Сладкой жизнью личный фильм о живущих по сей день концепций о поиске пути и спасении. Федерико хочет повеситься, Федерико желает прыгнуть с высоты в открытое море, Федерико страждет перестать быть лицемером и начинает говорить с Читателем фильма откровенно, беспощадно и прямо. Отсутствие умения к искренности, любви, мерилам в обиходе нашей жизни, через кино экспонирует своё, наедине с собой. Невнятный цирк фантазий, один на всем свете.

- Ты хочешь сделать фильм?

- Да.

- Тогда делай его!

- Нет, не буду.

- Зачем ты мне это сказал тогда?

- Сам не знаю.

Апокрифическая неуверенность во всем, душевные истязания автора, приводят его к бездействию. Лишь смерть возможна все это прекратить. И грянул холод, и грянул снег, и грянул лёд. Найти бы выход, кручусь вокруг себя, вокруг кого-то, похоже - что все время зря…

Я не шучу, это просто замечательная комедия!

Эта рецензия — мой ответ на высокопарные выпады в сторону этого фильма от бесконечного количества «предостерегателей».

Я смотрел этот фильм дважды. Если честно, в первый раз не понял практически ничего, но не стал записывать это на счет фильма — отложил на полочку и решил пересмотреть через пару лет, может мнение и изменится, недаром же этот фильм считается многими одним из величайших в истории кино.

Прошло два года, я решил устроить себе месяц итальянского кино («Леопард» Висконти очень рекомендую 10/10) и предварительно посмотрел документальный фильм Мартина Скорсезе «My voyage to Italy», где знаменитый режиссер и отличный киновед детально разобрал «8 с половиной», и я понял, в чем заключалась главная проблема моего первого восприятия.

Дело было прежде всего в неподготовленности. Раньше я не смотрел ничего подобного, поэтому просто не понял переходов между реальностью и фантазиями, воспоминаниями и снами. Я просто-напросто не понимал, кто такой главный герой, о чем фильм, и вообще не имел понятия о затронутых темах. Сегодня я, наконец, приобрёл отреставрированную версию Criterion и, боже мой, как же это было хорошо! Улыбка просто не сходила с лица весь просмотр, а музыке Нино Рота… можно аплодировать стоя! Просмотр был настолько легким, что диву даешься!

Это совсем не тот фильм, к которому нужно подходить с чистой головой и без подготовки. Не стану расписывать подробно, что из себя представляет фильм — каждый должен это ощутить на себе. Хочу лишь подчеркнуть, что не стоит категорично отправлять такое кино в папку «занудно» и «не для всех».

Да, оно, конечно, не для всех, но не потому, что это какой-то сюреаллистичный нонсенс в стиле «В прошлом году в Мариенбаде» (тоже интересное кино, кстати), а потому, что для погружения в такой фильм необходим достаточный кино-багаж, безмерная любовь к искусству и старание понять то, что видишь. Ведь, чем больше ваша насмотренность в кино подобного жанра, чем больше вы стараетесь его разбирать и понимать, тем легче у вас это получается. И тем больший спектр кино-удовольствия становится вам доступен.

Учитесь любить и ценить действительно хорошее кино. Всем добра.

10 из 10

Вне всяких сомнений эта картина Федерико Феллини является шедевром кинематографа. «Поток сознания», продемонстрированный режиссером, до сих пор настолько впечатляет, что становишься невольным участником карусели разума главного героя, переставая различать грань между реальностью и сном.

Феллини данной работой вдохновил бесконечное множество кинематографистов и такие безупречные картины, как «Бразилия» Терри Гиллиама и многие другие, просто не увидели бы свет без творческого первоисточника в виде «8 с половиной».

Крайне интересно, что постановщик по сути раскрывает самого себя в этой ленте. Марчелло Мастроянни воплощает на экране автобиографический образ самого режиссёра, великолепным образом освещая творческие муки постановщика на пути создания очередного кинематографического произведения. Актер на высочайшем интуитивном уровне ретранслирует идеи, мысли, образы Федерико, соединяя беспокойное прошлое, сумасбродное настоящее и идеалистично-утопичное будущее, которое зажимается в тисках беспросветных мечтаний, родившихся далеко раньше той реальности, в которой сейчас находится главный герой.

Все наши мечты рухнут в пропасть, если мы не определимся, что нам истинно нужно. Как главный герой, одновременно остывший и пылающий к своей жене, желает начать всё с начала с ней, понимая, что она совершенно отличается от того внутреннего идеала женщины, который он сформировал в далеком детстве. Женщины, которая, словно родная мать, будет ухаживать и нежно любить его, пока он творит. Оттого герой Марчелло и заводит любовницу, тоже находящуюся в браке, стараясь убежать от реальности собственного брака. Вечный поиск истинно той идеальной женщины приводит его к созданию фильма, производственный процесс которого превращается в сущий ад, заполоняющий всё пространство безумным водоворотом неосуществленных задумок и вездесущих участников этого самого процесса, которые неустанно торопят постановщика, мешая ему хоть на секунду утихомирить его распирающее от мысленных образов идеалистичное видение собственной кинокартины.

«8 с половиной» навечно останется бриллиантом кинематографа, очередное прикосновение к которому вдохновляет на новые свершения как в творчестве, так и в жизни в целом.

Федерико Феллини по праву считается одним из величайших кинорежиссеров в мировой истории. Большинство его фильмов — это отображение мыслей самого режиссера на свою жизнь, на жизнь как таковую, на историю своей страны и мира в целом, на человеческие взаимоотношения и, конечно, любовь. При этом всё это он показывает настолько душевно и по-человечески, что просто не возможно не влюбиться в его фильмы. Однако вершиной его творчества заслуженно можно считать только «8 с половиной», оказавшим колоссальное влияние на мировой киноискусство.

Синопсис Признанный во всей Италии режиссер Гвидо Ансельми готовится к съемкам очередного фильма. Продюсер выделил колоссальные ресурсы на декорации и костюмы, сценарист вот-вот готов сочинить задумку, на главные роли уже собралось несколько достойных кандидатов, но режиссер никак не может собраться с мыслями. Гвидо пребывает в творческом кризисе, вызванным разочарованием в жизни и любви. Он никак не может сосредоточиться на работе. В его голове смешались мысли о съемках, о жене и любовнице, о семье и детстве, о женщинах, которые окружали его всю жизнь. Весь этот поток сознания обретает облик необычных фантазий и сюрреалистичных озарений, в которых он в итоге находит вдохновение не только для работы, но и для жизни.

Игра актёров «8 с половиной» отличается необычная манера актерской игры с не свойственными для итальянского темперамента размеренностью и спокойствием. Но при всём при этом в персонажах одновременно ощущается чувственность и страсть, но не опошленная, а душевная, по-детски наивная. В данном ключе, прежде всего, следует отметить легендарного Марчелло Мастроянни в роли Гвидо — по факту прообраз самого Феллини. Гвидо — талантливый режиссер, пользующийся уважением как среди публики, так и среди своих коллег по цеху. У него есть жена и, как принято в итальянских фильмах, есть любовница. У него есть деньги, слава, влияние, возможности, но от всего этого он не получает никакой эмоциональной отдачи. По большому счету ему просто скучно, и герой вынужден нести в себе мёртвый груз, который не дает ему возможности не только творить, но и жить нормально. Также я бы отметил Анук Эме в роли Луизы, супруги Гвидо, которая прошла с ним долгий жизненный путь и уже давно поняла его и как художника, и как мужчину, и как человека. Однако ей претит мысль, что даже спустя 20 лет брака этого так и не смог понять Гвидо, который привык подавать ложь за правду.

Режиссура «8 с половиной» считается по большому счету автобиографичным фильмом, и, честно говоря, с этим можно согласиться. В литературе есть такой художественный приём «поток сознания», воспроизводящий душевное состояние персонажа посредством словесной «регистрации» его переживаний, воспоминаний, мыслей. Феллини удалось перенести этот прием на кинопленку, переформатировав внутреннее состояние своего героя из словесно в визуальную «регистрацию». В фильме действительно очень тесно пересекаются реально происходящие события и фантазия самого героя. Вот он во время завтрака пытается скрыть от супруги факт измены, когда в ресторан является его любовница, и вот в его голове жена и любовница стали лучшими подругами, а потом вообще объединились с другими женщинами из его жизни. Метафоричность — это основополагающее составляющее фильма, но при этом все эти образы не выглядят непонятными. Напротив, смысл четкий и ясный, хотя, наверное, каждый зритель увидит в этих образах какую-то свою трактовку.

Сценарий Конечно, при таком описании манеры повествования может показаться, что у фильма и сюжета как такового нет, но это не так, ибо он бы тогда не получил такую популярность. По сюжету главный герой Гвидо Ансельми, уважаемый во всей Италии режиссер, готовится к съемкам нового какого-то фантастического фильма, по крайней мере, зачем-то декораторы возводят гигантскую модель космического корабля. Продюсер требует от Гвидо уже определиться с выбором исполнителей на главные роли, сценарист — с общей задумкой, а актеры — с образами своих персонажей. Но ни того, ни другого, ни третьего в голове у Гвидо еще не сложилось. Честно говоря, в плане работы у него еще «конь не валялся», но Гвидо все равно. Герой пребывает в глубоком творческом и жизненном кризисе. Он устал от работы, от назойливой любовницы, требующей внимания и в то же время постоянно упоминающей в своих разговорах своего мужа. С одной стороны, ему безумно стыдно перед женой Луизой, но в то же время он никак не может отказаться от интрижки. Его дико раздражает та напыщенность, та мишура, то фанфаронство, которое его окружает. Герой пытается найти ответы на мучимые его вопросы в религии, в своих воспоминаниях о детстве и родителях, в своих фантазиях о его любимой актрисе Клаудии (в исполнении красавицы Клаудии Кардинале). Но чтобы найти ответы, найти вдохновение, найти, наконец, самого себя, герою придется пережить душевный шок от вероятности окончательно потерять всё то, что он уже имеет, и что он ранее не ценил по-настоящему — это воспоминания.

Итог У меня есть теория, согласно которой у всех романских народов, к которым относятся итальянцы, в генетике заложена тяга к искусству. С этим нельзя не согласиться — взглянуть хотя бы на шедевры архитектуры, скульптуры и живописи, которыми Италия буквально испещрена вдоль и поперек. И это умение творить шедевры досталось и итальянскому кинематографу. Посмотрев «8 с половиной» я не лишний раз убедился в этой теории. Конечно, может сейчас итальянское кино уже не так ярко, как раньше, но сам факт шедевральности работ того же Феллини не поддается сомнению. Вообще считается, каждый настоящий киноман обязан увидеть это фильм. Теперь и у меня стоит эта галочка, чего и вам советую.

«8 1/2 ». Федерико Феллини. 1963г.

Фантазия Феллини о месте художника в современном мире, которая актуальна и сегодня. Это фильм — размышление, фильм — поток сознания, если сравнивать Феллини с писателями, то, наверное, это бы были Марсель Пруст и Вирджиния Вулф. А если с режиссерами, то Чаплин, так как стремление к празднику в кадре их очень сближает.

Перед просмотром стоит узнать, что в фильме существует 4 повествовательных «линии»:

1. Реальность;

2. Фантазии;

3. Воспоминания;

4. Сон.

Переход между ними ничем не обозначен, так что смотреть нужно очень и очень внимательно. Благодаря отсутствию переходов и прямой склейки кадров создается эффект сюрреализма, вам будет непонятно «где вы сейчас находитесь» и что вообще происходит. В этом новаторство Феллини. До него подобного в кинематографе еще никто не создавал. Такое было возможно лишь в устной речи, но никак не в кино. Это смелое, безусловно необычное решение гения. Лишь только из-за этого факта уже стоит выбрать этот фильм, чтобы посмотреть сегодня вечером и приобщится к истории кинематографа и проследить опыт великого творца.

Кстати вы знали, что знаменитый танец Умы Турман и Джона Траволты из «Криминального чтива» Тарантино, это копия сцены из фильма «Восемь с половиной»? (свое пристрастие копировать сцены из любимых фильмов Тарантино никогда не скрывал).

Главная идея режиссера была показать мир художника с внутренней стороны. Безусловно это фильм о фильме и о его создании. Сам Феллини стремился создать комедию, говорят он даже писал себе напоминания о том, что он создает комедию, в итоге фильм получился серьезным и затронул многие стороны человеческого бытия.

Главная задача художника по Феллини творить, и творить до тех пор, пока он считает, что у него получается действительно хорошо и вдохновенно. (Кстати мне это напомнило диалог Бездомного и Мастера в «Мастер и Маргарита» Булгакова. Помните, когда Мастер спрашивал поэта, нравятся ли ему стихи, которые он пишет, а он отвечал, что нет, на что Мастер порекомендовал ему больше не писать). Также и в фильме раскрывается тема «творец и его творчество», об этом в конце говорит критик, друг Гвидо: «В мире уже и так полно лишнего, и добавлять смятение к смятению не тот случай. Неужели вы думаете, что кому-то будет интересен убогий каталог ваших ошибок?» — в этой фразе отражено сомнение режиссера касательного его фильма, он как-бы спрашивает себя будет ли кому-то нужен «8 1/2 ». Истинный творец тот — кто объективен к себе и своему творчеству. Если исписался не пиши, ибо твое творение не принесет ничего в мир, если «исснимался», не снимай, в мире и так очень много плохого кино.

Также нельзя не отметить костюмы и грим! Костюмы в кино подобны образам из снов, — говорил режиссер. — Сны и мечты учат нас тому, что существуют универсальные языковые средства: можно передать другому человеку ощущение от каждого предмета, цвета и детали одежды. Следовательно, костюмы воплощают в себе определенную эстетику, помогают рассказать историю персонажа». Образы героев продуманны безукоризненно. Героини щеголяют в роскошных нарядах и фантасмагорических головных уборах. Будь то плюшевые наряды любовниц с белым мехом и черной вуалеткой, или строгие лаконичные мужские костюмы, шляпы очки. Очень интересно сделан макияж донн Феллини, акцент сделан на влажные глаза, у каждой макияж очень яркий, как будто и за ним есть какая то история.

Фильм рекомендую к просмотру однозначно! После просмотра вы поймете почему и сегодня обсуждают его кино, почему спорят о нем, а также что такого есть у Феллини, что и сегодня вдохновляет в нем не только людей чья жизнь связана с кино, но также и модельеров, музыкантов и писателей. Теперь я собираюсь посмотреть его «Амаркорд» и «Сладкую жизнь», вы со мной?

В авторском кино существует достаточно большое число фильмов, посвященных самому процессу съемки кино, производству и его дальнейшему продвижению. Начиная с картины Федерико Феллини «Восемь с половиной», каждый значимый режиссер считал необходимым снять картину, посвященную собственным «мукам творчества». Другой как режиссер, режиссер как персонаж, репрезентация на экране внутреннего мира режиссера — задача не из легких, все эти фильмы носят автобиографические черты. Концепция режиссера как единственного полноправного автора кино, чью роль можно сравнить с писателем или художником, была предложена в 1950-е годы Александром Астрюком ради прославления творческой манеры таких кинематографистов, как Альфред Хичкок, Кэндзи Мидзогути, Говард Хоукс.

«Другой гарантирует границы и переходы в мире. Он — сладость близости и сходств. Он регулирует изменения формы, а также фон и вариации глубины. Он предотвращает нападение сзади. Он наполняет мир благожелательным шепотом. Он заставляет вещи быть благосклонными друг к другу и искать себе естественные дополнения друг в друге. Когда мы выражаем недовольство по поводу невыносимости другого, мы забываем про иную и еще более страшную невыносимость, а именно про невыносимость вещей, которая бы имела бы место без другого», — пишет Жиль Делез в «Логике смысла».

Однако, режиссер как персонаж, сама тема режиссирования реальности впервые предстает в картине Феллини «8 1/2 », снятой в 1963 году. Она представляет собой хрестоматийный пример экспликации на экране «потока сознания» творческого человека. Главный герой — режиссер в период творческого кризиса, перед нами разворачивается вся подноготная его профессии, все страхи, терзания, вопросы, мучающие при постановке фильма. В финале фильма герой рассуждает в духе Рокантена из «Тошноты» Сартра: «хаос — это я сам», поэтому он отказывается бежать от сумятицы своего бессознательного и все герои — реальные и воображаемые — движутся в едином хороводе. В этой картине мы впервые сталкиваетмся с Другим как нашим собственным иным, но этот Другой активно режиссирует нашу жизнь. Как железный Закон, как недоступные рациональному пониманию, глубины нашей психики в фильме Феллини представлены без цензуры, без упорядочивания, в том виде, в каком они терзают творческого человека.

Последующие фильмы, посвященные творческой работе режиссера по упорядочиванию кинопроизводства — «Американская ночь» Трюффо, «Предостережение святой блудницы» Фассбиндера» «Положение вещей» Вендерса, менее насыщенны деталями, как фильм Феллини, но, тем не менее, показывают инаковость режиссера по отношению к актерам и всему остальному миру. Навязать свое мировоззрение огромному количеству людей — а именно в этом состоит задача режиссера во время съемок — сделать свою инаковость, свой внутренний мир материалом для фильма, — вот в чем сложность такого кино.

Картины этого плана ставят проблему творчества вообще в довольно неудобном ракурсе. Если художник — творец всех смыслов, которые раскрываются в тексте, то почему эти смыслы ускользают? Почему получившийся текст всегда богаче авторского замысла и к нему не сводим? Это возможно потому, говорит Жак Лакан, что через человека говорит Другой — тот, кто структурирует работу его бессознательного. Желание человека, желание что-либо создать, самовыразиться — это всегда желание Другого, трудно формулируемое и скрытое.

Именно таково распределение ролей в картине Феллини — Гвидо Ансельми сталкивается с независимостью своего бессознательного, с процессами, которыми управляет Другой. Одна из главных проблем, поднимаемых фильмом — невозможность творить. В «книге «История безумия в классическую эпоху» Фуко писал, что безумие — это отсутствие творчества. Та болезнь, от которой страдает герой Феллини и от которой он лечится на водах — не просто творческий кризис, но невозможность снимать.

Ингмар Бергман в одном из интервью называл эту картину «погребальной», но исполненной с невероятным юмором. В других работах, посвященных процессу кинопроизводства, каждый кинорежиссер затронет эту проблему невыносимости творить, когда сказать, увы, нечего. Часто о художнике говорят дежурные фразы «исписался», «устал», но не одна из них не выражает того глубинного разочарования в творчестве, которое не отпускает человека, пытающегося изо всех сил что-то создать.

Мне кажется, что за свою жизнь каждый слышал имя Фредерика Феллини, в одном из неснятых его фильмов на тоненькой льдине в бокале маpтини геpой на геpоине, геpоиня на геpоине, но из снятых я бы хотела сегодня рассказать свое впечатление про фильм 8 с половиной. Подбиралась я к нему долго, постоянно откладывала так как думала, что будет слишком непонятно и автобиографично, набор специфический, согласитесь?) но в один прекрасный вечер громкое имя режиссера и мое нежное настроение все таки склонили меня к просмотру.

Скажу сразу, если вы хотите посмотреть что-то интресненькое чтобы вечер пролетел быстрее-вам не сюда, если вы хотите не вникать-аналогично, но вот если настроение созерцать красоту и постараться понять что твориться в голове и в душе великих творцов-велкам.

Фильм пронизан какой-то неуловимой тоской, поиском себя, вечного и конечно просто невероятными женщинами, я не знаю еще такого фильма который можно смело называть одой красивым роскошным дамам — эти наряды и макияжи можно вынести как отдельный вид искусства, не знаю есть ли уже такой термин, но я бы ввела «Дама Феллини».

Стоит ли смотреть? Определенно стоит хотя бы ради оригинального танца Умы Турман из Криминального чтива который как оказывается Тарантино позаимствовал у Феллини, ради атмосферы, красивых итальянцев во главе с Марчелло Мастрояни и вдохновение, которое подарил мне этот фильм.

9 из 10

Этот фильм очаровывает с первых мгновений, и его очарование не ослабевает до самых последних минут. Этот фильм, посвященный творческому кризису режиссера, является триумфом режиссерского мастерства!

Если литература в начале XX века достигла вершины в создании романа-потока сознания, то в кино этого определенно добился Феллини. Мало того, что он намеренно не отделяет невероятно метафорические сны главного героя от реальности, он мастерски изображает глазами того же героя всю ту суматоху, круговорот людей и рук, что-то жаждущих и ждущих от творца, у которого нет сил творить.

Как изысканно и элегантно Феллини преподносит тему душевного кризиса. И как символично, что главный герой режиссер — это роль, которую каждый человек в норме должен играть в своей жизни.

С чего же начался его кризис? С того момента, как он решил создать фильм, способный исцелять души людей, решил научить их чему-то важному, тогда, когда он решил, что ему есть чему учить. Оказалось, он опустошен. Ему совершенно нечего сказать. Все, на что он способен — это обращаться к своему прошлому или настоящему. Но ему не удается найти связь между отдельными отголосками, он не может их связать…

Интересно, что приметой этого угнетенного состояния является не только неспособность сказать, но и утрата вкуса, вкуса к жизни и вкуса в жизни. Самый яркий тому пример — крикливо одетая любовница вместо элегантной, но менее броской жены.

Не менее символичной становится выстроенная в поле декорация (очаровательная деталь!) — огромная и бессмысленная. Иллюстрация того, как человек стремится отправиться в космос, вместо того чтобы решать земные проблемы. Интересно, что именно главный герой отказывается взбираться на нее, в итоге он находит ей вполне приземленное применение.

Как здорово Феллини играет на контрастах: еще вполне себе молодой Марчелло Мастроянни выглядит нелепо в окружении марширующих на процедуры стариков. Сцены в санатории через много лет будет воссоздавать в своем фильме «Молодость» Паоло Соррентино, добавив туда еще одну деталь из фильма Феллини — захватывающую дух панораму поля, на кромке которого стоит человек-воспоминание. Контраст масштабов создает завораживающий эффект.

Интересно и то, откуда приходит исцеление. Главный герой пытается обратиться к вере, причем вполне буквально — он обращается к самому кардиналу. Но кардинал дает самый антиклерикальный ответ — почему все возомнили, что должны быть счастливы в этой жизни. По Феллини, мир спасет, скорее красота, чем вера. Самому режиссеру преподносится ценный урок от самого, с одной стороны, неожиданного, а с другой — практически весь фильм ожидаемого персонажа. Урок прост, но сложен в исполнении, поэтому даже в последние минуты фильма зритель не может быть уверен, что он будет до конца усвоен главным героем. Но положительная динамика определенно наблюдается…

Это самый настоящий кинематографический шедевр, великолепный во всех своих проявлениях!

Во второй раз посмотрел картину «Восемь с половиной» (1963) Федерико Феллини. Насколько это было завораживающе! С такой же улыбкой, как в первый раз, я наблюдал за абсолютно нелинейными сюжетными перевертышами реальности и потока сознания, за ухмылкой главного героя и его пронзительным ироничным взглядом сквозь роговую оправу а-ля «Kingsman» (чуете, откуда все пошло, а?), за его бесконечными женщинами и постоянными «разговоры ни о чем», сквозь которые просачивался апогей театральности, искусственности жизненных неурядиц.

Фильм рассказывает нам об этапе творческого кризиса вымышленного знаменитого итальянского режиссера Гвидо Ансельми, чей предыдущий фильм был необычайно успешен. Продюсер в головокружении от успеха вкладывает миллионы на декорации, актеров, сценаристов, лишь бы он приступил к работе над новой картиной. Но Гвидо разочарован в жизни, в любовных похождениях, а все идеи будущего шедевра никак не могут сложиться в единый замысел.

Во многом автобиографичный фильм дает нам противоречивую действительность, где сам Феллини в образе героя и режиссер-постановщик жизни, и трикстер-инфантил, и главный клоун всего светского цирка. Критики с позицией советского соцреализма (они еще живы?) могут отметить, что режиссер показывает развал буржуазии, тонущей в своей бессмысленности существования и отсутствии каких-либо духовных ценностей. Поборники нравственных ценностей осудят героя за его отстраненность от насущных проблем, за стихийность мышления и миропонимания. Только режиссер, мне думается, и не собирался возносить или принижать кого-либо. Он поставил театральную постановку, где воплотил свое ощущение творческого кризиса, когда желание творить превращается в желание укрыться в пеленке под нашептывание старой бабушки как когда-то в детстве. И теперь, в момент принятия ответственного решения, когда на кону деньги алчных продюсеров, герой вступает в полемику с собой и своим прошлым, а если судить по Фрейду, то с бессознательной частью себя — «Оно» (в желании бесконфликтных отношений со множеством женщин, в стремлении к нереализованной творческой вседозволенности) и навязанного общественного сознания — «Сверх-Я» (в виде строгого католического воспитания и соблюдения норм семейных ценностей, взращённых с детства).

Гвидо Ансельми в общих чертах — альтер-эго Феллини, герой, которому трудно посочувствовать, но еще труднее осудить, разве что за его бездействие. Однако на это у него есть оправдание: «Уничтожать лучше, чем создавать, если не создаешь вещи по-настоящему необходимые».

Но он сам рушит буквально все на своем пути: проект нового фильма, семейную жизнь, отношения с людьми его круга. Ради чего, стоит спросить? Быть может, ради того, к чему он все время отчаянно вырывался — к свободе и правде, личностной и творческой — то, что он может и не обрел, но, по крайней мере, попытался. В конечном итоге, все можно переиграть, что и делает наш пиноккио в смокинге под финал, строя весь актерский состав реального фильма на свой лад, со своим сценарием и в соответствии со своим замыслом.

Необыкновенное смешение реальности и ирреальности, экскурсов в прошлое и экспонирования настоящего создают крайне интимный фильм-впечатление, фильм-эссе о режиссере от режиссера. Феллини делает то, что многие могут принять за проявление эгоцентризма — представить себя за легко читаемой маской, рассказывая о своих скитаниях на творческом поприще. Но, как известно, в процессе производства фильма он постоянно держал в себе одну мысль, от которой не отступал ни на шаг: «Помни, что это комедия». Исповедь от трикстера в любом случае не может восприниматься исповедью как таковой. Это фарс, разросшийся до масштаба, когда правда уже не за горами. В этом, несомненно, лично для меня одна из интереснейших находок картины — сделать почти правдой исповедь от героя, чьи поступки за редким исключением не содержали в себе искренность.

«Восемь с половиной» — это почти рекурсия Феллини, отражающаяся в кривых зеркалах, отчего очерк о творчестве превращается в карикатуру фрагмента собственной жизни, где есть доля правды и немалый кусок отменного вранья в самом хорошем смысле этого слова.

P.S: визуальная часть картины вызывает приступ немедленного позыва к творчеству. Мощная игра (Да еще какая! Это один из героев фильма, не меньше!) операторской работы и монтажа, света и тени в рамках черно-белого фильма — творческий подвиг всей производственной группы фильма.

10 из 10

Удивительно притягательный фильм «8 с половиной» 1963 года является, пожалуй, самой значимой картиной в режиссёрской карьере Федерико Феллини. И пусть многие, воскликнув, возразят мне «Сладкой жизнью», я лишь улыбнусь: из-под рук гения всё прекрасно. И пусть герои сравниваемых фильмов переплетаются, будто отождествляются между собой: творческим кризисом, актёром Марчелло Мастроянни (с которым Феллини считал себя одни целым), тем, что оба в какой-то мере являются отображением самого режиссёра, — и пусть. «8 с половиной» определённо более личное кино, ведь Федерико Феллини по сути обличает себя в пороках и собственной бесчувственности, тогда как в «Сладкой жизни» это делает общество. Более личное, потому что на чистоту.

Оригинальное название киноленты «8 1/2» содержит в себе все когда-либо снятые фильмы Феллини: шесть полнометражных, два короткометражных (которые он посчитал за одну), а также «Огни варьете», созданные совместно с Альберто Латтуадой (та самая «половина»). Этот фильм — абсолютное переосмысление творчества до него, ретроспективный взгляд в прошлое, погружение в почти шизофренический хроматоскоп сцен из реальной жизни и снов-видений.

Наблюдая за творческими исканиями Гвидо Анселми, зритель полностью воссоединяется с пространством до неприличия символизированными и метафоричными буднями творца, создающего свой новый фильм и потерявшегося в этом процессе из-за разочарования, творческого кризиса, тщетных стремлений осознать, как быть в будущем. Режиссёр соединяет на экране две картины, где одна — это личное творение, повествующее о происходящем, а другая — та, которую создаёт его главный герой. И оба фильма — это переводные кальки, символически образные отражения жизней своих создателей. И каждый из них, по моему мнению, достиг того периода жизни, когда каждый старается переосмыслить итоги прожитой жизни, систематизировать её. В творческой профессии это, несомненно, достигается с помощью создания своего нового детища, посредством которого находится потерянный или забытый смысл.

В чёрно-белой ленте нет случайностей, ведь все образы, герои и персонажи картины продуманы до тончайших деталей, также и декорации, костюмы, музыка, игра актёров — их жесты, манеры, ракурсы. Каждая сцена, каждый кадр — это словно бы отдельная фотография с невероятно структурированными предметами, наполненными символами и метафорами — операторская работа идеальна, как и все составляющие этого фильма.

После просмотра остаётся стойкое ощущение вероломной причастности к чьей-то жизни: к жизни, которую настиг творческий кризис, перерастающий в кризис жизни и её осмысления. Кинолента бесконечно будет близка всем творческим людям, которых настигал подобный этап переосмысления собственных трудов: когда необходимо найти нечто новое внутри себя или вовне, освободиться от груза, обрести всепоглощающую силу и взлететь. Запомнила одну фразу героя: «Когда же я сбился с пути? Мне нечего сказать, но в то же время нужно сказать хоть что-то…»

Фильм рекомендую к многократному просмотру, поскольку с каждым новым видением на разных этапах собственной жизни обращаешь внимание совершенно на разные детали и моменты, открывающие картину множеством граней и пересекающихся плоскостей.

Впервые после просмотра фильма задала себе вопрос: «А кто я такая чтобы ставить этому процессу оценку?»..

Начало фильма кажется немного запутанным, но стоит набраться сил продолжить вникать в происходящее..

Сюжет этого фильма целиком переходит в процесс, жизненный процесс зрелого мужчины, который не стесняется признаться зрителю, используя все мыслимые и немыслимые режиссерские приёмы, что у него, грубо говоря «на сердце». Кроме того идея состоит в том, что он пытается создать на основе этого процесса кинокартину. Но процесс внутри процесса — сложная задача и под конец главный герой наконец начинает анализировать своё хаотичное поведение. К этому моменту весь съёмочный процесс уже погрузился в ХАОС.

В итоге РАЗРУШЕНИЕ каркаса этой сложной идеи-задачи (уместить всю кашу беспорядочных связей в двухчасовой фильм), как следствие, становиться спасением от ужаса и мрака безысходности.

Бесспорно ценный материал.

Но отображенный выглаженный полу-мир/полу-сон, и эти образы, которые уже несколько несовременны, ставят ценность под вопрос.

И «послевкусием» отложилась какая-то общая гладкость, с которой видимо склонен главный персонаж (как и многие из нас) излагать подробности своей жизни. Хотя эта некая «гладкость» позитивно упрощает восприятие картины и в общем смысле самого себя.

Особенно «плотно звучат» напутствия, которые даёт герой Carini, il critico cinematografico от актера Жана Ружёля в конце!.. Но лучше конечно смотреть целиком, если смотреть вообще стоит…

9 из 10

Вроде бы, Никита Сергеевич Хрущёв, немного недотянув до конца этого фильма, заснул… и очень даже зря! Конечно, сложности в сведении субъективного и объективного, коих в этом фильме воз и маленькая тележка, были далеко не только у Хрущёва (если он вообще следил за сюжетом). Например, я видел этот фильм около пяти или семи раз, но даже я бы не подвязался судить, какие эпизоды просто пригрезились Гвидо, а какие действительно существовали и для других персонажей включительно (да и что вообще в кино может существовать объективно, если всё это- мир чужих иллюзий?!). Так что зачем разрушать этот великолепный коктейль из фобий впавшего в кризис режиссёра (я это не про Феллини, конечно, а про его персонажа), каких- то фантомов его нереализованных желаний, комплексов и событий из прошлого?! К счастью, ни Феллини, ни его (будем надеяться) зритель не ставит себе задачи расставить «все точки над i», ибо «8 с половиной» ценится никак не своей цельностью.

А прекрасен этот фильм своей непередаваемой лёгкостью…

Парадокс, но интеллектуальное кино с такой кучей смысловых нагромождений, сложнейшей техникой монтажа (можно легко потерять нить повествования, едва «заснув» на 5 минут!) и, скажем прямо, не самым простым повествовательным нарративом, смотрится невероятно легко! Какое- то непередаваемое чувство стиля сквозит буквально из каждого кадра. «8 с половиной»- это настолько кино высшей пробы, что может олицетворять собой не просто лучший фильм одного из главных гениев мирового кино, но и кинематограф в целом (кстати, в 2014- ом году знаменитый кадр из фильма, где Марчелло Мастроянни приспускает на нос чёрные очки, был официальным постером какого- то там по счёту Каннского фестиваля, а это главное кино- событие года!). Одно удовольствие смотреть даже какие- то скриншоты из этого фильма, или мелкие его эпизоды, пусть хоть урывками. Чего стоит танец одной толстушки, из детских воспоминаний Гвидо! А как прекрасна сцена с гаремом, где главный герой поначалу мило воркует со своими пассиями, но потом, после непослушания одной из них, хватается за хлыст… А блестящая игра Марчелло Мастроянни! А воистину гениальная режиссура Федерико Феллини! А божественная музыка Нино Рота! В упор не понимаю, как тут можно заснуть.

10 из 10

Фильм Федерико Феллини «8 с половиной» смотрела всего два раза (с интервалом примерно три года). Для тех кто уже видел это кино — рекомендую иногда пересматривать — более того, если у вас творческая профессия или профессия имеющая отношение к кино.

В фильме нет случайностей — все что мы видим — это продуманные до тончайших деталей образы, типажи, декорации, костюмы, игра актеров (великолепный актерский состав), что они говорят — как себя ведут их жесты и как это увидено оператором — каждая сцена — это гениальная композиция, каждый ракурс выстроен со смыслом. Для тех кто еще не знаком с фильмом — обязательно рекомендую к многократному просмотру! Более того предлагаю отвлечься от всех многочисленных комментариев, рецензий и отзывов и сделать свои собственные выводы. Картина настолько глубока что при каждом просмотре ты открываешь для себя что-то неожиданное. Невозможно дать однозначный и категоричный ответ на вопрос «о чем фильм». На первый взгляд — это фильм о фильме. Но режиссер поднимает в нем так много вопросов и оставляет зрителя без ответа. Наверное он знает ответ для себя — но предпочитает чтобы его герой молчал. С одной стороны он ищет путь, единственный верный и честный, у него в голове крутится много идей но это как раз таки все от чего он хочет освободиться — то от чего он хочет убежать — та ложь которую он уже не может преодолеть — или та путаница с правдой и ложью которую он сам уже не способен различить. Он ищет чистоту и правду. Он хочет освободиться от чего-то внутри себя и одновременно обрести сверхъестественную силу — такую легкую и такую полную что позволит ему парить в небесах. Но «Напротив. Но я ведь и есть тот самый — в котором нет никакого мужества забыть чтобы то ни было. Когда же я сбился с пути? Мне нечего сказать, но в то же время мне нужно сказать что-то…'

С другой стороны — у него нет «источника». Высшей силы и энергии которая будет им двигать и вдохновлять. Эту силу он ищет в женщине. Женщин много — все они красивы — все они разные — и казалось бы все его любят — но каждая из них страдает — и страдает в том числе от лжи Гвидо (Марчелло Мастрояни). Потому что ни одна из них не может воспринимать его таким какой он есть — с «его» правдой. И он не может. «Сможешь ли ты бросить всё и начать всё сначала? Сможешь ли ты посвятить себя чему-то одному единственному и быть верным до конца? Сумеешь ли ты найти смысл в этом… просто потому что ты веришь в это? Сможешь ли ты сделать это?»

Отдельно хочу обратить внимание на то что фильм черно-белый. У Феллини гениально всё начиная с названия фильма. Никаких красок и цвета — только черное и белое и их градации. Ничего лишнего что могло бы отвлечь восприятие от всей серьезности этой… «комедии» (по версии самого Федерико Феллини). Всё внимание на экран — на суть — всмотреться в потрясающие лица актеров — их «роль» в этой истории.

И конечно же музыка! Картина с каждой ее составляющей звучит гармонично. А композиция в начале фильма (примерно на 7-й минуте) очень напоминает музыку из «2001 год: Космическая одиссея» Стэнли Кубрика.

10 из 10

Просто послушайте заглавную тему, написанную Нино Рота и вы все поймете

Фильм рассказывает нам историю Гвидо. Режиссера, которого настиг кризис. Семейный, духовный, но главное, творческий. Его предыдущая картина была успешной и продюсеры ждут того же и от его нового фильма. Создаются декорации, подобраны актеры, расписан бюджет, но у Гвидо нет ни то что сценария, даже задумки. Он отчаянно ищет сюжета, но из этого мало что выходит. Его все еще посещает муза, но свидания эти становятся редкими и непродолжительными. Он меняет одну за другой любовниц, меняет обстановку, но ничего не помогает.

8 1\2 очень автобиографичный фильм. Великий Феллини действительно снимал свой восьмой с половиной фильм(«половинкой» он считал совместную работу «Огни варьете») и так же находился в кризисе. Попутно с историей того, как вообще создается кино, показывая изнанку студийного производства, режиссер рассказывает нам свою, только его личную, историю. Детство в большой и бедной итальянской семье. Занятия в католической школе. Забавные эпизоды с проституткой Сарагиной, все это раскрывает нам героя, как раскрывает и личность режиссера.

Стоит ли говорить, что это лучший фильм из категории «кино о кино». Как тонко здесь показанны все эти продюсеры, критики, монтажеры, актеры и актрисы, не понимающее ничего в искусстве и загоняющее мастера в клетку.

В фильме смешаны сны и реальность. Фантазии и обычный быт. Которые в сознании любого художника мало отделимы друг от друга.

Также в фильме много символизма, именно за это на него часто вешают непонятное клеймо-«Арт-хаус» Хотя, на мой взгляд, символизм Феллини понятен каждому и он очень интересен.

Интересно и то, как из выходят из кризиса два режиссера. Федерико и Гвидо делают это каждый по-своему. В конце-концов Гвидо оказывается даже много смелее и честнее своего создателя.

Можешь ли ты все бросить

и начать жизнь заново?

Выбрать одно, только одно и

быть преданным только ему?

Сделать его целью своей жизни,

тем, что является для тебя всем,

что становится всем,

потому что твоя преданность

делает его вечным. Можешь?

10 из 10

У известного режиссёра Гвидо Ансельми случается нервный срыв и его направляют на курорт в санаторий, подлечиться минеральной водой и солнечными ваннами. Причиной же этого душевного истощения послужил творческий кризис, разгоревшийся аккурат посреди подготовки к масштабным съёмкам нового фильма. Гвидо нужно как можно быстрее собраться с мыслями, определиться с выбором актёров и сценарием, и запустить съёмочный процесс. Но его многое гложет и не даёт спокойно работать, экзистенциональный и творческий кризисы продолжаются.

Всё в этой истории посвящено главному герою, он же Ансельми, он же режиссёр Феллини. Своеобразная рекурсия итальянского мэтра, снимающего фильм о себе же, снимающем этот фильм. Если это пока забыть и искать другие параллели, то можно найти две главные, литературные. Прослеживается схожесть Гвидо со Стивом Дедалом, главным героем Улисса. Точно так же, герой «Восьми с половиной» боится этого мира и хотел бы вернуться в утробу матери, лишь бы не сталкиваться с проблемами и не получать жалоб и требований от близких и коллег. У него схожие жизненные принципы, но он также почему-то слишком легко готов ими поступиться.

Также в некоторых моментах Гвидо думает и говорит прямо как Мерсо, герой произведения Альбера Камю «Посторонний». Все окружающие пытаются рассказать ему что-то, абсолютно Гвидо не интересное. Пытаясь быть честным, а не грубым, он откровенно говорит им об этом. Однако те продолжают изливать ему душу и рассказывать, что их беспокоит и интересует, и что должно вроде бы вызывать у главного героя такие же чувства. Однако невольное равнодушие не отталкивает от него людей, наоборот, этих докучающих становится с каждым часом всё больше.

Женщины требуют от него слишком многого, как и продюсеры. И точно также Ансельми пытается внушить жене, друзьям, коллегам, шишкам из кинокомпании, да и себе тоже, что ему жизненно необходимо снять фильм для самого себя и о самом себе. Это должен быть фильм-откровение о своих детских воспоминаниях и текущих острых переживаниях, показать на контрасте, чего он хотел и что получилось. Несмотря на «личность» фильма (no pun intended) тем не менее, он может быть многим интересен. Ну только если те переживания и вопросы, что Ансельми хочет изобразить не лично его проклятие. Но нет, в этом и секрет успеха и признания этой кинокартины. Оказалось, если смело и умело экранизировать даже самый, казалось бы, безумный ход потока сознания, он окажется близок огромному количеству людей. Почти все сцены других фильмов слишком прямолинейны, в них нет подтекста. Единственный секрет, не показанный там в кадре — личность убийцы или секрет афёры. «Восемь с половиной» в этом плане очень богат на различные инсинуации и крайне ресмотрибелен. Стоит только подумать, что вы всё поняли и все намёки уловили, обязательно окажется, что вами была пропущена дюжина других иносказаний и символов.

Если всё-таки пытаться выделить главную тему фильма, то мне кажется, что в первую очередь это кино о неизбежном одиночестве. После 20 лет совместной жизни с женой, он упрекает её в том, что у неё до сих пор неправильное представление о нём. Своего некогда лучшего друга он презирает, причина тому — тот превратился в человека, которым Гвидо становиться очень не хочет — стареющего и уже примирившегося со многим мужчины, ищущего счастье утешение в вине и молодых любовницах. Согласный на сладкую ложь старик, бросивший попытки понять себя. Роль, которую многие даже и не подумают осуждать, вполне себе респектабельный способ обмануть себя. Именно, самообман как естественная в глазах общества черта характера Гвидо презирается. Его мучает, что он на своих же глазах, так сказать, пытается всё оправдать и найти компромисс. Но его нет, в этой сюрреалистической авантюре всеобщее непонимание и неуверенность в своих желаниях — даже необходимые компоненты успеха. У Гвидо нет сценария, его попросту не может быть, разум в честном анализе рождает образы, которые должны быть экранизированы немедля, без вопросов. Но упрашивание актёров и продюсеров требует время силы на, казалось бы, сумасбродные идеи. Но им всем нужно лишь слушаться великого режиссёра и всё. Настоящие актёры так и сделали, неровные куски пазла в конечном итоге сложились в шедевр.

Автомобиль приходит в движение, проезжает пару метров и вновь останавливается. За рулем одинокий человек в шляпе. Вокруг множество таких же застрявших в пробке автомобилей, случайно слившихся воедино в этом неподвижном обществе. Нужно лишь оглянуться, чтобы увидеть прозаичность жизни окружающих. Всюду посредственность, равнодушие, пошлость. Действительность, словно дым, заполняет салон автомобиля, и человек в шляпе начинает задыхаться. Он пытается выбраться, достучаться до кого-нибудь. Но никому нет дела, лишь тень осуждения в глазах наблюдающего мужчины. Наконец, человек в шляпе вылезает через люк в салоне автомобиля, поднимается над миром и начинает дышать полной грудью. Озарение подхватывает его и уносит в небо на недосягаемую высоту. Но реальность, привязанная веревкой к ноге, не дает витать в облаках бесконечно и очень быстро заставляет вернуться на землю.

Именно так начинается известнейший фильм Федерико Феллини «Восемь с половиной». В этой сцене прослеживается один из главных лейтмотивов всего фильма — желание художника вырваться из-под гнета окружающего мира, почувствовать истинную свободу и отправиться в полет своей фантазии. Успешному режиссеру Гвидо Ансельми удается это сделать лишь во сне. В реальной жизни его затягивает рутина съемочного процесса: бесконечные разговоры с продюсером, актерами, монтажниками декораций. Но он находится в творческом тупике, и в его фильме нет места этим людям.

Его произведение о нем самом, но с иной судьбой. Фильм, включающий эпизоды из прошлого Гвидо с пробами актеров на роли близких ему людей, но при этом с фантастическими составляющими — явная попытка убежать от реальности, по-другому срежиссировать собственную судьбу. Желание Гвидо снять свою жизнь как кино, где все будет подчиняться его воле, прослеживается в псевдореальных вставках, основанных на его мыслях. В то же время, Гвидо ищет музу, олицетворением которой является актриса по имени Клаудия. Она незримо является ему на протяжении фильма. Но лишь ее реальное появление на съемочной площадке позволяет Гвидо принять жизнь такой, какая она есть, и вновь обрести вдохновение.

Федерико Феллини — признанный классик мирового кинематографа. Трагикомедия «Восемь с половиной» стала одним из главных достижений его режиссерского мастерства. В этом фильме Феллини искусно показал мир художника, позаимствовав многое у себя самого. Внутренние противоречия и полет мысли творческого человека подчеркнуты структурой фильма, сотканного из эпизодов. Феллини ловко отправляет нас в детство главного героя и возвращает обратно, разбавив повествование фантазиями Гвидо. А легкое безумие и экспрессия подаются характерами Карлы и Глории. За великолепную съемку стоит благодарить Джанни Ди Венанцо, чья операторская работа стала истинным откровением. По-настоящему поразил талант и Марчелло Мастроянни, сыгравшего главного героя. Кроме того, хотелось бы отметить игру Анук Эме (Луиза) и Сандры Мило (Карла).

«Восемь с половиной» — подлинно авторское кино, целиком наполненное философией и личными переживаниями. Шедевр Феллини относится к той когорте фильмов, в которых с каждым новым просмотром можно открывать для себя что-нибудь новое.

9 из 10

Поистине, «8 1/2 » — одна из самых значимых, монументальных и знаковых работ мирового кино. Картина была создана как раз в тот личностный этап, когда Федерико Феллини ещё не совсем отошёл от привычных миру канонов. Логично даже рассматривать ленту как условно центральную во всей фильмографии итальянского мастера, разделяющую его произведения на «до» и «после». Ведь если прежде он старался (или просто не забывал) соответствовать каким-либо принятым нормам построения фильма и, в большей степени, сюжета, то после — говоря современным языком, забил на всех и вся, и стал снимать просто своё кино, хоть и не во всех случаях.

«8 1/2 », как и многие другие работы режиссёра, автобиографична и наполнена личными переживаниями. Первоначальным намерением было снять добрую и весёлую картину. На этапе ещё даже не начатого сценария Феллини так писал продюсеру: «Я только убеждён, что фильм надо сделать радостным, праздничным, пронизанным юмором, в изобразительном же плане он должен быть необычайно тонким, светлым». Но, как бы ни старался постановщик (даже приклеивая напоминалки «Ты снимаешь комедию!»), вышло у него в жанровом плане не совсем то, на что он рассчитывал. «8 1/2 » получился более серьёзным, чем планировалось, даже несмотря на ироничные сцены. Однако, если рассматривать готовый продукт, всё это кажется совершенно несущественным.

Центральный персонаж Гвидо — кинорежиссёр, который, как описывал сам Феллини, «задумал поставить фильм, а какой — позабыл». Но дело, конечно, не только в этом. Гвидо терзаем сомнениями, противоречиями, творческим и личностным кризисом, потерей профессиональных амбиций и вытекающей из всего этого томно-меланхоличной депрессией. Помимо этого внутреннего давления, есть ещё и внешнее — контракты подписаны, съёмки фильма должны уже вот-вот начаться и все вокруг жаждут узнать хоть какие-то подробности. А подробностей нет, сценария тоже. По большому счёту, есть лишь задумка.

Можно сказать, Гвидо не хватает не только вдохновения, новых идей, но и элементарного «интеллектуального кислорода», пищи для ума. Он как разрядившаяся батарейка, которая уже не может выполнять свои функции, но ещё не окислилась, её нужно лишь зарядить. Вовремя подоспевший личностный кризис заставляет главного героя ещё и сомневаться в самом себе, в том, что же ему нужно от жизни. Гвидо понимает, что не сможет взять всё (характерным образом это находит отражение в женщинах), ему нужно определиться, но он просто не способен на это. Его желание взять всё и сразу выливается в знаменитую сцену с гаремом, после которой становится очевидно, что заплутал режиссёр в дебрях собственного разума окончательно.

И здесь же само собой напрашивается сравнение «8 1/2 » и «Сладкой жизни». Если рассматривать поверхностно — да, сходства очевидны. В обеих лентах грузный Марчелло Мастроянни ходит туда-сюда, вокруг что-то происходит, много женщин и личный кризис. При более углубленном сравнении видна вся нелепость какого бы то ни было сопоставления этих двух работ. Ключевой момент заключается в том, что герой «Сладкой жизни», по большому счёту, — общество, богема. Через главного героя зритель наблюдает за происходящими вокруг событиями, и по ходу дела уже и за самим героем. В «8 1/2 » главный герой — Гвидо, и только он, — на него обращено всё внимание, он — центральная фигура. Эта разница, конечно, не единственная, но она принципиальна, и позволяет давить в зародыше помыслы о сравнении.

Примечательно, кстати, и то, что Гвидо — единственный герой у Феллини, который за весь фильм так ни разу и не улыбнулся. Имеется в виду искренняя, раскованная, честная (!) улыбка, а не те вежливые, манерные и короткие, которыми он время от времени может кого-нибудь одарить. И это довольно показательно, учитывая то, что таких героев больше не было. У Феллини улыбался хмурый мужлан Дзампано, вдоволь смеялась Кабирия, хитро скалился Аугусто… За всем множеством персонажей можно припомнить лишь Моралдо из «Маменькиных сынков» — замкнутый интроверт, который в плане внешней эмоциональной скупости вполне мог бы посоперничать с Гвидо. И тут же напрашивается на ум ещё одна аналогия: в конце фильма Моралдо становится единственным, кто решается оставить всё и поехать в Рим. Ровно так же, как это сделал в своё время сам Феллини. Поразительно, насколько личность автора проявляется от фильма к фильму. В данном случае исключение лишь подтверждает правило.

Принято считать, что «8 1/2 » — фильм новаторский, для мирового кинематографа бесценный и значимость его невероятно высока. А вот почему — уже вопрос. Похвала по умолчанию, так сказать. И какие бы аргументы ни приводились, они так или иначе будут идти мимо. Да, идея фильма, проработка и отображение внутреннего мира, безусловно, на высоте. Да, актёры хороши. Да, вкрапление Вагнера, Чайковского и остальных сыграло на руку. Да, мастерская постановка мизансцен, внутрикадровый монтаж, качественная операторская работа и всё такое. Но достаточно ли этого? В чём же новаторство?

А дело вот в чём. В «8 1/2 » были перемешаны четыре повествовательных «пласта» — реальность, фантазии, воспоминания и сон. Переходы между ними не были обозначены ни сюжетно, ни технически. Такие перескоки, осуществляемые с помощью стандартной склейки без каких либо эффектов, создавали подобие сюрреализма (которое до сих пор приписывают картине), ведь непонятно, что сейчас происходит и вообще «где мы находимся». До этого переход от реальности к чему-то иному (например, воспоминаниям) всегда сопровождался соответствующими стилистическими эффектами, будь то наплывы камеры, съёмка через специальные светофильтры, искажённые пропорции и так далее. Изображение само подсказывало и разжёвывало зрителю, где реальность, а где — нет. Метод, используемый Феллини, был предсказан Сергеем Эйзенштейном и частично открыт Ингмаром Бергманом в фильме «Земляничная поляна» (а в картине «Персона» ему удалось довести её до логического итога).

В этом, собственно, и новаторство. И страшно подумать, каков был бы позор, не вручи жюри ММКФ в 1963 году главный приз этому фильму.

«8 1/2 » не стоит воспринимать как некую авторскую исповедь. Это не жалобы творца из серии «вот так мне бывает тяжело», нет, ни в коем случае. Феллини поступает со своим героем весьма иронично и способен его поставить в нелепые ситуации. Апофеозом становится сцена, в которой Гвидо лезет под стол в попытке застрелиться — тонкий и лёгкий юмор великого итальянца. И после — показательная проповедь, которую как будто излагает Феллини сам себе устами критика, друга Гвидо. Запоминающаяся фраза «неужели вы думаете, что кому-то будет интересен убогий каталог ваших ошибок?» — это как будто сам режиссёр спрашивает у себя, будет ли кому-то нужен «8 1/2 ». Вопрос, пожалуй, риторический.

Анализировать этот фильм сложно — он великолепен. «8 1/2 » настолько совершенен, что говорить о нем что-то кажется совершенно лишним. Сама задумка — снять фильм о режиссере, который снимает фильм, и снять этот фильм в своем — кто, кроме Феллини, способен на такое? Это образец кинематографического искусства, когда фильм невозможен без мастерской работы режиссеры, оператора, звукорежиссера, актеров и всей съемочной команды, но что еще важно — он невозможен без зрителя. С первых кадров и до финальных шагов мальчика с флейтой чувствуешь, что ты — участник и соавтор данного произведения.

К слову первая сцена очень интересна своей аллегоричностью и методом подачи: как искусно Феллини передает психологическое состояние человека, впавшего в творческий кризис — ему душно, не хватает воздуха, он задыхается, и окружающая толпа лишь с интересом наблюдает за развитием событием, всем безумно интересно, что же с ним будет, и никто даже не пытается вытащить режиссера из страшного положения; римское «Хлеба и зрелищ!» будет актуально, кажется, во все времена. Собственно, это и есть фабула фильма — творческий кризис режиссера, его окружение, его жизнь и страхи, что привело его к такому состоянию и как он пытается из него выбраться.

Во время просмотра я часто ловила себя на мысли, что передо мной и главным героем разыгрывается спектакль — массовка часто нарочно заглядывает в камеру, передвигается в кадре совершенно неестественно, эмоции героев (кроме главного) кажутся наигранными. И тут же следуют кадры, будто вырванные из повседневной жизни. На протяжении всего фильма Феллини играет со зрителем, не дает ему опомниться, дать понять, что же он видит — реальность или нет. Весь фильм сшит какими-то фантастическими нитями: переходы от сцены к сцене настолько плавные, что их не замечаешь, каждый кадр стоит на своем месте, нечего добавить и убавить, — невозможно понять, как режиссер добивается такого эффекта; кажется, Феллини кинематографический волшебник, других объяснений у меня нет.

При всем при этом Феллини не терпит фальши — сложно описать, но даже когда вы видите наигранность (подчеркну: специальную наигранность) эпизода, вы чувствуете, насколько он естественен в этой наигранности. Это для зрителя, но нельзя не почувствовать отвращение Гвидо к его лживому и лицемерному окружению. Режиссеру (так же, как и главному герою) чужда формальность, он никогда не будет делать так, как хотят другие — он сделает так, как хочет сам, и заставит других захотеть того же самого. Вообще многие называют этот фильм автобиографичным относительно самого Федерико, и в это легко поверить — такой фильм нельзя было снять, не пропустив через себя.

Что касается актерской игры — как и в других фильмах Феллини, каждый актер — на своем месте. Марчелло Мастроянни безупречен — Феллини заставил его буквально вывернуться наизнанку ради этой роли, и мы видим даже в самом Мастроянни отголоски жизни главного героя. У Гвидо нелегкая судьба, ему присущи многие страхи — в детстве мальчика запугивали церковью, с детства же идет неоднозначное отношение к женщинам: в жене он видит мать и наоборот, подсознательно хочет одновременно и подчиняться женщинам, и подчинять их (типичная фрейдовская теория вкупе с «эдиповым комплексом»). Страх остаться одному и страх находиться с кем-то — герой полон противоречий, и все его душевные переживания мастерски передает Мастроянни, так же, как режиссер, пропуская через себя это кино.

Относительно работы оператора Джанни Ди Венанзо, дабы не повторять разнообразные синонимы слова «потрясающе», хочется сказать вот что: попробуйте остановить фильм на любом моменте, и вы получите совершенный по композиции, светотеневому рисунку и психологической передачи атмосферы кадр. Наверное, даже не стоит говорить о том, что без этого оператора этого фильма бы не было. Да в нем, конечно, взаимосвязаны абсолютно все, вплоть до эпизодических персонажей, появляющихся на несколько секунд, до стакана воды, который красотка протягивает Гвидо и до сверкающих глаз Сарагины. И конечно, атмосферу фильма сложно представить без звукового сопровождения: музыка Вагнера и Чайковского звучит очень органично, прекрасные мелодии Нино Рота стали как бы еще одним героем картины.

Феллини говорит о жанре этого фильма как о комедии — с этим сложно согласиться (так же, как и с Чеховым, дававшим такое же жанровое произведение своим произведениям). Скорее, это философская притча, и главных тем тут две, как и вообще в жизни: это фильм, как бы банально ни звучало, во-первых, о поиске себя и смысла жизни, а во-вторых, конечно, о любви. «Маэстро! Всем взяться за руки!», кричит Гвидо и пускается в бесконечный хоровод, приглашая зрителя присоединиться.

Наконец и я добрался до этого режиссера или Федерико добрался до меня. Честно сказать, удивился, узнав, что у Феллини есть целых 5 оскаров (а не 4 с половиной), не думал, что существуют личности с подобными достижениями. Теперь начал думать, что есть еще подобные люди. Может, кто подскажет?

Не сказал бы, что меня как-то впечатлил сюжет картины, но… потрясла подача материала. Первая сцена фильма сразу говорит о том, что за дело взялся настоящий профессионал с пометкой на будущее «то ли еще будет». Плавные переходы от реальной жизни к сновиденческой логики поразили в самое сердце, постоянно возникали вопросы: «А сейчас сон или очередная фантазия Гвидо?».

А о чем же этот фильм, о подаче какого материала я заговорил? (именно такой внутренний диалог образовался у меня в голове после 2-х абзацев выше напечатанного текста).

1) Может Феллини, снял фильм о себе, в котором снимает фильм о себе? Вот это поворот.

2) Может об отношениях между мужчиной и женщиной? Каких отношений здесь только не было: первая встреча с «Дьяволом» на пляже, натянутые отношения с женой из-за бесконечных любовниц, отношения между родителями и их роль в жизни героя, любовь людей из разных поколений (денежные отношения). Все это выливается в придуманный гарем со своими внутренними правилами и в итоговый нервный срыв.

3) Может о детском воспитании, которое прямым образом влияет на будущее человека? Героя с самого детства окружает женское общество, что однозначно повлияло на жизнь персонажа. Не стоит также забывать и о присутствии церкви в фильме (не путать с религией), которая своими причудами отталкивает Гвидо и заставляет показать дом божий в цвете иронии в сценарии несложившегося фильма.

Мысль о том, что картина меня не особо впечатлила, начала рассеиваться — интересная перемена эмоций, со мной такого еще не случалось. Фильм затрагивает достаточно много аспектов, чем и заставил сломать несколько извилин в моей голове в момент написания отзыва.

В общем, в начале, хотел поставить фильму 6 баллов, но переубедил себя и поставил 8.

Почему то во мне этот фильм вызвал ощущение такого внутреннего комфорта, и какого — то необъяснимого уюта, что я почувствовала себя в одной кровати с теми детьми, где есть эта ворчливая, но любящая бабуля, тётушки, няни…и всё такое мирное, родное, домашнее.

Мне захотелось срочно пойти и поцеловать своего кроху, сопящего в кроватке!

Наверное, у Феллини было счастливое детство — он уделяет так много места не просто воспоминаниям, а именно ощущениям детства. Словно пытается передать зрителю, как именно пахли, допустим, булочки с корицей, когда мы были детьми. И, знаете, я это почувствовала!

Ещё видно, что он очень любит женщин. Просто женщин. Любых. Молодых, старых (к слову, их как всегда полно в фильме), красивых, толстых, разных. Всех их он обязательно одевает или красиво, роскошно, элегантно или типа бродяги, но непременно сексуально! Старухи Феллини — это что-то особенное! Это не обидно! Слово «бабушка» им не подойдет, а вот «старуха Феллини» — звучит как нечто благородно-буржуазное. Это потрясающе! Я каждый раз любуюсь ими в кадре! А кадров с ними полно! И, видно, что даже в край кадра они попадают не случайно, а для красоты, для колорита, для его украшения и обогащения — в роскошной шляпке или боа, или платье в пайетках …Конечно, на поверхности лежит то, что женщины в фильме второстепенны, являются как бы фоном для главного героя-мужчины. ОН — мыслитель! А они бездумные существа, живущие своими земными хлопотами. Но с каким уважениям он к ним относится! По сути, они и сплели этот мир для него, и, главное, его мироощущение.

Отдельно скажу про фразы. Как приятно СЛУШАТЬ это кино! Все эти: «Какие у тебя хорошие духи, как ты легка…», «твоя необузданная мужественность», «Если бы люди читали обертки от шоколадок…», и прочие говорящие сверчки Пиноккио. Это звучит так, словно, подбирались слова, вырабатывающие гормон счастья и из них писали все фразы, диалоги, монологи, даже реплики.

Я не искала смысл и что-то серьёзное в этой картине, я просто наслаждалась тем что вижу и слышу. Как будто мне предложили выпить дорогого итальянского вина с аромантнейшим изысканным сыром, и в дополнение предложили потрясающего, элегантного собеседника. Пообщавшись с которым, я почувствовала себя настоящей женщиной, матерью, хранительницей очага, и главное как это важно и как это красиво в глазах мужчин.