Дылда (2019)

В качестве рецензии хочу поразмышлять над тем, как двадцатипятилетний режиссёр с помощью двух потрясающих фильмов пробился на мировую арену кино, встав на одну ступень с Андреем Звягинцевым. Речь пойдёт о Кантемире Балагове, который пробил себе место в европейской и американской кинематографической тусовке, а также получил множество наград, дебютировав с фильмами “Теснота” в 2017 и “Дылда” в 2019 гг. Вот так: сразу раз – и в дамки! Чем же удивил Балагов корифеев от кино?

Я буду говорить о фильме «Дылда». Очень неровный и, временами, неясный фильм по-настоящему понравился мне только после его осмысления. Поражает глубина психологичности всех сюжетных линий, качество съёмки и игра актёров. Я мало знаю об этом, но, на мой взгляд, есть некоторые промахи сценария. Где чёрные рупоры и голос Левитана? Где новости о конце войны с Японией? Я думаю, что этого не следовало избегать, рассказывая о послевоенной жизни русского народа.

Центральным вопросом работы, в котором автор добился наиболее пронзительных результатов, является психологизм мира человека послевоенного времени и психологизм отношений. Центральное внимание автор уделил судьбам женщин.

Кантемир Балагов при съёмках фильма «Дылда» (как он сам говорил), вдохновился книгой Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо». По сюжету, действия картины происходят в 1945 году в первые послевоенные месяцы в Ленинграде. Первый эпизод фильма: главная героиня стоит в оцепенении, не может ни двигаться, ни сказать слова. Она контужена. И на протяжении всего фильма её часто охватывает это состояние. Я думаю, это выражает сущность состояния женщин после войны: ведь надо жить дальше. А как жить? Как всё забыть, как строить новую жизнь никто не знает. Главная героиня - девушка Ия (Виктория Мирошенко) по прозвищу Дылда, в следствие контузии была демобилизована домой. Теперь она работает санитаркой и растит сына Пашку. Когда приезжает домой боевая подруга Маша (Василиса Перелыгина), оказывается, что она настоящая мать ребенка, а Ия лишь присматривала за ним. Но Маше не удается насладиться радостью материнства, так как к моменту ее возвращения Пашки уже нет в живых.

Хочется отметить работу оператора. Во-первых, в отличие от закоренелых стандартов, говорящих что военные фильмы снимаются в тёмных тонах, “Дылда” изобилует яркими красками. В глаза бросаются сочные красный и зеленый. По ходу хронометража они появляются так часто и зациклено, что превращаются в карикатуру. Во-вторых, оператор не просто ведёт камеру за персонажами и показывает их судьбу, а становится новым лицом. Например, когда Ия с ребёнком садилась в трамвай, камера оставалась в толпе, показывая всю тесноту и жестокость, никто не хотел пропустить вперед другого.

Общее настроение работы неоднозначно. С одной стороны – победа, люди должны радоваться, но все улыбки в фильме можно буквально пересчитать по пальцам. Эта относит нас к главной мыли всего произведения – разруха не только в городах, но и в сердцах людей.

Еще одной деталью, способствующей в раскрытии основной идеи, является то, что автор сам не понимает своих героинь и не может объяснить их мотивацию. Такое чувство, что он не придумал их, а они дали себя показать и не намерены останавливаться. Подобные веяния доходит до апогея в финальной сцене, девушки, как будто ломаются и начинаю говорить на непонятном языке: “Я напрасная внутри”. Его нам не понять, ведь он не понятен самому автору. Этот факт окончательно лишает фильм естественности.

Тема женщин на войне в большей мере раскрывается ближе к концу фильма – в диалоге Маши и Любви Петровны (Ксения Кутепова). Маша становится героем-резонёром, через неё автор открыто высказывает своё мнение о том, как тяжело было слабым и беззащитным по своей природе женщинам выжить во время войны. Она рассказывает о том, к чему приходилось прибегать девушкам и женщинам, чтобы, как говорит героиня: “Заработать на хлеб, на новые сапоги, на отпуск”. В том, о чём говорит Маша, столько грязи, что я просто отказываюсь верить в правдивость её слов. В голосе и манере поведения женщин чувствуется опустошённость. Война закалила всех, но они же женщины, их природа возвращает их к истокам. Они хотят нежности, сострадания, защиты.

Образ парализованного солдата Степы – это отдельная история о людях, которые, кажется, должны бы радоваться победе и тому, что живы. Но Степан хочет умереть, ведь его жизнь сломана и никогда не будет прежней. И поворот сюжета с эвтаназией, на мой взгляд, мог бы быть основой сюжета для отдельного фильма.

По-моему, эта картина послужила сильным толчком в карьере Кантемира Балагова и по праву может считаться одной из выдающихся работ отечественного кинематографа за второе десятилетие двадцать первого века. Тема, которую раскрыл автор, стала открытием для отечественного кинематографа и является отличным поводом для размышлений.

В 19-м году о 'Дылде' не написал только ленивый: картина удостоилась похвалы от критиков России и Европы, вылившейся в две золотые ветви в Каннах.

Я ввиду своей нерасторопности работу молодого режиссера Кантемира Балагова посмотрел только в ’20-м, уподобившись зрителям из США, где фильм вышел в прокат только в конце января, попав в топы таких престижных изданий как «Rolling Stone», «IndieWire», «New York Times». Если вы фильм еще не видели, то его стоит посмотреть хотя бы для того, чтобы увидеть предмет всеобщего признания, коим долгое время среди отечественных кинематографистов был лишь Андрей Звягинцев.

Но что с самим фильмом? Он удивительно тонкий и нежный для молодого режиссера, снимающего о любви в послевоенном Ленинграде. Ни пошлости, ни излишней театральной драмы – всего того, что низвело мелодраматические фильмы до низкого жанра, причем по обе стороны океана. Реалистичности, правда, в фильме тоже ждать не стоит, хотя Балагов это умело маскирует, но он все же – постмодернист, что, впрочем, скорее работает на него, особенно когда дело касается работы с цветом и камерой.

Не стоит также думать, что «Дылда» – подходящий фильм для просмотра романтическим вечером или в большой компании друзей с попкорном. Автор ненавязчиво говорит о современности и актуальных проблемах сквозь призму целого города, переживающего посттравматический шок. Смотреть такие фильмы — это в некоторой степени труд, и желание их пересматривать появляется далеко не всегда.

Давно хотела познакомиться с фильмами Балагова, но опасалась, что кино слишком тяжелое. Садилась за просмотр с мыслью, что брошу минут через 10, но очень рада, что оказалась не права. Это небольшая, закрытая и по своему красивая история о людях после войны, который пытаются жить дальше.

Достоинства:

- Красота цветокора. Цвет белый, жёлтый, грязно — серый, зелень и охра — будто в воздухе все ещё весит пыль после бомбёжки. Мир выцвел. И Ия — Дылда — такая же, выцветшая, белая, слишком старая для своей молодости.

- Работа постановщиков. Изображение госпиталя, медицинского быта, советской, послевоенной жизни до ужаса реалистичное, хотя и камерное, что очень хорошо работает и в рамках сюжета, и для создания атмосферы.

- Персонажи. Обыденность смерти, голода, отказа от жизни, потому что жить сложно. После войны, после победы люди разделились на тех, кто хочет, и тех, кто устал. Ия — из тех, кто устал. Маша — из тех, кто не просто хочет, а жаждет. Ия может жить. Маша просто жаждет жить. И их очень невесомый конфликт прописан просто до невероятности хорошо.

- Камерность. История очень большая, хотя втиснута в очень ограниченное пространство. Тот случай, когда скупость средств пошла фильму на пользу.

Лично моя придирка:

- Медитативность. Кино очень ровное. Без взлетов. Без пиков и падений. Приглушенное и тихое, что с одной стороны безусловно играет на пользу атмосфере, но лично мне мешало сосредоточиться, я постоянно искала повод прервать просмотр

Прежде всего, перед похвалами фильму и работе команды хотелось бы отдельно жирным зелёно-красным маркером выделить работу оператора фильма, Ксении Середы. Симметричные кадры в арках Ленинграда, смазанно-дёрганная сцена игры матери и ребёнка, крупные планы, общие планы — каждый ракурс смотрится превосходно и ровно на своём месте.

Балагов снял потрясающе красивую и проникновенную драму на мало освещённую тему — тему женщины в пост-военный период. Снял без взрывов, крови, техники, касок, словом, без того, что присутствует практически в каждом военном геройском фильме. Снял о том, что война оставляет после себя — руины снаружи и руины внутри.

Актёрская игра Виктории Мирошниченко только на половине фильма случайно заставила меня вспомнить, что это актёрская игра, а не настоящая юродивая девушка с обворожительной внешностью. Василиса Перелыгина всю картину превосходно следует образу решительной фронтовой зенитчицы, пытающейся уцепиться за хоть что-то в новой, послевоенной жизни.

Кантемиру, девушкам, всей команде — большой поклон.

Здравствуйте, Кантемир! Пишу к вам, помните, как в песне было:

«Если они узнают, что я люблю твой фильм

Они меня изнасилуют и закопают,

Правда, звучит как бред

Ответа на вопрос нет

Я пытаюсь сохранить себя

Точнее то, что от меня осталось

Держусь из последних сил, я почти сломалась»

Конечно, иронизирую, тема ведь остросоциальная. Удивлена и шокирована несколькими обстоятельствами. Во-первых, я откладывала просмотр, т. к мне казалось фильм будет сюрреалистичным, что не в моем вкусе. Во-вторых, рейтинг… пришло время окончательно забить на цифры. А тем временем — это прекрасный фильм, и он так выглядит уже в самом начале. Вот бывает окажется одна сцена помпезной и её обсуждают годами, а здесь, что не кадр, то с похвалой. Все эти цвета, которые подчеркивают развал и послевоенный упадок, хоть и рациональны, но говорят о жизни, кричат. Ленинград это или современный Петербург, не так важно, но старые трамваи радуют глаз. В фильме есть то, с чего начинают изучать экзистенциализм. Как это было у Ремарка: человек возвращается с войны и сталкивается с ворохом проблем. Тут ровно то же самое. Балагов сделал неординарно, многогранно, использовал житейское истощенное море и добавил в него существенность. Идеальные актеры, как в плане внешности, так и по другим своим чертам. Движения завораживают, диалоги дают команду прислушиваться, ведь речь непривычная, манера самобытная, персонажи слишком изранены войной, чтобы говорить традиционно. Я хочу верить, что сцена с обедом у родителей это гимн военным походно-полевым женам, и этот диалог происходит между двумя женщинами, хотя за столом сидят четверо. Нахожу сцену тонкой и гениальной. Каждое событие фильма можно обсуждать часами, несмотря на то, что герои мало разговаривают. На мой взгляд, в «Дылде» присутствует безмолвие, и необходимые вещи доносятся языком жестов и другими способами. Бесспорна Машина мечта-идея, которая укрепляется после неудач с женихом и уличной трамвайной трагедией. Радостно видеть, как она преисполнилась верой в лучшее будущее, твердо убедилась в шансе быть счастливыми и неискалеченными, с той самой Дылдой, которая всегда была рядом.

Желтый — цвет осени

Во время конференции, на одном из показов фильма «Дылда» режиссер Кантемир Балагов намекнул на неслучайный выбор доминирующего желтого и зеленого цветов в иллюстрации истории. Не знаю, вкладывал ли автор в это более глубокий смысл, чем просто изобразить послевоенную жизнь в цвете, ведь фильм изначально планировался в черно-белых тонах, но получилось достаточно символично. Желтый цвет в картине не обладает привычным согревающим эффектом, а скорее наоборот, холодит и создает ощущение дискомфорта. Я бы назвал такой цвет тусклым и недостаточным. По сути, он иллюстрирует ту самую страшную осень в разбитом Ленинграде, только поставленную на длительную паузу. И никто не знает, когда эта осень закончится. Но небольшая надежда начать новую жизнь у героев есть. Символ такой надежды в фильме — зеленый — цвет новой жизни, который ближе к финалу начинает преобладать и способствует более яркому раскрытию внутренних переживаний персонажей.

Фронтовые подруги

Не смотря на то, что Кантемиру удалось достаточно коротко, но выразительно раскрыть ряд второстепенных персонажей, главным героем все таки является Ия (Дылда), которую восхитительно сыграла актриса Виктория Мирошниченко. Именно вокруг нее происходит ряд событий, которые одной непрерывной линией сплетаются с ее судьбой, наиболее выразительно подчеркивают внутреннюю боль и страдания. Драма именно этих событий и является вспомогательным инструментом в раскрытии главной героини, молчаливой и порой закрытой от зрителя. Фронтовая подруга Дылды Маша — персонаж Василисы Перелыгиной, является той самой недостающей деталью, без которой понять Ию было бы невозможно.

Но я бы не рассматривал историю фильма только как дуэт двух подруг и тем более в контексте многочисленных рассуждений об ЛГБТ тематике. Автор пытается передать драму двух близких, но все-таки отдельных женщин, прошедших войну, приемами, которые могут показаться немного утрированными. Поступки героинь, хоть и вызывают сперва внутреннее несогласие и непонимание, чаще объясняются их внутренней отчаянностью при внешней безнадежности вокруг. Ведь они, как и покалеченные войной мужчины в госпитале, на самом деле никому не нужны. И это, на мой взгляд, основная тема, которую пытался донести автор. Элементы сумасшествия и приступы, которые порой демонтируют Ия и Маша, не очевидно, но все же намекают на более широкие границы госпиталя. Отсюда и еще одно объяснение преобладающему зеленому цвету в картине, который как стены госпиталя преследует героинь повсюду.

Партийная аристократия

Одной из ключевых сцен в фильме является эпизод с раскрытием персонажа Ксении Кутеповой — матери Саши, который ухаживал за Машей. Семья живет в большом особняке, и на контрасте с действительностью остальных героев наглядно демонстрирует классовую пропасть между ними. Если в начале картины Любовь Петровна навещает раненных в госпитале, раздает подарки и благодарит за службу, пожимая руку каждому, то ближе к финалу четко обозначает границы для обычных людей. Обед Маши с семьей Саши — важная сцена, которая закрепляет за героями статус списанных, никому не нужных людей. Подобное отношение и сегодня в современной России до сих пор относится к разряду очевидной показухи, которая смотрится очень убого.

«Мы пытались не осуждать семью Саши. Мать Саши, героиня Ксении Кутеповой, говорит Маше: мы с тобой похожи, ты не знаешь, через что мы прошли. Без меня найдутся люди, которые их будут осуждать.» (Кантемир Балагов в интервью РС «Голос Америки»)

Образы

Трагический образ женщины, которая прошла войну и пытается остаться женщиной и любящей матерью. В этом пожелтевшем мире среди руин есть только один человек, способный понять и разделить ее боль, — это вторая женщина, также дезориентированная в обществе, в котором необходимо научиться жить заново. Покалеченный солдат, которому легче умереть, чем вернуться к жене и детям в своей новой роли. Ребенок, которому не пришлось расти в новом мире, где взрослые только учатся жить. Приступы Ии, во время которых она просто замирает, как осень, которая неизвестно, когда закончится. Зеленое платье, как флешбэк к чему-то прекрасному и далекому, к которому мечтаешь просто прикоснуться.

Многочисленные образы и символы в фильме «Дылда» способствуют более глубокому погружению в историю и максимальному раскрытию персонажей, без необходимости построения сложных диалогов и динамичного сюжета.

Ярлыки

Печально, что не все зрители правильно поняли картину, называя ее «суповым набором» и чисто «фестивальным проектом». Фильм абсолютно не про феминизм, я правда не знаю, как можно настолько поверхностно смотреть кино, чтобы посчитать его настолько «модным». К разочарованию тех же, кто читает через абзац, никакой ЛГБТ линии в «Дылде» нет. Также как и нет темы суррогатного материнства. Такие умозаключения вообще не стоят того, чтобы их комментировать. Иногда проще принять буквально, чем попытаться понять. Это про тех, кто смотрит для галочки.

Минусы

Желая придать наибольшего реализма и наименьшей искусственности диалогам, авторы немного не подумали о зрителе. В фильме, в котором важна каждая деталь и каждое сказанное персонажем слово, важно не потерять мысль. Такое возможно при просмотре «Дылды», так как речь слишком тихая и неразборчивая. Поэтому комфортнее всего, вероятно, смотреть этот фильм с субтитрами.

В сценах встречи Маши с матерью Саши и последующего «обеда» в особняке чувствуется небольшой перебор с приданием главам семейства негативного образа. Мы об этих людях ничего не знаем, но нам по умолчанию показывают откровенных монстров. И даже во фразу Любовь Петровны о том, что они с Машей не такие уж и разные, уже не веришь. Думаю, это больше художественным прием, который просто должен поднять уровень эмоций к финалу фильма настолько высоко, насколько возможно.

9 из 10

«Дылда» — второй фильм молодого режиссера и уже, наверное, любимчика Канн, Кантемира Балагова. Каким будет третий его фильм — посмотрим, а пока есть убежденность в том, что российское кино живет и растет.

«Дылда» получилась, пожалуй, самой титулованной российской картиной 2019 года — она является обладателем двух призов в Каннах, номинировалась на приз Европейской киноакадемии за лучшую актерскую работу, а также попала в шорт-лист претендентов на премию «Оскар» в категории «Лучший международный фильм» (хотя номинацию не получила). При этом, как это обычно бывает, фильм неоднозначно был принят на родине. Его за что только не ругали — и за очередную «чернуху» на экране, и за невнятную речь, и за эстетизацию детской смерти, и за конъюнктурность. Как результат — фильм показал скромные цифры в российском прокате, проиграл главную награду кинопремии «Золотой орел» гораздо более «чернушному» и конъюнктурному «Тексту» и получил сравнительно невысокий рейтинг на «КиноПоиске».

При этом многие не обратили внимания на то, что фильм, действительно являясь «тяжелым» по своему содержанию, пропитан, однако, предчувствием перемен, предчувствием «легкости бытия» — он о том, что скоро станет лучше и легче. Недаром последний кадр фильма — смех главной героини Ии. В этом смысле он как бы рифмуется с первым кадром — когда у Ии случается приступ. Проще говоря, в начале все было плохо, а в конце приходит осознание, что теперь все ужасы позади.

Для того, чтобы зритель это понял, Балагов (да и вся съемочная группа) использует драматургию цвета, звука, вводит символы (мотив собаки как символ мирного времени), использует чаще всего крупные планы, чтобы глубже заглянуть в души героев. В этом ему помогают блестящие актерские работы — не только Виктории Мирошниченко и Василисы Перелыгиной, но и второпланового состава — от Андрея Быкова (врач Николай Иванович) до Ксении Кутеповой (мама Саши). Как итог, получился на удивление смелый фильм с четким ощущением появления чего-то светлого и положительного для героев в самом ближайшем будущем.

Конечно, некоторые сценарные решения запросто могут вызвать споры (например, согласие врача на секс с Ией из-за неубедительного шантажа Маши), но если фильм обсуждают, если о нем дискутируют, то он, как минимум, достоин внимания. А если к этому прибавить, что режиссеру на момент выхода картины было всего 27 лет, то это дает надежду на положительные результаты российского кинематографа в будущем.

Если в фильме «Тесноста» был показан более-менее современный срез из жизни российского общества, то с «Дылдой» у Балагова получилось вольное сочинение на послевоенную тему. Хоть фильм «Дылда» и художественный, но мне показалось, что события, показанные в фильме, весьма неправдоподобны. Такое вряд ли могло иметь место в то время. В первый год после войны ленинградцы приходили в себя и были скорее полу-мертвые, чем полу-живые. Они постепенно возвращались к нормальной жизни, и им было не до сложных схем и интриг.

«Тесноте» можно многое простить за пробный шар. А вот как быть с «Дылдой»?

Одна из главных героинь Маша выглядит франкенштейном в женском обличии. Не смотря на то, что Маша — фронтовик, прошедший всю войну до Берлина, она не вызывает ни уважения, ни симпатии. К своей цели Маша готова идти даже по трупам, наплевав на то, хотя ли другие сопровождать ее в этой миссии и готовы ли они ей помогать. А если и не готовы, то Маша всех способна заставить, понажимав на нужные кнопочки.

Несмотря на то, что Дылде от Маши досталось по самое «не балуй», больше всего в этой истории мне было жаль начальника госпиталя.

Люди для Маши — как карты в колоде. И всеми ими Маша манипулирует, и все пляшут под ее дудку, как удав у факира.

И так Маша кошмарит всех подряд, пока не нарывается на практически равную себе и даже превосходящую ее особу — такую же хищницу, только более ухоженную и с более завидным социальным положением.

Что хотел сказать своим новым фильмом Балагов? Если в «Тесноте» упор делается на конфликт отцов и детей, то «Дылда» местами сильно напоминает фантасмогорию на стыке драмы и арт-хауса. К фильму очень много вопросов, поскольку имеют место сюжетные нестыковки. Например, контуженная Дылда в роли воспитателя ребенка. То ли зритель должен додумать сам, почему так, то ли замысел настолько тонок, что зритель посыла не улавливает.

Дылда мне напомнила сочетание чего-то средневекового и инопланетного. Так могла бы выглядеть голландская крестьянка или, наоборот, принцесса с полотен какого-нибудь средневекового художника. Удивляет преображение актрисы Виктории Мирошниченко, сыгравшей Дылду. Если посмотреть на фотографию Виктории в ее актерском профиле, она совсем не напоминает изображенное ей существо не от мира сего. Безусловно, гример фильма тоже постарался на славу.

О «Дылде» принято говорить в свете темы ЛГБТ. Но я бы не сказала, что этот фильм на «модную» нынче тему. Ну спали девушки вместе, ну и что? Кровать то одна у них в комнате была! Лично меня более волновал плохой звук в фильме, когда приходилось отматывать назад и вслушиваться.

Балагов замечен в стойкой любви к одним и тем же актерам, перекочевавшим в «Дылду» из «Тесноты» (соседка-потрниха в исполнении Ольги Драгуновой и друг Саши в исполнении Вениамина Каца). Интересно, таким образом он подражает великим мастерам кинематографического мира (Альмадовару, Фон Триеру или отечественному Быкову) или просто ему удобнее работать со знакомыми актерами?

6 из 10

Снято в России. Высоко оценили дома. Видимо, через 70 с лишним лет мы (наконец-то!) доросли до понимания того, какой страшной была та война, какую цену мы заплатили за Победу. Смотрела «Дылду», при этом вспоминая: «Иваново детство» (1962), «Летят журавли» (1957), «Никто не хотел умирать»(1965), «Пепел и алмаз» (1958), почему-то «В августе 44-го» (2000)… А, да, там мухи над трупами так же звенят-звенят… Каждый из этих фильмов вызывал потрясение, но каждый из них оставлял своего рода щелочку в сознании: вот это — ужас, но есть и другая жизнь… это ради Победы…

И вот она, Победа. Это что, тотальный афганский синдром? Настолько тотальный, что его не осознают, с ним и в нем живут. Как живут — посмотрите и узнаете. И не нам их судить, хотя, мне кажется, о меньшинствах — Вы зря это так понимаете. Если работать по 18—20 часов ежедневно, изо дня в день, годами, да под бомбами — поймешь, что основной инстинкт человека — выживание. Фразу «война все спишет» мне, послевоенной, не раз приходилось слышать вживую (это о морали), а семья не была для героев фактом бытия. Уж мужчины вокруг героинь всегда были… Свобода, однако… И просто поддержка, тепло, участие, почему нет?

Для Европы «Дылда», видимо, — не открытие. Потому что еще лет 50 назад был (югославский кажется) фильм «Настоящий конец большой войны», об этом же — о тотальном послевоенном кошмаре жизни нигде и никак. Они это раньше поняли, прошли и пережили.

Бесспорное достоинство фильма — игра актеров. Актрис в первую очередь. Ия(Виктория Мирошниченко) и Маша (Василиса Перелыгина) сумели передать то, что я в детские годы почувствовала в душах женщин военного поколения: их эмоциональную опустошенность, заторможенность какую-то, холодность, даже жестокость. Среди них, мне знакомых, были благополучные, но счастливых — не было. Посмотрите еще повнимательнее увидите — в фильме очень убедительные, правдивые (И правильные) мужские образы.

«Ну, уж Вам-то я ничего не должен!» «Это Вам только кажется!». Еще раз: «не судите…» Из-за судьбы маленького Пашки даже смотреть не хотела, ужасно…

С зеленым цветом все разобрались, не совсем, конечно, и нас им обманули, в конце — чернота и этот звон, это зря, мы ведь есть!

Есть мое зрительское недоумение по поводу странных промахов(?) сценария. Где черные рупоры и голос Левитана? Где новости по поводу окончания войны с Японией? Где бодрые рассказы о том, как живет страна? Песни по радио? Кинопередвижки? Поверьте, этого нельзя было избежать! И одежда — не совсем. Мы и в начале 50-х были «в лоскутках».

Итог — очень условный мир. Как Акмолинск в» А. Л. Ж. И. Р. е».

Но если б я могла устроить «разнос» — то это по поводу бани. Машу ее живот интересовал, в сравнении с другими? Вот и внимание — животам. И не всему! Не такие они были: тощие, желтые, измученные, такое смотрят? Это конец 45-го, а продовольственные карточки отменят в декабре 1948 года. Там еще засуха 48 года будет.

Села смотреть фильм нормальным зрителем, а встала разъяренной феминисткой и суфражисткой: поплакать по поводу судеб русской женщины научились — учитесь нас уважать, наконец-то! Ничего сверх необходимого! Девочки, мечтающие об актерском ремесле, Вам жить!

Иначе так и останемся с неоплаченными счетами. Вот Вам и русская женщина!

Это важно, мне представляется.

В общем — советую смотреть. Тяжелый фильм, смотрится один раз, обдумывается долго, в душе след остается, что и требуется.

Молодость время понимания мира вокруг тебя. Молодость когда учатся, наряжаются, ходят на танцы, на свидания. Тому поколению не повезло, вместо вечеринок им досталась война.

Молодые девушки вернулись с войны искорёженными физически и морально. Они не знают законов мирной жизни. Одна влюбляется в того кто рядом, когда пришло время любить. Другая правдами и неправдами хочет вернуть потерянное на войне.

Начальник госпиталя, мудрый человек, видя что происходит вокруг, с корчающимся от боли пониманием относится к людям. Зрелым людям, ушедшим на войну, наверно, легче возвращаться, у молодых нет опыта и понимания жизни. А война преподносит дефективные уроки. Мы там не были и не нам судить людей, которые прошли эту гиену огненную. Мужчинам невыносимо тяжело на войне, а женщинам ещё тяжелее.

Несмотря на разрушенные города, судьбы, тела. Несмотря на тот кошмар который пережили люди, они остаются людьми. Они способны смеяться, радоваться. Молодые, искалеченные парни, всей палатой развлекают ребёнка. Сытые чиновники не шарахаются в ужасе от страшной картины жизни. Маша для которой смерть была повседневным делом, пережила страшный шок, когда подумала, что потеряла подругу.

Долго откладывала знакомство с фильмом «Дылда», опасаясь неуважительного отношения к теме ВОВ и передергивания исторической правды. Да и краткое описание сюжета вызывало отторжение. Но всё не так!

Фильм «Дылда» вообще не несёт в себе контекст конкретной войны. Это реквием по душам всех, кто когда бы то ни было и где бы то ни было побывал в мясорубке боевых действий. Не ищите здесь точных исторических подробностей или ошибок — они не имеют никакого значения, фильм не об этом.

Две фронтовые подруги-зенитчицы работают в госпитале. Одна, контуженная, вернулась с фронта с маленьким ребёнком. Вторая, мстившая фашистам за убитого мужа, вернулась домой позже, после победы. Война спаяла этих женщин настолько, что они фактически стали семьёй.

В госпитале очень много изувеченных солдат, да и главные героини тоже серьёзно искалечены физически. Но самое страшное их увечье — утрата воли и вкуса к нормальной человеческой жизни, к отношениям, к любви и созданию семьи.

Все персонажи в фильме — хорошие, чудесные люди, из-за полученных ран потерявшие навык жить. Фронтовая подруга, вернувшаяся с медалями, мимоходом знакомится с неиспорченным мажорным сыночком, не нюхавшим пороха. Юноша пылает и влюблён, но огрубевшая женская душа больше похожа на пепелище, не дающее шанса взойти семенам молодых, здоровых растений — всё умерло.

Очень мощная сцена — знакомство с родителями влюблённого юноши. Семья из высшего общества бесконечно далека от войны — они оценивают всё слишком по-человечески, по меркам мирного времени, даже не понимая, кто к ним пришёл.

В светлых, трогательных эпизодах неожиданно срабатывает эхо войны, как неразорвавшийся снаряд, — и этот контраст рвёт душу.

Весь фильм зритель в напряжении, и нет случайных моментов — например, маленького ребёнка просят изобразить собаку, но вдруг понимают, что всех собак в Ленинграде давно съели. А потом мы видим собаку, да ещё какую! Роскошная борзая у кинозвезды.

Вся история рассказана на высокой, пронзительной ноте, заставляющей замирать от ужаса сопереживания — давно я не видела столь страшного фильма о войне. Ведь война — это не только героизм, не только победа и спасение страны от порабощения, но и чудовищная цена, которую нельзя было не заплатить, но от этого она не становится менее горькой.

Фильм «Дылда» — современное прочтение «А зори здесь тихие», только некоторые герои выжили, а манера съёмки ушла далеко вперёд. И это не клюква, слабо повторяющая оригинальный шедевр, это — другой, страшный ракурс.

Один из самых мощных фильмов за последнее время! Шаг к возрождению нашего кинематографа. Здесь мастерство захватить зрителя целиком, не отпуская ни на секунду, в сочетании с глубоким смысловым наполнением.

9 из 10

Великая Отечественная война в «Дылде» — давно прошедший сон, отголоски которого слышны до сих пор. В центре повествования — контуженные мирной жизнью герои, вернувшиеся с фронта. Зенитчица Маша постоянно мчится к заветному и ускользающему женскому счастью. Её судьба — сплошные тернии, бои и потери. Ее боевая подруга Ия, нескладная дылда с бесцветным лицом, пытается обнаружить любовь в тесноте жизни. О прошлом Дылды напоминает лишь контузия, в остальном она, словно чистый холст без единого мазка. В ней просыпается по-детски беззлобная, нежная любовь к Маше. Что это: акт отчаяния или проявление силы духа? Преподнесённые особым образом чувства Ии не могут вызвать осуждение у зрителей. Ведь это удивительное чудо, произошедшее на руинах жизни. Балагов смело изображает и однополые отношения, и эвтаназию и другие спорные явления человека без сальной пошлости и пропаганды. Герои Священной войны не обрамлены в парадную бравурность, ведь они прежде всего — люди. Война — это окантовка, подчеркивающая мужественность тех, кто решил сражаться за счастье именно в мирное время. Совершенно непривычно видеть в фильме про суровый послевоенный Ленинград цветокоррекцию, насыщенную исключительно тёплыми оттенками. Кадры фильма строятся на диалоге зелёного и красного. Этот эстетический ход контрастирует с глухими звуками и с задыхающимися, охриплыми голосами, аграматичными разговорами.

Даже в момент наисильнейшего катарсиса тягостное затишье не прерывается ни плачем, ни смехом. Следуя традиции Альмодовара, Кантемир Артурович выбирает именно женские лица для отображения силы и способности смертного к реинкарнации, воскрешению, продолжению жизни в том числе и в детях. И Ия, и Маша, и другие отважные жёны, матери, вдовы продолжают жить, несмотря на окружающую их смерть. Например, в сцене, где Маша знакомится с родителями своего возлюбленного в роскошной партийной даче, происходит особенный разговор бывшей зенитчицы и представительной мамы нерешительного парня. Они казались абсолютно разными, но и Любовь Петровна тоже многое пережила. Без притворств, лжи потенциальная свекровь пояснила невозможность их отношений. Маша — потерявшая семью и всю жизнь живший в достатке несмелый мальчишка слишком разные. Нелестный и правдивый, разговор между двумя женщинами составляет постпозицию фильма, выкроенную в иной, отличной от всего фильма манере. Темные, бедные интерьеры коммунарок сменились просторными залами усадьбы.

Здравый, справедливый нигилизм молодого режиссёра медленно, но верно проникает в сознание и манифестирует гуманизм, любовь как главное оружие. Человек — звучит гордо.

В будущем году на Оскар от России выдвинули довольно необычную картину, вызвавшую очень резонансное мнение в нашей стране. Готовясь к просмотру этой ленты, нужно быть готовым к тому, что это арт-хаус, арт-хаус послевоенного времени. Фильм рассказывает о жизни нашего народа первой осенью 1945 года. В центре сюжета две подруги-зенитчицы, одна из которых была досрочно комиссована по контузии, другая воевала до конца войны, мстя за убитого мужа. Девушки встречаются спустя какое-то время, одна помогает другой устроиться на работу в госпиталь, и жизнь потихоньку начинает вставать на какие-то мирные рельсы. Или не совсем мирные. В душе у героинь продолжается война, у каждого своя, но обе они связаны друг с другом.

В фильме краем затронута лесбийская тема, но, честно сказать, именно в этом фильме она не вызывает отторжения, потому что показана не как врождённое сексуальное отклонение, а как приобретённая психологическая проблема -страх перед людьми в целом и перед мужчинами в частности, коих главная героиня видимо видела на войне в крайне неприглядном виде, заставляет девушку искать тепла у того единственного человека, которому она доверяет. Ия замкнута в своём маленьком мирке и психологически не готова пустить в него хоть кого-то, кроме близкой подруги. То, как Ия раскрывается в дружбе, с одной стороны вызывает восхищение, с другой некоторое непонимание. Местами кажется, что то, что она делает ради подруги, выходит за любые рамки понимания.

Подруга же у неё довольно ушлая, при каждом удобном случае пытается пристроиться куда-то по жизни, найти пристанище, помощь и покровительство, не гнушаясь никакими методами. Однако наказание за любой нехороший поступок всё равно однажды наступает. Такова жизнь, за всё нужно платить. Ию же невероятно жалко на протяжении всего фильма — такой покалеченный жизнью человек, и ни одного достойного человека в её жизни так и не встречается. Арт-хаус, всё по законам жанра. Никакого вам счастья героям. Увы. Но, возможно, этим фильм и хорош.

Так же не могу не отметить, как удачно прописаны второстепенные персонажи, особенно мне понравились юноша подруги Ии и его родители. Очень колоритные. Другие персонажи тоже не потерялись на фоне главных героинь — главврач, боец, принявший сложное и достаточно спорное решение.

Фильм поднимает множество важных вопросов, над которыми хочется задуматься, и я считаю, что это тот фактор, который отличает хорошие фильмы. Картина так же изобилует символикой, наполненной определённым смыслом, что меня очень подкупает в кинолентах. К примеру, символы, олицетворяющие жизнь. В фильме много ярко-зелёного цвета — в одежде, посуде, каких-то ещё вещах. Зелень — это символ жизни, символ желания жить, а не выживать после войны. Ещё один важный символ в фильме — это дети, и то, что с ними происходит в фильме, тоже своего рода символ.

Что необычно, в этом фильме нет музыки, или же я её просто прослушала, полностью погрузившись в сюжет. Такое случается, и для меня это тоже один из показателей удачного фильма.

Подводя итоги, снова возвращаюсь к Оскару — на мой взгляд, шансы у «Дылды» есть, поскольку фильм необычный, и должен остаться в памяти при просмотре. То, что это арт-хаус, может сыграть как в плюс картине, так и в минус — зависит от того, кто будет сидеть в жюри. Но в целом, фильм вполне достоин для выдвижения на Оскар.

9 из 10

Спустя два года после оглушительного дебюта в Каннах молодой Российский режиссер Кантимир Балагов привозит свою вторую ленту «Дылда» и повторяет свой успех, завоёвывая один из главных призов фестиваля, премию — Международной федерации кинокритики ФИПРЕССИ.

Официальная программа Каннского фестиваля включает в себя 40 фильмов, по двадцать в двух номинациях — основной конкурс и особый взгляд, до этого проходя селекцию отбора из более чем двух тысяч экземпляров.

Второй фильм почти всегда является определяющим для молодого художника. Если в случае с первой работой ты можешь быть награждён за смелость и дерзость, ты не рискуешь репутацией и не питаешь иллюзий, то вторую твою работу уже будут оценивать помня о данных ранее авансах и разочарование может быть очень болезненным.

Говорить о войне в нашем обществе не принято. Снимать кино на эту тему считается либо кощунственным, либо спекулятивным. В умах нашего зрителя отложились великие и любимые ленты Советских режиссёров, которые пересматриваются по сей день и все эмоции о войне связаны с ними. Они передаются поколениями, в них показаны положительные и отрицательные качества людей, попавших в адский водоворот событий. Героизация страданий, принята за основу, и нашему зрителю очень сложно переключиться на другой лад повествования.

Именно это и не побоялся сделать Кантемир Балагов, получивший приз, как раз за свежий взгляд в режиссуре.

В Советском и тем более в Российском кинематографе очень мало лент, где показана жизнь после войны, а именно характеры искалеченных физически и морально людей, которые вернулись с фронта. Возведение страданий в культ довольно опасное дело, оно вырабатывает в человеке чувство, что он должен принимать это как должное. В «Дылде» Балагов показывает абсолютное сострадание и понимание к своим персонажем. Ни один герой не порицается и режиссёр находит понимание в любом, даже весьма аморальном поступке. Что такое морально в весьма аморальном и разбитом послевоенном обществе, вопрос философский, но люди ещё не могут смотреть на мир привычными им глазами.

Как и в «Тесноте», Балагов играет с цветом и пространством. Кантемир использует классическую комплиментарную схему тёплого и холодного цвета. Цвета, как и персонажи противоположны друг другу и не разбиваются о мрачную серую реальность, что так же подчеркивает лояльность режиссёра к своим героям.

«Дылда» — это очень непривычная трактовка войны через призму женских глаз, как в своё время были труды Алексиевич, которые очевидно очень повлияли на Кантемира. Это очередной прорыв режиссера с очень талантливой работой оператора-постановщика и точечным кастингом актрис на главные роли.

Сам Кантемир как-то сказал, что «Дылда» это кино от молодых людей для молодых людей. Разговор автора со зрителем через совсем ещё юных людей, прошедших войну. Такие фильмы определённо должны выходить на экраны, ведь их практически не существует в наше время.

Будем надеяться, что выход «Дылды» в международный прокат при поддержке и рекомендации Канн соберёт кассу и получит должное внимание.

Я рекомендую посмотреть это кино всем, кто интересуется творчеством молодых Российских кинематографистов и кого не пугает непривычная интерпретация трагических событий нашей истории.

Спасибо Кантемир Артурович, и удачи в дальнейшем!