Спокойной ночи, мамочка (2014)

Так уж повелось, что хоррор-ветвь кинематографа к нашему времени пришла к делению на два типа:

1. БУ!!! — пугалки и кишки — сюда принято относить кучу всяческих бездумных слешеров и боди-хорроров. Сюда же в преимущественном большинстве пришла вся западная хоррор-школа.

2. Психологизм и авторский взгляд — с этой категорией принято соотносить хорроры азиатской школы, видимо это по сей день вызвано первой реакцией западной аудитории на оригинальный «Звонок». Здесь все гораздо интереснее. Тут нас стараются не столько напугать, сколько почувствовать себя неуютно. Пугаться по сути и нечего, но страшно до мурашек. И самое интересное, что зритель сам не знает чего боится.

В игровых хоррорах (в классическом понимании) такая черта четко проглядывается на примере сериалов Resident Evil и Silent Hill. Прямолинейный саспенс и расчлененка против тонкого психологизма.

Поскольку по большей своей части хоррор-направление в кинематографе пришло туда, где оно находится сейчас, появление хоть сколько-нибудь интересных работ в этом сегменте способно подарить если не восторг, то приятное ощущение неожиданности.

Признаю, что лично мне хорроры про кишки и «БУ!!!» из-за угла ну совсем не нравятся. Даром, что я в принципе хорроров не боюсь, поэтому и смотрю на них слегка под другим углом.

Мне гораздо ближе второй подход. Ну или успешный гибрид (вспомним прошлогодний «Убрать из друзей»). И Ich seh, ich seh (оригинальное и наиболее правильное название) здесь на все 100% удовлетворяет мои запросы.

Это фильм-картина, фильм-эмоция, фильм-ощущение. И в полной мере язык не поворачивается назвать его хоррором. Здесь ведь и нет привычных пугалок или каких то убер-мерзких сцен (кровь есть и она неприятная, но это не привычные масштабы хоррора, в европейских драмах повреждения и то больше бывают). Но в то же время ты, можно сказать, боишься чего-то на подсознательном уровне.

Хотя по сюжетной схеме это хочется назвать триллером. И такое суждение имеет право на жизнь, но ярлык «хоррор» хочется не то что поставить рядом, его подсознательно и бесконтрольно ставишь вперед. Ведь именно слово «хоррор» придет вам на ум, если у вас спросят, что это за фильм.

Главной заслугой картины является то, что она абсолютно справляется с задачей погружения. Глаза невозможно оторвать от экрана. Несмотря на медлительность и молчаливость. В фильме крайне мало диалогов и динамики. Но при этом присутствует 100%-ный, натуральной, живой саспенс. Картина просто сделана из него.

А еще она сделана из отличного визуала и эстетики. Если вам нравится вот такая «грязная» красота, то это однозначно ваш выбор. Здесь же мягкий свет, с идеально выставленным контрастом в нужный момент и геометрически выверенные кадры + совершенно умопомрачительная образность и художественность местами все-таки преобладающая над здравым смыслом, но не вызывающая при этом отвращения.

Безумно сложно, на самом деле, как-то конструктивно отзываться об этом фильме. О сюжете я не рискну говорить вообще ничего. Его здесь не так много и я рискую рассказать его буквально весь и лишить вашу порцию удовольствия пары лакомых кусков. Однако, трейлер можете глянуть не опасаясь спойлеров, там ничего такого нет и он поможет вам решить для себя вопрос с просмотром.

От фильма веет совершенно потусторонним и необъяснимым дискомфортом. Не страхом, но некоей прекрасной неуютностью. При всей простоте основной истории, ее оформление окупает потраченное на просмотр время с лихвой. Мои горячие рекомендации любителям прекрасного визуала и тонких подтекстов.

- Артхаус? — спросите вы.

- Нет, — отвечу я вам.

Это кино гораздо проще и доходчивее, но при этом дающее свободу мысли и трактовок. Интересно будет его и обсудить в кругу друзей после просмотра.

PS забавно, что во многом «азиатский» по ощущениям хоррор(?) сняли какие инфернальные австрийцы. Надо бы глянуть их предыдущие работы. Похоже эти ребята со стилем работают очень даже неплохо.

9 из 10

«Спокойной ночи, мамочка» -, сказали близнецы Лукас и Элиас своей матери, чьё некогда благородное и красивое лицо, кому-то казавшееся надменной аристократической маской, покрывали бинты. Оттого лишь её глаза были знакомыми, а потому обыденная фраза эта, слетевшая с губ мальчишек, была вымученной, неискренней, но эта женщина, которую они не признавали пока за мать, не заметила фальши. Маленький уютный дом, расположенный среди кукурузных полей, умиротворялся, но ему ещё предстояло узнать немало кошмарного про эту обычную австрийскую семью.

Впервые широко представленный в рамках конкурсной программы позапрошлогоднего Венецианского фестиваля, режиссерский дебют Вероники Франц и Северин Фиала, спродюсированный Ульрихом Зайдлем, фильм «Я вижу, я вижу» начинается как весьма стандартный мистический триллер о зловещем доме, затерянном среди кукурузных полей обыкновенной австрийской глубинки. Кажется, что вот вот и из давящей кукурузной мглы появится Тот Кто Обходит Ряды, а невинным близнецам Лукасу и Элиасу предстоит тяжёлый выбор. Но все оказывается не столь просто, Франц и Фиала напрочь уходят от возможных даже шаблонов, предложив зрителям совершенно иное и куда как шокирующее авторское кино, снятое с какой-то неприметной созерцательностью, сознательной холодностью и отстранённостью. Впрочем, подобная режиссерская манера «под Зайдля» не кажется унылым копированием или же данью уважения; истории о крахе семейных ценностей, торжестве зла и утрате самоидентификации и не обязаны быть громкими по своей интонации. Кошмар, истинный и неизбежный, всегда обыден, порой даже чересчур.

Упомянутая в названии фильма игра «Я вижу, я вижу» в сущности подсказывает в каком направлении стоит растолковывать этот камерный, размеренный и разыгранный в трёх действующих лицах психологический хоррор, среди ближайших напрашивающихся параллелей которого оказывается как недавний «Бабадук» ученицы фон Триера Дженнифер Кент, так и «Глаза без лица» Жоржа Франжю и «Кожа, в которой я живу» Альмодовара. Я вижу, что ничего не вижу, я вижу, что ты другая, чужая, не наша мама, а кто-то иной, совершенно незнакомый нам человек, бесстыдно вторгнувшийся в наше жизненное пространство, ломающий привычный распорядок жизни новыми и ненужными правилами, запретами, ты истеричка и стерва, которую мы отвергаем.

Такие слова, жестокие упреки и безжалостные выпады в свою сторону слышит от своих сыновей укрытая паранджой бинтов Мать, и это невыносимо, тяжко слышать и слушать, явственно понимая, что для детей, брошенных на произвол, ты стала никем, чужой, пришлой, воплощением зла и насилия, самым ненавидивым существом в мире. Но что если ты сама не узнаешь себя в зеркале? Лёгкие касания к перебинтованному лицу пробуждают страх, когда просто боишься понять однажды, что в отражении нет ничего и никого знакомого. Извечный конфликт отцов и детей, а если точнее матерей и сыновей, подточенный эдиповым комплексом и тотальным кризисом самоопределения, обретает в картине «Я вижу, я вижу» черты безудержного и неизбежного рокового финала, когда открываются новые грани этой, балансирующей между психологизмом и натурализмом, истории, грани, превращающие фильм в прямой социальный комментарий к нынешней европейской реальности, в которой давно искажены понятия как Добра и Зла, так и настоящей материнской заботы, которой или нет, или она присутствует на периферии, или же вовсе испещрена шрамами множества перверсий. Тем паче и сами дети являются далеко не теми, кем кажутся изначально, образ призрака, дубликата, выдуманной личности одинаково владеет что этими зловещими порождениями утробы, но порождениями ли во множественном числе, что их матерью.

Просто иметь детей и быть настоящей матерью всё-таки не одно и то же, и жуткая эгоистичность главной героини фильма Франц и Фиалы так или иначе, но привела её к тому, что для детей она стала чужой, не заметив даже опасных изменений в их поведении и характере. «Я вижу, я вижу» в большей степени является не очередным фильмом о злобных дитятках, а мощным холодным душем для тех, кто считает, что любовь, уважение и сострадание даже от самых близких можно купить. Иногда цена их будет слишком высока.

Экспериментальная картина Вероники Франц и Северина Фиала «Ich seh, ich seh» была случайно найдена мною в кипе ширпотреба на одном тематическом киношном паблике. Привлек тизер, привлекла страна-производитель, привлекло описание. Я включила и внезапно выпала в прострацию на полтора часа…

На окраине кукурузного поля в сельской глуши стоит дом. Это достаточно распространенный прием в подобном жанре. Но стоит не обычная хижина, а красивый дом с прекрасно обустроенными комнатами, современным дизайном и весь такой статный среди всей пустоши природы и ее нон-урбанизма. Это одно из ключевых мест развития событий и ему уделено должное внимание. Дом как семейный очаг, дом как связь Элиаса и Лукаса с матерью, дом как первый и последний свидетель происходящего. Холодный, модерновый, он отличается простотой, которая таит продуманность. Впрочем, как и все в картине. Дом действительно стоит особняком от всего происходящего вокруг, кукурузные поля и леса, которые за его пределами — это уже совершенно другая эрия, находясь в которой близнецы могут чувствовать себя детьми, невинными и беззаботными. В отличие от родного отчего дома.

10-летние близнецы ждут возвращения своей матери. С первых кадров мы видим двоих милых светловолосых мальчишек: Элиас и Лукас, Лукас и Элиас. Эти двое неразрывно связаны не только кровными узами, но и психологически, что перерастает в постепенную физическую зависимость друг от друга. Среди близнецов это вполне естественное явление, но в фильме «Я вижу, я вижу» эта привязанность перерастает в болезненную, практически на грани существования. Отдельный персонаж — их мама, известная в определенных кругах австрийская телеведущая, уже достаточно взрослая. И она, как ей казалось, посвятила свою жизнь детям и семье, была заботливой и внимательной, ласковой и отзывчивой. Тривиально, но, как это бывает, отец уходит из семьи. Дело ли в матери или пресыщенности мужа бытом, но она решается на ответственный шаг — пластическую операцию, ложась в клинику и прерывая на определенное время контакт с сыновьями.

Когда она приходит, ее лицо закрывают бинты после пластической операции. Лицо человека — это то, на что мы смотрим в первую очередь; лицо матери — это лицо, которое мы видим при рождении и видим перед смертью. Пожалуй, его черты самые красивые и приятные взору, его улыбка — самая искренняя и желанная. Лицо, которого не видно, лицо в маске, забинтованное лицо — это один из наиболее старых киношных атрибутов фильмов ужасов/триллеров. А что может нарисовать фантазия 10-летних мальчишек? Что произойдет, если однажды в твой дом придет странная женщина с бинтом на лице и скажет, что она твоя мать? Сразу ли ты ей поверишь или начнешь сомневаться?

С этого момента все меняется — отчужденная и холодная, она постепенно изолирует их семью от внешнего мира. С кинематографической точки зрения и с позиции сюжета это выглядит крайне странно. Некогда добрая и милая мама превратилась в черствую стерву, которая бросается на своих детей, запрещает им играть, общаться друг с другом и навязывает образ жизни человека при смерти. Она очень прямая, резкая и порою агрессивная, абсолютно безаппеляционная и нетерпимая к любым проявлениям непослушания, она холодная и совершенно бесчувственна к детям и к их желаниям — последнюю отдушину, подобранного близнецами кота, она демонстративно выбрасывает.

Мальчики начинают подозревать, что эта женщина — не их мать, и пытаются выяснить правду любой ценой. Разве может прежняя мама так поступать? Так может поступать только женщина с бинтом на лице, которая назвалась их мамой. Дети подавлены и возмущены, им не хватает прежней мамы и идея с подменой для них превращается в идею-фикс, навязчивая мысль, которая проникает в сны и рисует вместо образа матери отрешенное существо, которое ходит в одежде мамы, спит на ее кровати, а если ее разрезать… Если разрезать, то внутри нее тараканы. Нет! Это точно не мама.

Детское терпение с подачи «мамы» доходит до крайней точки кипения, до точки отрицания и категорического непринятия ее. И даже после попытки оправившейся матери реабилитироваться едва ли можно повернуть все вспять. Зерно недоверия положено, полито и взращено, остается пожинать… Единственная возможность узнать, где настоящая мама — это добыть информацию любыми способами из чудовища в их доме. Для них это по-прежнему чудовище, которое теперь надело личину матери и пытается втереться в доверие. Любовь детей отчаянная и самозабвенная, разве может что-то быть под запретом, если ты хочешь найти маму? Даже если речь идет о физической расправе…

Фильм достаточно мрачный, депрессивный и в этом он глубок и силен. Своим анонсом он представляет страшную сказку о несчастных детях, своей сущностью — жизненную историю, за основу которой взяты отношения родителей с детьми и детей между собою. Фильм будто делится на до и после, жертвы постепенно меняются местами. Отлично продемонстрирован детский максимализм: там, где ребенок видит холодное чудовище, которое подменило их маму, психолог заметит женщину в депрессивном состоянии на фоне наложившихся стрессов, которая не может совладать с эмоциями и этим нарушает хрупкое детское доверие к себе. Вторая идея — это влияние разорванной кровной связи между близнецами и несвоевременно уделенное или не уделенное вовсе внимание этому со стороны родителей.

Мораль такова: детский ум шаток и восприимчив, а воображение бурное и лукавое, особенно если это касается родителей. Ты можешь быть десять лет образцовой мамой и только один день в качестве кардинальной противоположности способен разрушить жизнь всем в буквальном смысле.

Мне искренне непонятно, почему многие в «Я вижу, я вижу» увидели только стильную картинку и сетуют на предсказуемость. Да, есть подобные мотивы в других фильмах, а где нет пересечения, всегда ли хороша эталонная уникальность? Кстати, при всех сходствах этому фильму я бы дала в своем роде претензию на эталонную уникальность. И да, еще очень непонятна адаптация названия до «Goodnight Mommy», это совершенно не то, что изначально планировалось. Получилось немного заяложено и в стиле названий для типичных американских ужасов-однодневок. Вульгарно, вызывающе, кричаще.

Подытожу несколькими словами: потрясающая давящая и выдержанная атмосфера, великолепная игра актеров, отличный лейтмотив. Эта картина заслуженно претендует от меня на 10 баллов из 10. Браво.

Тем людям, которые решили посмотреть его как ужас не следует вестись на отличный трейлер к этому фильму, так как он не живёт по законам этого жанра, хотя возможно ищет новые горизонты в нём, как это не парадоксально звучит. У искушённых ценителей хоррора не раз сведёт зубы по как бы упущенным возможностям и от мыслей о добавлении типичных жанровых сцен.

И в этом главный плюс фильма — он будит воображение, вернее заставляет мозг работать.

Картина же скорее для поклонников странного кино с элементами страха.

Однако, всё страшное происходит вне картины. Обычно так говорят о Хичкоке, что в его фильмах самое страшное происходит в голове зрителя, так вот, — в этом фильме вне поля зрения остаётся буквально всё, что только можно вынести за его рамки. Фактически мы видим отрезок из детской жизни и если зритель это понимает, то для него каждый кадр преисполняется драматичностью.

Пожалуй, это единственный оставленный зрителю ключ к происходящему на экране. Вероятно это и есть самый главный её минус, минус для универсального кино. Ни игра актёров, ни изображение, ни даже подсказки сценаристов ничего не дают зрителю.

Но если вдуматься, домыслить, увидеть, то становится по-настоящему страшно.

Скупость и лаконичность лишает фильм какого-либо пафоса и фальши, так что фильм держится на натуралистичности, хотя она не является его основополагающей целью.

Нельзя совсем ничего сказать о жестокости, которая присутствует в фильме, пожалуй в её вводе есть некоторое новаторство, некоторая смелость, но не для каждой психики она пройдёт бесследно, это не аттракционы «Пилы».

Также нельзя не отметить визуальную стилистику фильма. Во всём видна невероятная органичность и своеобразная новизна от места действия и вещей до персонажей и самих актёров — холодный отточенный стиль.

Конец у фильма хорош, можно сказать, что фильм заканчивается хорошо: ужасающе прекрасно, если опять-таки вдуматься, увидеть.

«Я вижу, я вижу.» И я вижу.

Австрийский триллер «Ich seh, ich seh», как ни странно чем-то смахивает на «Клык» Лантимоса, здесь также семейная тема является ключевой, только хитро завернуто, как и подобает страшным, психологическим историям. Ведущий сюжет рассказывает нам о мальчиках, коих обуревает сомнение, — а мама ли это? Или, чужой человек с забинтованным лицом готовит им еду, проводит с ними время за играми. Из всего этого у режиссеров Северин Фиалы и Вероники Франц получился стильный, лаконичный европейский, красивый триллер с пейзажами природы глуши. Как уже стало заведено — тихое, спокойное действие берет малый ритм, события крайне условны, но картинка и цвета — безупречны, ноты повествования выдержаны. Не ощущается напряжения и саспенса, скорее напротив, ты вальяжно растянулся на софе, и потягиваешь горячий кофе, медленно моргаешь, но следишь за действием, покусывая ногти, до самого его финала. Ты выжидаешь. История способна не только удивить и расшевелить, да и ударить тихой рукой, резко по твоему восприятию. И самое главное, ощущается полная причастность к процессу, ты словно сам, тот маленький ребенок, наивно надеешься, на счастливый конец. А какой он на самом деле? Узнайте сами! Посмотрев этот ручной триллер, который занимателен больше всего своей глубиной, взятой на вооружении темой, чем самим напряжением. Да он немного молчаливый и полный тишиной, но ведь в этом молчании, и заключается его золото!

Этот фильм посоветовали моему мужу на Лепре, в теме про фильмы с непредсказуемым концом. Увы, не могу сказать, что конец был таким уж непредсказуемым — лично мне всё было ясно уже к середине фильма.

Итак, главный плюс этой австрийской драмы — это воистину красивая картинка. Здесь хочется упомянуть не только пейзажи (озеро, поля, дом), но и то, как оно всё снято. Оператору-постановщику отдельное спасибо, так как именно благодаря его работе фильм держит зрителя в тонусе, не давая расслабиться и заскучать.

Касаемо героев. Актеры хороши собой, но, по правде говоря, актерская игра никудышная. Лично я не впечатлилась ни близнецами, ни мамой; слушая их диалоги, хотелось проскроллить фильм далее. Жалко, ведь можно было на этой почве развить ого-го полемику!.. А всё свелось к обмену парой-тройкой ключевых фраз.

Самый «ужасный» момент фильма (не в смысле жуткий, а в смысле отвратительно срежиссированный) — это момент появления Красного Креста в доме. Вот хоть убей не могу понять, почему они, увидев незапертую дверь, решили вломиться в дом искать хозяев, которые должны были с удовольствием выдать им пожертвование. И да, когда мамы дома не оказалось, эти люди не ушли по своим делам, они остались ждать маму — по всей видимости, в Австрии все весьма охотно выдают пожертвования.

Ну а про непредсказуемый конец могу сказать так — догадывалась, что дело там нечисто, но чтоб настолько! Так что, должна признать, на 50% я была ошеломлена. Учитывая это, а также не забывая про искреннее наслаждение качественной съемкой и искусным монтажом, я уверена, что фильм заслуживает быть просмотренным и оценки в 9 из 10.

Хитро-завернутая история о том, как нельзя недооценивать значение психотерапевтического лечения людей, перенесших сильную жизненную трагедию. Если этим делом пренебречь и пустить душевную реабилитацию на самотек, то, оказывается, ситуация может выйти за пределы безопасной зоны. Не время лечит, видимо, а Фенозепам. Это мораль.

Австрийские мальчишки-близнецы лет 11-и отроду коротают летние каникулы в загородном доме, в очень глухой местности. Время проводят в духе классического Гекльберри Финна — играют с мадагаскарскими тараканами, прыгают по топям и высохшим болотам где-то за опушкой, приводят в дом с заброшенного кладбища полумертвую от лишая и еще черт знает какой заразы кошку — короче говоря, с виду нормальные детишки со здоровыми интересами. После сеанса пластической хирургии домой возвращается мама наших юных аутичных героев (отсутствовала она, предположим, пару дней). Голова перебинтована, видны только заплывшие свернувшейся кровью глаза и отечные губы — это мамочка. К этому демоническому образу еще примешивается странное поведение женщины. Последняя ведет себя с детьми очень холодно и даже раздражительно. Ограничивает общение и почему-то целиком игнорирует одного из братьев. Она даже велит брату прекратить с ним какое-либо общение. Дети решают, впрочем, как и зритель, что под бинтами скрывается кто угодно, но не их заботливая, добрая матушка. Мальчишки не промах — они организуют профессиональную слежку за собственным родителем. Начинается настоящее противостояние, смотреть за которым по ходу дела становится довольно-таки тревожно. В какой-то момент братья заполучают подозреваемую в собственные руки и уже сами диктуют правила игры. Игры в достаточной степени страшной и извращенной, если вы успели привыкнуть к ангельскому виду этих щуплых мальчуганов. Если вы не вкрадчиво анализировали каждую сцену фильма, то развязка вас определенно удивит, кого-то шокирует.

В итоге вышел стильный, лаконичный европейский триллер. Как это уже стало заведено — фильм берет очень слабый ритм, события весьма условны, но картинка и цвета — всегда безупречны. Ты не чувствуешь напряжения и саспенса, скорее напротив, ты вальяжно растянулся на софе и потягиваешь какао через соломинку, медленно моргая на это кино. Все до поры. Фильм способен удивить и расшевелить, прикорнувшие сенсоры. Создатели проделывают умелый трюк с сознанием, когда чувства участия и сострадания начинают перебегать от одного героя к другому. Я Вижу, Я Вижу или Спокойной Ночи, Мама — достойный похода в кинотеатр продукт в жанре, где редко случаются стоящие премьеры.