Первый я (2013)

Я просто хочу молиться. Понимаешь? Я ищу. Впервые меня кто-то слышал.

«Первый я»

Свой дебютный опыт создания кинофильма Кантемир Балагов получил за три года до выхода «Тесноты», прославившей его имя как в России, так и за рубежом. В то время парень ещё был учеником Александра Сокурова — единственного режиссёра, отважившегося открыть свои курсы на Северном Кавказе, в главном университете Кабардино-Балкарии. Темой для сюжета Балагов избрал не что иное, как вступление в религию ислама — очень актуальная отсылка к событиям, происходившим в Нальчике, столице республики, после теракта 2005 года, когда многие представители молодёжи становились мусульманами по своей или чужой воле, тем самым часто раня членов собственной семьи, боящихся за судьбы сыновей и дочерей, так как ислам на Кавказе отчасти подвержен радикальным влияниям. Сам Кантемир признавался в одном интервью, что в детстве тоже хотел променять обычную жизнь на жизнь в вере и молитвах, ибо не находил понимания среди окружающих. Нечто подобное происходит и здесь.

Короткометражка начинается с забавного эпизода: перед тем, как увести нас в выдумку, режиссёр в реальности спрашивает у главного актёра, как зовут его персонажа и понимает ли он, что нужно делать. Уже обратный трюк с возвращением из выдумки в реальность происходит после финала: мы как бы плавно отходим от сюжета обратно к съёмкам, всё встаёт на свои места, принимает привычные черты. Дымка вымысла растворяется. Вроде бы странное творческое решение, но оно имеет интересную концепцию: во-первых, у зрителя не возникает сомнений в некой очень личной причастности автора к своему произведению; во-вторых, ассоциативно возникает убеждение, что эта история могла произойти с любым подростком в любом месте Нальчика.

Основная же завязка погружает зрителя в среду обитания главного героя, которого — вот это да! — тоже величают Кантемиром. Глубокая зима. Несколько молодых ребят собираются в укромном местечке, чтобы попробовать нечто запрещённое. Среди них — неразговорчивый, не по-детски серьёзный Кантик, принимающий чужие забавы с соответствующей полувраждебной неловкостью. Уже в первые пять-десять минут невольно становишься на его сторону, как обычно бывает, если заметить среди тусующейся молодёжи явных аутсайдеров. Вроде корчат из себя не таких, как все, а почему-то глаз за них цепляется надолго. И совсем скоро мы узнаём, почему у мальчика столь некомпанейское поведение среди сверстников: всё дело в рискованной затее, в решении начать делать намаз — обязательную мусульманскую молитву, совершаемую пять раз в день.

Конфликт состоит в сугубо отрицательной настроенности матери и сестры: после произошедшего в городе теракта вступление в ислам подростка может означать его зарождающуюся приверженность к ваххабизму. Стоит отдать должное режиссёру: несмотря на любительскую некомпетентность остальных сцен, та сцена, в которой Кантик, прерываемый взбешённой и разочарованной матерью, пытается совершить свою первую молитву, действительно сильная, надрывная, главная. После неё проскальзывает фраза, без которой короткометражка потеряла бы в разы больше, приведённая мной в рецензии как эпиграф. Это второй сильный момент, задевающий своей спорностью и в то же время искренностью.

Также радует другая деталь — речь героя. Пока родные пытаются говорить с ним на кабардинском языке, Кантик излагает мысли исключительно на русском, что вынуждает мать и сестру в какой-то момент тоже переходить на русский. Это ясно показывает, насколько чужим чувствует себя парень среди людей, которые любят его — а может, душат своей любовью. Может, совсем не слышат из-за своей любви.

Наверное, в моём личном рейтинге «Первый я» может иметь более высокую оценку. Но объективность никто не отменял, поэтому советовать данную работу я могу не каждому, потому что не каждый сталкивался с ситуацией, разворачивающейся в фильме, и не каждый досконально поймёт и прочувствует драматизм, сквозящий из всех щелей. Тем не менее, если возникнет такое специфическое желание, то, конечно, медлить не стоит: неполные восемнадцать минут — время достаточно компактное, чтобы не жалеть о его упущении при просмотре, каким бы ни было послевкусие.

6 из 10