Трудно быть Богом (2013)

Земля далеко — так забудь ты о доме.

Румата Эсторский, лишь стисни эфес.

Хамахарская кляча ночною порою

Везет тебя в дикий Икающий лес.

Я пропустил это в 2013м. Жена вытерпела 10 минут и засобиралась из кинозала. Я, преданный подкаблучник, за ней. За те 10 минут в кино я был предельно ошеломлен, боже, я даже не понял, что Ярмольник и есть Румата.

И вот, не прошло и декады, как я посмотрел это. Заканчивал в два ночи.

Браво, Алексей Герман. Без какой-либо привязки к тому, удачная это экранизация или нет, осквернил он труды Стругацких или наоборот (хотя нет, тут даже говорить не о чем, Трудно быть Богом 2013 максимально далеко от популяризации книги). «Браво» просто за тот труд, который был вложен в это полотно. За дичайшую трудоемкость, в которой был рожден фильм. Не нужно читать что-то о съемках, о создании картины, чтобы понять — в творение были вложены нечеловеческие усилия.

Трудно быть Богом в истории Стругацких. И невозможно в чавкающем, смердящем, пердящем, изгаженном физически и морально средневековье Арканара от Германа. Это не история коммунара Антона, переживающего за светлое будущее отсталой планеты. Это жуть, которая не оставляет даже миллиметра сухого пространства прогрессорству и идеалистам из Института Экспериментальной Истории. Герман безжалостно, как дерьмом по лицу серых, размазал мир Стругацких своим виденьем. Три часа режиссер, капля за каплей арканарской влаги, будет стирать с Руматы все человеческое. И в какой-то момент затащит и тебя в это немыслимое для современных нас место. И то, что в начале ужасало, станет нормой. Спасибо полудокументально-любительской съемке да сплошным крупным планам беззубых лиц с бельмами.

Это личный взгляд Германа на вопрос «как сделать человечество лучше», получи кто-то такой шанс. И ответ автора лично я поначалу понял так. Во-первых — человечество того не стоит, во-вторых — для этого нужно быть Богом. Человек не способен поднять такой груз. Как не способны в фильме земляне, глушащие реальность алкоголем.

Это про основной посыл.

Художественно фильм невероятен. Почему, почему, почему черно-белый? Я бы очень хотел увидеть его цветным. Но, хэй, знаете что? Это ведь реверанс наблюдателям с Земли. Экспериментальным Историкам. Смотрите, как оно все было! И извините, в цвете передатчик не работает.

Натурализм. Он зашкалил, потом зашкалил за зашкаливание и пошел еще дальше. Либо принять, либо, как моя супруга, выключать в начале.

Что было плохо? История. Если вы не читали книгу или читали давно, то это полное фиаско, шансы разобраться в этом монохромном сплетении рож, туш, плоти минимальны. Кто, против кого, почему, зачем? Ни-че-го не понятно. Даже ключевые персонажи появляются из воздуха и в нем же растворяются. Румата — боец, ученый, ироничный человек. Всем этим Ярмольник Германа пренебрег. То есть, он вроде кого-то побеждает, но ни фига не понятно, как и кого.

И, в то же время, некоторые провисавшие моменты книги Герман переработал и внес свои, удачные поправки. И, вроде бы, спасибо, но в целом автор разум зрителя не пощадил. А мог бы. Три часа имел в распоряжении.

Однако, давайте снова о главном. О смысле. И со спойлерами.

Естественно, ни о какой работе для института на момент, показанный в фильме, речь уже не идет. Это очевидно из сцены встречи землян. Какое тут прогрессорство или ученая аналитика у людей с изломанной психикой. Моральная битва идет за иную ценность — не божественный выбор Руматы, а человеческий. Он ведет борьбу вот с этим словом из пяти букв. начинающимся на Г. и окружающим его снизу, сверху и со всех 360 градусов. Ведь проще всего согласиться с этой омерзительной реальностью и перестать относится к ним, как к людям. Тогда можно будет в праведной ненависти изрубить всех неугодных в капусту, щепки. Но Ярмольник любит людей, которые изо всех сил уничтожают в нем человечность. Это его личная борьба с оскотиниванием, с шагом, когда он перестанет считать жизни окружающих ценностями только потому, что они грязны и невежественны. И как же это сложно, в версии Германа, когда даже тихая и светлая Кира, его якорь в книге — просто еще одна темная, плотская сущность.

Но конец написан Стругацкими, и он не в пользу Руматы. Кажется, сцена с последним шагом могла быть понятней и глубже. А она еще сумбурней, чем предыдущие действа. Просто Румата устал, и бросается резать уже сдавшегося и признавшего свою неправоту противника. Какой-то нехарактерный общей канве фильма фатализм.

Напоследок огромное спасибо Ярмольнику. Потрясающий образ.

Отношение к данному фильму шло слишком долго, но осталось таковым. Это — шедевр, по визуальной и мысленной совокупности шедевр мирового кинематографа, который, как и предыдущий фильм Алексея Германа-старшего, «Хрусталёв, машину!», будет впоследствии разгадываться всеми возможными киноведами и историками кино, как сейчас заканчивают исследования над Годаром, Бергманом, Антониони, и другими вышками интеллектуального кино. 7 лет съёмок, 6 лет постпродакшна — всё это прошло за считанные секунды для самого загадочного в своей работе советско-российского режиссёра, который так и не смог закончить свой труд, скончавшись за девять месяцев до премьеры завершённого фильма.

Фильм сделан с невероятнейшей работой каждой из технических особенностей, а что впечатляет ещё больше, так это до безумия авангардно максимальное сочетание показанного с переданной мыслью. Все детали, от первой до последней пылинки в грязных обшарпанных бараках, от первого до последнего голоска на фоне рутинной жизни тамошних обитателей — всё сделано невероятно скрупулёзно, для полной передаваемости картины. Картина — главное слово, потому что не зря фильм постоянно сравнивают с творениями Брейгеля и Босха. Ты как будто окидываешь операторским трёхчасовым взором одну из их картин, где каждая деталь достойна своего собственного произведения.

В пелене гиперреалистичной манеры, нам показывают не как казалось раньше в повести Стругацких антисоветскую аллюзию — нет; в мире Германа это аллюзия на мир, где живём мы с вами. Его виденье таково, так он пережил, так он чувствовал. Последняя, в отличие от предыдущей, работа, послана не Сталину, а Богу: это не погружение в тот мир тоталитаризма, а погружение в сон, в кошмарный антиутопичный сон. В этом сне все услышанные голоса и вопли маргиналов и глупых людей мешаются в единый звук саксофона, людского инструмента, издаваемый Богом; в этом сне все накопленные грязь и ужас выливаются на свет, бросаясь прямо в лицо самому себе настолько, что приходится это принимать и становится частью общей вакханалии; в этом сне все твои положительные качества и намерения не имеют ценности для других, как бы ты ни старался, как бы ты ни хотел быть лучшей частью этого общества. И иногда этот сон становится явью.

Всё, что можно сделать в таком мире, это быть самому себе Богом, основанным на высшей морали, принимать, но не пытаться сделать лучшим происходящее, так как бессмысленно. Ведь если каждый станет доном Руматой, прежде всего, в себе и для себя, то и мир станет лучше, и не будет в нем отвратительного и гадкого наяву. И потому, что мир изменить трудно, но не нужно, а себя изменить еще труднее, вот потому Богом быть трудно. Это и наиболее пессимистичная и одновременно наиболее оптимистичная трактовка.

10 из 10

Авторское кино, трагифарс.

Конечно, фильм сложный. Как последний фильм Алексея Германа, как подведение итогов его творческого пути. Смотреть интересно именно как фильм Германа, живущий своей жизнью. Безусловные связи с фильмом «Хрусталёв, машину!», где сформировался кинематографический язык позднего Германа и его жизненная философия по части тирании и народа. Что бы ни происходило на пути человечества, большинство народа будет жить в дерьме и производить дерьмо. И только единицы, носители культуры, способны произвести нечто отличное от дерьма, искренне надеясь, что делают это для народа, который их же в дерьмо и окунает. Настоящими ценителями остаются всё те же единицы носителей культуры, мастера, книжники.

В фильме много неприкрытой жестокости. Серые мрачные тона кадра нагоняют уныние. Полилог и отсутствие нормализации звука вызывают проблемы с восприятием фильма на слух. Многочисленные студийные съёмки создают эффект закрытого пространства и даже телеспектакля. Антураж практически нефункционален. Никто в кадре не умеет обращаться с оружием. Очень странно, что в фильме нет мата, — средневековье же.

Для Германа главное постановка кадра, его киноязык фотографичен. Повсюду серая жижа. Дерьма, как такового, нет, но оно подразумевается. Часто в кадре присутствует мёртвая пойманная рыба, вспархивающие птицы, мелкие животные. Кадр живёт. В нём постоянно что-то происходит. Персонажи часто сморкаются и плюются (этика Арканара). Часто демонстрируется задница, иногда голая. Женщин очень мало. Больше чем женщин в кадре детей, и они постоянно хулиганят. Часто идут короткие, но проливные дожди, а у Ярмольника без всякой на то причины идёт кровь носом. Персонажи грязны и уродливы, постоянно принюхиваются, моются, душатся ароматной водой и обтираются белоснежными носовыми платками. Очень жаль, что мало статики и крупных планов.

Леонид Ярмольник играет не напрягаясь, не вживаясь в роль, оставаясь самим собой. И это обидно, потому что фильм практически остаётся фильмом одного актёра. Если у Стругацких в первоисточнике обстановка с развитием сюжета накаляется, Румата проходит через нервно-эмоциональный срыв и переживает катарсис. То у Германа всё идёт ровно. Румате-Ярмольнику с самого начала фильма снятся сны об убийстве. Он не решает гамлетовского вопроса. Убивает просто, не задумываясь (так как всё уже давно решено), впопыхах не найдя своих штанов. Убить для него, — всё равно что перемешать кадку с дерьмом. «Придут новые чёрные, и появятся новые рабы». Но и улетать на Землю Румата не хочет. Он остаётся в Арканаре до старости, надевая вновь изобретённые очки.

Герман и Стругацкие. Две параллельные вселенные. Фильм снят «по мотивам». Книга-первоисточник для Германа существует, но она существует отдельно от его мира. Сюжет изменён. На книгу в фильме идут постоянные ссылки и перечитать её необходимо, ведь именно она озарила Алексея Германа (ещё в конце 60-х) на съёмки фильма о нелёгкой судьбе человечества.

8 из 10

Впервые после 2013 года пересмотрел фильм, хотя периодически возвращался к каким-то отдельным частям. Во-первых безумно стыдно за зрителей. За всех несущих о фильме какую-то фантосмагорическую чушь и собственные недоразвитые выдумки. В том числе и тут на кинопоиске. Я прекрасно понимаю, почему Герман 6 лет тянул с озвучкой. Не хотел он получить от зрителей удар ножом в спину. Всю жизнь его кино пинали и обходили стороной. Советские годы, понятно. Хрусталев в 90-ые в России прошел незаметно, было не до него. А в Каннах фильм сначала опустили, а потом благосклонно записали в шедевры задним числом (почти советская формула, сначала опускаем — потом реабилитируем). В новых 2010-ых за право говорить правду серьезным честным киноязыком, а не его суррогатом, пожилой художник получил от обезумевших жителей интернет-помойки сапогом в лицо. За державу обидно… не за империю, в смысле… а за людей. Это сейчас называется «свое мнение».

Фильм Германа много о чем. Наивно уместить все в одной заметке, поэтому это скорее несколько обдуманных впечатлений, чем пересказ сюжета и собственных от него ощущений. В том числе фильм и об отсутствии зрителя.

Как и наш мир, кино никто не смотрит. Поэтому Герман смотрит его сам. Его фильм принципиально не для просмотра. Стать зрителем, можно через усилие, но эта позиция все равно катастрофически неполноценная. Герман уничтожил то, над чем безуспешно бьется все современное искусство перформанса и тому подобных практик — сделать зрителя творцом и соучастником. Зритель не может быть творцом и соучастником ада, а приобретенный усилием взгляд с дистанции разрушает сам себя, постоянно ставит себя под собственное недоверие. Про уничтожение сопереживающего взгляда коммерческого кинозрителя и говорить нечего — тут все предельно ясно, даже самому тупому из этих кинозрителей. Стыдно корчить из себя зрителя и рецензента, когда быть зрителем сегодня невозможно. И после сегодняшнего просмотра — не могу сказать, что быть зрителем этого фильма у меня получилось.

После первого просмотра, фильм мне показался, повторением Хрусталева, по своей форме и поэтике. Но сегодня я убедился, что этот взгляд в корне ошибочен. Хрусталев — это адский оркестр, управляемый дирижером-мастером. Там есть и точные гэги, крупные детали, световой контраст, изысканная глубина. Там есть и ритм, то бешено несущийся, то резко тормозящий, как бывает, когда дергают стоп кран. ТБГ монотонен. Кадры лишены глубины. Крупные детали забивают и первый план, и второй, и начало панорамы и ее конец. Детали, точки выхода и входа, не являются изящными пуантами, как в Хрусталеве. В этом фильме все сознательно разрушено. Все части симфонии сыграны дирижером в одном темпе и без всякой колористики, рубато и игры смыслами. Разрушена поэтика Хрусталева, которая сама была во многом, разрушением. Лишь несколько отдельных кадров в начале, середине и конце меняют ритм и дают вздохнуть белизной, глубиной и спокойной чистотой первого плана. И все эти кадры наиболее убийственные. Как вам дышится освобожденным воздухом Арканара?

Разрушена актерская игра, диалоги вывернуты наизнанку так, что невозможно понять, то ли так это плохо сыграно, то ли того Герман и добивался. По правде говоря, в первый просмотр, мне понравился Ярмольник. А вот сейчас возникли сомнения, хотя Герман и разрушал и обычную актерскую игру и ее остраняющие практики (это как раз мне стало несомненно), но все же создалось ощущение, что Ярмольник много где не тянет. Да и много кто еще из актеров. Идея такой работы с диалогом, впрочем, настолько нова и интересна, что это простительно. Тем более, что все делалось интуитивно. Пожалуй, единственное точное попадание в эту поэтику случилось у Мотевой. Она единственная, выдала настоящую жутковатую игру (именно игру от актерской природы, а не от типажа или смысла), остальные более менее прикинулись, тем как режиссер попросил. Но это никак не повлияло на конечный результат. Великий фильм почти никогда не бывает великим спектаклем.

10 из 10

«Трудно быть Богом» подвел черту в творчестве гениально режиссера Алексея Юрьевича Германа. К сожалению фильм, как и прошлая работа режиссера была непонята зрителем.

Жаль, что Герман не смог получить популярность за рубежом, как это сделали Тарковский и Сокуров, ведь получить признание гениальному режиссеру с собственным почерком/киноязыком в России/СССР просто невозможно. Гении со своим мнением всегда поддавались травле. Серость всегда травит гениев.

Режиссерская и операторская работа в фильме поражают. Говорят на съемках Герман практически водил актеров за руку. Ведь в фильме большое внимание уделено именно мелочам. Продуман каждый жаг, каждый треск. Недаром этот фильм снимали 7 лет, а процесс озвучания и монтаж занял еще 7 лет.

Поразила игра актеров, в первую очередь Леонида Ярмольника. Раньше он никогда не выделялся сильной игрой, особенно в драматических ролях, но в картине «Трудно быть Богом» он сыграл непросто хорошо, а гениально. Надеюсь у него еще будут такие сильные работы.

Очень жаль людей, которые увидели в этом фильме только дерьмо и грязь. Ведь фильм о другом. Он о деградации и серости человеческого существования и что невозможен прогресс при торжестве серости и господстве черных. «Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят чёрные»

«ТББ» это не просто хороший фильм, это гениальное произведение, которое в будущем будут изучать в школах не только России, но и во всем мире. Это один из лучших фильмов снятых не только в России или СССР, но и во всем мире!

Касательно первоисточника Стругацких… да, это сильная книга, которая актуальна и сегодня, НО книга и фильм по ней это разные вещи. Сравнивать литературный источник и фильм по мотивам — неправильно. Литература и кино — это совершенно разные виды искусства. Герман, как большой художник не стал делать экранизацию, а увидел в книге свое и снял великий фильм.

В картине включен на максимум почерк Германа, который он стал по настоящему использовать с «Лапшина», был ужесточен в «Хрусталеве». «ТББ» это высшая точка в творчестве Германа, после которой уже нельзя снять что то выше.

Картину стоит смотреть всем, кто понимает в киноискусстве и пытается глядеть на мир дальше своего носа. Любителям попкорнового кино смотреть этот фильм не следует т. к. они могут узнать себя в фильме и вылить еще тонну помоев на этот гениальный фильм.

10 из 10

Суть, конечно, заключена в названии, как в общем-то и в книге, но это не повод не смотреть сам фильм.

Фильм неоднозначен, в первую очередь отношением к нему зрителей. Большая часть тех, кому не понравился фильм сетуют на обилие неприятных сцен, окружения, одним словом мерзости… конечно, те, кому понравился фильм лишь притворяются, что бы показаться умными. На этом я бы хотел закончить с общими словами, но, действительно, если вы не можете смотреть на кровь, грязь и дерьмо, то, скорее всего, вам стоит отказаться от просмотра данной кинокартины.

Но фильм не про это, Алексей Герман не ставил своей целью просто внушить зрителю отвращение, конечно, это чувство достигается, и оно необходимо. Однако режиссер оберегает зрителя, быстро вводя в обстановку с первой сцены, тогда зритель испытывает наибольшее отвращение, а потом… потом он привыкает, возможно это одна из задумок- ввести зрителя в омерзительную обстановку и заставить его смирится с ней.

Картину может быть сложно воспринять не только из-за мерзости, происходящей на экране, но и из-за некоторой сюрреалистичности первой половины картины, которая, как мне кажется затянута, обладает большим количеством лишних сцен, но при этом заскучать не получится, а продолжительность помогает свыкнуться с этой обстановкой, так что тут так же неоднозначность.

Именно из-за это сюрреалистичности, неясности, некоторой рваности, присущей последним, в особенности, незаконченным полотнам режиссеров, сложно выделить идеи, отличные от того, что «богом… богом быть трудно». Этой идей, фильм, конечно, не ограничивается, тут и деконструкция человека новейшего времени, как высшей преобразовательной силы, так и десакрализация бога, как чего-то идеально, абсолютно чистого (это, конечно, зависит от трактовки, так как бог ненастоящий, возможно этого и не подразумевалось).

Но многое остается неясным, что подталкивает к повторному просмотру, но из-за специфики повторный просмотр может быть сложен и потребовать много времени для подготовки к нему.

Однако, не стоит считать, что фильм абсолютно черный, нет, он скорее серый, потому, что финал, отлично играя на контрасте: визуальном, конкретней цветовом (но не только), звуковом, действенном даёт надежду, финал также неоднозначен, как и сам фильм…Но именно финал оставляет после себя наиболее положительное впечатление о фильме, заставляя забыть о том, что было неприятным во время просмотра.

Фильм надо смотреть. Смотреть на большом экране. Великое кино, многослойное, уникальное. Фильм смотрится на одном дыхании, просто надо научиться смотреть кино. Шедевр фантастики Стругацких гениально воспроизведен в кинопроизведении. При этом это тот редкий случай, когда гениальная книга, стала основой другого шедевра. Не знаю делал ли это Герман специально, но его картина — это полотна Босха в движении, черно-белые, и от этого еще более страшные и таинственные. Фильм о том, что делает человека человеком. Идеалистическая попытка Руматы спасти уже мертвый мир, при этом остаться человеком. Фигура Руматы трагичнее фигуры Гамлета. У Гамлета рушится собственный мирок, происходит самоуничтожение через месть, точнее восстановление справедливости. Румата сознательно идет на самоуничтожение, пытаясь спасти целый мир, понимая что это безнадежно и наблюдая, как планомерно уничтожают вокруг таких же как он, местных прогрессоров. Мир меняют идеалисты, романтики и герои. Мир сохраняют герои, исповедующие закон добра и ненасилия. Часто эти герои погибают, нередко ломаются.

Это кино надо смотреть, и пересматривать, но не чаще одного раза в год или два. И каждый раз вам откроются новые пласты, новые идеи. Вершина творчества великого художника. К сожалению люди привыкли к другому кино. Поэтому, на фоне массовой красивой гламурной картинки, здесь видят только грязь и испражнения. Но таково было средневековье, тем более на другой планете, тем более в умирающей стране, которая находится в фазе перехода власти от серых к черным. Если Хрусталев великое кино об историческом периоде, то Трудно быть Богом это пересказ истории страны в 20 веке (а он еще у нас не закончился). Фильм предупреждение. Низкий рейтинг понятен. В отличие от классической музыки, кино смотрят все. Если бы Баха слушали все, и он творил бы сейчас, его рейтинг был бы тоже ниже 5 из 10. Это тот случай когда рейтинг не имеет никакого значения. И кино это не элитарное. Каждый может осилить этот фильм, если расслабиться, настроиться на просмотр и включит мозги.

10 из 10

Первая экранизация по великому роману братьев, снятый немецким режиссёром Фляшманом, практически полностью соответствовал сюжету книги- земной учёный Антон, под именем Руматы Эсторского, наряду с десятком других специалистов командируется высокоразвитым человечеством на планету, живущую по средневековым законам, с целью быть сторонним наблюдателем и фиксировать получаемую информацию. Он должен вести себя как обычный обитатель планеты. Ему запрещено проповедовать, запрещено низлагать тиранов, изобретать, просвещать, запрещено убивать — «Наблюдатели» не должны вмешиваться в ход чужой истории. Но, видя кругом чудовищную несправедливость, Румата решает взять в руки меч и вступить в бой…

Сумев передать суть, Фляйшман не справился с духом, и к сожалению, атмосфера мира, разлагаемого в собственных нечистотах, ему не удалась. Эту задачу с мастерством выполнил Герман. За 14 лет сьёмок, которые то останавливались, то продолжались на голом энтузиазме, он отснял материала на нескольких ТББ, причём, как говорят, разных жанров, от фантастического экшна, то того, что мы в итоге увидели- жёсткий артхаусный чэбэ, в котором тонешь, задыхаясь, как в болоте, и всё происходящее далее — просто эстетически художественно подобранный видеоряд, погружающий глубже и глубже на самое дно андеграунда нелепого средневековья.

Помню гнетущую тишину в кинозале, помню массовые выходы смотревших, но неосиливших. Можно контстатировать, что Германовский «Т. Б. Т.»- шедевр, но не для всех, и не сразу.

Всё реже и реже становишься зрителем значительного кино. Скорее всего, из-за жизненного опыта, приличная часть которого приходит из литературы, фильмов и даже сериалов. «Трудно быть богом» — редчайший опыт, который просто нельзя переживать, потому что история — анизотропное шоссе, и на пути назад висит проржавевший знак «стоп». Алексей Герман даёт возможность переступить грань, чтобы зрители в полной мере осознали, что пытались донести Стругацкие в своём романе.

Разумеется, фильм не предназначен для массового зрителя, ибо он буквально окунает его в свой мир и, словно болото, затягивает и не отпускает. Обилие грязи, смрада и дрьма с примесью крови гипнотизирует. Наверное, это самая живая картина русского кинематографа, и её просмотр схож с телепортацией в Арканар. Атмосфера собирается из сильно приближенной съёмки, вышеописанного «дрьмового» реквизита и какафонии звуков человеческой жизни, выдалбливающей нервы.

Что самое странное — лишь малая толика картины кажется наигранной, всё остальное: скотоподобный народ, деградирующие земляне и вездесущее разложение — не оставляет сомнений в реальности. Оставшееся дикое чутьё как будто подсказывает это зрителю. Начинает казаться, что сам фильм — это беспорядочные сморкания, закрытый обзор и нечленораздельные (и зачастую тихие) звуки, издаваемые почти всеми, а моменты понятных диалогов и осмысленных действий, как реклама, только даёт отдышаться. Такой вот аттракцион.

Но, в конце концов, если отойти от примитивного восприятия, то перед нами — истинный мир, описанный Стругацкими. В книге его грязь ощущалась лишь наполовину, но фильм даже цветовым решением с самого начала как бы намекает, что Серость — это не одна лишь кучка мужиков с топорами, уничтожающих учёных людей. Вот оно, дно, всё в грязи и соплях, с доносящимся отовсюду смехом. А на дне барахтаются они — будущие покорители космоса, строители цивилизации…

Концовка фильма сходна с концовкой книги, и лично я ждал её, предвкушая дичайшее удовольствие, но именно она оставила наибольшую тяготу в моей душе. Судите сами. Ведь богом быть трудно.

Фильм богат огрехами, преувеличиениями и сильными плевками в сторону хоть какого-либо позитива. Но это артхаус, как никак, и он не пытается понравиться. Он пытается показать, что за запрещающим знаком, там, в прошлом, лежит скелет, прикованный к пулемёту. И разрушенный мост. И грязь.

Долгострой легендарного Германа. Его магнум опус, отвергнутый всеми. Мечтал его создать еще в 68 году, а начал производство только в нашем веке, и делал он его 7 лет, и тогда же, в самом начале, он понял, что это будет его последняя работа. Так, к сожалению, и случилось.

Тошнотворная реальность — зеркало. Постоянные юродивые, уроды и убогие шастают перед камерой, бросая в нее взгляд, часто задерживаясь, привязывая взгляд к зрителям, которым становится очень неловко — им непривычно в этом видеть себя, а Герман это делает настойчиво и жестко, не давая возможности освободиться от бешеных глаз героев (можно лишь выключить или покинуть кинозал). И приходится смотреть в это огромное трехчасовое зеркало, которое освободилось от статики и превзошло пространство и время, показывая отражение целого мира, целой истории, нашей истории, истории человечества. Эта история постоянно повторяется и надоедает самой себе: существует лишь благодаря своему существованию, неспособная покинуть свою же тюрьму. Раз в огромный промежуток времени происходит революция, освобождая людей, которые в свою очередь решают воссоздать проект своих предков (отличный пример — история Либерии) — и так раз за разом. И книгочеи, на которых и должен мир скакать в светлое будущее, освещая его от мрака, такие гонимые, такие жалкие и беспомощные по своей сути, сами готовы поубивать друг друга.

«Летать учимся, а все больше вниз» — эта фраза стала бы отличным эпиграфом к учебникам истории. Герман старается не вмешиваться в этот процесс, в ад, им сотворенный, как и Румата Эсторский не должен вмешиваться в жизнь Арканара, тем самым режиссер отдает бразды правления длинному кадру, появившемуся после второй мировой, когда люди поняли, что все, что они знали до этого ничто, а все понятое встало под вопрос. И длинный кадр призван давать свободу миру, существующему перед камерой, показать себя таким, какой он есть, без вмешательства мастера. И документальный стиль, сочетающийся с постоянно шастающими и влезающими прямо в камеру людьми и различными предметами, расширяет этот мир, маскируя сюжет. Сюжет этой картины закапан так глубоко во всем этом дерьме и грязи, что разглядеть его крайне сложно. Так же, как сложно увидеть что-то сегодня за плотными занавесками политических и общественных интриг.

- Что я говорил тебе про микробы?

- Я молился три раза ночью, что ты еще от меня хочешь?

Румата должен защищать этих людей, отстающих от цивилизации земли на 800 лет, от страшных ошибок человеческой истории. Но у него это никак не получается. Этим людям приятно быть в грязи, они уже слишком адаптировались, чтобы что-то менять. Оковы стали их продолжением, без которого они не смогут существовать, поэтому при освобождении они сразу же найдут того, кто на них опять наденет цепи, что даст этим жалким существам уверенность в завтрашнем дне. Невежество требует стабильности. И они продолжат обмазываться грязью и дерьмом, капающим из отстойников серых замков, и будут вешать поэтов и ученых, и будут следовать своим варварским приметам и традициям — «Видишь, как тяжело дышится в освобожденном Арканаре?».

И Румата, и его коллеги, на которых лежит благая миссия, сами выходят из под контроля, отдаваясь алкоголю и разврату, не способные ничего противопоставить господствующему невежеству. Они теряют различия между собой и этой отсталой цивилизацией. Скорее не теряют, а обнаруживают, что таковые различия отсутствуют. Как сказал один из героев фильма: Возрождение было одним из самых кровавых периодов во времени. На самом деле любой из периодов такой. В этом фильме стирается время, будущее переплетено с прошлым и настоящим: у них есть машины, самогонные аппараты, но при этом они сжигают книги и топят их чтецов в отстойниках. История никогда не меняется.

Можно увидеть в Арканаре Россию, потому что все так и работает. Но можно увидеть и любой из промежутков времени, любую страну. И все мы застряли в этой тюрьме глупости, грязи, гнили, блевотины, дерьма, ужаса, насилия, подчинения, бессилия и страха. И что с нами делать богу? Либо помочь либо сдуть нас всех? Ведь даже мы не знаем, чего хотим.

Однозначно «Трудно быть богом» великолепный фильм. Стоит ли его смотреть? Нет, если вы в себе не полностью уверены. Любое произведение искусства создано с целью работы зрителя, а работа Германа — определено искусство.

8 из 10

После прочтения повести братьев Стругацких «Трудно быть Богом» и просмотра её экранизаций, которые я произвёл для лучшего восприятия идей авторов, начинаешь задумываться всё больше и больше о вопросах совести, страданий и томлений души из-за несправедливости в обществе. Ведь действие данного произведения было, своего рода, отражением советской действительности, в которой «варились» авторы. Ведь даже после окончания сталинского режима, советский строй, хоть и изменился, но нападки власти на творения художников, писателей, и интеллигенции в целом, окончательно не прекратились. Власть требовала от творцов её выхолащивания, описания той действительности, которой не существовало, но которую власть пыталась навязать всему народу. Советский человек должен был всю жизнь работать до седьмого пота, не нарушать закон, не выезжать за границу, в поисках «лучшей жизни» и восхвалять течение всего своего беспросветного существования, в котором вынужден плыть. А к людям творческих профессий требования были вдвойне выше. Ведь творческий человек должен отражать правдивую реальность. Но, правда, у советской власти было своё, отличное от правды людей творческих профессий, да и обычных людей, ненавидевших эту власть за вмешательство во все сферы жизни людей, мнение. Из-за этого самого вмешательства, из-за вседозволенности власти, ломались судьбы людей. У народа сформировался комплекс неполноценности, бытовало устойчивое мнение, что за границей жизнь лучше, а из-за невозможности хотя бы однократного выезда за рубеж, людям приходилось тянуть лямку своей повседневности, всем осточертевшей с двойной энергией. На этом фоне и возникали фантастические произведения, в частности, «Трудно быть Богом», которые не являлись крамольными, и не были напрямую направлены против существующего строя, но которые, несмотря на это отражали искажённую, но в чём-то правдивую суровую реальность и быт, окружавшие советский народ.

Цель данного произведения описать всю невозможность уважающего себя, волевого человека, которым стремился стать каждый, противостоять системе, поглотившей разум и чувства людей, вынужденных жить по её правилам. Это произведение о глубоком нравственном выборе, который должен сделать каждый, кто ненавидит зло и желает справедливости.

Перейдём к последней, нашумевшей экранизации повести братьев Стругацких «Трудно быть Богом», снимавшейся долгих пятнадцать лет в атмосфере безденежья. Картину, что называется, зрители разнесли в пух и прах, наплевательски отнесясь к тому факту, что на стадии завершения работы над фильмом режиссёр Герман был серьёзно болен и умер, не завершив работу. Картину заканчивали его жена и сын, фильм явился эпитафией режиссёру, завершением, конечной точкой, итогом его духовной жизни, отражением личности великого режиссёра. Картине присуща гротесковость и своё, отличное от первоисточников воззрение на проблему, поднятую авторами повести братьями Стругацкими. Вместо героического Руматы, преданного его окружения в лице ученого Будаха, его возлюбленной Киры, соратников Араты и барона Пампы, мы видим сброд отбросов средневекового общества, не наделённых ни каплей морали. Однако, таким образом режиссёр стремится показать тупость общества, уже согласного на своё разложение, физическое и духовное. И главным злодеем является не указанный у авторов дон Рэба, а тот, кто соглашается с насилием, в лице зрителя, привыкшего к чистеньким, отполированным сюжетам и лощёным, накачанным супергероям с отсутствием мозгов и моральных принципов. Герман не старается плюнуть в душу каждому, кто проявит интерес к его картине, он стремится показать человека изнутри, с изнанки, которую мы все пытаемся не замечать. Этот фильм является отражением пороков общества, его душевной болезни, продолжающейся со времён сотворения мира и до наших дней. И, судя по всему это гниение, эта опухоль не прекратится никогда, её невозможно излечить. Герман предупреждает нас об этом, он не макает нс лицом в экскременты, лежащие на свалке общества, а показывает нам всё, как есть, гной есть гной, мусор есть мусор, блевотина есть блевотина и так далее. Человек, покуда сам не решится очиститься от скверны, установить порядок в своей голове и в своей душе, никогда не посмеет заикнуться о том, что он живёт в дурном обществе, в обществе, пропахшем грязью и гнилью.

Я не знаток и не кинокритик, всё изложенное ниже мнение не специалиста, а лишь впечатление обычного человека. Я посмотрел фильм Алексея Германа два раза. Я не знаком с оригинальным произведением братьев Стругацких, хотя прочитал много других их книг. Может быть, именно благодаря этому у меня не было определённых ожиданий от фильма и разочарования от несоответствия внутреннему образу. Но, сознаюсь, перед просмотром я прочитал фабулу сюжета и ознакомился с большим количеством отзывов, чтобы быть готовым…

Стиль Алексея Германа — это погружение зрителя в действующую реальность произведения. Попытка дать почувствовать себя героем не только в воображении, а на реальных ощущениях. Нам не рассказывают историю, чтобы мы представили, как бы мы могли себя чувствовать в такой ситуации. Методами кино, с помощью картинки, движения нас погружают в ощущения, чтобы мы могли достроить в голове историю, но уже изнутри.

Для меня «Трудно быть Богом» — это фильм о человеке, достигшем высокой ступени развития, но попавшего в среду, отставшую на много тысячелетий назад. Банальности говорю, это ведь и есть сюжет Стругацких… Есть такая восточная притча, про мудреца достигшего такого просветления, что он мог исполнить ЛЮБОЕ желание человека. И вот к нему на рынке подходит отец девушки и просит дорогой ковёр на приданое дочери, так как сам он беден. Мудрец щелчком пальцев исполнил просьбу, но потом сел и… заплакал. Почему он огорчился? Он видел свет, он мог поделиться с людьми самым важным, а его попросили сделать ковёр…

Как чувствовал себя Христос среди людей, когда говорил им о любви, а они запрещали Ему лечить больных в субботу? Что думал Будда, очистившись от эмоций, и вновь погрузившись в котёл человеческих страстей?

Румата не обязан терпеть этих людей, насколько я понимаю, он сам вызвался быть одним из исследователей. Но он продолжает жить на Арканаре, при этом остаётся человеком. Он чувствуют всю эту вонь, всю эту боль, весь этот страх, которые люди создают сами. Он хочет помочь. И сердце его полно жалости. А всё чаще появляется желание просто подойти к каждому, взять за шкирку и ткнуть, как котёнка напрудившего лужу, в окружающую действительность и сказать: «Что ты делаешь? Ты разве не видишь, что это плохо? Зачем?» Но развитые земляне исповедуют политику невмешательства. И Румата терпит, постепенно погружаясь в мир Арканара. В конце концов все психологические тормоза отказывают и он берёт в руки меч. «Господи, если ты есть, останови меня…» Нет, Румата не Бог, он — человек! Из другого мира, с колоссальными возможностями, но человек.

Фильм Алексея Германа позволил мне погрузиться, но не в серое средневековье Арканара, а в мир дона Руматы Эсторского, в то, как историк с Земли Антон видит этот мир. А чернухой, голыми телами, грязью как таковой действительно уже никого не удивишь. Даже не знаю, почему многих именно обилие нечистот в фильме так смущает, взрослые люди вроде. Может причина в светлых воспоминаниях из детства от прочтения книги. Так фильм — это уже совсем другое произведение.

Я не понимаю, как можно одной цифрой сравнивать качественно лёгкое развлекательное кино и тяжёлый философский проработанный фильм, поэтому ставлю высший балл, это произведение не затерялось среди общего ширпотреба.

Ничего не жду больше от кино. Не верится, что снимут что-то лучше, глубже, саркастичнее, философичнее!

Обожаю комментарии, вроде «фу, какая гадость!»- сразу хочется носом натыкать в роман и повозить им по страницам: «Смотрите, смотрите, друзья мои, думал Румата, медленно поворачивая голову из стороны в сторону. Это не теория. Этого никто из людей еще не видел. Смотрите, слушайте, кинографируйте… и цените, и любите, черт вас возьми, свое время, и поклонитесь памяти тех, кто прошел через это! Вглядывайтесь в эти морды, молодые, тупые, равнодушные, привычные ко всякому зверству, да не воротите нос, ваши собственные предки были не лучше…'.

Авторы фильма извлекли основную мысль романа и облекли её в живую плоть- трепещущую, больную, дурно пахнущую, но живую и выставили на обозрение «в ожидании прорыва гнойника».

«протоплазма… просто жрущая и размножающаяся протоплазма»- это Стругацкие про средневековые времена на неизвестной отсталой планете и про наших якобы предков. Думаю, что твори авторы сейчас, то уже не стесняясь, адресовали бы эти строки нам лично.

9 из 10