Страстной бульвар (1999)

Безнадежно. Совсем. Патриотическая комедия (1991) действительно была комедией, там было все очень с надеждой на будущее. В Макарове (1993), несмотря на трагичный финал, не было ощущения полного провала, и конец там открытый. В этом же фильме черная энергия буквально льется с экрана, просто через край. Девяностые годы были уже на излете, и уже можно было делать выводы. Это десятилетие прошлось свинцовым катком по всему поколению. Про это фильм. Кто спился, кто умер, кто стал банкиром. Недовольны все. Тема нереализованности и ничтожности своего существования поднимается в каждом кадре. Мы все оказались никем – просто главный мотив всего фильма. Хроническое безденежье, уничтоженные амбиции, всем героям сильно за сорок, суицидальные мысли, конец века. Все это рифмуется с преждевременным окончанием бытия. А за окном бетонные новостройки новой Москвы. Фасад этой стороны жизни не имеет никакого отношения к героям, он лишь напоминает им о том, что настоящая Жизнь проходит мимо них. Кто то называл это время эпохой возможностей. Для единиц оно таковым и было. Для остальных оно обернулось этим кино. Не все мы умрем, но все изменимся. Попытки главного героя спустя десятилетие узнать, кто стал кем, привели его в никуда. Возможно, фильм намекает нам о необратимости возврата в то самое счастливое прошлое. То прошлое уже не вернуть, сама попытка этого есть верный путь к смерти. Фильм местами очень напоминает «Нежный возраст», они и вышли почти в один год. Только там про молодых, а здесь про старых. У которых впереди уже ничего нет и не будет. И свобода обернулась адом. Актерская игра у всех хороша, особенно хотелось бы отметить конечно Сергея Колтакова, который мастерски перевоплощается из альтер эго Пушкина в Алкоголика из соседнего подъезда, и Ольгу Левитину во второплановой роли, очень запомнилась. Ее образ во много перекликается с девочкой из Анны Карамазофф (1991), видимо что то витало такое в воздухе тогда. Так же запомнились паранормальные вставки, навроде говорящего ворона (Ангел Смерти?) или левитации, у Хотиненко такое частенько мелькает, очень к месту всегда. Великолепное кино, настоящий портрет времени, очень неприглядный и жестокий.

Нестерпимая жара вдруг сменилась на день кажется бесконечным унылым осенним дождём, разрушившим планы на вечер, вынужденное перебирание программы каналов Ростелекома, какой-то неведомый Ростов-папа, ещё более неведомый «Страстной бульвар», и вдруг- шикарная Усатова поющая под цыганский романс, великолепные Колтаков и Ильин- что это?, тут же нажимаю паузу, судорожно роюсь в смартфоне, нахожу приложение Кинопоиск- опа на- Хотиненко!

Потом конечно я посмотрел фильм сначала, но история обнаружения этого фильма показательна, а сам он, имхо, автобиографичен. Казалось бы как: Хотиненко- 41 фильм, Колтаков- 51 роль, но если вспомнить ошеломляющий «Зеркало для героя», «Патриотическую комедию», «Мусульманин», понимаешь, что планка, заданная когда то ими обоими, потом сменилась непонятными проходными фильмами и ролями- вынужденными компромиссами таланта и вкуса.

На фоне нынешнего кинематографа, являющегося палитрой оттенков серого цвета, фильм, кажется местами перебарщивает, вспоминается классическое:'… все шло совсем как у Листа, быстро, очень быстро, гораздо быстрее, быстро как только возможны и даже еще быстрее…»- кажется, что все- Колтаков, Ильин, Усатова, Бортник- хотят накричаться или выкричаться, успеть, пока можно; и Хотиненко -всё тот же из «Зеркала»- яркий, полный идей (одно использование зеркал вместо мельтешения камеры в маленьких конурках коммуналок чего стоит)- впечатление, что все они интуитивно предчувствуют наступление нового времени- времени сериалов с пластмассовыми лицами и блокбастеров с компьютерной графикой.

Будоражит тайна таинственной двери, за которой периодически вспыхивает свет, видится отсыл к «Патриотической комедии», Пине, коробочке, тем более, что актёр, играющий Пиню, здесь играет роль «единственного» настоящего- по словам персонажа Колтакова. Что в коробочке- никто не знает, но открывать нельзя- таков закон, рядом люки канализации, ведущие во все страны мира, но они не нужны- достаточно старого шкафа, скрипучей двери, водочки, картошечки с солью- парадокс «русского буддизма», когда раньше вроде бы душили, но было что сказать, потом перестали, а сказать нечего, или лезет всё какая то дрянь. Поэтому, возможно, и не открывают дверь- ни Колтаков, ни Хотинеко. Вечная слава видимо ждёт того, кто скажет- как себя чувствовать свободным, будучи свободным.

8 из 10

Хотиненко и кино 90-х

В огромной и зловонной куче отечественного киномусора конца прошлого века есть немало совершенно забытых ныне алмазов: о них помнят только их авторы и специалисты, по ТВ их не показывают, на носителях они выходят изредка и непоследовательно.

Драгоценность этих картин качественно и ценностно разнится друг от друга: одни интересны в силу своих художественных особенностей; другие как портрет эпохи, быта и времени; третьи отражают умонастроения людей, их надежды, мечты и иллюзии (причем зачастую делают это против своей воли, в силу особой способности кино документально запечатлевать жизнь); четвертые являются примером трансформации, смены ориентиров и целей русского киноискусства в целом и его отдельных представителей.

Так получилось, что все лучшие (на мой взгляд) картины Владимира Хотиненко пришлись как раз на этот период (80—90ых) и являются именно такими бриллиантами в куче навоза.

Достаточно вспомнить потрясающую фантастическую притчу «Зеркало для героя»(1987), «Макаров»(1993) (которого сейчас достать на лицензионном носителе просто невозможно), «Мусульманин»(1995). Или «Страстной бульвар»(1999), который сочетает все (или почти все) вышеперечисленные пункты, делающие его интересным спустя десятилетия.

Это и портрет времени, причем нарисованный высокохудожественным, образным, сюрреалистичным языком, используя который автор не пытается ткнуть зрителя мордочкой в суть картины, а дает ему возможность самому замкнуть смысловую и образную цепочку у себя в сознании и сделать при этом самостоятельные выводы. Далее, это, безусловно, отражение внутреннего мира поколения, тектонических сдвигов в душах людей, их страстной тяги к воле и переменам и неумение её, эту тягу, творчески и созидательно оформить (персонаж Нины Усатовой).

Символизм

Весь фильм наполнен огромным количеством образов и символов, они составляют его основную ткань и содержание. При этом значительная часть из них не поддается идентификации и рассудочному толкованию. Вполне вероятно, что они апеллируют не к конкретным вербальным подтекстам и смыслам, а к чувственно-эмоциональному восприятию зрителя.

Во всем этом символическом изобилии присутствует один центральный образ, к которому автор постоянно возвращается и которым и заканчивается фильм — это некая таинственная дверь. Чтобы объяснить её место в фильме, необходимо заняться таким нехорошим делом, как пересказ сюжета. Сделаю это я буквально в паре слов, чтобы не портить впечатление тем, кто ещё не смотрел фильм.

Кратко о сюжете

Главного героя (его играет Сергей Колтаков, который по совместительству является и автором сценария) мы застаем во время очередного глубокого запоя. В прошлом он был известным и подающим большие надежды молодым актером. Поломав себе карьеру не без помощи алкоголя, он стал истопником кочегарки в одном из старых коммунальных домов, где ему и выделил комнатку работодатель. Пасмурным, осенним днем, когда в голову приходят особенно «позитивные» мысли, в своей захламленной каморке он случайно обнаруживает старую записную книжку и, ведомый ностальгией или ещё чем-то, отправляется с визитом к своим бывшим друзьям и коллегам. (Нацепив на себя театральные бакенбарды, с которыми он сделался похожим на А. С. Пушкина. «Пушкинская тема», вообще, красной нитью проходит через весь фильм.) Собственно, эти визиты и составляют основную часть фильма. Через них нам открывается целая панорама разбитых и искалеченных судеб советской интеллигенции, картина жуткой ямы, в которую она попала в 90-ые годы.

Как вы видите, сюжет довольно прост, пересказать его можно буквально в нескольких словах. Но, как и в любом подлинном искусстве, здесь важна не оригинальность, необычность и схематичная механика сюжета, не количество его узлов, но то, чем наполняет автор тот кусочек человеческой жизни, который ему удается показать за 90—180 мин.

Дверь и миф Платона

Погружаясь во всю эту атмосферу бытового разлада, гниения семей и распада человеческих связей, у зрителя складывается стойкое и липкое ощущения полной безысходности и обреченности. Но это чувство граничит в фильме, как это не парадоксально, с наличием великого ИСХОДА, великого пути. Его и олицетворяет эта загадочная старинная дверь в вонючей коммуналке, из-под которой падает странный, неотмирный свет, сопровождаемый загадочным тихим звоном. Главной герой на эту дверь не обращает внимания, для него её как бы и нет; его соседу (в исполнении Ильина) любопытно, что за ней находится (но интерес этот скорее практический, хозяйственный), но ни воли, ни времени для удовлетворения своего любопытства ему не хватает.

На первый взгляд, наш мир действительно ужасен, примерно так, как это и показано в фильме. Сплошное страдание. Всё черно, безысходно, и жизнь человека, вообще говоря, идет к одному единственно возможному финалу — смерти. Вспомните, как называется один из фильмов К. Занусси «Жизнь — это смертельная болезнь, передающаяся половым путем». Так она примерно и выглядит в глазах атеиста (если он последователен в своих суждениях, а не зацепился дурачком за край атеистической идейки, чтобы бездумно щеголять ей и всячески облегчить себе жизнь). Потому что ему неведомо третье вертикальное измерение, религиозное, которое, по существу, единственно важное в нашей жизни и без которого бытие человека превращается в сущую бессмыслицу. И вот, эта дверь, как бы является выходом в это измерение. Она рядом, всего в паре шагов, но никто не хочет их сделать, т. е. приложить хотя бы малейшее волевое и нравственное усилие.

В этом образе, возможно, есть и отсылка к Платону, к его теории о вещи и её идеальном прообразе — идее. В его труде «Государство» есть знаменитый миф. В нем нашу жизнь он уподобляет темной пещере, за стеной которой существует мир идей, чьими жалкими тенями является все, что дано нам в непосредственное ощущение. Приведу не большую цитату оттуда:

«… посмотри-ка: ведь люди как бы находятся в подземном жилище наподобие пещеры, где во всю ее длину тянется широкий просвет. С малых лет у них там на ногах и на шее оковы, так что людям не двинуться с места, и видят они только то, что у них прямо перед глазами, ибо повернуть голову они не могут из-за этих оков. Люди обращены спиной к свету, исходящему от огня, который горит далеко в вышине».

В фильме как раз есть сцена, где похмельный, усталый, обманутый герой, получив очередную подножку от соплеменников, садится на пол, прислоняясь спиной к той самой двери… На мой взгляд, аналогия самая прямая и очевидная.

Вот та основная тема, которую можно проследить в «Страстном бульваре». Но фильм этим, конечно, не ограничивается, хотя на этой идее сконцентрировано основное внимание: это как бы верхний слой, то, что находится на поверхности.