Екатерина Великая (1995)

Я очень хорошо видела, что великий князь меня совсем не любит; через две недели после свадьбы он мне сказал, что влюблён в девицу Карр, фрейлину императрицы (…) Я старалась из самолюбия заставить себя не ревновать к человеку, который меня не любит, но, чтобы не ревновать его, не было иного выбора, как не любить его. Если бы он хотел быть любимым, это было бы для меня нетрудно: я от природы была склонна и привычна исполнять свои обязанности, но для этого мне нужно было бы иметь мужа со здравым смыслом, а у моего этого не было («Записки императрицы Екатерины Второй»).

Хитросплетения борьбы за царскую корону, скипетр и державу Российской империи порой обращают на себя внимание зарубежных режиссеров и сценаристов. Действительно, чем Екатерина Вторая хуже, скажем, Анны Болейн? Да, Анна куда фееричнее закончила жизнь, зато имя Екатерины связано с незаконнорожденными отпрысками, фаворитами, смещением мужа с престола, рядом реформ в духе просвещенного абсолютизма и крестьянскими бунтами. Как это отражено в картине Чомски-Голдсмита? Давайте посмотрим.

Тема измен мужа и его неспособности зачать ребенка раскрыта более чем исчерпывающе (равно как и версия с отцовством Салтыкова). Правда, здесь мы ступаем на тонкий лед гипотез, ибо документальных свидетельств немного, но сценаристы, по крайней мере, выбрали один из реально высказываемых историками вариантов, а не изобрели свой собственный. Помимо Павла, у Екатерины была и дочь Анна, но о ней умолчали, предпочтя рассказать более выигрышную историю рождения Алексея Бобринского — императрица скрывала беременность, а когда пришло время рожать, подстроила пожар. Ее супруг — большой любитель подобных зрелищ — побежал к месту событий, прихватив с собой придворных, а Екатерина тем временем разрешилась от бремени и к приходу мужа приняла обычный равнодушно-скучающий вид.

Итак, с детьми и фаворитами ясно — по фактам особо не придерешься, а эмоциональная окраска всё-таки такая вещь, что здесь против мнения сценаристов трудно возразить: никто из нас там не был и свечку на держал.

Другое дело — реформы. Понятно, что за 100 минут всех особенностей правления Екатерины не передать, поэтому здесь создатели фильма пошли хитрым путем: подчеркнули русло правления — просвещенный абсолютизм с примесью фаворитизма, отразили начитанность императрицы, ее переписку с крупнейшими мыслителями того времени, мельком упомянули о введении бумажных денег и секуляризации церковных земель. Что до крепостного права, то двоякую позицию Екатерины по этому вопросу удалось передать неплохо. История заключения Пугачева и дальнейшего бунта попахивает изрядной долей фантазии, но надо признать: официальных версий этих событий так много, что трудновато выбрать какое-то одно, а школьные учебники не претендуют на роль истины в последней инстанции.

Образ Екатерины получился в целом положительным, а вот Петру повезло меньше — если историки рисуют его незлым, но простодушным, инфантильным и охочим до зрелищ человеком, то в ТВ-версии перед нами настоящий монстр, который измывается над женой физически и морально, да еще и подвержен параноидальным настроениям. Пожалуй, здесь всё-таки хватанули лишку — в отличие от Елизаветы: образ последней мне показался наиболее сбалансированным.

На фоне картин, откровенно манипулирующих историческими фактами, «Екатерина Великая» выглядит не так плохо: как экранизация статьи с Википедии, не больше и не меньше. Те, кто помнит школьный курс истории, найдут пару прегрешений, а остальные получат более или менее верное представление о царствовании Екатерины и тому, что предшествовало восхождению на престол.

Осталось лишь сказать пару слов об актерском составе. Первое и главное: я не вижу ни одной весомой причины, по которой Зета-Джонс играет Екатерину, кроме того, что имена у них одинаковые. Кэтрин напоминает не столько императрицу всероссийскую (слава богу, портретов осталось достаточно), сколько Антонио Бандераса в образе вампира Армана. Столь же невразумителен Ханнес Енике в роли Петра. Зато хороши Брайан Блессид (Бестужев), Иэн Ричардсон (Воронцов) и Джон Рис-Дэвис (Пугачев). Последний вообще изрядно напоминает обычного русского мужика из крестьянских слоев. Ну и безумно хороша Жанна Моро в роли Елизаветы — одна из моих любимых актрис, когда-то она играла и Екатерину в картине Гордона Флеминга с Питером О’Тулом (кстати, фильм носил то же самое название — «Екатерина Великая»).

Таким образом, лента едва ли удовлетворит дотошных историков, но среднестатистический зритель наверняка не заметит в ней много фактических ошибок. Другое дело, что по накалу страстей и притягательности сценария история всё же получилась не настолько яркой, какой она могла быть — обычный суховатый байопик.