Королева Марго (1994)

'Королева Марго' - прекрасный отравленный фрукт, оргия в Гран-Гиньоле. Роскошные одежды испачканы грязью и кровью, прекрасные лица искажены выражениями экстремальных эмоций, всё вокруг движется слитое воедино в пароксизме страсти и борьбы. Нет фильма более олицетворяющего мой вкус в кинематографе и воплощающего мои идеи о прекрасном, чем этот.

Главной 'героями' фильма является чудовищная семья Валуа и узы крови и любви, которыми они связаны. Чрезвычайная схожесть характеров Марго и Екатерины, их положение в иерархии семьи, и следующий из этого антагонизм между ними, подчеркнут многими перекликающимися сценами. Находящиеся словно на противоположных концах спектра – Маргарита с её нарочитым легкомыслием и Екатерина с её жаждой контролировать всё, - объединены своим статусом фетиша и объекта желания для своих родственников мужского пола. Карл IX, герцоги Анжуйский и Алансонский соперничают за их внимание и любовь. Обе женщины привлекательны и обе “по локоть в крови”. Тем, кто считает что в фильме недостаёт романтизма, следует искать не на поверхности. Все сцены, в которых Екатерина и её любимый сын Генрих Анжуйский наедине, полны готичной романтики, шепчутся ли они в потайном уголке Лувра, целуются ли в коридоре на глазах у всех или бросаются друг другу в объятия после его возвращения из Великого Княжества Литовского. Коконнас лжёт Ла Молю о том что Марго в голубом платье смотрит на них из окна и плачет, но она далеко, в белом платье, и плачет по Карлу, чьей кровью залиты они оба. Она могла бы убежать к Наваррскому, с которым нет любви, убежать повидаться в последний раз с Ла Молем который любит её, но она остаётся с Карлом, которого любит сама. Это ли не романтика? Ла Моль, хоть и прекрасная, но пылинка на биографии Маргариты, в этом и трагедия и красота их романа. Она действительно ему не суждена. Мужчинами её жизни всегда были и будут её братья, её муж, и её бывший возлюбленный де Гиз - ради них и против них она будет плести интриги, проводить дипломатические переговоры и организовывать мятежи, их она будет любить и ненавидеть.

Финальное бегство в Наварру не более чем иллюзия свободы от самой себя, окончание юности Маргариты и ещё один шаг к её превращению в настоящую наследницу династии Валуа.

Патрис Шеро неоднократно говорил, что, создавая 'Королеву Марго', он снимал «всё что угодно, но только не исторический фильм».

И действительно многое в нём революционно даже для конца ХХ века: придворные говорят на простом языке, близким молодёжному сленгу, и демонстрируют нательные одежды чаще, чем парадные. Сцены Варфоломеевской ночи поражают своим натурализмом, а лица и жесты всех героев - естественностью человеческих реакций.

С этого фильма началась мода на осовременивание исторических сюжетов, на перекраивание исторических реалий 'под замысел режиссёра'. С особой миссией справилась плеяда лучших европейских актёров: Изабель Аджани, Даниель Отой, Венсан Перес, Доминик Блан, Жан-Юг Англад, Вирна Лизи.

Фильм был номинирован на Золотую пальмовую ветвь Каннского фестиваля, но в итоге получил только две награды этого кинофорума: Приз жюри и Серебряную премию за лучшую женскую роль. Зато выиграл сразу пять премий «Сезар».

Жаль, что музыка была обделена вниманием критиков. Она уникальная и тоже в определенном смысле революционная.

Благодаря этому фильму я открыла для себя новое имя и приобщилась к творчеству израильской певицы Офры Хазы.

Её песня «Elo Hi» звучит в финале фильма:

Да, есть много сокрытий Лика

И невозможных любовей.

Как мы рождаемся

В эту жизнь?

Что остается?

Песня исполнена не на французском или любом другом европейском языке, а на иврите. Получается, что для Патриса Шеро остросюжетная история – повод для философских размышлений о смысле жизни и способ перекраивания помпезных «парчовых драм».

По мотивам романа Александра Дюма. И, наверное, по мотивам исторических событий. И нечто такое давно напрашивалось. Но воплотилось лишь в середине 90-х. Всё ж таки восприятие эпохи раннего Нового времени, а вернее Позднего средневековья у нашего и не нашего зрителя почти исключительно романтическое, даже если речь идёт о кровавой резне. Рефрен из «Бриллиантовой руки» про «на лицо ужасных и добрых внутри» в восприятии тех событий менялся на «лицо прекрасные, злобные внутри». Да и в самом деле — ну как королевский двор может быть без балов, реверансов, шикарных платьев и напомаженных и припудренных аристократов. И если уж они и запачкались, то непременно на пути к прекрасной даме с благородной дуэли.

Тем «веселее» смотрится эта экранизация романа Дюма, особенно на фоне нашенского сериала, полностью отвечающего традиционному зрительскому восприятию, романтизировавшему героев.

Патрис Шеро пошел если и не по парадоксальному пути, то по необычному. Красивые наряды? Практически ни одного. Вернее, они доведены до свинского состояния. Красивые люди? Да их просто из грязи почти и не видать. Да и чему удивляться, коли в тогдашнем Париже и водопровода не было, а стирка производилась прямо в Сене. Так что натурализм здесь всего лишь возвращает к исторической истине.

Впрочем, есть и ещё одна фишка — герои Дюма вырастают из этого мрака и даже ему тождественны. Помнится, в одном из наших шедевров (Начало) это было выражено в одном из диалогов: — Человек — это зло, грязь, подлость и предательство. — Да, он грешит, но в какой-то момент он спасает от бегущей по дороге лошади неизвестного ему ребёнка, и сам умирает — сияющий, чистый… Шеро, видимо, и представляет зрителю Марго и Наваррского в качестве таких «чистых». Прямо-таки, Эра милосердия из другого отечественного киношедевра — там, кстати, тоже что-то было про разруху и, главное, войну. Варфоломеевская ночь из этого ряда — разрухи и религиозных войн. И в этой тьме ночи неидеальные Генрих и его жена почему-то, вопреки логике целесообразности, спасают Ля Моля и Карла IX. Есть и совсем пафосная, но грязная сцена, в которой братья глумятся над «шлюхой» Марго, а та даёт им отповедь по поводу любви — не так уж и важно, плотская она или платоническая… Может, это и есть воплощение нового времени — времени гуманизма? Режиссер вроде б ещё и спорит с Макиавелли — цель Наваррского в виде французского престола лежит через умерщвление Валуа, а он поступает наоборот — спасает их. Вернее, его — короля. Так что Шеро ещё и в основания французской государственности с ее равенством и братством заглядывает.

Во всяком случае, его натурализм, в отличие от многих адептов метода, не столько копается в грехах человеческих, сколько откапывает в них нечто благородное.

Ещё один неожиданный ход — музыка Бреговича. Удивительно, что она звучит по-французски, хотя югослав от своего балканского стиля не отступает. И определение народная порой хочется заменить на «музыку черни».

Хотя, несмотря на Венсана Переса и Изабель Аджани с Отоем, по-настоящему звездит трагический Карл IX — Жан-Юг Англад. И обвинитель, и жертва и судьба…

Твоя любовь, мой друг, дороже клада, почётнее короны королей, роскошнее богатого наряда, охоты соколиной веселей, ты можешь всё забрать, чем я владею, и в этот миг я сразу обеднею,' — влюблённый граф Лерак де ля Моль, обращённый гугенот, разговаривает у Дюма и Шеро со своей королевой сквозящими трагедией, кровавым потом сочащимися в батист королевского белья цитатами из шекспировских сонетов, а не сладкими строчками другого своего современника, близкого себе географически, лингвистически, придворно Ронсара. В «Королеве Марго», как ни в одном другом французском романе, много Шекспира, много осязаемой, испарениями живой и мёртвой плоти пропитанной конфликтности сильных мира и ярых телом, много парчи, бархата, страусиных перьев, золотого шитья корсажей и плундр, скакунов-чистокровок, звона шпаги и бокала, балов и приёмов в фантастические одеяния облачённых послов, охот псиных и соколиных, яда и благовоний, религиозности и некромантии, а также кровосмешений — буквальных и фигуральных, в смысле инцеста и в смысле недискриминированного кровопролитья. Живой, минимально окрашённой вымыслом (за полным почти отсутствием реально не существовавших персонажей) истории в нём много — и национальной травмы. Потому что смена королевской династии на рубеже шестнадцатого-семнадцатого веков стала для французов самой серьёзной исторической травмой до франко-прусской войны.

Вообще в эти два десятилетия оказались спрессованы закаты нескольких правящих европейских домов первой категории. В Англии иссякли Тюдоры и пришли к власти шотландцы Стюарты, в России свято-блаженно и беспотомственно скончался последний отпрыск Рюриковичей царь Федор Иоаннович, ввергнув страну в период едва не стоившей ей государственности смуты, и даже эрцгерцог австрийский Максимилиан так и не смог жениться ни на ком после неудавшегося своего сватовства к Ксении Годуновой, что означало смену на венском троне габсбургских ветвей. Однако только во Франции смена династии произошла в условиях не бесплодий и безбрачий, но априори цветуще многодетного — десятерых детей родила Екатерина Медичи Генриху Второму, из которых семеро дожили до совершеннолетия — и борзого, бестрепетного, умелого в борьбе за власть и её сохранение королевского семейства Валуа. Обращение в прах всех прокреативных усилий Екатерины, всей её гребли под себя и под своих, всей мощи её истового, хитро-утробного, готового всё и всех устранить с королевского пути детей материнства — пугало, вызывало смешанное со святотатственным ужасом недоумение, ставило под вопрос самоё основу династического правления.

Дюма первым сформулировал непроизносимое: семья, особенно первая семья в государстве, не может, не имеет никакого права герметично замыкаться на себе, но обязана раскрываться вовне при всех даже рисках такого самообнажения, иначе вырождение самоненавистью и психический (если не телесный) имбридинг прикончат её эффективнее любого внешнего врага: под собственную лилиями украшенную мантию попадёт отравленная книга, в чресла миньона, а не королевы прольётся августейшее семя, коронованная восковая фигурка превратится из средства любовного приворота в орудие убийства. Роман наполняют обычно мало характерные для Дюма символы: действие, кроме эпизодов охоты (и той — ближней, в лесу Сен-Жермен-ан-Ле, замка, где родились все последние Валуа), практически полностью замкнуто в стенах Парижа времен Филиппа-Августа, а большую часть времен — спрятано за крепостными укреплениями Лувра и Венсенского замка, а потому духота, затхлость, смрад разлагающейся крови пропитывают его насквозь; зловещий флорентиец, парфюмер, знаток ядов и чёрной магии, «производитель королей» (то есть очиститель тронов от предыдущих монархов) живёт на мосту, соединяющем Лувр с левым берегом, не выпуская детей Медичи из замка на свободу; рукопожатие с палачом Кабошем, отсутствие то есть социальной брезгливости, прорыв из сословного мрака французского Ренессанса в современность, спасает дворянина от пытки, но не спасает от смерти; тюремщик берёт деньги за собственное убийство с присказкой «Надо же на что-то жить!»

Основная эмоция братьев-королей по отношению к Маргарите — это инцестная, нездоровая, вредящая политике и политесу привязанность. Им жальче сестры в постели Генриха Бурбонского, чем трона для него, но именно супружеская верность Маргариты — не телесная, но высшая — верность общим только для двоих интересам — проводит Генриха через все опасности и сохраняет ему голову для будущей короны. Лицо Екатерины (Вирны Лизи в фильме Шеро) по мере накопления необходимых для закрепления трона за её сыновьями трупов всё больше напоминает череп, материнство её убийственно, усилия — в герметичности ею же закупоренной семьи — смертоносны для своих же. Вообще эстетика семьи Валуа у Шеро — это высокая и страшная эстетика смерти: «Погребение графа Оргаса» Эль Греко напоминает сцена обретения гугенотами тела адмирала Колиньи, в мизансценах «Резни на Хиосе» Делакруа решена Варфоломеевская ночь, освежеванную плоть с картин Френсиса Бэкона напоминает отравленный матерью и умирающий от индуцированной эболы король Карл. То немногое, что есть в этом мире живого, здорового и радостного, лежит за стенами дома и вне генеалогии семейного древа. В дружбе, в товариществе, в плотской, не различающей религии, любви, в отрыве от корней и наследственных привилегий. Только отрыв этот не всем по силам, но лишь тем, кого, как будущего Генриха Четвертого, семейные, сплоченные, единым фронтом стоящие Валуа — освободили от матери, почвы и тридцати тысяч сторонников-единоверцев. И, как оказалось, тем и благословили.

Бесчисленное множество протестантов пало жертвами кровавых религиозных войн, но критический максимум был достигнут в Варфоломеевскую ночь. Борясь за право верить в Бога без филигранной театральности католицизма, протестанты с остервенением отбивались от обязанности преклонять колени перед нетленными святыми мощами, чтобы вынужденно преклонить колени перед палачом, занесшим топор над их головой. Отринув таинства и «бежав» из роскошного лона церкви, протестанты устлали своими изувеченными телами дорогу к Лувру. С легкой руки «черной королевы» Екатерины Медичи, или как ее еще называли «банкирши», с молчаливого согласия ее сына, короля Карла IX, весь честной французский народ получил «лицензию на убийство». И под монотонный шепоток, доносящийся из тысяч исповедален, как под шелест страниц Библии, проливалась кровь и слезы.

«Королева Марго» Патриса Шеро — кино к зрителю лояльное лишь отчасти. Конечно тем, кто знаком с одноименным романом Александра Дюма, понять все тонкости кулуарных страстей королевской рати не составит труда, для остальных же многообразие имен, титулов и попросту одинаковых лиц станет причиной путаницы, воцарившейся в голове. Безупречное таинство брака объединило в одном грандиозном кадре всех: католиков и протестантов, братьев и сестер, любовников и любовниц, убийц и жертв. Все эти герои, навалившись на неподготовленного зрителя, словно толстощекий католический священник в «парчовых одеждах», впрочем, быстро занимают свои места в этой красивой и омерзительной в своей правдоподобности постановке французского режиссера.

Патрис Шеро не стремится быть беспристрастным. Уже на первых секундах картина даст трещину — конфессиональные разногласия двух незнакомых людей. Режиссер ненавязчиво вставляет иглы в семейство Екатерины Медичи — фетиш, который он воссоздал на экране и посредством которого теперь вскрывает зарубцевавшиеся раны истории Франции. Распущенность, насилие, кровосмешение, психические расстройства — не это ли представляет из себя католическая верхушка великосветского общества? Генрих Наваррский же, словно загнанный борзыми собаками кабан, отчаянно пытается найти союзника в одном из наездников. На фоне этих бесчинств и распрей, словно в театре теней, размытыми блеклыми силуэтами на окровавленных белых полотнах разыгрывается тихая, а потому вопиющая история любви королевы Марго.

Шлюха — первое, что слышит добровольный наблюдатель о Маргарите де Валуа. Была ли она шлюхой потому, что вольна была любить того, кого хотела, а может быть потому, что любила всех католиков без разбора. Возможно, потому, что была своим братьям не только сестрой, а может быть просто потому, что была пешкой в бесконечной шахматной партии с мамой-ферзем и бесхребетным братом-королем. Шагая по одной клетке на протяжении двух с половиной часов по направлению к протестантам, среди которых она нашла и друга, и любимого, Марго чудом, а может быть опытной рукой гроссмейстера, смотрящего с икон, осталась жива, как бы ею не жертвовали. Стоящая в груде смердящих разлагающихся гугенотов, красавица с фарфоровым лицом и небесными глазами, она могла быть Богородицей протестантов, если бы они так рьяно ее не отвергали.

«Королева Марго» будучи картиной, изображающей ужасы Варфоломеевской ночи, остается сугубо женским кино. Заглушив фоновые шумы, вроде истеричных воплей жертв кровавой католической жатвы, можно услышать только тишину и едва слышимые всхлипы гордой королевы, которая была счастлива, пока не любила, но стала несчастной, полюбив. Изабель Аджани сотворила не просто целую эпоху в становлении свободной женской личности, но канонизировала Марго в качестве прекрасного лика религиозной войны. И если сухое безжизненное лицо Медичи, женщины, которую никто никогда не любил, стало знаменем, под которым убивали, насиловали и калечили, то чистое и ясное лицо Маргариты было знаменем, под которым любили и надеялись.

Красоту и чувственность этой картины передать словами невозможно, но я всё же попробую.

Три вещи меня совершенно поразили.

Первое — хореография. Ибо движениям актёров в данном фильме не подобрать иного определения, кроме слова танец. Те, кто фильм не видел, не подумайте, что речь идёт о мюзикле, нет, лишь об особенной пластике, присущей его персонажам. Созданная ими реальность динамична, как вихрь, кружащийся в такт музыке, то замирая и печально опадая, то взвиваясь к небесам. Каждый жест, каждое движение актёров выверено, как в музыкальной постановке, они взаимодействуют друг с другом, словно партнёры в танце — энергией всего тела. Каждая сцена фильма постановочна до мелочей, персонажи ведут себя театрально, их движения подчёркнуто грациозны, что в некоторых эпизодах доведено до гротеска, до неприкрытого и почти неприличного пафоса, но, как ни странно, это лишь придаёт картине особый шарм. Когда прекрасный, как Адонис, любовник, встаёт с постели и, обнажённый, обхватив себя руками за плечи, медленно выходит на середину комнаты и там, склонив голову, опускается на одно колено, это больше напоминает концовку балетного танца, нежели плотских утех. Страдая, он не забывает принять живописную позу и делает это намеренно, в расчете не на свою оставленную в постели даму, но на невидимого зрителя, что созерцает его по ту сторону экрана. Осуществить столь смелый ход без ущерба фильму может далеко не каждый режиссёр, а только истинный Мастер. Патрис Шеро не боится преувеличивать, не пытается сгладить театральность эффекта, напротив, он намеренно акцентирует внимание на красоте момента, и это напоминает провокацию. Его кино это не искусство, замаскированное под жизнь, но жизнь, больше похожая на искусство.

Но как бы ни была прекрасна эта жизнь, она жестока. Весь фильм на тебя, зритель, будут изливаться потоки крови, так что в конце ты почувствуешь во рту её солёный привкус, будто твоё собственное сердце начало кровоточить, но если при этом ты не будешь зачарован, оплетённый искусной магией, значит и сердца-то у тебя нет, а во рту солёно лишь от поп-корна.

Второе — костюмы. Не знаю, способен ли далёкий от этой сферы человек оценить по достоинству всю грандиозность данного творения. Лично мне, как художнику по костюму, эта тема близка, я могу предаваться ей часами, но буду краткой. Существует множество фильмов, с костюмами исторически верными, ещё больше — с костюмами красивыми, есть фильмы с костюмами по-настоящему оригинальными. Но много ли найдётся фильмов, в которых исторически неверный костюм, который при этом нельзя назвать особенно оригинальным, и даже не всегда можно охарактеризовать словом «красивый» настолько изумителен? В чём же главная фишка костюмов данной картины, обеспечившая сногсшибательный эффект и номинацию на Оскар? Дело здесь даже не в самом костюме, а в способе его ношения. Так же как и режиссёр не побоялся довести красоту позы до последней, самой верхней черты, так и художники не побоялись расстегнуть горгеры на шеях испанских грандов, спустить рубашку с плеч короля и выпустить королеву гулять по городским улицам в непристойном корсете. В одежде персонажей мы видим такой же гротеск, что и в их поведении — чем больше липкого пота на теле героя, тем ниже сползает с плеч ворот его рубашки и чем белоснежнее платье героини, тем сильнее оно будет залито кровью. Любителям рюшек и кудряшек здесь делать нечего. Вы увидите кровь, пот и грязь. Все герои будут выглядеть так, словно они только что встали с постели, где предавались разнузданным оргиям (собственно, практически так оно и есть). Свободный, расхристанный внешний вид словно призван компенсировать внутреннюю несвободу. Положение, в которое поставлены персонажи королевского двора, положение вынужденное и закреплённое за ними от рождения, несколько объясняет ту обречённость, что пропитывает фильм, словно едкий пот предсмертной агонии.

Созерцая на экране удушающую жару, вы сами ощутите жар — тонкие рубашки придворных будут липнуть к их телам, а длинные, немытые волосы падать на лицо. Но каждая новая непотребная деталь сыграет в плюс этому фильму, который, однако, не назовёшь эпатирующим, ибо творящаяся на экране жестокость показана настолько эстетично, что этот эстетизм в данном контексте уже сам по себе является преступлением. Эрос убийства и разрушения пронизывает картину, погружая тебя, зритель, в средневековье, причём более глубокое и древнее — в некое архетипическое средневековье всего человеческого рода, без конца и без краю. Вот почему искателям исторической достоверности предлагается отправиться вслед за любителями рюшей — «Королева Марго» не тот фильм, по которому следует изучать историю.

Отдельным пунктом хочется отметить цветовую гамму. Краски фильма очень сдержанны, вы не увидите здесь открытых цветов. Каждый оттенок глубок и чуть приглушён, словно припылённый налётом времени. Но как же гармонично перекликаются между собой, например, расцветки платьев девушек из хора на королевской свадьбе! Будто бы они написаны на холсте масляными красками. Видеоряд фильма цитирует старинные полотна — деликатностью цветовых переходов и безупречной композицией. Мягкое свечение синего в костюме Ля Моля, атласная лазурь платья королевы Марго, тревожный бардо, в котором разгуливает её коварный брат, багряно-коричневый, золото и охра, всё здесь единый ансамбль, всё здесь Высокий Стиль.

И, наконец, третье — кастинг. Немного найдётся фильмов, в которых мой взыскательный глаз радовали бы не один или две персонажа, но все до единого. Каждый герой здесь — попадание в десятку. Чего стоит одна только королева-мать, сеющая вокруг себя смерть и чьё лицо, кажущееся на фоне чёрных одежд особенно бледным, в некоторые моменты удивительно напоминает зловещий череп. По-своему хорош каждый из её распущенных сыновей, я даже не знаю, кого из них назвать наиболее колоритной персоной. Рядом с ними король Генрих выглядит птицей иной породы, но образ его не меркнет, а лишь усиливается. О главной же героине хочу сказать лишь одно. Много восторгов было посвящено небесной, почти запредельной красоте Изабель Аджани. К сожалению, о её актёрском таланте говорят всегда во вторую очередь, что кажется мне верхом несправедливости. Изабель Аджани, безусловно, является одной из красивейших женщин планеты, но именно это и есть второстепенная деталь в образе гениальной актрисы, с одухотворённым лицом, которое невозможно забыть. Именно из этой одухотворённости и рождается её красота. Её тандем с Венсаном Пересом представляет собой не только одну из самых красивых, но и самых талантливых кино-пар.

Знаю, что не все оценят фильм. Большинство будет выискивать в нём историчность и правильный покрой воротничка. Меня же во время просмотра не покидал вопрос — КАК это сделано? Какими средствами можно достигнуть такого кристального совершенства?

11 из 10

По моему мнению, роман Александра Дюма «Королева Марго» нельзя причислить к шедеврам мировой литературы. Он захватывающий, интересный, хорошо написанный, но неправдоподобный, чрезмерно романтичный и автор явно предвзято настроен к Екатерине Медичи. Режиссер Патрис Шеро, собравший лучших европейских актеров, взял самое лучшее из романа Александра Дюма и снял свое видение Франции XVI века, раздираемой Религиозными войнами.

С первых минут фильма режиссер погружает зрителя в мир настоящего Средневековья — грязь, кровь, копеечная стоимость человеческой жизни, распущенные нравы французского двора. Патрис Шеро рисует потрет Франции, раздираемой страшной религиозной войной, когда «брат идет на брата, отец отдает на смерть сына».

«Королева Марго» показывает политическую изнанку Франции XVI века со слабым королем Карлом IX, за спиной которого орудуют шакальи группы католиков и гугенотов. Ни Адмирала Колиньи, ни Герцога де Гиза не интересует благополучие страны, они лишь преследуют свои политические и военные цели.

Варфоломеевская ночь — в видении Патриса Шеро, — кровавая оргия распущенности, не имеющая никакого отношения к религии. В течение 10 минут автор рисует панораму звериной жестокости людей, потерявших всякую честь и человечность, перерезающих глотки женщинам и детям и изгаляющихся над трупами ради удовольствия.

Жан-Юг Англад создал убедительный образ слабого и болезненного Карла IX. Он понимает, что является игрушкой в руках матери и влиятельных лиц Франции, но ничего не может сделать с этим. Актер показал Карла IX как доброго и не приемлющего насилия человека, способного оценить настоящую дружбу и преданность, но вынужденного жить по законам шакальей стаи.

Даниэль Отой воплотил Генриха Наваррского, в будущем Генриха IV, ставшего заложником и проходящим свою «школу несчастья». Король Наварры вынужден стать сторонним наблюдателем истребления своего народа, но он, в отличие от братьев Карла IX, остается способным на человеческий поступок.

Вирна Лизи воплотила Княгиню Тьмы и Дьявола во Плоти в обличие королевы-матери Екатерины Медичи. Она единственный участник политической жизни, пытающийся обеспечить будущее Франции. Екатерина Медичи «держит руку на пульсе» всех событий в стране, расставляет фигуры на своей «шахматной доске» и пытается протащить на трон Герцога Анжуйского, но судьба уготовила для королевы-матери иную участь. Несмотря на всю пролитую Екатериной кровь к ней можно испытывать чувство своеобразного восхищения и сочувствия, можно даже процитировать Оскара Уайльда: «В нашей жизни не осталось ничего красочного, кроме порока».

Зрители, привыкшие к «горящим на экране» Адели Гюго, Анне, Камилле Клодель и Пенелопе будут поражены игрой Изабель Аджани. Маргарита де Валуа — воплощение королевской холодности, сдержанности и надменности. Изабель Аджани показала трагедию женщины, всю жизнь бывшей игрушкой в руках других, выданной замуж за нелюбимого человека и имеющая только любовников в качестве дозволенной фронды. Тем не менее, Маргарита де Валуа стала единственным персонажем, имеющим достаточное мужество, чтобы встать на защиту нелюбимого супруга и ставшая его руководителем в «школе несчастья».

Как Жанна Моро в «Любовниках», Изабель Аджани показывает трансформацию Маргариты де Валуа, когда в ее жизнь приходит истинная любовь в лице Ла Моля. Она преображается в женщину, дышащую полной грудью и готовую совершить подвиги ради своей любви. Игра Изабель Аджани более сдержана, чем в ее иных шедеврах, она больше играет мимикой, глазами, голосом, но это не делает образ Маргариты более слабым. Финальная сцена «Королевы Марго» способна сжать сердце и вызвать желание аплодировать актрисе стоя не на меньшем уровне, чем аналогичные сцены из «Истории Адели Г.». Смотря этот фильм хочется поблагодарить Изабель Аджани за то, что она не растрачивала свой актерский гений на второсортные фильмы, а всегда берегла себя для лучших ролей.

Другие актеры также сыграли на высоте. Паскаль Греггори в образе Герцога Анжуйского, мечтающего занять место Карла IX. Мигель Бозе в образе надменного лидера католиков Герцога де Гиза. Доминик Блан в образе подруги и сообщницы Маргариты де Валуа Анриетты Невер. Ветеран французского кино Жан-Клод Бриали в яркой эпизодической роли Адмирала Колиньи; список других актеров и их ярких образов можно продолжать до бесконечности.

Подводя итог, хочется сказать, что получился великолепный фильм, интересный для любого любителя хорошего кино.

10 из 10

Август 1572-го года. Францию раздирает на части религиозная война. Чтобы восстановить мир в стране, сестре католического короля Карла IX — гордой принцессе Марго — приходится выйти замуж за протестанта Генриха Наваррского. Однако сразу после свадьбы случается кровавая резня знаменитой Варфоломеевской ночи, организованная коварной Екатериной Медичи. Гибнут тысячи протестантов, а один из них, тяжело раненный дворянин Ла Моль, в отчаянной попытке спастись стучится в дверь королевы Марго…

Дорогостоящая картина 50-летнего французского режиссёра обращает на себя внимание крайне нетривиальным подходом к хрестоматийному первоисточнику, роману Александра Дюма. Патриса Шеро в кино долгое время держали за пришлого из смежной — театральной режиссуры. Хотя это была шестая его постановка в кино, славу Шеро принесли именно театральные проекты. Так же, как великие сценические реформаторы, например, Питер Брук или Анатолий Эфрос, Шеро не оставлял попыток освоить язык кино. И некоторые его опыты с киноплёнкой дали весьма любопытные результаты. La Reine Margot стала заметным событием, далеко отстоящим от прочих экранизаций популярного литератора.

Шеро по-особому ощущает и интерпретирует физическое пространство, активно нарушая сложившуюся традицию мизансценирования кадра. Он очень плотно заселяет его лицами героев, и в итоге получается кино, где в визуальном ряду едва ли не главными становятся комбинации лиц. Породистые аристократические лики актёров завораживают и придают этой картине какой-то особенный и неповторимый шарм. За изобилием лиц обнаруживается разгадка одной из центральных метафор: персонажи стремятся не только вытеснить друг друга с занимаемой около трона территории, но и будто вытолкнуть конкурента из кадра. И таким визуальным воплощением соперничества обозначают борьбу за королевский престол.

Сделанные не без учёта требований современной высокой моды костюмы не просто хорошо сидят, но ещё и носятся с определенным шиком — как будто на показах Pret-A-Porter. Тем самым уже не остаётся ни малейшего повода для ассоциаций с «парчовыми» псевдоисторическими экранизациями, которые ежегодно выпекаются, как пирожки, мировой кинопромышленностью. Шеро максимально избавляет пространство кадра от характерных атрибутов эпохи, унифицируя как городские улицы, которые выглядят театральными декорациями, так и одеяния массовки, которая более походит на тусовку средневековых «рокеров».

Необычным образом стилизованы не только костюмы, но и царящие нравы. Так церемония венчания Маргариты де Валуа постепенно перерастает в светскую party, больше напоминающую современный свинг-клуб, члены которого озабочены, главным образом, поиском партнеров для секса. Кровь здесь становится больше, чем просто внутривенной жидкостью: её обилие определяет как общую цветовую гамму, так и тональность фильма. Особо показательна в этом смысле большая сцена Варфоломеевской ночи, в которой массовая резня обретает характер дикого разгула перебравших дозу тусовщиков.

Благодаря очистке кадра от исторических деталей убийства при всем их натурализме смотрятся чисто метафорически, поскольку в пространстве экрана уже не остаётся места ни для чего другого, кроме плоти — живой или мёртвой. Несмотря на наличие сверхпопулярного текста-оригинала, эта версия в целом представляется сугубо эстетским явлением, впечатляющим не столько фабулой и интригой, сколько смелостью режиссёрской трактовки.

Никто так не пиарил исторические перипетии родного шестиугольника, как сплетник Дюма-отец; при этом также никто не наводил тень своих выдумок на плетень достоверных фактов с такой простодушной искусностью, как все тот же папаша Дюма. Взявшись перенести на экран «Королеву Марго», Шеро поступил исключительно эгоистично: кто кому друг, брат, сват, кто вообще тогда правил? — со своей режиссерской колокольни он и не думает вводить непосвященных в курс дела, сразу запуская руки в месиво имен, титулов, интриг и заговоров. Ему-то, как французу, и так все ясно, а остальным необходима определенная подкованность в том, qui est qui, дабы вдумчиво следить за происходящим. События, предшествующие расправе над гугенотами, лихорадочны, неразборчивы и показательно беспорядочны, и, несмотря на дальнейшую относительную прямолинейность, первозданный хаос остается основной характеристикой картины. Увязнув по колено в происходящем и не питая особой надежды на историческую справедливость, остается полагаться разве что на свою сенсорику, ибо «Королева Марго» есть кино исключительно чувственное, апеллирующее не к интеллектуальной заинтересованности в конкретном событии, но атакующее устоявшееся понятие эстетики.

В самом деле, Шеро создает альтернативный 1572 год, параллельный реальному: в то время, как в Европе давно уже цветет Ренессанс, он изображает едва ли не темное, животное Средневековье. Грязная плоть главенствует над пышными нарядами, Лувр полон не роскошного убранства, но сырости и серости, что темница. Это не экранизация в строгом смысле слова, ибо от произведения там осталась лишь основная фабула. «Королева Марго» есть мрачная фантазия контрастных цветов о Варфоломеевской ночи и ее последствиях, полная образов, но не фактов: прекрасная Марго-Аджани, как призрачная надежда на способность красоты действительно спасти этот бренный мир, демоническая Медичи-Лизи, воплощенное зло под личиной матери, болезненный Карл-Англад — грандиозное полотно, где линии намеренно размыты. Если бы историю преподавали языком ощущений, мы бы в первую очередь знали о смраде гниющих трупов и об удивительной красоте пятен крови на белом платье, а сумбур рассказа казался бы единственной возможностью поведать о пандемии религиозной чумы. Реальность так часто уступает вариациям на ее тему.

8 из 10

Могу назвать этот фильм одним своих любимых. Я думаю, это сразу определит все что я скажу далее об этом фильме. А сказать я могу только одно, это прекрасно сделанный и изумительно исполненный фильм.

Стоит понимать и разделять некоторые моменты, касающиеся этого фильма. Этот фильм вообще-то совсем не исторический, а снятый по мотивам, не просто исторических событий, а исторических событий в пересказе Александра Дюма. Но при этом «Королева Марго» все же является экранизацией одноименной книги, она представляет собой пересмотр и, можно даже сказать, еще одним вариант тех же событий.

Книги Дюма, и роман «Королева Марго» в частности, очень романтические, приключенческие произведение, в какой-то мере довольно наивные и трогательные. В этой постановке убран всякий налет чего-то подобного. Здесь все показано, быть может даже, с наиболее неприглядной стороны. Но это сделано стильно, со вкусом. Это сделано красиво.

На мой взгляд актеры для этого фильма подобраны просто прекрасно. Если бы это был чисто исторический фильм, возникали бы некоторые вопросы и не состыковки. Но в данной ситуации все просто идеально.

Игрой Аджани, образом королевы Марго, я была просто покорена, и стала ее ярой поклонницей.

Этот фильм действительно стоит того, чтобы быть увиденным. Только не стоит ожидать увидеть тех самых героев романа Дюма, это уже герои Шеро.

9 из 10

Варфоломеевская ночь. Ночь на 24 августа 1572 года. Жестокая ночь, окропившая землю кровью ни в чем не повинных гугенотов. Вечная религиозная война между протестантами и католиками, дворцовые интриги и перевороты, подлость, жестокость, алчность и убийства. Эпоха ядов, мастерски приготовленных служащими королевы. Эпоха крови, лившейся в стенах дворца и на улицах, оставившей следы на руках правителей.

Вначале было слово, и это слово было «король». И не было ничего, кроме королевского слова. Чаще слова были сказаны необдуманно, а подписи на документах о казни поставлены в спешке. Жизнь людская, словно пуговица на королевском наряде, которую можно было легко отрезать. Во имя бога совершались преступления, с именем бога на устах умирал и Карл IX.

Патрик Шеро достаточно точно, насколько я могу судить, передал атмосферу XVI века, ознаменованного Религиозными войнами. Фильм «Королева Марго», основанный на романе Александра Дюма, сочетает в себе как реальные события, так и придуманные. На экранах мы видим не только хронику исторических событий, но и терзания Марго, ее чувства, мысли, ее боль — то, что не способна рассказать история, но что способен поведать пытливый ум писателя и режиссера.

Я видела этот фильм давно, а сегодня пересмотрела вновь. Кинокартина меня впечатлила. Вы спросите: чем? Я с каким-то душевным трепетом отношусь к давно ушедшему и прошедшему, меня привлекает эпоха средневековья, вызывает огромный интерес. Два с небольшим часа прошли для меня как одно мгновение, которое впитало в себя пыль веков, запах крови и тлена, сладострастия и лжи. Изабель Аджани в роли королевы Марго ослепительна и убедительна. Фраза, которую она произнесла при разговоре с Генрихом Наваррским, наиболее запомнилась мне и подтолкнула меня к размышлению. Она звучит так: «Скрывайте свои чувства, прячьте страх, не показывайте горе. Будьте беспечны, как будто вы свободны. До сих пор вы делали это успешно. Нельзя показывать слабость никогда. Показать, что ты любишь кого-то, значит обозначить для них жертву, вручить им власть над вами и средство уничтожить вас. Нельзя им показать свою любовь».

Я с уверенностью могу назвать «Королеву Марго» одним из лучших и любимых мною исторических фильмов.

10 из 10

Я не люблю Дюма. Я не люблю исторические романы и исторические фильмы. Мне кажется нечестным, когда другие придумывают за живших реально людей их фразы, мысли, чувства. А больше всего не люблю то налёт красивостей и излишнего романтизма, которых не было в реальности.

Но с «Королевой Марго» у меня особые отношения. Я прочитала эту книгу в 17 лет, когда ехала на экзамены в вуз в Москву. Полтора часа в электричке делать нечего, от учебников уже голову ломит, вот и взяла книгу — время убить. Я и прочитала её за эти полтора часа. Экзамен, кстати, не сдала (вернее, сдала, но плохо) — была под впечатлением.

Поэтому, когда, примерно в это же время вышел отечественный сериал — начала смотреть его с ожиданием повторения тех ощущений потерянности, приятной горечи, страха и волнения. которые получила после книги. Выдержала примерно полторы серии. Поняла, что не зря не люблю исторические фильмы — сладкая манная каша.

А потом был фильм Шеро. Он вошёл в мою фильмотеку. Я смотрела его раз 8, наверное, точно. А может быть и больше. Я прекрасно понимаю тех, кто его не любит. Этот фильм действительно бьет по глазам, переворачивает ваше восприятие с ног на голову. Такого натурализма в кино я раньше не видела. Это уже потом появились «Страсти Христовы» и «Апокалипсис» Гибсона, но от этих лент его и ожидаешь. А когда люди садятся смотреть французский фильм по французу Дюма, то ожидают красивой костюмированной сказки со шпагами и мушкетёрами. Это удивляет, пугает, напрягает.

Но я увидела именно то, что прочитала. И натурализм здесь не самое главное. При просмотре картины Шеро возникает ощущение реальности происходящего, начинаешь верить, что так всё и происходило. Это страшно, но притягательно. Я получила ту же гамму эмоций. И, что меня удивляет, я переживаю эти эмоции каждый раз, когда снова вижу этот фильм. И это несмотря на то, что знаю его почти наизусть, и это несмотря на то, что мне уже очень давно не семнадцать.

Вот и сейчас я сидела и писала диссертацию, телевизор шумел фоном, время от времени я щёлкала по программам; «Ледниковый период», надоевший Задорнов, мой любимый Бертон с его Кошмарным рождеством, и вдруг — на «Домашнем» «Марго» Патриса Шеро.

В очередной раз я выбираю именно его. Моя оценка — абсолютные 10 баллов. Браво Шеро, браво всем актёрам без исключения.

Мир жесток. Он жесток не только для простых людей. Он жесток для всех и каждого. А королевские особы, порой, страдали ещё сильнее, чем их подданные. Мировая история знает много примеров легендарных личностей с трагичной судьбой. Завоевание греков дарийцами, знаменитая Пелопонесская война межу Афинами и Спартой, жестокая диктатура Рима, мрачное Средневековье, орошённое кровью язычников, преданных бескровной смерти — аутодафе, королевские дворы Франции, Англии, Испании, раздираемые непомерной жестокостью, жаждой власти, война Алой и Белой Розы, гонения на еретиков. Все эти страницы истории обагрены кровью, предательствами, местью, жадностью. Но именно с этих страниц истории сошли легендарные личности, отличающиеся своим мужеством, благородством и непомерной внутренней силой, направленной на борьбу с несправедливостями этого мира.

История Франции богата на события. Но самым поражающим своей жестокостью событием стала Варфоломеевская ночь. Этот исторический факт лёг в основу романа Александра Дюма «Королева Марго», в котором писатель своей лёгкой рукой изобразил и приукрасил жизнь Маргариты Валуа. И фильм на основе этого романа вышел ярким, живописным, красочным, сильным, но тяжёлым. В общем, перед нами образец настоящего кино.

В «Королеве Марго» чудесным образом, очень тонко и искусно переплетаются исторические факты и вымысел. В большинстве своём мы видим семейство Медичи такими, какими они и были. Мы видим всю жестокость Варфоломеевской ночи, приведшей к гибели 2 тысяч протестантов. Мы видим нескончаемую борьбу за власть. Мы видим, на что способны люди из-за неё. Образ Марго приукрашен, но очень силён по своему содержанию и психологизму. Одним словом, мы видим историю через призму восприятия её женщиной — удивительной и сильной. Хоть история и не изображает её в таком ореоле величия, доброты и верности. Этот образ, без сомнения, вошёл в мировую сокровищницу кинематографа, как один из лучших образов Маргариты Валуа, жены Генриха Наваррского — королевы Марго.

Одно из самых ключевых событий фильма — Варфоломеевская ночь. Это была настоящая резня протестантов католиками. Фильм излишне физиологичен. Он показывает все убийства. Кровь хлещет из ран, струится по телам и попадает на землю. Убитых много, сотни, тысячи. И кругом крики, стоны, стенания и плач. А на утро великое множество обезображенных трупов. Варфоломеевская ночь вошла в историю как одна из самых позорных страниц в истории Франции. И в фильме всё это показано так натурально, реалистично, что по коже бегут мурашки и невольный холодок пробегает по телу от такого варварства. Мир жесток, потому что жестоки люди.

Образ королевы Марго, столь тонко и великолепно изображённый на экране Изабель Аджани, полон достоинства, королевского величия и непреклонности и силы характера. По историческим данным королева не была столь благородна. Хотя и принимала активное участие в политической жизни страны. Она обожала развлечения, вела настоящую светскую жизнь, ни в чём себе не отказывая, имела много любовников, часто вступала в сомнительные половые связи и была очень эгоистична. Но в фильме мы видим другую Марго. Она не только сильная женщина, но она способна любить и не так эгоистична. Её образ облагорожен. И это невольно притягивает зрителя и вызывает симпатию к ней. «Королева Марго» — это не просто историческая картина, это фильм о Женщине с большой буквы. В её жизни были жестокость, насилие, предательства, но была и любовь. Романтическая сторона фильма показа в самом наилучшем свете. Взаимные чувства Марго к Ла Молю пробудили в ней настоящую женщину. Глубоко любящую, страдающую и верную, но она никогда не забывала, кто она такая. Королева Марго — один из самых ярких, выразительных и сильных образов, которые я когда-либо видела в кино.

Актёры просто изумительны. Они достойны наивысших похвал. Великолепная Изабель Аджани в роли не менее великолепной Марго. Она утончённа, изыскана и невозможно красива. Эта актриса сочетает в себе гремучую смесь таланта и красоты. А ещё яркой индивидуальности и уникальности. Она из разряда тех, кого будут помнить вечно. Очень хорош Венсан Перес. Молод, обаятелен, мужественен и просто хорош собой. И, конечно же, очень талантлив. Его герой благороден до нельзя, самоотвержен и смел. И это не может не вызвать уважения. Очень сильно сыгран и изображён Карл IX. Жан-Юг Англад воплотил на экране поражающий своей натуралистичностью образ короля Франции. Карл IX был слабохарактерным, поддающимся депрессиям и даже отчасти психом. И так ярко Жан-Юг Англад это показал, что ты веришь без оглядки. И можно смело сказать: «Да, это Карл IX». Все бы так играли… И ещё не могу не отметить Вирну Лизи (Катерина Медичи) и Доминик Блан (Генриетта). Первая шикарна в своём величии и неуёмной жажде власти, а другая просто очень колоритная и яркая, что не запомнить просто нельзя.

И, конечно же, костюмы, декорации и музыка. Шикарные и изысканные наряды, богатство и убранство дворцов помогают втянуться в атмосферу фильма и почувствовать себя человеком, жившим в то время. А музыка и печальная, и трагичная одновременно несёт на себе налёт эпичности и грусти.

10 из 10

P. S. А какая боль была в глазах Марго, когда она ехала в Наварру с головой Ла Моля на коленях. Печаль, пустота и безысходность и едва видимые дорожки слёз… Пожалуй, одна из самых сильных сцен фильма. Молчаливое спокойствие — самый яркий признак урагана боли, бущующего внутри. Именно эта сцена поразила меня больше всех.

Она видела вокруг лишь смерть. Показная весёлость, нескончаемая вакханалия, роскошь загнивающего королевского двора, «любовь» без любви и прочная паутина из интриг и лжи — вот что наблюдала она вокруг, безропотно становясь частью этого. Королевская шлюха — так звали её за глаза, а порой и в лицо. Она не обижалась. Красива, как истинная француженка, порочна, как дитя века разврата, и горда, как настоящая королева. Марго. Удивительные, глубокие, но в то же время словно пустые, глаза небесного цвета на бледном восковом лице, обрамлённом длинными чёрными волосами — в них тоска и боль. Но алые губы растянуты в улыбке, они специально созданы для обжигающих поцелуев и настоящей любви, а вместо этого ей приходится наблюдать падение своей королевской фамилии. Всё ниже и ниже…

Семейство королевы Екатерины Медичи не знало покоя. Подарив не любившему её мужу десяток наследников, она смогла сохранить лишь четверых, из которых боготворила всегда только одного. Её сын, нынешний король Франции, Карл не был способен творить историю, он был слаб, беспечен и слишком безумен даже по меркам этого семейства. Младший — никогда не входил в её планы, являясь скорее исполнителем жестоких приказов, но никак не желанным наследником престола. Единственная дочь Маргарита — служила лишь утехой для своих братьев и разменной монетой в сложных хитросплетениях королевской тактики. На самом деле, для Екатерины всегда существовал лишь он один — её сын Анжу, в наряде цвета бургундского вина. Когда-нибудь королевский престол будет принадлежать ему, а это значит, когда-нибудь королева-мать сможет разделить с ним эту власть.

Парижская кровавая свадьба протестанта Генриха Наваррского с католичкой Маргаритой Валуа, с которой и начнётся эта история, — всего лишь лицемерная попытка примирить католиков и гугенотов. Ночь великой резни близится, никому не удастся уцелеть. Разве что молодому Ля Молю, совершенно случайно выбранному Маргаритой для удовлетворения своих желаний в первую брачную ночь этого «брака на бумаге» и совершенно случайно оказавшемуся в её покоях несколькими часами позже. Две случайные встречи — любовь на веки. Была бы. Но это не романтическая лента, это историческая драма. Историческая. Драма. Описываемые исторические события — не фон и не атмосфера. Они — само действие. И герои — не просто случайные персонажи или исторические личности, живущие волею сценаристов своей жизнью. Не тот случай. Каждый из них — живой, настоящий. Каждый из них — характер. У всех есть свои цели, у Екатерины, у Анжу, у Ля Моля и даже у бедняжки Шарлотты. И лишь Генрих Наваррский растеряно бродит по замку, не ведая, что ждёт его завтра и куда заведёт его судьба.

Кому достанется престол Франции, омытый кровью? Не надо слёз — это всего лишь одна из тысячи безобразных страниц истории. Тех, что хочется вырвать и забыть. Тех, о которых стыдно читать и неприятно смотреть. Тех, которые так ничему и не научили.

«Королева Марго» — это 2,5 часовой экскурс в историю Франции второй половины XVI века — весьма кровавую и отнюдь не романтичную. «Королева Марго» — это любовь и ненависть, без мишуры, без приторной сладости, без напускной скромности. «Королева Марго» — это идеальный в точности подбора кастинг и такая же атмосфера. Это грубый, не отшлифованный, и тем более не огранённый алмаз французского кинематографа. Здесь главное не пышные юбки и причудливые причёски, не масштабные сцены и пафосные речи. История не ломается в угоду зрелищности и красивому кадру. История творится на ваших глазах. Главное достоинство ленты Патриса Шеро — это шикарные образы всех без исключения персонажей. По-королевски хороша Изабель Аджани, настоящая Марго; трогателен в своей растерянности Даниель Отой, отлично справившийся с ролью Генриха; притягателен и в то же время отвратителен король Карл, в исполнении Жан-Юга Англада; пугающе хороша Екатерина Медичи, в лице Вирны Лизи. И лишь Венсан Перес, которому досталась заветная роль возлюбленного Марго Ля Моля, слишком предсказуем и прост. Впрочем, иначе и не должно было быть.

«Королева Марго» — это история предельно честная и откровенная. Любовь на острие кинжала и смерть за каждой дверью. Со зрителем никто не станет шутить, играть, завлекать — его просто окунут с головой в тот самый страшный 1572 год, заставив стать свидетелем Варфоломеевской ночи.

«Королева Марго» — это такая узнаваемая и на первый взгляд совершенно не подходящая для эпохи музыка Горана Бреговича, без которой, однако, впоследствии просто невозможно представить картину. Музыка, в которой соединилось что-то фольклорное, живое, даже животное и которая как ничто другое помогает лучше понять героев.

«Королева Марго» — это пять абсолютно заслуженных Сезаров и около десятка номинаций на другие награды.

«Королева Марго» — это мой маленький шедевр.

Когда ты — всего лишь пешка на красно-белой доске истории, судьба предоставляет тебе два пути. Не богатый выбор, впрочем, как и всегда. Стоять на месте, действуя лишь когда опасность минует, или всё время идти вперёд, подставляясь, рискуя жизнью каждую секунду. И не факт, что удастся достигнуть противоположного края доски. Марго это удалось. Но голова любимого — слишком дорогая плата.

«- Ваше платье в крови.

- Это не важно. Лишь бы была улыбка на устах…»

Live to tell, be happy…

Давно хотел посмотреть это кино, сравнить с книгой и заценить режиссерскую работу Шеро… Посмотрел буквально минуты две назад, сразу заглянул на Кинопоиск, чтобы посмотреть, где еще снимался Перес и не удержался от свежих комментариев. Вот что из этого вышло:

Иногда спрашиваю себя: «А можно ли доверять историческому кино, если не знаком с историей о которой этот фильм?» Зачастую очень сложно передать реальные «так как есть» исторические события разного времени. И похвально, что есть режиссеры, которые стараются передать те события в реалии, заставить нас (зрителей) пережить те ощущения, которые переживают актеры (люди того времени), показать грязную правду, а не завуалированную красоту с помощью костюмов и красок. На мой взгляд Шеро удалось именно «снять» хорошее историческое кино «без прекрас» (хотя куда без них).

Отличная игра актеров, Отой как всегда поразил своим присутствием и своей разноплановостью…

Советую этот фильм всем любителям творчества Александра Дюма и тем, кто хочет посмотреть на мой взгляд правдоподобное историческое кино!

10 и 10

\«Проклятие! Проклятие на ваш род до тринадцатого колена!…\'

Предсказанные кары, проклятия, брошенные Великим магистром Ордена тамплиеров Жаком де Молэ с высоты костра, сквозь дым и языки пламени обрушились на Францию. Из потомков мужского пола Филиппа IV Красивого ни один не избежал трагической участи, ни один не дожил до преклонных лет. Проклятие династии Капетингов перешло и на род Валуа. Мучительные болезни, смерти в ужасных страданиях, отравления, больные и полусумасшедшие короли — Судьба сражала королей, словно шахматные фигуры. Злой рок преследовал французских правителей на протяжении нескольких веков. Вторая половина XVI века. Сыновья Генриха II и Екатерины Медичи — Франциск II, Карл IX и Генрих III — ввергли страну в пучину непрекращающихся религиозных гражданских войн. 1572 год — год, когда рушился мир. Чтобы положить конец религиозной вражде, сестре католического короля Карла IX — принцессе Марго — приходится выйти замуж за вождя протестантов Генриха Наваррского.

Париж изнемогал от летнего зноя. Путники из всех уголков страны прибывали в столицу. Казалось, будто вся Франция желает увидеть бракосочетание принцессы-католички с наваррским королем-гугенотом. Грядущий брак послужил поводом к сбору в Париже большого количества протестантов. Но в городе господствовали антигугенотские настроения. Проповедники называли эту свадьбу «противоестественной». И союз, призванный скрепить мир, обернулся жесточайшей резней Варфоломеевской ночи. Парижские закоулки были залиты кровью и усеяны зверски растерзанными телами. Погибают тысячи протестантов, а один из них, тяжело раненный дворянин Ла Моль, в отчаянной попытке спасти свою жизнь стучится в дверь королевы Марго…

Костюмно-историческая драма «Королева Марго» Патриса Шеро, снятая по мотивам одноименного произведения Александра Дюма, в принципе лишена духа романтики и приключений, свойственных роману. Режиссер превратил увлекательную историю в масштабную трагедию о борьбе за власть и роковой страсти.

Грязная, душная эпоха, неодолимо притягательная с ее дворцовыми интригами, похожими на змеиный шелест шелковых юбок; смерть и любовь, слитые воедино — вот как в целом можно описать картину Патриса Шеро. Создатели выстроили дорогие театральные декорации, которые не отвлекают глаз, но подчеркивают атмосферу событий. Роскошные костюмы, заливаются кровью, ее изобилие определяет цветовую гамму и общую тональность всего фильма. «Королева Марго» шокирует зрителя жестокостью сцены Варфоломеевской ночи, похожей на дикий разгул, а также откровенностью постельных сцен.

Исторические персонажи в начале фильма предстают лишь как известные из учебника истории имена, но постепенно, у каждого из них вылепливается свой индивидуальный человеческий характер. Так, король Карл IX — человек слабый, отчасти даже блаженный. Жан-Юг Англад отлично справился с ролью слабоумного короля-чахоточника. Его герою сочувствуешь. Морщины покрывают землистое лицо молодого короля. Однако его лицо красиво. Глаза Карла, настороженные и умные, в промежутках между приступами безумия они кажутся добрыми. Это глаза сильного человека. Еженедельно его заболевание обостряется; теряя физическую силу, он все с большим трудом управляет своим разумом.

Мать Карла IX, Екатерина Медичи умна, жестока и беспринципна. Цель ее жизни — власть, и она достигает ее длинным, усеянным всевозможными препятствиями путем. Для удержания этой власти, по тем понятиям, в которых она выросла, дозволительно все, и людские жизни она не принимает в расчет. Судьба жестоко обошлась с Екатериной Медичи, словно мстя за ее ненасытное властолюбие: десять детей родила она, но, несмотря на это, на ней закончилась династия французских королей Валуа. Она как будто стала еще одним проклятием этого рода. Вирна Лизи, сыгравшая Екатерину Медичи, великолепно воплотила образ «Черной королевы».

Братья Карла, как и мать, безжалостные люди, готовые ради власти на любое преступление. Шеро показывает вымирающую династию Валуа, преддверие конца. А противостоит правящей семье король Наварры, Генрих. Все попытки Екатерины Медичи избавится от опасного соперника оборачиваются провалом. И именно ему, спустя десятилетие предстоит привести на французский трон род Бурбонов. Генрих в исполнении Даниэля Отоя умен, обаятелен, благороден и полон сил. Отою присущ особый французский шарм, его большие глаза и изогнутый нос способны очаровать любого.

Все названные герои — интриганы, игроки. Маргарита Валуа и молодой дворянин-протестант Ла Моль оказываются игрушками в их руках. Ла Моль — главный герой в романе Дюма. В фильме роль персонажа Венсана Переса не столь значительна. Он главным образом любовник. Только с ним Марго, до этого лишь постельная забава для мужчин, впервые чувствует себя любимой и оживает. Своенравная принцесса находит счастье в объятиях незнакомца-протестанта. Но любовь, будучи игрушкой в руках политического коварства, изначально обречена и потому трагична.

Все события фильма выстраиваются вокруг Маргариты Валуа, она врывается в повествование во всем очаровании живой и яркой личности. Марго оказывается между враждующими кланами — собственными братьями и Генрихом Наваррским. Гордая принцесса, протестующая вначале против своего замужества, впоследствии становится защитницей Генриха от козней братьев.

Земное и небесное сплелось воедино в ее лице. Огромные темные как ночь глаза, черные густые ресницы, нежные губы цвета граната — она французская жемчужина, французский цветок. Невозможная красота Марго/Аджани заключена в багровую рамку ее свадебного платья — она само воплощение смертоносной красоты.

Персонажи и события, изображенные в картине Шеро, максимально приближены к историческим реалиям. Не секрет, что Маргарита Валуа отличалась буйным темпераментом и была весьма любвеобильна. Пожалуй, ее можно назвать «жемчужиной страсти». Но не стоит упрекать Марго в развращенности, достаточно вспомнить эпоху, в которую она росла. Разврат в те времена был даже средством государственной политики. К моменту своего брака с Генрихом, она успела побывать любовницей своих троих братьев и не только их… Марго находила вполне естественным следовать своим инстинктам.

Под пером Александра Дюма, образ королевы Марго претерпел значительные изменения. Он воспользовался своим правом изобразить королеву романтической особой, во время расцвета молодости и красоты, оставляя в забвении неприглядные стороны ее жизни.

Королева Марго последней из династии Валуа ушла из жизни, пожелав остаться в памяти потомков такой, какой она представила себя в мемуарах — жертвой времени, дочерью страшной эпохи. Фортуна едва коснулась ее своей доброй рукой. Злой рок, под которым Маргарита разумела придворные интриги, превратил ее жизнь в вечные поиски доказательств своей праведности. Между тем она была достойна лучшей доли.

Валуа, как и Капетинги, кончили полным вырождением, при этом все последние представители династии погибли насильственной смертью: Франциск II умер от усердного лечения, Карл IX был отравлен, а Генрих III зарезан фанатиком. Мятежный дух Великого тамплиера, наконец, успокоился: его месть свершилась сполна!

«Вообще ли низка человеческая природа или такими нас делает трон? Или эта безмерная грязь и мерзость — неизбежная дань, которую мы платим за право носить корону?»

Писать про то что фильм очень хорош не буду, это и так понятно с моей оценки. Хочу сказать о другом. О реакции зрителей. Фактически самым частым, можно услышать «ну и гадость». А это не гадость, господа, а попытка с исторической достоверностью передать те давние события. Вы привыкли к наплюмаженным героям средневековья в стиле «Тайны Бургундского двора» и пр дребедени. Но не привыкли получить порцию показа реального средневековья.

И не говорили тогда, как у Дюма, языком парижских салонов 19 века. Каждодневного душа у них тож не было. Канализации не было. В Версале запах так и до сих пор стоит по галереям.

Поэтому тяжело обычному зрителю воспринимать образы, созданные Шеро и замечательными актерами из-за сложившихся стереотипов в кино и литературе. Долой стереотипы и примите все как есть, даже если оно пугает и непривычно. Но оно заставляет задуматься и это важно.

Насколько мне известно, реакция на прозу Дюма колеблется между бурным восторгом и категоричным отторжением. Мне ближе второй случай — больше ни у кого мне не доводилось встречать настолько вязких текстов, высокопарных фраз в тех местах, где хотелось бы увидеть больше искренности и динамичности. Тем удивительнее оказалась для меня экранизация «Королевы Марго».

Думаю, от книги в фильм перешел сюжет, обросший хитросплетениями исторических и придворных интриг, а также уже упомянутая высокопарность. Но высокий стиль речи героев не утяжеляет фильм, видимо, благодаря тому, что эти герои получились необыкновенно живыми.

Я для себя делю исторические драмы на стремящиеся к натурализму и «приукрашенные», т. е. добротные костюмированные фильмы. К последним я бы отнесла такие фильмы, как «Елизавета» с Кейт Бланшет. Он хорош, но ровно до того момента, как начнешь его сравнивать, например, с «Королевой Марго». Если во Франции той эпохи короли и принцы ходили с сальными волосами, а от придворных «пахло козлом», то в фильме вся эта неприглядная сторона есть. Таким образом и формируется, на мой взгляд, большое правдоподобие рассказываемой истории. Фильм обрушивает на зрителя визуальные и даже обонятельные ощущения, так что иногда буквально хочется зажмурить глаза и зажать ноздри, хотя, как известно, пленка запахи не передает.

В этом плане я бы сравнила «Королеву Марго» разве что с сериалом «Рим» 2005г. Образы Марго, Анжу, Генриха Наваррского, Екатерины Медичи получились очень запоминающимися, как, впрочем, и второстепенные персонажи. Иначе было бы просто невозможно вникнуть в запутанный сюжет. Для тех, кто, может быть, как и я, впервые увидел Даниэля Отоя в «36, набережная Орфевр» или в другом недавнем фильме, будет интересно посмотреть на Отоя образца 1994г. Контраст разителен, и Даниэль Отой, как всегда, играет на пределе эмоционального напряжения. Думаю, и Изабелль Аджани ее роль далась нелегко.

«Королева Марго» — такой фильм, где всем актерам пришлось выложиться. Как я уже говорила, фильм откровенный, и многие сцены получились шокирующе-жестокими, и тем более хрупкой и красивой кажется история любви Марго и ЛяМоля. Тот редкий случай, когда весь умопомрачительный пафос языка Дюма пришелся к месту. Например, когда Марго говорит, что «любовь с ним меня очищает, возвышает». Или финальный эпизод: Марго, карета, голова ЛяМоля, окровавленное платье — «Это ничто, лишь бы была улыбка на устах».

На мой взгляд, этот фильм должен понравиться всем любителям исторических драм — «Королеву Марго» по праву можно причислить к лучшим образцам жанра.

Единственная моя претензия к фильму — это его продолжительность, 144 минуты, за что и снимаю один балл

9 из 10

В мутном водовороте костюмированных стилизаций, коих рекут историческими фильмами (ставленых по таким известным романистам как Дюма, Гюго, или нет, не суть), ярким лучом сверкает творение Патриса Шеро. Не было на моей памяти ни одной картины, которая абсолютно точно, однако, не ставя во главу угла, показывала бы такую резкую подлинность исторических реалий.

Прежде всего, следует заметить, что г-на Дюма экранизируют все кому не лень и с завидным постоянством. Это и мюзиклы, и приключения, и пародийные комедии, даже мультфильмы есть. Но вот в ряду сих творений, достойных и не очень появилась «Королева Марго». Сюжет прост: история любви трагическая и печальная на фоне политических заговоров и кровавых побоищ. Но как снято!

Вот он, реализм, вот он! То к чему пришел Висконти, когда ему надоело снимать голодных сицилийских рыбаков. Росселлини хлопает в ладоши, Антониони одобрительно качает головой, Феллини плачет о радости. Нет, не люблю я Феллини, пусть лучше от зависти рыдает. Позвольте, возразите вы, какой такой реализм, «Королева Марго» экранизация одноименной книги Дюма, романиста. Дюма?? Где Дюма? Вы видели Дюма? В наследство от автора д’Артаньяна фильму досталось название, действующие лица, и кой-какая хронология событий. Всё! На этом Дюма кончается. И, к слову сказать, кончается так конкретно, что не дай Бог кто-нибудь решится на просмотр картины под воздействием его романа. Я бы не советовал. Фильм на столько жесткий, на сколько это вообще возможно, и даже более. Слабонервных любого пола и возраста категорически прошу воздержаться от просмотра. Это реальность, дамы и господа, она пришла ваш дом, дабы показать эпоху XVI века без купюр, пришибленных одноклеточных персонажей, духа рыцарства и церковной святости. С экрана на нас взирают бойня, разврат, вакханалия и безумства. Здесь нет места романтике, это двор Карла IX.

В принципе любой более или менее закончивший курсы режиссуры может снять потных грязных людей, пару кровавых сцен и нескольких голых мужчин и женщин. Но вся фишка — снять, что бы тебе поверили. А я г-ну Шеро поверил, и вы тоже поверите. По крайней мере, реальность повествования сомнений не вызывает. Да, все это было в Париже в 1574 году, в нашем мире, а не в виртуальной реальности галантных рыцарей и великих героев, что кладут пачками врагов на право и на лево.

Что касаемо исполнительской стороны дела, то могу сказать следующие.

Режиссер, Патрис Шеро, со своей работой справился и справился, надо признать, потрясающе. О нем самом мне судить трудно, так как ни до ни после «Королевы Марго» я о сём достойном муже ничего не слышал, и врядли когда услышу. Но в данной конкретной картине он хорош. Отдельно порадовали меня сцены боев, охоты, и крупные планы, особенно Изабель Аджани. О Изабель вообще говорить ничего не буду: пять Сезаров (в том числе и за Марго) сделали это много лучше моей пустой болтовни. Отой великолепен. Его нервный, затравленный Генрих Наварский выглядит действительно нервным и затравленный, человеком на которого объявлена охота. Да, собственно, что тут перечислять — актерский состав справился на «отлично». Мне понравилось. Костюмы выглядят красиво и достоверно. Я, конечно, не эксперт моды того времени, но все же кое как судить могу…

Идут года и вот уже отделяют нас от XVI века 4 сотни лет с хвостиком. Всё затерлось временем и выветрилось из людской памяти, и никто из нас уже не может с точностью утверждать как «там» было. И в некой мере в сознание зрительском эпоха Карла IX будет ассоциироваться с фильмом «Королева Марго». Реальность тех событий создал нам французский режиссер Патрис Шеро в 1994 году.

8 из 10

Посмотреть эту версию «Королевы Марго» меня заставило сладостное воспоминание и впечатление от просмотренного русского сериала. Если кто не смотрел, скажу, что в нашей версии играет Певцов, Харатьян с Жигуновым. И так все было красиво, мило и невинно.

Французская экранизация романа поначалу шокирует своим натурализмом. Но быстро привыкаешь и начинаешь втягиваться. А главное, как это ни банально, веришь актерам, которые играют так страстно, как, наверное, только могут играть французы.

9 из 10

Мне, вероятно, очень «повезло», потому что первый раз этот фильм я смотрела лет в двенадцать, и мне «по счастью» досталась не урезанная, полная версия. На что мое сознание отреагировало бурным шоком: такой мешанины крови и порнухи в историческом кино я прежде никогда не видела. Меня до краев переполняли два чувства: отвращение и возмущение, поскольку Дюма, как мне казалось, при написании романа, имел в виду нечто-то противоположное, и разделил бы мое негодование, если бы увидел сей французский материал.

Жуткое обилие крови, отвратительных подробностей — сальные волосы, пропотевшая, грязная одежда (и это у представителей королевской семьи!), гнилые зубы, крупноплановая обнаженка, разврат, кровосмесительные связи — неудивительно, что я, будучи подростком, была в ужасе, подавлена, все книги Дюма, некогда любимые и до дыр зачитанные, стали мне казаться гадкими и запачканными, и я поклялась никогда в жизни не пересматривать этот фильм.

Конечно, несколько лет спустя, я его пересмотрела, уже другими глазами, и он показался мне великолепным. И с художественной точки зрения, и с точки зрения исторической достоверности. Голливуд предпочитает чистенькую, отполированную версию событий: блестящие, здоровые зубы, маникюр и опрятные одежды у представителей всех сословия, включая крестьянство, дворцовые крыши чуть ли не из розовой черепицы, высокопарные речи, возвышенные отношения между героями и т. п. Смотреть приятно, но ведь это неправда, все было не так. А как? Так, как показано в «Королеве Марго», и в плане воссоздания эпохи, нравов, обычаев, морали (точнее, аморальности), Патрису Шеро просто нет равных!

Европейцы вообще не гнушаются снимать кино жестоко, без прикрас, эпатировать публику, отважно снабжая кино и агрессией, и эротикой, и извращениями, и гадостями; зато на выходе мы видим обнаженный во всех смыслах реализм. А если фильм при этом снят дорого, на широкую ногу, то, подготовив себя к просмотру, можно снискать невиданное удовольствие от просмотра! Чудится мне, французская экранизация «Королевы Марго» намного ближе к оригинальному роману Дюма-старшего, чем прошедшие многочисленные редакционные обработки версии книги, стоящие на наших полках.

Воспринимаю ли я Аджани, как первую жену Генриха IV? Да, похоже, Изабель — действительно Маргарита Валуа, а Даниэль Отой — Генрих Наварский, и остальные персонажи, Карл IX, его брат, будущий Генрих III, Екатерина Медичи и мадам де Сов — все как один на сто процентов совпадают с актерами, их сыгравшими.

Отой великолепен. И в «Девушке на мосту», и в других своих фильмах этот неказистый, носатый француз на редкость обаятелен, и на экране зажигает так, что у операторов, должно быть, плавится пленка. А вот Переза я просто не терплю. Он на столько же мерзопакостен, как привлекателен Отой, но так как де Ла Моль мне никогда не нравился, и его участь в конце не вызывала у меня ровным счетом никаких эмоций — Бога роди, пусть его играет Перез. Даже хорошо, что это он.

Итог: к самой сюжетной линии я равнодушна, «Королева Марго», на мой взгляд, далеко не лучший роман писателя, и потому к сценаристам у меня претензий нет. Но вот портрет угасающей династии Валуа, максимально достоверная (в художественном плане) интерпретация политических событий и массовой резни в Варфоломеевскую ночь — это есть нечто уникальное. Прекрасное до отвращения. Если вы любите историю, непременно посмотрите «Марго», но не ищите в фильме ни любовных переживаний, ни романтики, ни поэзии, ни изящества. Это безжалостное кино, и восприимчивым, впечатлительным людям оно не понравится. А главное, держите подальше от экрана детей.