Пешаварский вальс (1993)

Задолго, очень задолго до того, как Тимур Бекмамбетов стал Тимуром Бекмамбетовым, которого мы сейчас знаем, всё тот же Тимур Бекмамбетов снял свой дебют вместе с Геннадием Каюмовым — и в нём не было никаких фантастических дозорных, президентов против вампиров и новогоднего продакт-плейсмента. «Пешаварский вальс» — это сильный, но очень специфически снятый военный арт-хаус, который способен досмотреть далеко не каждый зритель.

Сюжет можно отнести к разряду «Мы побывали там, откуда не возвращаются». Иностранные врач и репортёр попадают в водоворот непрекращающегося отчаяния в афганском лагере, где пленные русские, в последних попытках выжить и спастись, вызывают смертельный огонь на себя. Фильм тяжёлый прежде всего из-за подачи — он хаотичен, сумбурен и жесток, обладает псевдодокументальными вставками, в которых присутствует ещё больше жуткой достоверности, чем в сценах «без камеры». Но он затягивает в себя словно лесное болото, кишащее нечистью — и ты уже не властен выбраться, сбежать от происходящего ужаса. Люди превращаются в диких зверей, теряют самообладание и всякую надежду, становятся способны на самые безумные поступки — лишь потому, что очень хотят домой.

«Пешеварский вальс» — один из кинематографических криков протеста против войны в Афганистане и любых других войн в целом. Это честная и сильная работа, к сожалению, не имеющая шанса большой зрительской любви, памяти и признания, но достойная внимания любителей нестандартных военных фильмов.

7 из 10

Дебютная работа двух выпускников Высших режиссёрских курсов была сделана в полнометражном формате. Это предоставило фильму шанс участвовать в престижных фестивалях, тем более что он получился весьма примечательный. Лишнее подтверждение тому не только международные премии, но, главное, стилистическое решение, которое избрали дебютанты.

Пожалуй, до этого в России не было картины об афганской войне (да и о войне вообще), которая бы с такой визуальной энергией пробуждала то, что принято называть эмоциональной памятью. И это касается не только воевавших, но и просто служивших в армии.

Взвинченное, «истеричное» повествование о нескольких наших интернационалистах, подставленных с двух сторон, не только не вписывается в привычный стереотип «кино про войну», а-ля «Афганский излом», но обозначает принципиально иной уровень эмоционального взаимодействия со зрителем.

Авторам удаётся очень эффектно передать состояние помутнения разума солдат от долгого нахождения между жизнью и смертью. На столько, что в какой-то момент становится уже просто не по себе. Потому возможное недоумение: «А можно ли считать этот фильм искусством?», — не выглядит неуместным.

Симбиоз псевдодокументального кино и клиповой эстетики, заполненный невнятными, душераздирающими и хаотическими криками и выстрелами, составляет суть обозначенной лишь пунктиром истории об английском журналисте и французском враче. Вдвоём они отправляются в лагерь к душманам, где находятся неофициальные русские военнопленные. Подняв восстание и запросив помощь по рации, они фактически вызывают огонь на себя.

И хотя режиссёрам до конца не удаётся выстроить в этом военном месиве достаточно внятной сюжетной конструкции, экзамен на творческую состоятельность они вполне выдерживают. А кое-каким их приёмам могли бы подивиться даже такие мэтры военного кино как Коппола и Стоун.

Однако в наступившие времена малокартинья Бекмамбетов предпочел режиссуре кино работу над рекламными роликами для фирмы «Сэлдом» и банка «Империал». Набив там руку, он затем на белом коне вернулся в большое кино, чтобы стать главным хитмейкером российского ширпотреба.

В далеком 94-ом, Тимур Бекмамбетов, сняв свой дебютный фильм, на многие годы вперед разочаровался в кино. Нет, «Пешаварский вальс» неплох, более того в среде ветеранов войны, которых в первую очередь и интересует такое кино, он считается едва ли не классикой. У фильма есть премии, о нем упомянули на Кинотавре в Сочи, на МКФ в Карловых Варах и Сан-Ремо, несмотря на малый бюджет и откровенную трэшевость российского кино 90-ых фильм хвалили критики. Беда лишь в том, что простые зрители его даже не увидели, а вернее — не захотели увидеть. Для российского кино период был тяжелый, но именно после премьеры дебютного фильма Бекмамбетов заявил, что кино в России никому не нужно.

В качестве темы фильма была выбрана Афганская война, а точнее конкретный ее эпизод — восстание в лагере Бадабера близ пакистанского города Пешавар, начавшееся 26 апреля 1985 года и закончившееся на следующий день полным разгромом восставших. Сам же фильм посвящен этому промежутку времени, в котором авторы попытались с психологической достоверностью восстановить состояние людей в безвыходном положении — мало кто тешился надеждой выпутаться из этой истории невредимым. Это кино о солдатском подвиге, не в формальном и не физическом смысле, а в духовном, о том, что не позволяет человеку сломаться в критических условиях. Дело в том, что версии о случившемся в Бадабере во многом расходятся от причин и целей мятежа до уничтожения склада с боеприпасами, поэтому, историческая правдивость может быть и подвергнута сомнению, но подтексты фильма довольно ясны.

По сути, «Пешаварский вальс» — фильм антивоенный и натуралистично раскрывает всю трагичность ситуации человека, обреченного на смерть. У героев нет выхода, обратно в СССР дороги нет даже при удачном стечении обстоятельств, а в окруженном плотном кольцом лагере дороги нет вообще никуда — одна ночь на размышление, на подготовку к смерти, которая выявляет истинную природу каждого из персонажей. Стилистика журналистского расследования удачно сочетается с трэшевыми боевиками девяностых, хаотичное повествование — их общая черта вписывается как нельзя кстати: убивает конкретику, но обнажает первобытные стороны войны.

Как боевик фильм представляет собой абсолютный трэш, где люди, словно мартышки с автоматам бегают по коридорам, молят о пощаде, визжат и орут, что сливаясь со взрывами, выстрелами, прочим шумом и музыкальным сопровождением образует жуткую какофонию. Именно приглядевшись и втянувшись в эту хаотическую постановку можно понять, что все на деле не так-то просто и кошмарный дешевый боевик оборачивается психоделической картиной, отражающий того самого человека с оружием, который уже не просто человек. Эта смысловая полярность настолько бросается в глаза, что в одни моменты хочется назвать режиссера неумелым киноделом, а в другие — человеком, отлично понимающим такт и выстраивающим на экране специфическое полотно, вобравшее в себя всю грязь и абсурдность войны, любой, не только афганской.

При откровенной дешевизне увлекает стилистика, тут режиссеры использовали способности максимально выразительно, сосредоточившись и на народном, политическом, языковом колоритах в сцене интервью. Незамысловатые человеческие вопросы впоследствии лягут на сцены ожидания. Из-за недостатка средств батальные сцены и экшен невнятны, но удачная композиция в сочетании с психоделической музыкой, иногда заглушающей прочие звуки здесь уместны, как войне свойственно безумие. Несущийся со всех сторон мат добавляет ощущения реальности, да и бьющие из людей эмоции, доходящие чуть ли не до карикатурности, наполняют этот замысловатый винегрет абстрактной логикой.

Взята непростая тема ответственности — за смерти, за убийства, за сложившееся положение и тому подобное. Имеет ли человек право быть в стороне? Сюда никто не хотел идти, но все они стали солдатами, попали в плен и теперь ждут окончания их нелепого восстания, которое, как ни крути, закончится не в их пользу. Это на первый взгляд, кажется, что человек волен выбирать свою судьбу и быть независимым от навязанных идей, однако, фильм демонстрирует, что все на порядок сложнее, что каждый в этом лагере в ответе за все, что здесь происходит. В ответе ли спасающий жизни доктор за чужие убийства? В ответе ли журналист за идущую войну? Может ли человек просто взять и уйти, отрекаясь от прошлого? «Пешаварский вальс» дает на эти вопросы нетрадиционные ответы, которые поймет не каждый, а уж полностью сможет разобраться лишь тот, кто был там в те моменты, кому посвящался фильм, кто сделал выбор, когда выбора не было.

Итог: ужасно снятый фильм о войне и от того, еще более реалистичный. Довольно редкий случай, когда отрицательные моменты обращаются в положительные, а среди неприглядного трэша рождаются зачатки большой философии.