Тысячелетняя пчела (1983)

Восьмидесятые были «золотой эпохой» телевизионных мини-сериалов, которые творили великие авторы европейского кинематографа. Фассбиндер снимает канонический монолит «Берлин, Александерплац», Бергман ставит свой поздний шедевр «Фанни и Александр», а Кустурица — суицидальный эпик «Время цыган». В 1983 году гений русинского народа Юрай Якубиско на деньги немецких словаков-эмигрантов снимает семейную сагу «Тысячелетняя пчела» по литературному бестселлеру Петера Яроша.

Якубиско, ещё задолго до того же Кустурицы, вся мировая общественность стала величать «восточноевропейским Феллини». По буйству экспрессии и барочному анархизму они и впрямь «ближние родственники». И всё-таки в словаке чувствуется лихой славянский фовизм, тогда как в его итальянском коллеге всего лишь южная лирическая витальность. А вот товарищ Эмир — тот и верно «сербский Якубиско».

Жанр этого 4-х серийного кинополотна настолько многогранен, что может отсылать как к военно-историческому фильму, так и чёрной комедии, как к романтической мелодраме, так и к сюрреалистическому фэнтези. В самом центре повествования — 30 лет истории простого словацкого народа на сломе веков и смены времён: от Австро-венгерской монархии и зарождения социализма до «лоскутной империи» и Первой мировой войны.

Если говорить об авторском стиле Якубиско, то в «Тысячелетней пчеле» он представлен более ярко, чем в любом его раннем фильме времён «пражской весны». Закадровый текст идёт как будто бы от самой пчелы-матки, муляж которой словно вылетел из мультфильмов Иржи Трнки. Цветовые решения в стиле «психоделических негативов», ручная камера, примитивный монтаж, нелогичные ракурсы — всё это художественная метода «безумного» словака.

В смысле идей он не щадил не социалистическое краснобайство, не католический практицизм, не монархическое кровопийство. Улей как образ единой словацкой семьи и пчёлы, как вечные труженики — сам рабоче-крестьянский люд. Именно они — мёртвые и живые герои фильма встанут, как один, под разноцветные знамёна и пойдут взрывать железнодорожный туннель, как символ нового индустриального времени.

На самом деле — это фильм-ребус, с десятками мелких намёков и завиральных загадок. Вот исчезает и снова появляется пёс главы семейства, вот предзнаменованием влетает в мельницу шаровая молния, а вот план даётся взглядом пчелы, наблюдающей из сот за всем происходящем. И вы думаете автор даёт ответы на россыпь отсылок к чехословацкой мифологии? Как бы не так! Он всего лишь заявляет в интервью — «Камеру нужно научить думать!»

8 из 10