Последняя волна (1977)

Для западного обывателя, представителя среднего класса, привыкшего к удобствам, встреча с чем-то, что способно изменить его мировоззрение, может стать настоящим испытанием на прочность. В тридцатые годы прошлого столетия брат Мурнау Роберт поехал на Таити увидеть собственными глазами любимые места режиссера. Узнав, что вождь Фаарере предупреждал режиссера, что тот нарушает табу, живя и снимая в священных местах, суеверный Мурнау, часто обращавшийся к ясновидцам, не придал этому значения. Гибель китайского повара и болезнь статистов списали на случайности.Позже слова другой ясновидящей о том, что режиссер попадет к матери в Гамбург не обычным путем, а именно на пароходе в гробу, заставили многих задуматься и окунутся в мир одного из самых загадочных фильмов, где вопросов больше чем ответов. Ведь как говаривал Фриц Ланг на похоронах Мурнау: «Боги обычно подвержены зависти и благосклонны к определенному отношению к жизни, они подарили ему восхождение на самый верх».

История Дэвида Бертона в «Последней волне» также полна символизма и недосказанности: после увиденных пророческих снов, которым герой тоже придает сначала поверхностное значение, Уир знакомит сначала нас с замешательством людей, непонимающих странное погодное явление, когда гром гремит среди ясного неба, а позже и вовсе застает беспечных учеников и их учительницу врасплох. Да что уж говорить, герой фильма удивляется желтому перцу, заявляя, что ни разу в жизни не видел его. Реакция на что-то новое, которое кажется очевидным, является стержнем картины. Конец света уже наступил, и только слепой глупец не видит его в заторах на дорогах, в рекламе стоянок импортных автомобилей, которые уже некуда девать, в дожде из нефти, а радио так вообще как будто ловит волны из нашего будущего, говоря об очередном энергетическом кризисе – предзнаменовании конца света.

Жизненный распорядок дня адвоката Дэвида скромен: после рабочего дня выслушать незамысловатые истории его жены и дочек о том, как прошел их день, но предчувствие беды терзают его. Вода как будто преследует его дома и вне дома, и не отличить где сон, а где реальность. Мистическим образом он получает задание разобраться с загадочным убийством человека, который утонул в маленькой луже. Вот тут-то рациональное мышление западного человека сталкивается с непонятной для него тайной. Глаза аборигенов опускаются вниз, когда Дэвид говорит о налогах, для них это незначительные атрибуты нового мира. Адвокат не может удивить аборигенов чинами министров своих предков: в ответ на это они показывают ему сакральные сны, где статус человека не так важен.

«Кто ты?» - спрашивает один из вожаков клана у адвоката, который пройдя уже через некоторые потрясения, не в состоянии даже понять, человек ли он. Ударом под дых станет откровение одного из членов банды о цикличности природы. Однако, зарождение сомнения в фильме Уира – еще не путь к истине, ведь Дэвид понимает причинно-следственную связь своих детских кошмаров и что вера чрезвычайно важна в хаотизированном обществе. Познание мира не должно ограничиваться условностями и умиротворением частной жизни, мы забыли, что такое сны, мы потеряли веру. Канализационные сети напоминают заветную Зону из фильма «Сталкер», где главный герой находит не только заветную комнатку, но и целый город.

Убеждаясь в цикличности волн, которые как будто смывают все старое, герой понимает, что убийство как будто запрограммировано и предопределено в Новом Завете. Дэвид теряется и, в конечном счете, находит выход: увидев свет, выходит к волне, которая обрывает фильм, оставив после себя больше вопросов, чем ответов. Будет ли приход этого нового мира в глазах Дэвида осознанным? В этот момент видна некая обреченность человека, который узнал тайну, о которой его белые соплеменники предпочли забыть, продолжая использовать блага природы в корыстных целях.

Прежде всего хочу отметить некоторые странности. Например, саундтрэк. Несмотря на то, что 'Последней волне' уже 45 лет, только совсем недавно появилась возможность послушать либо купив диск или просто воспользовавшись поиском на youtube. До этого музыка существовала только в самом фильме. Что уже достаточно странно. Существует много далеко не шедевров и у них доступно все это без всяких проблем. Что произошло тут не знаю. Почему к данной ленте такое отношение.

Что касается оцифровки, тот тут ситуация несколько лучше. Критерион в свое время выпустила DVD-9 версию, но почему-то blu-ray от Критерион я не смог найти. Выпущен другой компанией. К сожалению, версия без перевода, так что у меня до сих пор нет этого шедевра в blu-ray качестве. Такое впечатление, что до 'Последней волны' никому нет дела. А зря.

Фильм задает достаточно интересные вопросы. Начинается он издалека. И вначале непонятно, что происходит. Очень запутанная история с аборигенами в Австралии. Для таких, как я кто об Австралии знает только что там есть кенгуру, все это может сбивать с толку. С виду обычный американский город. Но нет. Там свои проблемы, своя реальность. Благодаря фильму я узнал для себе много нового про Сидней и как вообще выглядит жизнь в Австралии.

Постепенно через странные сны, и не менее странные события в реальной жизни, мы вместе с героем Ричарда Чемберлена начинаем что-то подозревать. Добром здесь не кончится. Не буду спойлерить, смотрите сами. Но расскажу о своих мыслях после просмотра. Хоть это и не фильм ужасов, но у меня мороз по коже от пары мест. Лично меня 'пробрало' хорошо. Не могу гарантировать что всем будет страшно. Все люди разные. Меня кино заставило засомневаться в базовых вещах, таких как кто я. Вспоминается знаменитая сцена у зеркала в 'Сердце Ангела'. У Рурка слезы катятся по щекам. Он может сколько угодно повторять - 'Я знаю кто я!'. Но нам глядя на него так вовсе не кажется.

Что? О чем ты вообще? Спросите вы. Как это возможно? Все люди знают кто они такие. Я Коля, Я Женя и т.д. Да и в школе ведь когда-то проходили 'Я думаю, значит, я существую'. Но достаточно убрать отсюда я, чтобы мне к примеру стало страшно и мурашки по коже забегали. Когда останется только Кто-то или что-то думает... Что ведет нас к правильным вопросам к самому себе 'Кто ты?' Или еще более страшному 'Что ты?'.

Фильм-галлюцинация, фильм-сновидение задающий непростые вопросы с музыкой непохожей ни на какую другую, пробуждает в нас что-то глубоко спрятанное, древнее и кажется что там и кроются все ответы, если у нас только хватит мужества последовать туда в глубину глубин в тайну тайн.

9 из 10

Небо. Предзнаменование. Вода. Потоки воды проистекающие прямиком из подсознания и способные перевернуть твою жизнь. Забрать её. Она сочится, обволакивает, заполняет, накрывает собой. Пристальный взгляд древних сквозь песчаный вихрь времён. Страх. Водоворот мыслей. Вопрос без ответа. Там. Где? ТАМ. Оттуда, где обыденная реальность всегда нечто меньшее и профанное. Кто ты? Рыба? Змея? Сакральность сна. Молчание. Образы приходящие из сна по-настоящему реальны, ТВОЯ сущность нереальна. Предрешена. Истина откроется лишь тогда, когда победишь свой страх. Познай себя. Примкни к своей стае. Никакого прошлого у тебя нет и никогда не было. Всё изначально было ясно. Даже шаман никак не сможет повлиять на Закон. Расследование. Мелочность человеческого мышления. Священный алтарь предков. Маска. Мудрость и невежество. Песок и Камень. Молчание. Вода сочится через щели в стенах дома. Молчание. Вода стекает каскадом по лестнице. Молчание. Она уже в тебе. А ты в ней. Всегда так было. Ужас отчаяния. Канализация. Путь в недра настоящей жизни. Твоей жизни. Исполнение древнего пророчества. Восстановление целого через разрушение. Спасение и конец.

Можно ещё долго играться с мистическими и эсхатологическими образами, формами, значениями, символами, но именно отсутствие прямого и чёткого дискурса даёт возможность приблизиться к истине. Объяснение между строк. При том вполне себе точное. Это кино. Но вместе с тем и идея. А значит и возможность приоткрыть «портал» в мир пульсирующей метафизики. А почему нет? Молчание в ней, в ответ на вопросы извне, как абсолютная языковая единица. Здесь нет логики. Это попытка показать то, что находится beyond any formal logic. И даже больше. Доказать, что именно эта самая формальная логика несостоятельна и ошибочна. А это значит, что нужны увесистые доводы. И нас с самого начала вводят в курс дела почти как в обычном мистическом триллере/драме с наличием положительного и чистенького good-boy-персонажа. У него есть далеко непыльная высокоранговая работа, жена и ребёнок, довольно нестандартный семейный бэкграунд и странные, пока ещё никак не касающиеся его лично обстоятельства связанные с коренным населением Австралии, где он и живёт. Дикари только-только НАУЧИЛИСЬ жить как нормальные цивилизованные люди. Такие как он. Но властвующая рука Белого Просвещения ещё не раз должна указать им верный путь, ведь ВСЁ ВО ИХ ЖЕ БЛАГО. Но когда адвокат Дэвид (имя главного героя) становится во главе расследования преступления (ритуальное убийство своего же соплеменника), совершённого группой местных аборигенов, постепенно он приоткрывает завесу уже своих собственных страхов, фобий, тревог и прочих нервных содержаний, которые томились в подсознании как оказалось всю его жизнь. И будучи чувственным и наблюдательным человеком он начинает углубляться в детали этого запутанного дела с уже двойным интересом. Но на задаваемые с декартовским ожесточением вопросы как при личных встречах с обвиняемыми, так и в суде Дэвид, западный ум, не получает никакого ответа кроме молчания. Единственной фразой, которую ему всё же удаётся выпытать из одного из аборигенов, с которым у Дэвида установилась некоторая дружественная связь была — «Я умру». Заговорить о священном значит провести линию, значит разделить его. Значит умереть или убить. Десакрализация, которую мыслят и которую молчат каждый из аборигенов. Нам становится понятно, что одного из своих постигла карающая участь.

Ткань фильма пронизана тревогой и загадочностью, светом и тьмой, реальным и ирреальным, не всегда понятно, где кончается сон и начинается явь. В определённый момент мистический пазл начинает складываться: главный герой перестаёт быть собственно Дэвидом, он получает новое имя, познаёт новое бытие, открывает в себе новое предназначение, становящееся для него и мира, который он до этого знал неизбежным. Ни рыба, ни змея, ни даже человек, «mulkurul» — вот настоящее имя на языке аборигенов, которое получает подобная фигура, способная принести с собой конец цикла, смерть и начало в одном лице. Самое ужасающее открытие, что вся жизнь, а не какой-то её конкретный отрывок, явилась лебединой песней, сбывшимся пророчеством, движимым неопровержимой рукой судьбы. «Подобно тому как лебеди, получившие от Аполлона, которому они посвящены, дар пророчества, предвидят, каким благом будет для них смерть, и умирают с пением и с радостью, — так же должны поступать и все добрые и мудрые.» (Цицерон. Тускуланские беседы). Парадокс итога в том, что две неродственные сущности всё же сливаются в одну, тогда и приходит неминуемый финал. Кривая премордиального, метафизического, иррационального мира как бы огибает подобно волне цунами, со всей своей мощью, силой и хтонизмом мир модернистический, телесный, материальный, беря его в кольцо и обрушиваясь погребая его под собой. И всё для того, чтобы уже новые «древние» составили новый календарь и всё началось заново. Цикл замыкается. Змея поймала свой хвост. Это сон. Спи.

Этот медленный, отстранённый рассказ о суетности человеческого бытия понравится всем, у кого есть интерес к теме экологического апокалипсиса, а также к обычаям, искусству и науке (!) австралийских аборигенов. По сей день их не полностью оценённое наследие противопоставлено здесь поверхностной цивилизованности белых пришельцев.

Фильм опрокидывает зрителя в мир дикий и магический, за которым можно наблюдать и подстраиваться под него, но управлять им — никогда. Аборигены здесь похожи на хранителей мира, чья задача состоит в том, чтобы оберечь от посторонних глаз святилище, отвечающее за порядок на Земле. Стихия воды соотносится с самой Матерью-природой, которая настойчиво пытается найти дорогу в отгородившуюся от неё суетную цивилизацию, поправшую здравый смысл и ещё живые корни.

Яркость повествования одновременно дышит безысходностью, воплощая в центральном персонаже портрет современника, в душе которого постепенно совершается прозрение. Жалкий очевидец, он постепенно вовлекается во власть непонятных сил природы, что вторгаются в привычный, казалось бы, неизменный уклад жизни, предчувствует грядущее и сознаёт своё бессилие помешать свершиться возмездию природы…

ЧТО ЭТО? Гипнотический триллер о мире, который разрушается — то ли на самом деле, то ли в воображении главного героя.

ЗАЧЕМ СМОТРЕТЬ? Весьма необычный фильм, хотя может показаться несколько устаревшим в искусстве нагнетания ужаса и манерным по стилю. Но как раз некоторая манерность стиля является одним из достоинств «Последней волны». Ведь природа событий, происходящих на экране, до конца так и не ясна. И как раз эта двойственность между реальностью и воображением создает особую атмосферу, в которой все неспешно и зыбко — как будто во сне или в толще воды. Но на самом деле, действительно ли так важен вопрос, что мы видим: финал цивилизации или распад отдельной личности? Ведь конец света, как говорил один из Пелевинских персонажей, дело сугубо личное. А мастерство, с которым Питер Уир показывает этот процесс, просто завораживает. Также отметим, что авторы не поленились сочинить целую гипотезу в стиле фольк-хистори, на которой базируется сюжет «Последней волны». Разве что Стенли Кубрик уделял столько внимания техническому и научному правдоподобию своих фильмов. (Вспоминается еще независимый «санденец» Шейн Каррут с его «Детонатором».) Ну, и зрелище красавчика Ричарда Чемберлена должно доставить удовольствие женской аудитории, а также части зрителей-мужчин с особыми предпочтениями.

ПОЧЕМУ НЕ СМОТРЕТЬ? Фильм может вызвать раздражение ценителей более прямолинейных и традиционных триллеров и фильмов катастроф. Те, кто знаком с творчеством Питера Уира по фильмам «Общество мертых поэтов» и «Повелитель морей», также должны быть, как минимум, удивлены.

Град, начавшийся среди ясного дня в жаркой австралийской пустыне, непрекращающийся дождь и странные, порой кошмарные сны — предвестники последней волны, апокалипсиса, который должен наступить, что бы закончился очередной цикл. Главному герою фильма — юристу Дэвиду Бартону придется столкнуться с этими мистическими пророчествами австралийских аборигенов, когда он начинает вести дело об убийстве, с участием аборигенов. Хотя все началось раньше, все началось во снах, в детских снах Дэвида…

«Последняя волна» — фильм-сон, окутанный мистикой и оккультизмом. Подобно главному герою, зритель блуждает в лабиринтах неизведанного, пытаясь отыскать разгадку, где кончаются границы сна, а где начинается реальность.

Питер Уир в своей третьей полнометражной работе обращается к уже привычным для него темам столкновения культур, иррациональности и того, как обычный человек, попадает в водоворот «чрезвычайных» ситуаций. В фильме отчетливо прослеживается и философский подтекст потери корней и того как цивилизация стирает все индивидуальное, оставляя коллективное бессознательное.

Учитывая, что перед «Волной», режиссер снял культовый «Пикник у висячей скалы», где так же присутствовали мотивы коренной австралийской культуры и мистицизма, то сравнения неизбежны. Но если «Пикник» был мистической романтикой, то «Последняя волна» заходит на территорию хоррора. Оба фильма погружают зрителя в неведомый, едва осязаемый мир, основанный на догадках и предположениях, а сюжетные перипетии порой не поддаются рациональному объяснению, оставляя больше вопросов, чем ответов. Но все-таки «Пикник» получился у Уира более цельным и более завершенным, чем «Волна».

Несомненными удачами фильма являются его визуальные решения, с помощью которых создателям превосходно нагнетается необходимая атмосфера — первоначальная сцена природного катаклизма, непрекращающийся дождь и естественно ночные кошмары главного героя, создают эффект дискомфорта с едва ощутимой паникой, которые через экран передаются зрителю.

Единственным огрехом можно назвать финал. Даже не учитывая скромность технических возможностей постановщиков, он получился «смазанным» и не слишком эффектным, учитывая, что на протяжении фильма так удачно нагнеталась атмосфера повествования, что в концовке ожидалось какое-то откровение или минимум эмоциональный взрыв. Но вместо этого Уир поставил банальное «троеточие», как будто оно было вынужденной мерой по причине отсутствия объяснения всему происходящему ранее у самого создателя.

Питер Уир умело развивает тему начатую в «Пикнике у Висящей скалы». Маэстро рассказывает, на первый взгляд, тривиальную историю о налоговом адвокате, которого просят принять участие в уголовном процессе — защите нескольких австралийских аборигенов, которые обвинялись в убийстве человека. Вскоре адвокат углубляется в проблему и понимает, что на некоторые ответы не может быть ответов. Они табуированы.

Вскоре герой Ричарда Чемберлена оказывается перед выбором — просто завершить дело или перешагнуть запретный рубеж и постичь тайну. Он выбирает второе.

Можно предположить и то, что адвокат начинает переосмысливать себя и понимает свою настоящую природу — возможно он действительно представитель другого клана.

Уир прекрасно показывает атмосферу загадочного и таинственного. Прямо не разъясняя деталей, он намекает что «это связано со стихиями. В том числе с водой».

Финал картины сделан просто гениально. Ричард Чемберлен показывает себя актером очень серьезного уровня (что меня удивило). Некоторые визуальные решения в финале очень красиво перекликаются с финалом из «Смерти в Венеции» Висконти.

Работа Уира оставляет очень серьезное впечатление и является классикой кинематографа.

Больше Уир мистические фильмы не снимал. Можно выдвигать много предположений с чем это связано (наложенное табу и т. д.), но именно «Пикник…» и «Последняя волна» позволили ему продемонстрировать в полной мере свой талант. Впоследствии он проявит себя талантливейшим режиссером профессионально снимающим коммерчески успешные фильмы на разные темы (как Ридли Скотт), но таких глубоких, поэтических и проникновенных картин мы уже не увидим.

10 из 10

И грянул гром. А облаков то нет. Природа вторгается в размеренную людскую жизнь взрывной волной — заливает ливнем, бомбардирует градом, какого не помнит история. Дом главного героя, как метафора повседневной действительности, также трещит по швам. Его качает, будто встал на ходули. Ломая двери, разбивая стёкла, под давлением вихря ветвь дерева врывается в комнату словно монстр из фильма ужасов. Со второго этажа хлыщет вода, вспыхивает электропроводка, крушится потолок… Нет, нет из такой действительности давно пора бежать, куда глаза глядят!

«Последняя волна» — фильм Питера Уира о столкновении. Столкновении цивилизаций и культур (потомков англосаксонских колонизаторов с австралийскими аборигенами), столкновении человека-материалиста со скрытым или непознанным, столкновении сознания с бессознательным. Типичный накрахмаленный воротничок, адвокат Дэвид Бартон (Чемберлен), взявшись за дело аборигенов, обнаруживает в себе что-то необъяснимое. Во сне и наяву к нему приходят разные видения — природные катаклизмы, апокалиптичекая волна, затопление ею города, странный размытый силуэт возле дома, стаи лягушек и т. д. Общение с аборигенами — способ узнать свою истинную сверхъестественную сущность, скрытую под толщей воспитания, развития в «белой» культурной среде.

Несмотря на то, что новые внутренние феномены пугают героя, в нём под их влиянием всё равно возникает когнитивный диссонанс. А он гораздо опаснее. Вся рациональная картина мира рушится на глазах. Личность распадается на части. В этой связи особенно репрезентативен диалог адвоката со своим отчимом-священником, который, как подразумевается, личной проповедью всячески боролся с ересью, в том числе и с философско-религиозными представлениями местных аборигенов. Соответственно, на какое-то время заглушил пророческие способности Бартона. Герой разочарован: в себе, в отчиме, в современном мире. Человечество забыло тайные знания предков, лишь самые примитивные культуры хранят эту память. Персонаж Чемберлена, не смотря на страх, неизбежно стремглав погружается в сакральную тему. Видения будущего катаклизма становятся всё чётче, а путь к познанию себя всё яснее. В то же время предвидение апокалипсиса рационально страшит адвоката, заставляя опасаться за судьбу семьи.

Остросоциальная тема фильма — это, конечно же, сосуществование аборигенов с потомками колонизаторов. Англосаксы грубо вторгаются и нарушают порядок плохо изученного мира коренных обитателей континента, от чего те страдают, конечно, больше, хотя и преподносят порой белым неприятные сюрпризы. На святилищах автохтонов вырастают современные города, их кланы уменьшаются в численности, размываются в новой среде. Резкая культурная ассимиляция приводит к разным последствиям — в одной из книг о туземцах Уир преднамеренно показывает подборку фотографий с надписью «Fatal Impact». Т. е. «роковое влияние» западной цивилизации на коренную. Абориген в естественной среде обитания на фотографии слева с надписью THEN… противопоставляется сородичу в рубашке, покоящемуся на голом асфальте у мусорного бака. Надпись на второй фотографии — «AND NOW». Вмешательство и влияние белых на жизнь чёрных явно режиссёру не по душе.

Уир создал в фильме целую концепцию философии, духовно-нравственных понятий автохтонов. При этом не стоит думать, что именно так всё обстоит и на самом деле. Ценности и обычаи коренных народов в кино являются смешением режиссёром многих идей, подчёркнутых им из совершенно разных источников — записях известных оккультистов, философов, историков, археологов, антропологов, а также собственных впечатлений от изучения останков древних цивилизаций в разных частях планеты. В «Последней волне» утверждается, что «для аборигенов существует две формы времени, два параллельных потока. Один из них — дневное время, в котором мы с вами живём и работаем, а другой — невидимый мир духов, зовущийся «временем сна», более настоящий, чем сама реальность. Всё происходящее во сне порождает ценности, нормы и мораль в обществе аборигенов. Шаманы поддерживают связь с реальностью сна через сны. Проводят обряды со священными предметами». Ещё одна заложенная идея — о неких высокоразвитых переселенцах с востока, пришедших в Австралию то ли с тихоокеанского региона, то ли с Южной Америки несколько тысячелетий назад. Дэвид Бартон довольно быстро узнаёт, что, по мнению туземцев, может быть как раз их потомком, так называемым «mulkurul». Его необычные видения объясняются его происхождением.

Нельзя не согласиться как со многими критиками, так и с самим Уиром, признавшими, что финал «Последней волны» не удался. Клякса на полотне. В концовке виден то ли недостаток фантазии, то ли неспособность определиться с чем-то конкретным, метание от идеи к идеи. Её бесспорно можно интерпретировать как всего лишь сновидения (можно и иначе) героя, в которых он должен получить, наконец, те знания, которые искал. Однако полученное совершенно не впечатляет. Яркого, захватывающего откровения не последовало. Более того, после первого просмотра впечатление от финала остаётся несколько смазанным, туманным, непонятным (хотя это не всегда недостаток). Возможно, ограниченный бюджет и технические возможности не позволили Уиру сделать более красочную концовку, хотя, например, «картинка» его предыдущего ещё менее бюджетного фильма «Пикник у висячей скалы» многими критиками признаётся, как одна из наиболее образцовых. Да и оператор работал тот же — Рассел Бойд.

Тем не менее, необходимо отметить, что до финала Питер искусно погружает зрителя в среду поначалу едва зримого, но неумолимо надвигающегося вселенского кошмара. Стоит упомянуть некоторые приёмы: инфернальный образ расползающейся струйки воды, который и по сей день часто применяется в хоррорах, или размытую человекоподобную фигуру за окном, навевающую ассоциации с фильмами об инопланетянах. Начало сна героя не всегда можно отследить — Уир переходит к нему внезапно, склеивая его с реальностью, как например, после первой встречи с Дэвида с Крисом и Чарли. Ещё одна из наиболее страшных по признаниям ряда зрителей сцен — встреча Бартона с Чарли в доме последнего. Камера специально берёт героя вначале общим планом, но по мере нарастания напряжения всё больше приближается к крупному. В самый пиковый момент мы видим лишь глаза Ричарда Чемберлена. Отдельно стоит отметить работу Питера со звуком. Грустная мелодия главной музыкальной темы в острые моменты меняется на хаотичные звуки национальных инструментов аборигенов Австралии, то напоминающие приглушённое жужжание роя пчёл, то устрашающее рычание хищных зверей. Бесспорно, Уир — один из лучших мастеров мирового кинематографа по части создания мистической атмосферы.

8,5 из 10

Прекрасный фильм. Ощущение, что смотришь классику. С первых кадров стынет и звенит напряжение.

Поверх всего главный герой фильма Вода — как среда враждебная и агрессивная к человеку. Я тоже обожаю побегать в июльский ливень под дождём, но вслед за этой радостью в фильме такое чему не будешь рад в любой точке земного шара… Это для детей забавный дождик, а для родителей потоп от которого страдает дом — в другой сцене… У Тарковского и Звягинцева Вода разнолика, а здесь Уир очень мощно показал её разрушительную силу с предчувствием- предсказанием Последней Волны… Глубокий смысл и в том, что Вода в одном (священном!) месте смешана с канализацией. Тема сна по духу очень близка Твин Пиксу Д. Линча и книгам К. Кастанеды. В образе суда, с его 12 присяжными мощно показано столкновение культур «белой» и «чёрной» цивилизацией. По моему мнению «белому» лучше не лезть в эти жуткие дебри, т. к. там язычество с оккультными практиками, которое может серьёзно повредить душу. И очень страшно если в твоём роду (как похоже у главного героя) был кто-то посвящённый в нечто подобное.

Не знаю что хотел сказать Уир маленьким эпизодом, где девочка говорит, что любит Иисуса Христа. А мать стандартно-протестантски отвечает, что Господь тоже любит её. Устами младенца… Весь мрак этой ситуации легко и просто разогнался бы если взрослые ВЕРИЛИ во Христа как Спасителя. Беса не препарируют и не изучают его природу и возможности — его просто изгоняют. Быть может и не зря Уир спрятал священное место аборигенов в клоаке канализации… Хотя не исключаю и то, что он хотел сказать нечто обратное… И даже последняя волна может вынести в Вечную Жизнь, где нет страданий и слёз.

Прекрасный фильм с изумительным открытым финалом. Гениальный Уир у которого прекрасно сыграли все актёры, как аборигены так и «белые». Кино, которое с удовольствием когда-нибудь посмотрю ещё раз.

10 из 10

Бывают такие вечера, когда включаешь кино на ночь, кино от которого, ориентируясь на рейтинг, ничего не ждешь. И как же все-таки прекрасно, когда изредка, по окончании или даже во время просмотра, понимаешь, что нашел настоящий малоизвестный бриллиант.

Фильм просто не может не оставить след внутри. Он полон мистики, которая граничит со здравым смыслом и в течение всего фильма держит тебя в напряжении, наводя ужас. Стихийные нападки постоянно чередуются со снами (сливающимися с реальностью) главного персонажа и с появлением на экране загадочных аборигенов. Диалоги интересны и загадочны. На протяжении всего фильма ищешь разгадку происходящего, а по окончании просмотра есть над чем задуматься.

Меня очень сложно напугать «ужастиками», но такие фильмы, по-настоящему заставляют отступить сну на много часов. По стилю эта работа мне очень напомнила Дэвида Линча («Твин Пикс», «Малхолланд Драйв»), а так же Ричарда Келли («Донни Дарко», «Посылка»).

7,5 из 10

Кто ты? «Ты рыба? Ты змея?» Ты знаешь ответ, но этот ответ скрыт очень глубоко в тебе самом. Ты всегда был одинок и останешься один до конца. Ты боишься засыпать по ночам. Ты видишь страшные сны. Но ты знаешь, что твои кошмары реальны. Что ты способен изменить? Ничего… Ты можешь только ждать неизбежного, не в силах что-либо исправить, не в силах кого-то спасти…

Это фильм-сон, жуткий, безнадежный, угнетающий. Ты просыпаешься с тяжелой головой и не можешь понять, проснулся ли ты, или еще продолжаешь спать? Этот сон мучает тебя, он возвращается снова и снова… Однажды ты приходишь в себя после очередного такого кошмара, а потом все, что ты только что видел во сне повторяется наяву… И это действительно жутко!

Я не люблю такие сны. Они выжимают из человека все соки. Ты можешь забыть этот сон. Но когда спустя день или неделю ты его вспомнишь…

На нашей матушке-земле уже многие великие умы стремились разгадать, что же такое сны, от чего они нас оберегают, или что они нам предвещают. Я не верю в то, что наши ночные видения — проекция пережитых за минувший день ощущений. Я верю в вещие сны, я знаю, что они снятся многим.

Это особый фильм. Его невозможно смотреть только для того, чтобы убить время попивая перед экраном пиво. Этот фильм полон безысходности и отчаяния. Возможно именно по этой причине, «Последняя волна» и забыта. Наш мир слишком привык к просто мелькающим на экране картинкам, не несущим особого смысла, не «напрягающим мозг»… И страшно то, что очень многих подобная ситуация устраивает

10 из 10

Однажды мне приснился кошмар. В жаркий летний день я ехал на старом «Икарусе» домой. Автобус шел по привычному маршруту, поездка не предвещала ничего необычного. Но вдруг небо резко потемнело, подул сильный ветер, и начался ливень. Ветер и дождь все усиливались, видимость стала практически нулевой. И вот уже водитель сообщает по громкой связи — в городе объявлено штормовое предупреждение! Пассажиры начали волноваться. Автобус съехал с шоссе, нарушив ежедневный маршрут, и остановился рядом с панельной многоэтажкой; как объяснил водитель — чтобы укрыться от ветра. Когда все пассажиры вроде бы успокоились, я тоже перестал волноваться, и посмотрел в окно… Огромная темно-синяя, практически черная волна, высотой не меньше километра, надвигалась на горизонте. В том же миг она накрыла автобус. Я в ужасе проснулся. Ощущения которые я испытал трудно передать словами. Это была смесь ужаса, страха, и трепета перед стихией…

Фильм Уира настолько великолепен, что «волна» из моего старого кошмара стала явью.

Все — сценарий, работа актеров, оператора, монтаж, свет, музыка, — вызывают мурашки, и заставляют их бегать по телу снова и снова…

10 из 10

P.s Удивительно что моя рецензия к фильму первая. Нет и «официальной» рецензии сайта. Для меня «Последняя волна» стоит намного выше «Пикника» и' Свидетеля». Безусловно лучшее произведение Питера Уира которое я видел. Хотя, конечно, это только мои личные переживания… фильм жутко недооценен.