Алмазы для Марии (1975)

«Пережить на бумаге, как бы наново, собственные невзгоды, ошибки, утраты, глупости, негодяйства, не подвергнув себя очень крутым психологическим перегрузкам, просто нельзя» (Юрий Скол)

Юрий Сергеевич Скоп еще школьником полюбил литературу, сам писал стихи, выступал на школьных вечерах. Потом поступил на факультет журналистики Уральского университета, закончил учёбу и вернулся в Иркутск. Работал в Баргузинском заповеднике егерем, бортпроводником, горным рабочим и много писал. Часто меняя профессию, исходил из того, что жизнь нужно изучать более глубоко, не из редакционного кабинета. В 1968 году поступил на Высшие литературные курсы режиссёров и сценаристов, где его руководителем был В. М. Шукшин. Позже Скол написал: «Повесть „Алмаз «Мария» изначально была дипломным сценарием на Высших сценарных курсах, и это о нём мой индивидуальный мастер, Шукшин, присев на скамеечку в коридоре киностудии имени Горького, с ходу написал мне в моём блокноте отзыв. Одно место из него считаю для себя программным: «Честность — красивое, гордое слово, но сколько нас спотыкалось, больно ушибалось о то, что стоит за этим словом. Нелегко быть честным! И нелегко писать о том, что НАДО быть честным. И все-таки надо, конечно, писать“

Фильм «Алмазы для Марии» вышел на экраны в 1975 году. Оба режиссёра — Олег Бондарев и Владимир Чеботарёв — к этому времени уже состоялись в профессии, но ни тот, ни другой прежде не снимали криминальных драм. Это явилось главной причиной определённой «невнятности» картины. Сценарий написал сам писатель, поэтому винить в радикальной переделке повести некого. Её финал изменён кардинально, и это совершенно меняет акценты всего произведения. Наверное, режиссёры пытались «сгладить» жёсткую концовку повести, переведя сценарий в более «беззубую» плоскость. Если так, то фильм получился именно таким, каким его задумывали Бондарев и Чеботарёв. Сам же Юрий Сергеевич, как автор, дал главным героям новое художественное воплощение, позволив самим вершить свою судьбу в максимальной жанровой близости к мелодраме. Я не усматриваю в этом минуса. Скорее наоборот, ведь превалирующая сюжетная линия — это душевное не спокойствие Ивана Гущина. За своё преступление он расплатился с обществом сполна, но годами вынашиваемое искреннее желание «завязать навсегда и бесповоротно» так и не смог реализовать из-за короткой встречи на лесоповале.

Холодные чёрно-белые кадры той встречи преследуют Ивана, не отпускают. Создатели картины прекрасно понимают метания своего героя. Успокаивая его, они льют на экран чудную песню: «В горнице моей светло. Это от ночной звезды. Матушка возьмёт ведро, молча принесёт воды…» Дальше каждое слово острым кинжалом вонзается в душу Ивана мрачной беспросветной безысходностью: «Красные цветы мои в садике завяли все. Лодка на речной мели скоро догниёт совсем…» Иван бы рад избавиться от проклятых «камушков», да только сидящий внутри жадный чертёнок каждый раз останавливает, тихо нашёптывая: «Оставь! Ещё пригодится!» И пригодилось — встретил Иван девушку, навсегда запавшую в его покрытую рубцами душу. Счастье способно творить чудеса. Рядом с любимым человеком и горе не горе, и беда не беда. И небо голубее! И солнце ярче! Да и песни исторгаются сердцем совсем другие: «Ах, я тоже желаю на просторы вселенной! Ах, я тоже на небо хочу!» Такие слова могут принадлежать только любящему женскому сердцу — сердцу Марии.

Что влечёт людей друг к другу? Что управляет их эмоциями, когда они глядят друг на друга и не могут наглядеться? Как называется гипнотическое чувство, способно трансмутировать плохое в хорошее, а хорошее сделать почти просветлённым? Тем, кто любит, ответ не нужен. Но им нужен совет. А кто как ни мама может дать искренний совет о суженом? И вновь зритель окунается в мир народной песни, в яркие образы сельчан, в неповторимую образную речь: «Позарастали стёжки-дорожки, где проходили милого ножки, позарастали мохом-травою, где мы гуляли милый с тобою…» Довольно двусмысленно звучат слова народной песни на «смотринах» молодых. Но это не случайно. В фильме сюжет и песни взаимосвязаны. Они дополняют друг друга, углубляя визуальный ряд. Именно лирико-мелодраматичная линия делает картину понятной зрителю, а вовсе не криминальная составляющая, которая здесь не особенно впечатляет, несмотря на все старания Эммануила Виторгана и Анатолия Соловьёва. По большому счёту повесть «Алмаз Мария» и фильм «Алмазы для Марии» — это два абсолютно разных произведения. Повесть рассказывает о духовной стойкости, почти алмазной прочности Марии, а фильм — о «камешках» для девушки по имени Мария. Образы эти не сопоставимы. То же самое относится к Ивану: «киношный» и книжный Иван Гущин антиподы. Их объединяет лишь одно — автор, который, как создатель, творец, посчитал возможным подарить героям иное воплощение.