Иван да Марья (1974)

«Иван да Марья», вероятно, стал первым отечественным фильмом-сказкой, уклон которого несомненно комедийный. Середина 1970-х стала поворотным моментом для советского кинематографа, который с тех пор — как ни грустно это признавать — утратил изюминку и неожиданно помрачнел, но жанр сказка стал исключением: тут год от года все произведения становились только смешнее и смешнее. В чём же причина? Во-первых, наверное, сыграла свою роль безопасная ниша. Сказка есть сказка — к чему в ней можно было придраться? К восхвалению дореволюционной монархии, разве что, но об этом и самые смелые режиссеры не подумывали. Во-вторых, сам факт помещения знакомых с детства образов в нестандартные для них ситуации. Тут для этого целое раздолье…

Итак, Иван-солдат верно служил на границе российской столицы приблизительно позднего XIX века. Жил наш Иван-не тужил, как говорится, но нагрянула тут… банда дикарей под предводительством совсем юного Соловья-разбойника. Вот и первый комедийный элемент, который особенно изумлял в 1975 году: персонаж, которого все привыкли считать монструозным и неповоротливым существом, неожиданно проявляет себя в другом облике. Но это лишь самое начало. Основной упор в фильме делается на том, что происходит после разборок Ивана с Соловьём. А происходит, в общем-то, бытовая неурядица, которая принимает немного пугающие, но оттого не менее комичные масштабы. Навязанная женитьба, смелый поступок Марьи, встреча с добрым и даже обаятельным обитателем темницы, и, разумеется, финальный конфликт с очень вредным и старомодным царём. Этот фильм будто создавался как весёлый, но жёсткий ответ творчеству Александра Роу, который пытался показать максимально достоверно жизнь в сказочные Средние века. Что удивительно — схема, которая рушит сказочные стереотипы, настолько хорошо себя зарекомендовала, что до сих пор на постсоветском пространстве снимают похожие фильмы. Начиная от мультипликационного цикла о трёх богатырях от студии Мельница и заканчивая новогодними мюзиклами на российском ТВ.

Что же такое преподнёс нам фильм «Иван да Марья», не считая «повеселевших» сказочных персонажей? Во-первых, выставление на первый план не магии, а вполне реальных человеческих ссор. Призраки и всякие Соловьи-разбойники — это весело, но несерьёзно. А вот женитьба против воли и навязывание ненужной награды — другое дело. Во-вторых — вуаля! — сильные женские персонажи. Да-да, задолго до переломного 2015 года советский кинематограф уже явил нам фильм, в котором жена Ивана и царская дочка Аграфена хоть и мечтают о браке, но и о своих правах не забывают. Лия Ахеджакова попала точно в образ, согласившись на предложенную роль непокорной царевны. В-третьих, сатира на коррупцию, и тут уже самое время спросить: а фильм-то точно детский? Подобные проблемы будут интересны уже скорее подростковой и взрослой аудитории. Кассир с казначеем — хоть и второстепенные, но очень заметные персонажи, которые грабят казну и даже не скрывают того, что им обоим самое место в тюрьме. В-чtтвёртых, высмеивание иностранцев. В этом отношении «Иван да Марья» переплюнул даже гайдаевского «Ивана Васильевича» с его карикатурным шведским послом. Иностранный принц, который приехал, чтоб жениться на Аграфене — это особая тема, которой я не поленюсь посвятить отдельный абзац.

Если бы режиссёр Борис Рыцарев знал, что произойдёт в середине 2010-х гг, то он бы искренне рассмеялся, ведь уже в 1975 году он показал советским зрителям смазливого западного жителя, явно не возражающего против нетрадиционных отношений. Речь об очевидном боди-позитиве, ведь вместо симпатичной царской дочери принц в итоге остаётся с откровенной ведьмой. Плюс, над принцем насмехается простой русский народ. Многое ли поменялось в таком киношном стандарте за почти 50 лет? То-то и оно.

И, наконец, в-пятых — это однозначно позитивный финал. Не просто позитивный, а взрывной, праздничный финал. Если первые четыре пункта можно долго обсуждать и критиковать, то этот пятый, пожалуй, хорош с любой стороны. Где, как не в кино, всё всегда может обернуться на пользу главным героям? А если кто и будет придираться — это сказка, или нет? Если бы не «Иван да Марья», первым мог стать какой-нибудь другой фильм, но история отвела место первой осовремененной сказке именно ему. И если посмотреть на то, что режиссёр снимал до и после этой ленты, то приходишь к выводу, что «Иван да Марья» — его лучшая работа, не считая, разве что, менее сатирической «Волшебной лампы Аладдина».

9 из 10