Бог и дьявол на земле солнца (1964)

Когда смотришь бразильское «синема ново» конца 50-х — начала 60-х годов, поражаешься тому, насколько это кино обладает мощной энергетикой и как глубоко оно укоренено в национальной культурной традиции, прежде всего — в фольклоре. Гораздо проще выводить генеалогию бразильского кинематографа данного периода из итальянского неореализма или же из советского монтажно-поэтического кино, из французского авангарда, отмечая безусловное влияние многих режиссёров — от Эйзенштейна и Бунюэля до Росселлини.

Однако своеобразная манера такого мастера, как Глаубер Роша, явно не укладывается в привычные рамки — и даже внутри его картин, не говоря уже о разных произведениях, можно найти как бы взаимоисключающие стили, остро конфликтующие друг с другом. Хотя несомненно общее тяготение к кардинально переосмысленному жанру «киношаншад», которые из грубоватых народных комедий карнавально-площадного плана превращены, благодаря неуёмному таланту автора, в некое подобие кинематографического постмодернистского спектакля, разыгрывающегося преимущественно на натуре, где-то в сертанах — северо-восточных землях Бразилии, иссушенных солнцем.

Вторая по счёту лента Роши, которая была снята им всего лишь в 25-летнем возрасте и сразу прославила её создателя (жаль, что «Бог и Дьявол на земле солнца» вообще остался без наград на Каннском кинофестивале 1964 года — а любопытно перекликался в конкурсе, например, с «Женщиной в песках» японца Хироси Тэсигахары), начинается вполне в духе «бразильского неореализма». Но довольно скоро оказывается осовремененным парафразом библейских тем — кстати, постнеореалист Пьер Паоло Пазолини параллельно экранизировал «Евангелие от Матфея», а португалец Мануэл ди Оливейра сделал «Весеннее действо», сельский простонародный вариант Нового Завета.

Тем удивительнее, что в дальнейшем эта картина Глаубера Роши ещё не раз меняет свои обличья, примеривает различные маски. То она являет собой эпически-трагическое и одновременно иносказательно-метафорическое повествование о знаменитых кангасейру (проще говоря — бандитов, но в легендах и песнях оставшихся в качестве народных мстителей, защитников крестьян) 30-х годов — Виргулино Феррейры да Силвы по прозвищу Лампиан и Кристино Гомиса да Силвы Клету по прозвищу Куриску, а также о доблестном «истребителе отщепенцев» Антониу дас Мортисе, то есть Смертоносном Антонии, вымышленном персонаже, который стал героем двух лент Роши (впрочем, и Куриску тоже действует в фильме «Дракон Зла против Святого Воителя»). А то «Бог и Дьявол на земле солнца» рядится в одежды своеобразного аналога «хэппенинга на пленэре», экстравагантного действа, в анера «очуждения», и причудливые поиски дадаистов (кстати, у возлюбленной Куриску прозвище Дада!), сюрреалистов и абсурдистов всех мастей.

Кроме того, это сильное политическое высказывание, более опосредованное и условное, нежели последовавшая затем «Земля в трансе», где есть прямые намёки и острые выпады против складывающейся в Бразилии середины 60-х годов системы диктатуры. «Бог и Дьявол на земле солнца» вызывал множество ассоциаций в момент появления на экране — допустим, с историей кубинской революции, но и сейчас звучит не менее актуально (например, в свете того, что происходит в Венесуэле). Собственно говоря, это вневременная поэтическая притча о бесконечном поиске свободы и справедливости, об иллюзиях и заблуждениях, надеждах и разочарованиях, обретениях и утратах.

Но важнее всего, что творение молодого бразильского режиссёра чрезвычайно кинематографично и невероятно раскрепощено, обладает той завораживающей и спустя полвека силой воздействия, что воспринимается как живое, дышащее, котором сочетаются и эйзенштейновский «монтаж аттракционов», и брехтовская мволнующее, тревожащее, не отпускающее от себя настоящее кино!

По-маркесовски магически, по-мейерхольдовски театрально, по-эйзенштейновски революционно. Как известно, в Бразилии есть место не только диким обезьянам, но и «генералам песчаных карьеров», т. е. бомжам, нищебродам и прочим несчастливцам. Бедняков в Бразилии было всегда много, а поэтому, неважно в какую пространственно — временную эпоху помещать рассказ об очередном асоциальном элементе. Глаубер Роша, вроде бы, говорит о временах несовременных, но эстетика даёт брешь и наполняется артефактным сюром в духе Джармена или Бунюэля. Порой действие превращается в антрепризу на выезде, а персональные монологи в камеру ничем как обращением к залу не назовёшь. Мантрические песнопения передают не только соответствующее настроение, но фактологически дополняют характеристики персонажей. Декадентская красота кадра и манерность слога работает на концепцию соцреалистического профиля, что гармонии формы и содержания не мешает.

Нищий гаучо с женой и ребёнком вынужден пуститься в бега из-за убийства корыстного скотопромышленника. А так как он человек тёмный, безграмотный и, вообще, дурень дурнем, то швыряет его из одних жерновов в другие. Веруя в утопическое явление райского острова на стыке единения неба и земли, бедняк попадает в число фанатичной паствы пророка Себастьяна. Засуха и нищета возводит шарлатана с посохом на пьедестал народного уважения. С любительским язычеством борется официальное духовенство. А по просторам вдобавок скачут робингудствующие разбойники, сеющие повсюду смерть, у которых также немало сторонников.

Роша и морализирует, и смеётся. Но чаще изображает шамана освоившего язык балладной песни. Бедняку в Бразилии не уйти от тирании, мракобесия и бандитизма. Либо одно из зол, либо все сразу. Пабло Неруда подглядывает в щелку и пишет наблюдения в блокнотик. Будто бы. А в наблюдениях экзальтация, детоубийство, оскопление, призыв к оружию, немедленный отказ от оружия. Даже, если нищий получает грозное имя Сатана, мошенник берёт на себя функции Бога, а наёмник играет роль вездесущей смерти — ничего не меняется. Бог и Дьявол оставили Землю Солнца на произвол насилию и смуте, которая только в фильме имеет ярко выраженные черты высокой поэтики.

Зверства на экране происходят бескровно, но обладают достаточно убедительной силой. Символика обширна. Библейские игры с авраамовским сынозакланием, параллели с анархической дуэлью Христа/Иуды, концепт происхождения экстремизма — малая доля ассоциативных метафор создателей. Но Роша не анархист. Он как раз таки тоскует по идее, с которой не нужно будет бежать сломя голову к воображаемым островкам надежды, кои сулят лживые языки. Пусть если не Бог, то хотя бы Дьявол спуститься на Землю и наведёт порядок. Тоска тоской, но два часа перформанса не оставляют сомнений в том, что надеяться не на что. Чёрно-белая плёнка и подмена натурализма фарфоровой шелухой также отрезвляют, как методы клерикалов и разбойников. Но зато искусство. Пафосное и замечательное.

9 из 10

«Синема ново» или «Новое кино Бразилии» зародилось в середине 50-х годов, на волне либерализации страны после продолжительного военного режима Жетулио Варгаса. Оно явилось отражением чаяний простого народа, подавленного экономическими кризисами и политическими переворотами. На смену карнавальной стилистике комедийных и музыкальных мелодрам, пришло революционное кино «эстетики голода».

Один из лидеров этого течения Глаубер Роша, был человеком разносторонних талантов- поэт, писатель, журналист-кинокритик, а главное… кинорежиссёр. Художник-бунтарь и реформатор национального киноязыка, он сосредоточился на социологической оценке существования своей нации, замешивая в своих работах местный фольклор с мятежным преобразованием духа человека 60-х годов.

Этот фильм явился не только отправной точкой его славы за рубежом(картину, которая была представлена в конкурсе Каннского фестиваля высоко оценили такие мэтры кино, как Бунюэль и Годар), но и возможно вообще «открытием дороги» к европейским экранам, кинематографу стран «третьего мира».

В центре повествования простой крестьянин Мануэль, подрабатывая гаучо, он теряет при перегоне скота четырёх коров своего хозяина, умерших от укусов аспида. В попытке оправдаться, он будет поколочен стадовладельцем, и не выдержав измывательств- зарубит его мачете. Убегающие от правосудия Мануэль и его жена, вступят в секту проповедующего в степях «слово Божье» чернокожего старика, самопровозгласившего себя Святым Себастьяном. Собравший вокруг себя большую толпу последователей, новый «мессия» обещает превратить землю в воду, тем самым избавив крестьян от вечной засухи. Действие фильма разворачивается на фоне сертан- засушливых степей Северо-Востока Бразилии(отсюда в названии ленты-«земля солнца»). Заставив принести в жертву новорождённого сына Мануэля, священник будет жестоко убит обезумевшей от горя матерью мальчика, женой героя- Розой. После этого разочаровавшись в «милости Господа», супруги вступят в отряд вольного разбойника-кангасейро(так в Бразилии называют, этаких «Робин Гудов», защитников крестьян) Кориско. Получив в отряде новое имя- Сатана, Мануэль встанет на путь преступлений, нападая и убивая зажиточных помещиков. А тем временем, параллельным курсом, «по следу» героев- идёт наёмный стрелок Антонио Дас Мортес(говорящее имя не правда ли?), нанятый властями для убийства Кориско.

Некоторые картины являются по стилю построения- литературой, другие живописью, этот фильм словно музыка, он чётко укладывается в строфы песенного романса, звучащей за кадром баллады Серджио Рикардо, каждый новый куплет которой словно комментирует последующую сцену. Кинопритча пышет борьбой, здесь жажда справедливости революционера соседствует с традиционным бытом предков, и всё это обрамляется чувственностью насилия. Глаубер Роша этим своим фильмом вышел «в запределье», сумев соединить мифическую поэзию в стилистике Габриэля Гарсия Маркеса с диалектическим монтажом Сергея Михайловича Эйзенштейна.

Режиссёр словно говорит о невозможности бразильского народа существовать в современном мире, в выборе между отсталостью «религиозной слепоты» и мстительностью «скудости чрева». Последней сценой- в которой герои Мануэля и Розы бросятся к виднеющему в дали морю, Роша даст своим современникам надежду, что жажда изменить свою судьбу будет уталена.

P.S. Но в том же 1964 году(когда выйдет фильм) в Бразилии произойдёт военный переворот, к власти придёт маршал Умберто Кастелло Бранко. На двадцать лет в стране восстановится тоталитарный «режим генералов», а Глаубер Роша будет вынужден иммигрировать из страны.

10 из 10