Плохие сказки (2020)

Это мрачная драма с элементами чёрной комедии, действие которой происходит в пригороде Рима. История рассказана от лица невидимого нарратора, который, согласно сюжету, нашёл дневник девочки и дописал его. Лето, жара, бассейны и барбекю создают обманчивую иллюзию нормальности. Но под этим фасадом скрываются зависть, жестокость и трагедия. Кульминация - взрыв (как буквальный, так и метафорический), который шокирует и надолго остаётся в памяти.

Визуальная составляющая фильма на высоте. Оператор Паоло Карнера превращает пригород в странный, почти сюрреалистичный мир: преобладание жёлто-зелёных тонов, длинные планы и гнетущее ощущение клаустрофобии. Это не просто декорации, а часть общего настроения: удушающая жара словно олицетворяет жизнь героев, создавая мрачную, почти ядовитую эстетику.

Юмор здесь чёрный и абсурдный. Например, сцена, где беременная девушка небрежно сбрызгивает молоком из груди на печенье, или как отец заставляет сына читать порносайты с телефона - эти моменты одновременно смешны и жутки. Это не вызывает громкого хохота, скорее неловкую усмешку, застревающую в горле. Это очень похоже на ту особую итальянскую способность смеяться над болью. Вероятно, атмосфера недосказанности связана с тем, что фильм не предлагает лёгких ответов. Он подобен пазлу, все кусочки которого никогда не сойдутся. Герои здесь не делятся на «хороших» или «плохих» - они просто сломлены, и зрителю не всегда понятны мотивы их поступков.

Финал - настоящий шок, но он не является самоцелью. Дети, доведённые взрослыми до предела, совершают что-то необратимое, и это оставляет глубокий эмоциональный след. Если в других фильмах одиночество порой бывает лёгким и саркастичным, здесь оно тяжёлое, почти невыносимое - но при этом снято невероятно красиво.

«Плохие сказки» - это современный отголосок неореализма, но с искажённым, почти гротескным взглядом на реальность. Братья Д’Инноченцо берут обыденность (пригород, семейные отношения) и выворачивают её наизнанку, не оставляя и намёка на свет в конце туннеля, создавая стиль, пропитанный мраком и беспристрастной человеческой правдой. Фильм выделяются своей серьёзной подачей, лишённой театральной помпезности. Режиссёры находят серьёзность не в философских размышлениях, а в обыденном быте - в этом пригородном аду, где нет и намёка на гламур, а есть лишь потные рубашки, пластиковые бассейны и токсичные семьи. Это не «красивая Италия» Соррентино, а Италия реальная, почти уродливая в своей правдивости. Серьёзность картины заключается в том, как глубоко они погружаются в человеческую тьму: зависть, отчаяние, жестокость детей, выросших среди потерянных взрослых. Однако они не морализируют и не упрощают, что часто встречается в «серьёзном» кино других стран.

Даже в этом мраке проскальзывают абсурдные нотки - например, сцена, где учитель убеждает детей в реальности угрозы бомб, или как отец с гордостью демонстрирует сыну недетский контент. Это не американская сатира и не британская ирония, а нечто очень итальянское - смех сквозь слёзы, характерный для старых комедий, но здесь с гораздо более жёстким уклоном.

Несмотря на весь ужас происходящего, в фильме чувствуется странная, почти парадоксальная человечность. Герои отвратительны, но зритель понимает их мотивы: это не монстры, а просто люди, доведённые до отчаяния. Фильм не давит на зрителя тяжестью, присущей скандинавским драмам, а поддерживает лёгкий, почти бытовой темп повествования. Диалоги звучат так, будто зритель подслушивает соседей, - с характерной итальянской экспрессией, но без лишнего пафоса.

«Плохие сказки» - это как задушевный разговор за ужином, который внезапно заканчивается криком и разбитой тарелкой. Здесь нет клише о «dolce vita» - только неприглядная правда жизни, поданная с такой силой, что от экрана невозможно оторваться. В фильме, безусловно, присутствует свой стиль и юмор, но «Плохие сказки» словно берут ту же самую итальянскую душу и погружают её в чернила.