Вечный свет (2019)

Самое смелое и независимое кино 2020 года - именно такую награду заслуживает новая картина Гаспара Ноэ «Вечный свет». В главных ролях Шарлотта Генсбур и Беатрис Даль в роли самих же себя. Вся постановка - это процесс съёмки, а точнее подготовки к одной сцене, в которой сжигают ведьм. Показаны противоречия в команде, личные переживания актрисы, мешающие сосредоточиться на роли, а финальная сцена служит апофеозом и логичным итогом, вытекающим из напряжения вокруг.

Длительность составляет всего 50 минут, но за это время мы успеваем сопереживать Шарлотте, словить эпилептический приступ и погрузиться в творческий процесс создания кино.

И снова мы задаёмся вопросом: в чём же смысл искусства? Именно «Вечный свет» сможет помочь с ответом на него - смысл искусства в свободе, творческой и духовной, где одно дополняет другое. Как это будут интерпретировать зрители - уже неважно, изначальная идея автора заключается в том, чтобы сделать именно то, что он хочет сделать в этот самый момент. Уверены, что «Чёрный квадрат» Каземир Малевич рисовал не с целью создать шедевр, которым будут восхищаться миллионы. Это просто манифест автора, повествующий о его свободе, выходе за рамки, которые сковывают художника.

Антонио Менегетти недавно точно заметил, что 'все мы сегодня живём в той культуре, которая нуждается в придании образу женщины некоей фатальности'. А что может быть более фатальное, нежели - актриса? Гаспар Ноэ похоже размышлял на заданную тему и уместно вспомнил про средневековых ведьм...

Несколько современных актрис почти в реальном времени в сущности играют самих себя. Вот - Беатрис, женщина у которой выделяется дерзкий характер. Она готова вступить в спор со всеми и по каждому даже надуманному поводу. А вот - Шарлотт. Она немногим более известна. Но все ее мысли заняты семьей, в которой вскрываются очень сложные вопросы. Совсем неудивительно, что вскользь упоминаются вопросы гендерного насилия у несовершеннолетних. Ноэ просто не мог пройти мимо этой ныне модной темы.

Совсем забыл, но есть еще и более молодая дама - Эбби. Она дитя своего времени и вероятно живет в некоем цифровом континууме. Это совсем другая вселенная.

Но фильм похоже не о них. Он о магии - магии кино. Щелк... И наши героини входят в портал. А там идет съемка средневекового аутодафе. Позади остается вся суета. Теперь перед нами лишь ведьмы и пламя.

Гаспар Ноэ меня приятно удивил. Фильм лаконичен и созерцателен. Автор похоже взялся за те концепты в которых запутался Линч во 'Внутренней империи' и довел их до более приемлемой формы.

Кино - это магия. Мир в котором действуют иные законы бытия. Где существуют ведьмы, гоблины и аутодафе. И никак иначе. Как не согласиться?

7 из 10

Ты горишь, Шарлотта!

Это чем нужно было заниматься в 2019 году, чтобы пропустить «таблетку счастья эпилептика» от Гаспара Ноэ?

Через год после нашумевшего «Экстаза» (2018) самый чувственный авангардист мира кино нашего времени выпустил полудокументальную ленту о мире кино, точнее о его изнанке, больной неврозом с нотками биполярного расстройства.

Действие «Вечного света» (2019) происходит на съемочной площадке фильма о гонениях ведьм. Сперва ничего не предвещало очередной катастрофы — будто вырезанная сцена из фильма о репетиции танцоров. Актриса и режиссёрка готовятся к съемкам за беседой в уютных креслах, воспоминания курьезные случаи из рабочей практики. Камера расслаивается, разговор не складывается. Кто-то рядом будто снимает экспериментальный этюд. Но в разговор давних знакомых вплетается свойственная почерку Ноэ невидимая нить хаоса- между трепетом и психозом герои начинают сходить с ума.

В пучине действия — Шарлотта Генсбур, любимица Ларса фон Триера эпохи нулевых — та самая грешница из «Антихриста» и всем известная «Нимфоманка».

Актёрские задачи вместе с командами режиссёра вышли далеко за пределы съемочного павильона. Свет сначала мягко обволакивает кадр, но не может долго принимать одно состояние — разгоняется и переходит в неоновые оттенки. Будучи уже на грани безумия, Шарлотта бьется в истерическом припадке, совсем не играет, что не мешает вредному оператору, «работавшему с Годаром», продолжать ловить сочные кадры в ритм стробоскопу. Вот они, гонения ведьм нашего времени!

Актёры срываются с мест, режиссёрка хватается за волосы, продюсер, кажется, давно всех уволил, а надменный Ноэ из-за занавеса продолжает сыпать цитатами классиков киноискусства прошлого столетия на пафосной латыни.

Манифест манифесту рознь, но тот визуальный срез, с каким работает автор «Вечного света» заставляет иначе взглянуть не только на привычные вещи, но и внутрь самого себя: задать вопрос о собственной причастности к синтезу аудио-визуальных средств, в терпком растворе которого плавают люди, но даже не хотят подозревать, из чего его варят.

Любите прекрасное.

Фильм странный, но далеко не бессмысленный. Перед нами, очевидно, кино о муках съемочного процесса, сделанное будто в противовес ностальгическому Манку или какому-нибудь Чаплину: в обеих этих работах съемки кино наполнены творчеством и вдохновением, а не хаосом и неразберихой, как у Ноэ.

Фильм (внутри фильма) в итоге получается только благодаря счастливой случайности, а не «видению режиссера» или «актерской игре», кажется, что эти понятия Ноэ презирает. Разделение экрана — тоже понятный прием: он показывает, что режиссер вынужден одновременно следить за всем происходящим на съемочной площадке, начиная с чего-то очевидного вроде правильно выставленного света, заканчивая на первый взгляд ненужными мелочами, которые на деле могут полностью определить будущий фильм. Ноэ предлагает зрителю примерить на себя маску режиссера и да, оно действительно выносит мозг (это нас еще пожалели всего-то часовым фильмом).

Фильм как художественное произведение не всегда вызывал во мне восторг. Эффект стробоскопа был забавным полминуты, разделение экрана повеселило в первых двух сценах, но в целом во всем этом нет ощущения попадания в точку, которое у меня было, например, при просмотре Экстаза. В той работе история и безумные режиссерские приемы Ноэ каким-то чудом образовали цельную картину. Уже который месяц я переслушиваю Cerrone — Supernature, с теплотой вспоминая ту злополучную психоделическую сангрию.

Можно часами говорить о том, что Вечный свет должен взрывать мозг, что всей прелестью эффекта стробоскопа является то самое «счастье перед препадком», замеченное в начале ленты, но в этом и заключается беда Ноэ как режиссера: его осмысленные фильмы-трипы иногда легко спутать с примитивной издевкой над зрителем.

6 из 10

Во-первых, удивительно, что Шарлотта Генсбур никогда раньше не снималась у Ноэ — в его эстетику она вписывается идеально; такое же совпадение можно было проследить не так давно в «Человеческом голосе» Альмодовара — там сложился гармоничный тандем с Тильдой Суинтон.

Во-вторых, не может не радовать то, что короткий и средний метр заняли свое место на экранах кинотеатров. Безусловно, пропуском в кинозал служат имена режиссеров и фестивальная судьба их произведений.

Что касается самой картины, то вдохновивший Ноэ эпизод из творчества Дрейера выдан на-гора в начале ленты. Прекрасно созданная атмосфера съемочной площадки — с помощью разделения экрана, ввода различных персонажей, отвлекающих от процесса, скандалов и разногласий — приоткрывает для зрителя завесу процесса кинотворчества. Тирания во имя искусства никуда не исчезла — мы прекрасно знаем про крутой нрав некоторых современных режиссеров — например, фон Триера, — хотя современная этика является весьма сдерживающим фактором в этом плане. Ну, и как же без излюбленных Ноэ приемов цитирования и использования кислотных цветов — здесь будьте готовы на какое-то время ослепнуть, ведь вас поразит вечный свет искусства.

Каждый фильм Гаспара Ноэ — это провокация, возбуждение, скандал, восторг, ненависть, любовь, смущение, боль. Режиссер умело смешивает все человеческие чувства (духовность, низменность, животность, порочность) в один коктейль, а затем медленно, по глоточку, угощает им своего зрителя. Именно своего, ведь не всем приятно испытывать визуально — кинематографическое насилие. Однако к фильмам Гаспара Ноэ получается привыкнуть, и, более того, даже полюбить их.

«Вечный свет» — часовой эксперимент, фильм — открытие для самого стойкого зрителя. Неслучайно картина открывается цитатой Достоевского и имеет, хотя вполне себе и логичные, но все же очень своеобразные документальные вырезки. Стоит отметить, что кино является визуальным испытанием не только для зрителя, но и для каждого из героев — актеров. Оказавшись в неудобстве, лишении, опустошении, в моменте страха, начинается настоящая жизнь, чистое искусство. Именно здесь рождается правда.

В основе сюжета картины — подглядывание за съёмочным процессом первого фильма одной известной скандальной французской актрисы. Сплетни, интриги, манипуляции, ругань, мат, откровения — в общем всё, что необходимо творческому процессу нашего века.

Фильм во многом дань старой Франции и индустрии. Жан-Люк Годар, ведьмы, американское противостояние, свобода.

На мой взгляд, это кино об очень важном, а именно — о последствиях. О том, о чем говорят, но не показывают. Фильм представляет собой удивительное сочетание красоты и безумия. Некий визуальный эксперимент над самим собой.

С радостью расскажу вам об одном из самых величественных кинополотен, которое я увидел за последние десять лет, а я посмотрел немало картин за это время.

В этом месяце я пытался разрешить одну проблему: пытался досмотреть 6-й фильм Андрея Арсеньевича Тарковского «Ностальгия», но меня постоянно клонило в сон уже в начале просмотра этой картины и я отдавался целиком в руки Морфея, который уводил меня в свое царство. Я пытался досмотреть «Ностальгию» раз пять и пять раз дремота подступала ко мне на вопросе: «Почему женщина молиться чаще, чем мужчина?» Пять раз я не мог ничего с собой поделать и на этом вопросе меня выключало из реальности на несколько часов.

С фильмом «Вечный свет» Гаспара Ноэ всё с точностью наоборот. Фильм затягивает с самого начала и держит до конца просмотра в напряжении, хотя по сути фильм состоит из одних диалогов и игры со светом и камерой.

Заранее прошу прощение за графоманство и возможно притягивания за уши смыслов, просто очень хотелось попробовать донести, что, как мне показалось, я увидел в этой картине, ибо фильм мне понравился!

Увидел в нем удачную попытку интерпретации реальности (точнее её разложения), какой мне кажется видит её сам режиссёр, а именно, выражение бытия через концепцию вечной иерархии. Словно Ноэ переживает бытие в целом, как и отдельные его части (искусство, религия, жизнь человека), в виде постоянно ветвящегося фрактала, суть которого — страдание во времени.

Например:

- привычный нам единый экран распадается сначала на два, далее на три экрана в одном кадре;

- «вечный» белый свет разлагается на красный/зелёный (синий Ноэ не любит, судя по интервью);

- единый бог (в данном случае христианский) распадается на триединство, далее на сонм ангелов, человечество, животных и т. д. (в картине буквально сцена — свет с экрана > три креста с мученицами > толпа зевак > зрители в зале кинотеатра);

- режиссер > съемочная группа > мы как зрители (в фильме приводится цитата о том, что при давлении сверху, творец становится тираном, и цепочка страдания продолжается);

- родитель > ребенок (и мы понимаем, что дочь Шарлоты страдает);

- картина через героев прямым текстом говорит, что она о времени, а что такое время, как не разложение вечности на прошлое > настоящее > будущее (в этом смысле мне показалось, что в одновременных кадрах на экране есть небольшой нарочитый рассинхрон, чтобы буквально показать «время» в одном кадре. Сцены по идее происходящие одновременно освещались в разный цвет).

Словно режиссер проводит смысловую цепочку — мир это иерархия > это разложение > это страдание протяженное во времени. В этом разрезе более низкая ступень всегда страдает больше, и поэтому форма подачи самого фильма для меня оказалась оправданной. Муки творчества перерастают в мучение зрителя (от себя добавлю, что фильм и его финал у меня боли и отторжения не вызвал, а ввел в некий экстаз, особенно звук порадовал, но думаю это уже особенности личного восприятия).

Фильм получился очевидно постмодернистским и это тоже оправдано, ибо постмодернизм суть разложение жанра, а кино это наблюдение во времени. И это кино заставляет страдать. Ещё до того как прозвучит имя Шарлота, мы понимаем, что актриса играет саму себя (сгорание в шалаше намекает), и зритель инстинктивно ждет появление самого Ноэ в образе режиссера, но он здесь остается эдаким «надрежиссером», невидимой рукой, словно бог, управляющий режиссером экранным (как оператор оператора подглядывающего за актрисами вне съемок).

И вот всё это вышесказанное для меня слилось в 50-ти минутный опыт вещи в себе, кино о кино, кино о реальности, гармоничное, красивое, умное, а главное всё в этой картине уместно и оправданно.

В ноябре в российский прокат вышел «Вечный свет» (18+) — новый кинематографический эксперимент от Гаспара Ноэ. Мировую известность Ноэ получил в 2002 году, благодаря скандальному фильму «Необратимость» с Моникой Беллуччи и Венсаном Касселем в главных ролях.

«Вечный свет», выросший из коллаборации бренда Saint Laurent и мастера игры со светом и зрительскими реакциями Гаспара Ноэ, представляет собой сюрреалистическое и истерически красивое повествование об одном дне на съемочной площадке фильма об инквизиции в андерграундной эстетике 1990-х. Мерцающий свет и цитаты из Достоевского, Годара, Фассбиндера и других культовых личностей добавляют фильму контрастов.

Две иконы французского кинематографа последних десятилетий Беатрис Далль и Шарлотта Генсбур предстают движущими механизмами фильма. Сперва они импровизируют в диалоге, где иронизируют и преувеличивают, но повествуют о творческой изнанке почти любого фильма, а позже раскаляют эмоциональное напряжение до уровня зверств инквизиции или же адских котлов. Эстетика поражает воображение: кресты и костры, Шарлотта в платье Saint Laurent и безумная энергия Беатрис, перекрывающая даже безумие света и музыки в финале фильма. Именно Беатрис в этой истории — ведьма: харизматичная, яркая, неудобная для других, и фильм внутри фильма — ее детище, которое другие пытаются присвоить.

Фильм получился стильным и совсем немного провокационным: о моде и ее жертвах, из последних сил вращающихся «в кругах», о пороках и том, что с ними не все так однозначно, и, наконец, о человеческом эгоизме. Неоновым лучом пронзает «Вечный свет» правда о том, что ведьмам и в ХХI веке приходится нелегко, ведь толпа всегда готова линчевать.

Признаюсь сразу: я не смотрел ни один из фильмов Гаспара Ное, до этого момента. Выход трейлера «Вечного света» не был для меня чем-то желанным и даже после его просмотра фильм для меня таковым не стал. Интерес к нему у меня проснулся только после прочтения нескольких рецензий, написанных уважаемыми мною людьми, и все рецензии были при этом хвалебными.

Хочу сказать, что это один из самых необычных фильмов, который я видел за последнее время. Хотя, и фильмом то его нельзя назвать. С самого начала автор уверяет нас, что это один большой (картина длится около 50-ти минут) арт-перформанс и, по сути, так оно и есть. Здесь нет типичной для любой кинокартины повествовательной части, хоть и история написана линейно, но при этом развивается сразу несколькими, скажем так, путями. Весь «перформанс» (я буду его называть так, потому что автор его так сам называет) выстроен на использовании полиэкрана, из-за которого временами сложно воспринимать, а что же в конце концов происходит и кто какие слова говорит. При этом стоит отметить, что приём использован довольно грамотно. Он не даёт истории провиснуть ни на один момент и подталкивает её стремительно развиваться, удерживая внимание зрителя. Отказываться от использования полиэкрана тоже умеют, акцентируя на героях, находящихся в сцене, и их внутреннем мире.

История же рассказывает о режиссёрке, которая хочет снять свою дебютную режиссёрскую работу, ведь до этого она была всего лишь актрисой, которой приходилось играть ведьм. Фильм она решила снимать тоже необычный: о ведьмах, которых по какой-то причине было решено сжечь. По своей сути вся картина — это разговор режиссёра, Гаспара Ное, со зрителями и его рассуждения на тему того, ради каких жертв стоит идти, когда ты стремишься создать свой шедевр. Сюжет делится на главы, но не в обычном нумерационном порядке, а с цитатами режиссёров о том, чем же для них является режиссура. Мне запомнилось одно конкретное высказыванье: «Когда напряжение становится невыносимым, я превращаюсь в режиссёра». Как раз, весь фильм и являет собой напряжение и невыносимость. В моменты особого напряжения я слышал собственное сердцебиение, будто сердце находилось у меня в голове.

Атмосферу фильма очень здорово дополняло музыкальное сопровождение. Всё действие происходит в павильоне с декорациями, и герои мечутся во все стороны, потому что запланированные съёмки идут не по плану. Их метания из комнаты в комнату звучат гулом тяжёлых глухих барабанов, но это только по началу. В момент полной невыносимости этот гул превращается в психоделическое звучание высоких частот в ушах зрителя. Ощущается это всё, будто ты попадаешь в мир полного безумства и гипноза: тебе плохо, но ты всё равно не можешь ничего с этим поделать и стоишь очарованный сумасшествием.

Главные актёры в исполнении Шарлотты Генсбур и Беатрисы Даль играют самих себя и справляются при этом на отлично, ведь всегда трудно быть самими собой. Открывающая сцена фильма строиться на их импровизации. Они около десяти минут говорят друг с другом о необычных казусах, которые произошли с ними на съёмках и в жизни. Сцена при этом сделана полностью с использованием полиэкрана, героини сидят в своих половинах и смотрят друг в друга. Я бы сказал, что их диалог — это отдельная история, которая заслуживает отдельного фильма, они изучают друг друга и зритель при этом изучает их. Разговор имеет полную драматургическую целостность и является абсолютно законченным и невероятно интересным.

«Вечный свет» — это критика современного кинематографа, отношения режиссёров к своим картинам и их целей. Во вступительном диалоге Беатриса говорит о том, что она лучше выберет какое-то глубокое кино и получит наслаждение, катарсис, нежели станет смотреть массовые боевики и комедии, при этом, не осуждая людей, которые ходят на такие фильмы, ведь: «Кто я такая, чтобы говорить людям, что смотреть?». При этом Гаспар Ное задаёт самому же себе вопрос, а что такое «глубокое кино» и нужны ли страдания в искусстве или можно обойтись и без них? На что готова пойти вся съёмочная группа, чтобы получился настоящий шедевр? Нужно ли заставлять актрис страдать, чтобы они выдали настоящие эмоции? На все эти вопросы Гаспар Ное даёт свой ответ, который звучит утвердительно, при этом показывая последствия подобных решений.

Фильм не лишён недостатков. В частности, это касается сумбурности происходящего, непонимания зрителем куда движется история, и оборванными сюжетными моментами. Но, как я уже сказал, автор не считает это фильмом, для него это «перформанс» и вот в этой роли картина точно стоит внимания!

О фильме: Новый фильм главного провокатора современного кинематографа Гаспара Ноэ, премьера которого состоялась во внеконкурсной программе Каннского фестиваля.

Сюжет: Зритель попадет в самую гущу событий, происходящих на съемочной площадке авторского фильма.

Мнение: Казалось бы, в кинематографе мы уже видели всё. И тут появляется новый фильм Гаспара Ноэ.

Каждый его фильм — провокация. Каждый его фильм — вызов.

Именно таким режиссерам и нужно давать полную свободу для творчества. Так и поступил креативный директор дома высокой моды Yves Saint Laurent Энтони Ваккарелло, пригласив режиссера поучаствовать в проекте Self, в рамках которого бренд дает возможность творческим людям сделать что-то по своему выбору. Так родился 15-тиминутный ролик, который впоследствии Ноэ решил расширить до 51 минуты — полнометражного фильма. Весь материал был отснят за пять дней.

Сразу хочу отметить визуальную часть. Уму непостижимо, как можно совместить в одном фильме статичную камеру, движущуюся камеру, разделение на два/три экрана, еще и с отдельными субтитрами на каждом, добавить к этому пронизывающий звук и стробоскопы и сделать это всё гармонично. Да, зрителю будет максимально некомфортно, но в этом и суть.

О фильме сам Гаспар Ноэ говорит, что это коллаж того, что значит снимать авторское кино. На площадке полный хаос: продюсеры недовольны, актрисы капризничают, операторы бунтуют, повсюду снуют люди и всем что-то надо, на фоне разговоры про инквизицию, современных ведьмах и отсылки к культовым авторским фильмам. Но, по мнению автора, именно из хаоса и может родиться искусство.

Что хотел сказать режиссер? Возможно, хотел порассуждать о роли творца в коммерческом искусстве. Возможно, о кинематографе в целом. А может быть это очередной эксперимент над зрителем. Решать вам.

В итоге: Фильм не для всех. И это касается не только кинематографических вкусов. Когда фильм показывали на Каннском фестивале, в зале дежурили врачи, т. к. в фильме активно используются стробоскопы и чувствительным зрителям может стать плохо. Об этом есть предупреждение и в начале фильма. Если к таковым вы себя не относите и думаете, что вас сложно чем-то удивить — welcome.

8 из 10

Фильм-путешествие, фантасмагоричный трип по задворкам кинопрома и человеческой психики, «Вечный свет» — одновременно и ода, и плевок в лицо всему синематографу. Верный себе и своему творческому видению, Ноэ создаёт на экране термоядерный коктейль из аудио- и визуальных приёмов (ставших его визитной карточкой), которые преследуют лишь одну цель — вывести зрителя из состояния душевного равновесия. Только так, в момент наибольшей уязвимости, в открытую рану можно вложить зерно будущей мысли, прорастающей (или нет) у всех по-своему.

Фильм-высказывание о том, что настоящее искусство рождается в муках; о том, что такое «производственный ад»; о том, где заканчивается жизнь и начинается игра (и наоборот); о том, что даже обнажив всего себя перед ненасытной аудиторией, есть риск быть подвергнутым сожжению.

Фильм-ощущение, не всегда приятное и желанное, но всегда настоящее и живое. Под конец эмоции достигают пика и становится почти физически больно, но как у и Шарлотты, привязанной к шесту, не получается освободится, зритель тоже в не в состоянии оторвать взгляд от колдовства, происходящего на экране.

Фильм-стихия, безудержная и беспощадная. Огонь — главный герой фильма, именно с кадров потрескивающего камина разгорается действо. Помимо физического проявления, огонь всегда присутствует на экране в виде героев, «горящих» каждый на свой манер. Пламя — это тепло и свет, но также боль и разрушение. Испепеляя всё на своём пути, Ноэ проводит обряд крещения огнём, несущий смерть одним и очищение другим.

Фильм-метафора, доказывающий, что нет ничего вечного. Даже смотреть на огонь бесконечно не выйдет, ведь что-то обязательно потухнет раньше — жизнь смотрящего или горящее пламя. Остаётся только надеяться, что где-то там, за пределами сознания, есть тот самый lux aeterna: место, куда все хотят попасть, но никто не торопится.

9 из 10

Гаспар Ноэ — постоянный провокатор в современном кинематографе. К нему можно по-разному относится, но фактом будет то, что Ноэ смог добиться той визуальной составляющей своих картин, благодаря которой можно сразу вычислить почерк режиссера. Большинство сцен в его картинах остаются в памяти, а галлюциногенные краски с головокружительной операторской работой до сих пор ощущаются. И стоит учесть еще то, что каждая новая картина франко-аргентинца — это совершенно новое, долгожданное событие. Ноэ уже смог себя зарекомендовать нисколько человеком, который в привычном понимании является для нас режиссером, сколько создателем кино-перфомансов, если так можно выразиться. И новая картина режиссера — «Вечный Свет», не является исключением из правил созданных Гаспаром.

«Вечный свет» повествует о двух главных героинях — Беатрис и Шарлотте, режиссере и актрисе. Перед нами съемочная площадка, где вот-вот начнутся съемки одной из сцен будущего фильма Беатрис — девушки, для которой это первый фильм в качестве режиссера. Впрочем синопсис заключается именно в этом. По ходу фильма мы внедряемся во весь съемочный процесс хаоса: полная неразбериха, постоянные стычки, мелкие скандалы.

Разбирая съемочный процесс бардака, наталкивается мысль, что Ноэ отчасти посвящает этот фильм всему своему творчеству. Практически вся съемочная площадка наполнена людьми, которые привыкли работать с более коммерческим кино на более высоких условиях, в то время, как Беатрис мечется из стороны в сторону в надежде найти подход со съемочной группой. В Беатрис вложен радикализм, полная абстракция от шаблонов, и в этом можно найти некоторое сходство с внутренним образом Ноэ, если брать во внимание его фильмы. И, возможно, в какой-то степени это небольшая автобиография духовного состояния Ноэ, момент, когда никто не разделяет его взглядов и все превращаются в общий образ ополчения с факелами и вилами в руках. Но, это лишь одна изнанка.

Другая изнанка заключается в привычном стиле режиссера, который здесь заключен в процесс. Процесс в фильмах Ноэ — это внедрение, пошаговое приближение к апогею. Постепенное приближение к финалу в «Вечном свете» сопровождается подготовкой съемочной площадки к съемке сцены — это и есть процесс, а в центре этого процесса — Беатрис. Именно вокруг нее, если так можно сказать, и завязана вся драматургия, которая постепенно перемешивается с внутренним ощущением страха к неизведанному у зрителя, ведь так или иначе, каждая минута нас приближает к финальному, неведомому обрыву.

Также стоит учесть не менее важный элемент — титры. Тогда как к титрам в современном кинематографе не отдают должного внимания, Гаспар вновь ломает систему и продолжает вкладывать в каждый титр какую-либо мысль, которая дополняет суть его картины, в данном случае это цитаты новаторов кинематографа. Один из таких новаторов, цитаты которого не раз появляются на экране, — Жан-Люк Годар, человек открывший новую французскую волну, которая полностью сломала стереотипы жанрового кино. И, Гаспар, «Вечным светом» отдает дань всем тем, кто равняет между собой значения кино и искусства, и тем, кто отрекся от привычной композиции в кино и стал превозносить что-то новое.

Но, все что было сказано, это скорее очерки мыслей, которые так или иначе имеют место быть. Фильмы Ноэ — это не то искусство, где будет традиционное повествование или раскрытие каких-либо образов, фильмы Ноэ — это прежде всего кино про ощущения, про психологическое восприятие, которое, так или иначе, переносится на зрителя. И «Вечный свет» — это короткое (51 минута хронометража), но действительно выбивающее из колеи разум, путешествие. И, после просмотра, данное творение даже нельзя назвать фильмом, в лучшем случае это — перфоманс, который каждый по-своему переживет и увидит. И, хочу сказать, что этот перфоманс доставляет неподдельное удовольствие. Совсем потерявший связь с реальностью, я осознал, что Гаспар умеет удивлять выдавая что-то новое, то, что никто бы не додумался изобрести.

Высматривая сотни разных фильмов таких же разных режиссеров каждый год, мы имеем дело с тем кино, которое мы все знаем. Мы сталкиваемся с постоянной формулой сюжета, с раскрытием персонажей, короче говоря, с привычной всеми конструкцией фильма (чаще всего). И, когда ты попадаешь на такое событие как «Вечный свет», ты осознаешь, что современный кинематограф забыл про эксперименты: что-то новое ранее стало сегодня обыденным, а такие явления как «Новая французская волна» остались в истории.

После просмотра, ты еще долго не можешь прийти в себя, но это не то состояние, когда ты шокирован, допустим, гениальным сценарием, а состояние легкого забвения от собственных ощущений. Гаспар Ноэ дает зрителю то, про что многие режиссеры забывают, — он дает прочувствовать кино. Прочувствовать символы и образы, которые он пытается донести, и пусть Ноэ выдает не совсем то кино, которое мы привыкли смотреть, во всяком случае, это можно назвать искусством, которое каждый по-своему будет чувствовать и трактовать.

«Вечный свет» — это современный кино-перформанс, который для каждого предстанет абсолютно субъективным путешествием по съемочной площадке. О каком-либо сценарии здесь можно забыть, ибо ставка была сделана на визуале, как это собственно и происходит со всеми фильмами Ноэ, но опять же, главным в этом фильме являются ощущения и собственное восприятие. И да, не стоит забывать про вечную тему в картинах Ноэ — борьбу добрых и злых сил.

8 из 10

«Вечный свет» открывается цитатой Достоевского про особые экстатические переживания эпилептика. Столь любимый Гаспаром Ноэ стробоскопический эффект — один из самых частых возбудителей эпилептического припадка — становится главным визуально-экстатическим раздражителем в его новом фильме.

В научных исследованиях последних лет много говорится о религиозной составляющей эпилептической симптоматики. Учёные тщательно изучают всю доступную информацию о жизни самых известных религиозных деятелей и находят в их переживаниях черты эпилептического припадка. За эпилептическую часть в фильме Ноэ отвечает эффект стробоскопа, а религиозно фильм дополняется сценой сжигания ведьм на костре (действия фильма разворачивается на съёмочной площадке, где снимают фильм про ведьм). Несмотря на то, что сам акт экзекуции скорее бросает тень на религию, в его художественном воплощении героини фильма находят особенную красоту.

Схожий экстатический опыт от эффекта стробоскопа искали писатель-битник Уильям Берроуз, художник Брайон Гайсин и математик Иэн Соммервиль. Они создали «машину сновидений» — устройство, производящее мерцания примерно в 8—13 Гц., вызывая визуальную стимуляцию воздействием на альфа-ритмы головного мозга. «Субъект наблюдает ослепительный свет неземной яркости и цветов, из которого складываются множественные узоры. Из многомерной мозаики возникают геометрические конструкции невероятной сложности». Гаспар Ноэ в своём новом фильме входит на схожую территорию. Средства кинематографа имеют большую вариативность в подобном воздействии на зрителя.

Напрашивается любопытная аналогия из компьютерных игр. В некоторых шутерах эксперименты с изменением частотой кадров (FPS) позволяют игроку добраться в недоступные при стандартной частоте кадров части карты. Таким образом, манипуляции частотой мерцания (смены кадров) позволяют хакать как виртуальный, так и реальный мир.

И последняя аналогия из области микроэлектроники. Самый простой триггер — логическое устройство с двумя устойчивыми состояниями 0 и 1, имеет вход тактирования и вход данных. Данные записываются в триггер в момент переключения тактирующего сигнала. Если на вход данных приходит сигнал и держится в нём недостаточно времени (глич), то момент переключения тактирующего сигнала может не совпасть с приходом глича и триггер его просто проигнорирует. Увеличивая тактовую частоту триггера можно «поймать» подобный глич. Также и мозг человека под воздействием высокой частоты мерцания может начать «гличить».

Помимо эффекта стробоскопа «Вечный свет» про трудности съёмочного процесса. Ноэ постепенно нагнетает обстановку на съемочной площадке. Он делит экран сначала на две, потом на три части. Количество раздражителей в отдельном кадре с каждой минутой растёт. Обстановка накаляется, а нервы главных героинь в конечном счёте доходят до точки кипения. Малый хронометраж дополнительно повышает концентрацию напряжения. Ноэ проецирует высокочастотное мерцание и на свой режиссёрский метод. Однако при столь высокой динамике едва ли получается достигнуть того сильного эффекта, что был в прошлой картине режиссёра — «Экстаз». «Вечный свет» ощущается скорее как демо-версия психотропного безумия, которое было доведено до мастерского воплощения в других работах режиссёра.

После Climax Ноэ продолжает психологические эксперименты с героями и зрителями. Коллаборация с Yves Saint Laurent из рекламного ролика перерастает в полноценный фильм, пусть и странного хронометража.

Ноэ вроде бы впервые использует стереоскопический экран, разделяя пространство так, что объекты продолжают органично перетекать в разные точки зрения. Но авторский почерк читается мгновенно.

Краткий пересказ средневековой охоты на ведьм (чувственно-жутковатый) перерастает в личную историю «ведьминых съёмок» героини невероятной Беатрис Даль в разговоре с шикарнейшей Шарлоттой Генсбур. Фильм стоит просмотра хотя бы только ради этой парочки. После инквизиторской преамбульной пыточной беседа за камином кажется такой легкой и тёплой, но не переживайте, это ненадолго. Ноэ даёт зрителю передохнуть, чтобы отправить его в гипнотический bad trip.

Напряжение на площадке возрастает также стремительно, как неожиданно появляется. По началу неразбериха кажется забавным сюром, но Ноэ не был бы Ноэ, если бы это не переросло в травматический для героев опыт. Хотя, зрителя Ноэ в этот раз пощадил.

Вот почти дружеская беседа прерывается. Отстаём от графика! Продюсер не может договориться с режиссёркой, она с оператором, ассистенты с костюмерами. Возникающие посторонние люди что-то хотят от актеров, техника не выдерживает. Камера все больше следит за героями, спуская нас вместе с ними в подвалы студии: света становится меньше, темп отчётливо нарастает.

Бах!

Костры ломаются. Теперь вместо них кислотные стробоскопы: они действует на уровне физики, не давая шансов зрителю выпасть. Гипнотизируют, сбивают с толку, завораживает. Какой восторг! Чистый цвет, какофония, шум, гармония кадра, полная дезорганизация. Хватит! Продолжаем! Растворяющаяся красивейшая в своём отстранённом смирении Шарлота. И в пике кульминации под крещендо оркестра и бесконечное мигание отдельным актом начинаются титры. Занавес.

Охота на ведьм чередуется с высказываниями метров кино (отдельным плюсиком идёт цитата Ф. М. Достоевского в начале). Ноэ выносит вердикт искусству как таковому: его жертвенности и коммерциализации, самолюбованию авторов и одиозной погоней за идеей. В искусстве без страдания никак.

Стандартный киноязык Ноэ вертит на известном месте, отправляя зрителя в дикие джунгли неонового визуала. Нормальных фильмов много. Это не один из них. И слава богу.

За последнии годы Гаспар Ноэ превратился в, так называемого, «модного режиссера», как справедливо отметил приглашенный кинокритик на сцене кинотеатра Аврора в Санкт-Петербурге во время предпоказа данной ленты.

Объяснением тому, должно быть, является, что лейтмотивами последних фильмов являлись наркотики, беспорядочные половые связи и их последствия, ну, и, конечно, жизнь после смерти. Хотя, одному Богу известно, почему именно к творчеству Ноэ становятся неравнодушными все большие и большие количества людей с каждым годом. Провокация, преподнесенная на блюде из красивого и крайне необычного визуального исполнения — то самое неизменное и притягательное в фильмах нашего французского аргентинца, персона которого, вероятнее всего, и на натолкнула вас, Дорогие Читатели, на прочтение данной рецензии.

Вечный Свет был презентован Ноэ еще на Каннском кинофестивале в 2019 году, то есть ожидание просмотра тянулось долгих полтора года.

Хоть, и изначально данный фильм был заказан у режиссера, как коммерческий проект — реклама модного дома Saint Laurent, продолжительность которого должна была составлять всего навсего 15 минут.

Однако, как отметил директор Каннского кинофестиваля Тьерри Фремо, по хронометражу данную ленту можно охарактеризовать только метром Гаспара Ноэ, так как 51 минута, которую режиссер привез в Канны, нельзя назвать ни коротким, ни полным метром.

Фильм снят в формате кино-эссе, поэтому его открывает диалог героинь Шарлотты Генсбур и Беатрис Даль, посвященный их актерской карьере, опыту, постельных сценах и различных курьезных ситуациях во время съемок. Эти истории заставят Вас смеяться, уж поверьте!

Далее в кадре начинается, своего рода, балаган. Картинка презентуется зрителю в формате диптиха. Вероятно, для более яркой передачи атмосферы хаоса, царящей на съемочной площадке.

Девушек, конечно, порадует возникновение более, чем просто ослепительных Луки Исаака и Карла Глусмана, даже несмотря на назойливые предложения последнего Шарлотте сняться в его фильме. Глусман, будто только сошел с экрана «Любви» (2015) — ведь вызывает своим поведением откровенную неприязнь, но за его красоту можно простить все!

Молодых людей же, несомненно, восхитит самодовольная дублерша Шарлотты — Стефания Кристиан и возмущенная необходимостью сниматься топлес — Клара Дезэй.

Большую часть фильма зрителю приходится наблюдать за истериками и интригами, происходящими на съемочной площадке, но это лишь затишье перед бурей, ради которой и стоит обратить внимание на эту ленту.

В самом начале фильма зрителю представляется цитата Федора Владимировича Достоевского об ощущениях, испытываемых во время эпилептического припадка. Думаю, их прочувствовал каждый сидящий в зале.

Диптих сменяется на триптих, и мы, наконец, переходим к той самой сцене сожжения «ведьм» на костре.

-Шарлотта, блистательна!

-Шарлотта, ты горишь!

Кадр начинает сиять, мерцать, резко и часто мигать, а звук шуметь и откровенно резать зрителю слух.

Не совру, если скажу, что после нескольких минут просмотра меня преследовало четкое ощущение, что я отключусь и отправлюсь прямиком в обморок, сидя в кресле кинотеатра.

Плывущий крест на неоновом мерцающем фоне по велению Гаспара Ноэ гипнотизирует смотрящего и уносит куда-то очень далеко от реальности.

Зал аплодировал трижды и, на мой взгляд, этого было мало.

Уникальный визуальный и аудиальный опыт, который, к сожалению, далеко не каждый сможет оценить по достоинству.

«Dieu merci, je suis toujours ath?e» Luis Bu?uel

(«Слава богу, я все еще атеист» Луис Бунюэль)