Королева пустыни (2014)

Мне не понравился этот фильм. История Гертруды Белл заслуживает самого пристального внимания, ведь эта женщина настоящая личность. Она была смелой путешественницей, писательницей, археологом, отличным политиком, а главное ей приходилось быть английским шпионом. Она не принадлежала себе, а принадлежала своему делу. Белл истинный авторитет шпионажа и политики. Она выдающаяся личность, и поэтому снимая о ней фильм, на режиссера накладывается огромная ответственность.

Уж слишком велик соблазн был кому-то снять о ней фильм, ведь история ее жизни и напоминает опасный и щекотливый роман. Голландский режиссер Вернер Херцог взялся за экранизацию жизни и работы Гертруды Белл и выпустил о ней громкий фильм под названием «Королева пустыни». Такое красивое и манящее название и тем более присутствие в картине всеми известной Николь Кидман, делает этот фильм очень заманчивым для просмотра.

Лично я начал смотреть эту историю с воодушевлением. Хотелось увидеть что-то сильное и глубокое, что зацепит, ведь история Гертруды Белл именно такая, но что-то явно пошло ни так, и пошло с самого начала. Картина вся смотрелась чрезвычайно сухо, и сам фильм можно сравнить с сухой пустыней. Признаться честно, с большим трудом досматриваешь эту муть до конца. Кинокартина получилась мертвой и бесцветной, холодной и без души.

Корень проблемы в том, что перед нами слабая и недальновидная режиссура. Вообще, Вернер Херцог, мне всегда казался неплохим режиссером, но может быть уже возраст, ведь на момент сьемок ему было 73, мы может только гадать провал его картины. Что-то очень важное выскользнуло у него из рук, и получился не фильм, а какая-то неудачная попытка. Картине не хватало больше жизни, чего-то настоящего, эмоций. Все было тускло и натянуто…

В последнее время у Николь Кидман череда провальных фильмов, где она играет. Я не знаю с чем это связано, но обидно за нее. Она выдающаяся актриса, и заслуживает более интересные роли в более удачных фильмах. Кидман не спасает своим присутствием это кино от провала. Она была, естественно, центром всего, но слабая режиссура и безжизненность фильма давит на зрителя, и даже сама Кидман зрителю не нравится. Ее отношения с героями в этой картине были совсем неправдоподобны, и в моменты чувств, любви при красивых съемках, в происходящее не верилось. Было что-то ни то. Да, и сама Кидман в этой картине напоминала слово климакс, как не обидно и не красиво, но это так. На Гертруду Белл Николь вовсе не была похожа, даже отдаленно. Думаю, что Кидман жалеет об участии в этой киноленте.

«Королева пустыни» — биографическая, костюмированная драма 2015 года. Кино не получилось, более того оно напоминает головную боль и что-то совсем ненужное. Картина оказалась провальная и пустая. Сухо, как в пустыне… Я говорю этому фильму «нет».

Фильм, которого несколько лет ожидали все, кому интересен этот режиссёр и сама тема. К сожалению, ни того, ни другого в новом фильме «Королева пустыни» почти что и нет.

Получилось скучно и поверхностно, а потому и неубедительно. Не запомнилось практически ничего — хотя и артисты интересные, и природа… Кто в восторге от пейзажей в этом фильме — пусть посмотрит «Лоренса Аравийского», почти семидесятилетней давности фильм: в нём эпический размах стихии, индифферентной к человеку и самодостаточной в своей жестокой красоте, вызывающий восторг у персонажа, захватывает и зрителей. У Херцога же зрители так и остаются созерцателями интересных картинок. В том же фильме, на мой взгляд, и истоки провала «Королевы»: по сути Херцог снял кальку с нескольких интенций «Лоуренса Аравийского», лишив свою картину глубокого месседжа. Там в качестве одной из главных мотиваций цивилизованный учёный «человек пустыни» Лоренс называет именно свою любвь к пустыне (причём как обставлен первый разговор на эту тему с принцем Фейсалом!), здесь Гертруда признаётся в том же. Там путь лишений белого человека — здесь также, правда, без изматывающих и волнующих подробностей. В финале арабы, которых оба выпускника Оксфорда прежде идеализировали, оказываются жестокими дикарями — только Лоренсу по замыслу режиссёра Лина это становится понятно при более драматических обстоятельствах (грязь и мерзость войны дикарей в конце-концов перевесили упоение Большой Игрой и восторги перед «детьми пустыни»).

Херцогу всегда были интересны люди, не боящиеся слыть и быть отщепенцами, странными мечтателями, отважными борцами со стихией природы или социума, переходящими все рубиконы ради исполнения мечты. Но в «Королеве» не найти никаких отзвуков затягивающего пафоса героя и безумца-одиночки из «Фицкаральдо», «Каждого за себя», «Агирре — гнева Божия», «„Сердца из стекла“»… Всё до предела по-голливудски банально. К тому же подлинная Гертруда Белл не отличалась красотой, чего о Николь Кидман никода не скажешь — и в фильме ничто не умаляет её красоты, ни грим, ни одежда, так что Гертруда выглядит истинной героиней голливудского боевика, жанра, предельно далёкого от прежнего Херцога… У меня крутилась в голове мысль: почему вообще Херцог ТАКОЕ и ТАК снял?

В ответе «почему» гипотетически такие варианты: малое финансирование, гнёт продюсеров, смена ведущих актёров, незаинтересованность характером. С последним почти просто: герои всех фильмов Херцога мужчины, и возможно, Гертруда Белл его просто «не вставляет». Тогда зачем было браться?

Между тем есть по меньшей мере два пути воодушевить зрителей и сделать иную картину. Кто-то из рецензентов написал, что Херцогу неинтересны подробности биографии своей героини. Если так, то жаль. Потому что Гертруда Белл, безусловно, редчайший экземпляр и ценнейший участник «Большой игры». Из фильма почти ускользнуло, что она с детства была искушена в тонкостях дипломатии (жила с дядей-послом ещё в подростковом возрасте в Иране и уже там проявила интерес к «мужской игре» в политику), имела блестящие способности к языкам, оставила тостенные (и интересные, хоят не переведённые у нас) книги о своих путешествиях (как и Лоренс, умалчивая о подробностях возложенных на неё миссий), сделала ценные переводы поэзии с фарси ине только… ПЕРВАЯ женщина, законившая Оксфорд! Каково — для консервативной Британии?! Ставленница того же самого блестящего хранителя музея Ашмола, который был наставником Лоуренса Аравийского (более интересного своей деятельностью для Ми-5 после первой мировой) и подготовил плеяду учёных-спецслужбистов экстра-класса. Под видом занятий археологией эти учёные собирали информацию, готовили почву для проникновения Британии на Ближний Восток и помогли словать своей стране игру немцев. Солдаты империи — по убеждениям, ибо интеллектуалы! Гертруда среди них была брильянтом — за свою бурную жизнь она, женщина, вдоль и поперёк изъездила Аравию на верблюде, не раз вела рискованные беседы под видом глупенькой дамы, проникала в гаремы шейхов, чтоб у женщин выведать полезные сведения, чудом оставалсь жива. Потом была тайным и очень успешным советником при марионеточных правительствах (уж хотя бы мельком, в эпизоде, это её качество искушённого и твёрдого политика можно уловить в «Опасном человеке. Лоуренсе после Аравии»)В фильме Херцога все владыки пустыни как-то моментально признают за Гертрудой харизму власти, но на самом деле она была виртуозом Игры, Локи в юбке. Херцогу, похоже, это-то как раз и скучно — но тогда при чём тут правда характера и смысл снимать подобную картину? Вместо этого режиссёр делает ставку на бескорыстный науный интерес Гертруды и восторги культурой, но звучат они в отрыве от хоть малейших подробностей этой стези как-то вяло и неубедительно. Понимаю. что байопик о композиторе Штраусе, пронизанный музыкой, снимать в каком-то смысле проще, но уж можно было бы сделать этут тему хотя бы хоть чуточку интересной.

Херцог увидел драму характера Белл лишь в потере возлюбленных — сообщения о гибели жениха и любовника обрамляют её пустынные приключения. То есть рассказал почти банальный сюжет «про несчастливую любовь», которая погнала девочку из хорошей семьи навстречу опасным приключениям. Вначале у меня даже мелькнула мысль, что начав с подробного «любовного» сюжета с тривиальными мизансценами и утомительной чередой нарратива, Херцог хочет нанести сокрушительный удар зрительским ожиданиям в основном сюжете, подчеркнув неординарность личности, — что ж. это был бы ход, хоть и не безупречный. Вместо этого цепляет только пленительная картинка в окне родового имения Белл с кусочком парка — образ получился ёмкий и печальный. Но этой картинки мало! А в общем контексте она вообще лишняя, ибо не про Белл. Скорее пробел…

Гертруду Белл называют «Лоуренсом Аравийским в юбке», признают ее заслуги в изучении культуры и истории Ближнего Востока, и именно она стояла у истоков становления современного государства Ирак. Ее общественно-политическая жизнь все время была связана со скандалами, в основном на гендерной почве — в начале 20 века многие умы еще не были готовы к мысли, что женщина не хуже мужчины может ориентироваться в международной политике и исторических реалиях. На фоне такой биографии, которую, при удачном стечении обстоятельств, можно было бы превратить в конфетку, Вернер Херцог снял неудобоваримое и непонятное нечто, что трудно назвать и биографией, и художественным фильмом. Красивейшие кадры пустыни, снятые будто бы специально для National Geographic, почему-то решили разбить мелодрамой о тяжелых буднях девушки, которой не удалось выйти замуж и оттого пошла в странники. История имеет худо-бедно сносное начало, но ни завязки, ни удовлетворительного конца у нее нет.

Фильм очень четко делится надвое: два полюса, два мужчины, ради которых Гертруда бегает по пустыне и томно вздыхает. При том, что эти двое имели место в реальной жизни Гертруды Белл, чтобы настолько извратить историю их взаимоотношений, оставаясь в рамках формальной правды, нужно обладать недюжинными талантами. По логике сценария, на первый план выходит Любовь с большой буквы, а все остальные стороны жизни можно обойти десятой дорогой.

Звездный состав привлекает внимание громкой чередой имен, но все их мастерство разбилось вдребезги. Плеяда почитателей и обожателей окружает героиню Николь Кидман, которая за своими охами-вздохами совсем потеряла ту выдающуюся личность, о которой в фильме идет речь. Что Джеймс Франко, что Дамиэн Льюис играют неплохо, если вообще можно сыграть как-то не так обычного героя-любовника, который появляется на экране только для того, чтобы поразить и исчезнуть. Но и они выглядят гораздо органичнее и живее Николь Кидман, которая настолько не вписывается в роль Гертруды Белл, настолько это только возможно для актрисы с мировым именем. За ее игрой просвечиваются все предыдущие роли. Роберта Паттинсона же можно было и вовсе не брать, поскольку все его появление на экране сводится к нескольким незначительным эпизодам. Практически то же самое можно сказать и о любом другом персонаже — несколько реплик, призванных вкратце обозначить его характер (злобный командир, любящий отец, легкомысленная девушка — штамп на штампе), и герой опять уходит со сцены, освобождая место для жеманной и гримасничавшей Королевы, за тридцать лет экранного времени не изменившейся ни на чуть.

Фильм Вернера Херцога «Королева пустыни» не оправдывает ни одной возложенной на него надежды. Единственное спасибо, которое я хочу ему сказать — за то, что восстала из пепла небытия фигура замечательной личности Гертруды Белл, до сих пор неизвестная широкой публике. Фильм очень слабый, и если на исторические неточности и можно закрыть глаза, то с кинематографической точки зрения в нем смотреть совершенно не на что.

Немецкий режиссёр Вернер Херцог (урождённый Стипетич, но, согласитесь, что «Херцог» или «Герцог» звучит куда более респектабельнее) поставил за свою долгую кинокарьеру более пятидесяти полнометражных картин. Некоторые из них удостаивались высочайших наград в мире кинематографа, в том числе и «Золотой пальмовой ветви» на Каннском фестивале. Но лично мне довелось до сих пор увидеть лишь одну его работу — своеобразный ремейк (или спин-офф) криминальной драмы «Плохой лейтенант», снятый в 2009-ом году с Николасом Кэйджем в главной роли, и он меня совершенно не вдохновил, а скорее разочаровал, заставив в очередной раз признать, что карьера замечательного некогда актёра находится в глубочайшем кризисе. И вот с показом биографической картины «Королева пустыни» про Гертруду Белл мне довелось познакомиться с ещё одной работой Вернора Херцога, от которой я ожидал многого, хотя бы исходя из того, что главную роль играет Николь Кидман.

Кто же такая эта Гертруда Белл? Это довольно смелая и целеустремлённая дама, подданная Британии, которая вначале 20-го века повлияла на расстановку сил на Ближнем Востоке и других Арабских странах. Она долгое время провела в опасных путешествиях по мусульманским территориям, где успела познакомиться со многими хитросплетениями и многочисленными нюансами жизни ближневосточных племён. За её храбрость и умение вести себя она и получила это громкое и звучное прозвище «Королева пустыни». Многие её биографы говорят о ней не только как о женщине, как о политике и путешественнике, но и также как о писательнице и разведчице. Вся это многозначимость характера и действий Гертруды Белл ложилась на плечи Вернера Херцога, решившего самостоятельно написать сценарий для своего фильма, ну а эту сложную роль доверили сыграть многоопытной и знаменитейшей Николь Кидман, поддержать которую были призваны актёры-мужчины Джеймс Франко, Роберт Паттинсон и Дэмиан Льюис (скажу, что все их герои влюбятся в Гертруду, но она так и останется одинокой).

И при всей этой любопытной биографии Гертруды Белл Вернер Херцог не смог раскрыть свою героиню ни с одной стороны! Поначалу «Королева пустыни» смотрится как любовная драма, где персонаж Кидман терпит неудачу на романтическом фронте в отношениях с неким Генри Кадогэном (Франко). Чтобы хоть как-то утихомирить сердечную боль Гертруда отправляется на Восток, где знакомится с ещё одним знаменитым путешественником Томасом Эдвардом Лоуренсом (Паттинсон) и с одним из консулов Британской империи Чарльзом Доти-Уайли (Льюис). Если Вернер Херцог пытался в своей истории вывести то, что Белл стала путешественницей из-за трагической любви, то тогда Николь Кидман этой задумки не приняла и играла какую-то другую Белл, в которой так и не получалось за что же зацепиться. Про поставляемые разведданные от Белл вообще коснулись поверхности в паре сцен. Её политическая деятельность показана странно и, если честно, как-то бездумно, без сюжетной основы, а как данность: «Вот так вот она делала. На этом всё». В общем, смотришь-смотришь «Королеву пустыни», а фильм оказывается абсолютно пустым.

В очередной раз, опять же к большому сожалению, меня разочаровывает Николь Кидман. Некогда эта актриса была моей любимой, я пытался не пропускать ни одного выходящего фильма с её участием, но в последнее время она чередует хорошие роли с откровенно плохими. Она убила меня наповал отвратительной игрой в «Чужой стране» (2015-ый), не смогла доказать свой авторитет в ещё одном байопике — в «Принцессе Монако» (2014-ый), и была идентична по показанному в лентах «Прежде чем я усну» (2013-ый) и «Порочные игры» (2012-ый). Лишь редкими искрами драматической игры Николь напоминала саму себя в лучшие годы, но во всём остальном ей Гертруда Белл была настолько сухой, безынтересной и какой-то статичной, что смотришь и не узнаёшь эту красивую и безусловно очень талантливую актрису. Но свято верю, что ещё многое у неё впереди. А ещё меньше можно сказать про мужскую часть актёрского ансамбля. Второстепенные актёры в роли арабов и те больше были интересными и живыми, если угодно, нежели эти манекены, которых зовут Джеймс Франко, Роберт Паттинсон и Дэмиан Льюис.

Скорее всего будет более интересным ознакомиться с литературной биографией этой знаковой личности по имени Гертруда Белл, ставшей лицом движения феминисток. За свою смелость, за манеры и умение находить общий язык с любыми представителями других культур она получила заслуженное и очень красивое прозвище «Королева пустыни». Но Вернер Херцог не смог раскрыть этот образ на страницах своего сценария, будто не прочувствовала этот персонаж Николь Кидман и очень посредственно и лаконично в эмоциях сыграли другие известные актёры. Предыдущий байопик с Николь Кидман «Принцесса Монако» не принёс ей ничего кроме не совсем доброй критики, теперь она стала «Королевой» и оказалось всё ещё хуже. Мне очень жаль, но:

4 из 10

С творчеством Вернера Херцога я не знакома, хотя давно хотела посмотреть его «Фицкарральдо», но все никак не соберусь. И вот его новый фильм, участник Берлинале 2015, со звездным составом — Джеймс Франко, Николь Кидман, Роберт Паттинсон, Дэмиэн Льюис.

Увы, но после фильма «Стив Джобс» — это для меня еще один яркий пример как снять фильм о личности, так ничего о ней не рассказав, а лишь немного обрисовав ее масштаб. Фильм призван рассказать о выдающейся женщине — Гертруде Белл, британской путешественнице, археологе, которая занималась исследованиями Ближнего Востока и картографированием. Однако режиссер строит сюжет картины так, что он напоминает игру, — доберись из одного пункта в другой. Вся его картина — это молчаливо путешествующий караван с невероятно прекрасными и потрясающими видами пустыни. И маленькими кусочками среди этого большого путешествия режиссер показывает нам мелодраматические любовные истории из жизни Гертруды Белл, но и в этих кусочках присутствует незавершенность, недосказанность. Образы мужчин, появляющихся в жизни Гертруды прописаны довольно плоско, их истории жизни иногда вовсе остаются за кадром.

При этом в картине хорошие актерские работы, особенно хочется выделить Дэмиэна Льюиса и Роберта Паттинсона, которым удалось перетянуть внимание с невероятной пустыни на себя. Роберт Паттинсон играет Лоуренса Аравийского, сам образ получился довольно колоритный, единственно, что не понравилось в образе — это такая частичка ловеласа, которая в первых сценах выходит на первый план. Дэмиану Льюису удалось не только создать образ настоящего военного — майора Чарльза Даути-Уайли, но отразить то чувство любви и восхищения к Белл, которое возникает с первого взгляда. Игра же самой Николь Кидман для меня осталась очень однообразной и неровной.

Сколько можно было рассказать через эту историю? Но увы, режиссер выбрал любовно-путешествующую линию в судьбе Белл, которая довольно плоско представляет нам эту удивительную женщину. Пожалуй, главным действующим лицом в этом фильме для меня осталась не Королева, а Пустыня, она у Херцога получилась неимоверно хороша.

+ невероятная красота пустыни, актерские работы второго плана

- сценарий, монтаж, режиссура

6 из 10

(прежде всего за мастерство актеров второго плана, но слабая режиссура приводит меня к красному цвету рецензии)

Кинематографическое творчество одного из самых выдающихся режиссеров «новой немецкой волны» Вернера Херцога условно можно поделить на несколько, очень неравноценных периодов, которые ныне позволяют наблюдать постепенное сползание великого немецкого киноромантика и маргинального постреалиста(иногда и первого, и второго одновременно) в категорию утрачивающих собственную репутацию творцов, уже исписавшихся и уставших, предпочитающих лишь тщетно портить пленку во имя неких эфемерных целей. Ранний, уже ставший классическим, но не выглядящий еще забронзовевшим, Херцог 70-х годов и времен «И карлики начинают с малого», «Строшека», «Агирре…» и «Войцеха» смело говорил со зрителями на самые актуальные и волнующие проблемы, экспериментировал без опасливой оглядки с формой и содержанием, возводя искусство кинематографа в абсолют стихийности и миражности. Поздний же Херцог, конца 80-х, начала 90-х и нового времени, уже не стремился ни к чему новому, лишь изредка пытаясь привлечь к себе внимание то малоудачным римейком «Плохого лейтенанта» нигилиста Феррары(и Феррара все равно остался при своем выигрыше), то беззубой и безэмоциональной горной медитацией «Крика из камня», то снятой под Годара и по Годару «Далекой синей высью», то предаваясь маньячным фрустрациям с инцестуальным подтекстом в «Мой сын, мой сын, что ты наделал». Едва ли заслуживает пристального внимания и последняя по счету после более чем пятилетного перерыва крупная режиссерская работа Вернера Херцога, фильм «Королева пустыни» 2015 года, представленный в рамках нынешнего Берлинале.

Обратившись к истории небезызвестной многостаночницы Гертруды Белл, сыгравшей огромную роль в становлении нескольких крупных государств Ближнего Востока, Херцог на первый взгляд в «Королеве пустыни» очевидно стремился создать кино не столько о конкретной исторической персоне в вихре времен, сколь привычно высветить для себя массу вневременных и актуальных проблем и тем. Собственно, сам выбранный Херцогом историко-биографический материал диктует все правила созидания, ведь в рамках биографии отдельно взятой личности можно с леготцой рассказать и о взаимоотношениях Запада и Востока, не ограничиваясь лишь периодами колониализма, а проведя жирную линию и к современности(тема Ирана, допустим, в современном авторском да и не только кино не раскрыта или раскрыта очень однобоко, чему «Арго» в яркий пример); точно также с истории Гертруды Белл легко считываюся темы как противостояния человека вихрям истории, так и вовлечения личности в знаковые события целой эпохи, ведь Гертруда Белл была действительно человеком-эпохой, которая создавала историю, будучи лишь изредка ее наблюдателем. Да и тема социального неравенства, инфильтрации «низов» в верха, праздности высшего света, познания самого себя на фоне меняющегося мира и места женщины на срезе времен по определению требует более углубленного кинематографического внимания, а не взглядов искоса и поверхностно(кроме фильмов итальянского неореализма), и положенная в основу сюжета «Королевы пустыни» биография Гертруды Белл при желании позволяла сказать очень многое о важных вещах, причем не сложно, а весьма понятно и доступно. Но Вернер Херцог, увы, пошел по самому упрощенному пути, не выбрав практически ничего из вышеперечисленного, и сосредоточившись сугубо на салонной составляющей своего фильма, создав не яркое киновысказывание, а весьма банальную как с точки зрения формы, так и содержания мелодраму, склонную к тому же очень часто истерить визуальным китчем.

Собственно, фильм можно поделить на несколько периодов: молодые годы Гертруды, которая живет себе праздно в карамельном замке, очаровывает мужчин всех возрастов, но только своего круга(исправление из замарашки в светскую даму прошло успешно, но все ее Пигмалионы оставлены за кадром), блестит бриллиантами, изумрудами, рубинами, свисающими дерзкими каплями на ее тонкой нежной шее, на балах и раутах разной степени ценности, наслаждается своим существованием — во всяком случае, Херцог успешно облекает великосветский блеск в тона тотальной бессмысленности, но только где то мы это уже видели?! Не сказать, что Херцог идет по проторенной отпостмодернизденной тропе База Лурмана, но в исполнении меняющей, как перчатки, исторические образы Николь Кидман легко угадать абрисы приснопамятной леди Сары Эшли, унавоженную холодностью принцессы Грейс. Кидман зарифмовывает свои прошлые образы без тени смущения, лепя крайне интересный с точки зрения раскрытия образ Гертруды Белл по проверенным лекалам, тогда как сам Херцог, чей стиль в «Королеве пустыни» уже лишен индивидуальности и стерт до крови копиистической голливудщиной, красит кадр в глянец, слепит сочностью и шиком-блеском, который оборачивается на поверку пшиком-треском.

Именно тут, с первых слетающих монтажных фраз, сказанных, между тем, лениво, впервые заиграет сентиментальной менестрельностью история несчастной любви, продоложенная уже в ориенталистской части нарратива ленты все так же благостно и сладостно, вплоть до одури приторности, и стающая главным лейтмотивом картины, а не второплановым, как по идее должно быть, после которой начнется второй период в жизни Белл, показанный Херцогом с очевидным синефильством. Бросившаяся в омут Ближнего Востока Гертруда, открывшая для себя ранее неизведанный мир, из праздной пустой девицы превращается в личность, для которой Восток становится намного более родным, чем родной англоязычный Запад. Но и тут Херцог действует поверхностно; в трансформацию героини не веришь просто потому, что драматургия хромает от своей нарочитости и многословности, Лоуренс Аравийский кажется случайным путником, встроенным в структуру картины просто ради пары кадров, вылепленных «под Дэвида Лина». Собственно, Херцог на последнего и ориентировался в своей «Королеве пустыни» больше всего, но выдал лишь абстрактный субстрат, неудачную пародию, к финалу повествования добегающую едва-едва, вязнув в зеленом болоте множества шаблонов и клише, стереотипов и архетипов, которые достопочтенный режиссер даже не удосужился толком переосмыслить или хотя бы поиронизировать над ними, предпочтя убийственный пафос и черно-белые тени без полутонов.

Вышло, мягко скажем, претенциозное и пустое мелодраматическое барокко, в котором как таковая философская, историческая и политическая диалектика тонут в рюшах, виньетках и струящемся обилии подчас небрежно разбросанных деталей, которые не складываются окончательно в стильный кинематографический паззл. Видимость стиля, видимость драмы, видимость кинематографа, видимость Херцога.

Было отсмотрено в рамках Берлинале 6.02.2015

Кинематографическое творчество одного из самых выдающихся режиссеров «новой немецкой волны» Вернера Херцога условно можно поделить на несколько, очень неравноценных периодов, которые ныне позволяют наблюдать постепенное сползание великого немецкого киноромантика и маргинального постреалиста (иногда и первого, и второго одновременно) в категорию утрачивающих собственную репутацию творцов, уже исписавшихся и уставших, предпочитающих лишь тщетно портить пленку во имя неких эфемерных целей. Ранний, уже ставший классическим, но не выглядящий еще забронзовевшим, Херцог 70-х годов и времен «И карлики начинают с малого», «Строшека», «Агирре…» и «Войцеха» смело говорил со зрителями на самые актуальные и волнующие проблемы, экспериментировал без опасливой оглядки с формой и содержанием, возводя искусство кинематографа в абсолют стихийности и миражности. Поздний же Херцог, конца 80-х, начала 90-х и нового времени, уже не стремился ни к чему новому, лишь изредка пытаясь привлечь к себе внимание то малоудачным римейком «Плохого лейтенанта» нигилиста Феррары (и Феррара все равно остался при своем выигрыше), то беззубой и безэмоциональной горной медитацией «Крика из камня», то снятой под Годара и по Годару «Далекой синей высью», то предаваясь маньячным фрустрациям с инцестуальным подтекстом в «Мой сын, мой сын, что ты наделал». Едва ли заслуживает пристального внимания и последняя по счету после более чем пятилетного перерыва крупная режиссерская работа Вернера Херцога, фильм «Королева пустыни» 2015 года, представленный в рамках нынешнего Берлинале.

Обратившись к истории небезызвестной многостаночницы Гертруды Белл, сыгравшей огромную роль в становлении нескольких крупных государств Ближнего Востока, Херцог на первый взгляд в «Королеве пустыни» очевидно стремился создать кино не столько о конкретной исторической персоне в вихре времен, сколь привычно высветить для себя массу вневременных и актуальных проблем и тем. Собственно, сам выбранный Херцогом историко-биографический материал диктует все правила созидания, ведь в рамках биографии отдельно взятой личности можно с леготцой рассказать и о взаимоотношениях Запада и Востока, не ограничиваясь лишь периодами колониализма, а проведя жирную линию и к современности(тема Ирана, допустим, в современном авторском да и не только кино не раскрыта или раскрыта очень однобоко, чему «Арго» в яркий пример); точно также с истории Гертруды Белл легко считываются темы как противостояния человека вихрям истории, так и вовлечения личности в знаковые события целой эпохи, ведь Гертруда Белл была действительно человеком-эпохой, которая создавала историю, будучи лишь изредка ее наблюдателем. Да и тема социального неравенства, инфильтрации «низов» в верха, праздности высшего света, познания самого себя на фоне меняющегося мира и места женщины на срезе времен по определению требует более углубленного кинематографического внимания, а не взглядов искоса и поверхностно(кроме фильмов итальянского неореализма), и положенная в основу сюжета «Королевы пустыни» биография Гертруды Белл при желании позволяла сказать очень многое о важных вещах, причем не сложно, а весьма понятно и доступно. Но Вернер Херцог, увы, пошел по самому упрощенному пути, не выбрав практически ничего из вышеперечисленного, и сосредоточившись сугубо на салонной составляющей своего фильма, создав не яркое киновысказывание, а весьма банальную как с точки зрения формы, так и содержания мелодраму, склонную к тому же очень часто истерить визуальным китчем.

Собственно, фильм можно поделить на несколько периодов: молодые годы Гертруды, которая живет себе праздно в карамельном замке, очаровывает мужчин всех возрастов, но только своего круга(исправление из замарашки в светскую даму прошло успешно, но все ее Пигмалионы оставлены за кадром), блестит бриллиантами, изумрудами, рубинами, свисающими дерзкими каплями на ее тонкой нежной шее, на балах и раутах разной степени ценности, наслаждается своим существованием — во всяком случае, Херцог успешно облекает великосветский блеск в тона тотальной бессмысленности, но только где то мы это уже видели?! Не сказать, что Херцог идет по проторенной отпостмодернизденной тропе База Лурмана, но в исполнении меняющей, как перчатки, исторические образы Николь Кидман легко угадать абрисы приснопамятной леди Сары Эшли, унавоженную холодностью принцессы Грейс. Кидман зарифмовывает свои прошлые образы без тени смущения, лепя крайне интересный с точки зрения раскрытия образ Гертруды Белл по проверенным лекалам, тогда как сам Херцог, чей стиль в «Королеве пустыни» уже лишен индивидуальности и стерт до крови копиистической голливудщиной, красит кадр в глянец, слепит сочностью и шиком-блеском, который оборачивается на поверку пшиком-треском.

Именно тут, с первых слетающих монтажных фраз, сказанных, между тем, лениво, впервые заиграет сентиментальной менестрельностью история несчастной любви, продоложенная уже в ориенталистской части нарратива ленты все так же благостно и сладостно, вплоть до одури приторности, и стающая главным лейтмотивом картины, а не второплановым, как по идее должно быть, после которой начнется второй период в жизни Белл, показанный Херцогом с очевидным синефильством. Бросившаяся в омут Ближнего Востока Гертруда, открывшая для себя ранее неизведанный мир, из праздной пустой девицы превращается в личность, для которой Восток становится намного более родным, чем родной англоязычный Запад. Но и тут Херцог действует поверхностно; в трансформацию героини не веришь просто потому, что драматургия хромает от своей нарочитости и многословности, Лоуренс Аравийский кажется случайным путником, встроенным в структуру картины просто ради пары кадров, вылепленных «под Дэвида Лина». Собственно, Херцог на последнего и ориентировался в своей «Королеве пустыни» больше всего, но выдал лишь абстрактный субстрат, неудачную пародию, к финалу повествования добегающую едва-едва, вязнув в зеленом болоте множества шаблонов и клише, стереотипов и архетипов, которые достопочтенный режиссер даже не удосужился толком переосмыслить или хотя бы поиронизировать над ними, предпочтя убийственный пафос и черно-белые тени без полутонов.

Вышло, мягко скажем, претенциозное и пустое мелодраматическое барокко, в котором как таковая философская, историческая и политическая диалектика тонут в рюшах, виньетках и струящемся обилии подчас небрежно разбросанных деталей, которые не складываются окончательно в стильный кинематографический паззл. Вдимость стиля, видимость драмы, видимость кинематографа, видимость Херцога.

5 из 10