Танец реальности (2013)

30-е годы ХХ столетия. В маленьком чилийском городке Токопилья, в семье эмигрантов из России, подрастает еврейский мальчик Алехандро Ходоровски. Папа его – революционно настроенный атеист-сталинист, мама – уютная и прекрасная дама, верующая в Бога и добро. Мальчик становится свидетелем всевозможных событий, которые, в силу детского восприятия, порой кажутся совершенно невероятными и фантасмагоричными.

Таков мир ребёнка, впитывающего всё, как губка: красочный, противоречивый, кружащий голову, пьянящий, тревожащий, невероятный, абсурдный.

Именно детство становится отправной точкой, которая порождает гения (а не как у некоторых – половая ориентация). И небо в детстве живое, заполненное птицами, и Анды – исполинские великаны, и океан – грозная загадочная стихия - кинь в него камень, и все его рыбы погибнут, а волны вздыбятся до небес. И краски в детстве – яркие, как в цирке, и вокруг всё выпукло и необычно. В мире калек, клоунов, шлюх, бродячих теософов, деспота-отца, воспитывающего из сына мужчину и атеиста, прекрасной матери, которая не говорит, а поёт, как дышит, чьё животворное лоно способно исцелить любую хворь, даже чуму, растёт юный Алехандро.

Невероятное, восхитительное, совершенное кино с немеряным количеством смыслов. Именно с этой картины, мне кажется, стоит начинать знакомство с возмутителем спокойствия Ходоровски, а не с его ранних работ, которые могут оттолкнуть неподготовленного зрителя кощунственностью, категоричностью и кровавостью. Эксцентрики и в «Танце реальности», конечно, хватает – всё-таки Ходоровски мастер сюрреализма. Но это не царство смерти и крови, как, например, в «Кроте», а мир детства, каким его видит невообразимый старец, оставшийся в душе ребёнком.

Отца юного Алехандро сыграл его собственный сын Бронтис Ходоровски, а сам мэтр появляется в роли самого себя в старом возрасте, в том числе и в финальной сцене, при показе которой в Каннах публика приветствовала его стоя.

У фильма нет почти никаких наград, но он одно из прекраснейших творений кинематографа. Недаром мастер шёл к нему в течение 23 лет со своей последней картины.

Личный фильм-биография Алехандро Ходоровски, описывающий жизнь его семьи в Чили в 1930-ые годы. Режиссёр достиг жизненного этапа, когда пришла пора задуматься о вечном и оглянуться назад, посмотреть на пройденный путь. Однако для Ходоровски интересным представляется именно детство, время, когда он, будучи мальчишкой, впитывал ауру окружавших его людей и только начинал формировать своё мировоззрение.

Отец, увлечённый сталинской идеологией, старается жёстко воспитывать сына. По его мнению, религия — полная ерунда, а бога не существует. Мать же наоборот, нежна и заботлива в отношении Алехандро. Режиссёр показывает святость матери тем, что она не разговаривает, а пропевает фразы. Отсюда и её религиозность: она искренне верит в любовь, которая имеет божественное происхождение. Маленький мальчик растёт в обществе не только родителей, имеющих противоположные взгляды на жизнь, но и уличных бродяг, уродцев, музыкантов-инвалидов и небогатых мальчуганов. Сцена с новыми красными туфлями показывает, что маленькому Ходоровски не чуждо сострадание и искренняя радость. Понятна становится и природа интереса Ходоровски к сексуальным девиациям: чего только стоит одна эпизод мочеиспускания матери на тело отца с искренней верой в его божественные целебные свойства или игра в догонялки маленького Алехандро с голой матерью в темноте.

Фильм наполнен поучительными иносказательными эпизодами, в которые постановщик заложил мудрость, накопленную за долгие годы жизни. Один камень, брошенный в море, может убить всю рыбу в море. Не следует делать необдуманных глупых поступков, даже если вам кажется, что они никому не могут навредить. Птицы, прилетевшие отведать на берегу мёртвой рыбы, сталкиваются с людьми, тоже нагрянувшими для сбора пропитания. Две стороны реального мира: одни страдают, другие получают удовольствие. Старый сюрреалист абсолютно прав, ведь любое событие, подобно древнекитайскому символу Инь и ян, имеет благоприятные последствия для одних людей, и отрицательные для других. Эпизод встречи Алехандро с Теософом показывает отношение режиссёра к религиям, которое потом будет отражено в его картинах. Не важно, какой религии придерживается человек, бог всё равно один. Нет никакого смысла в религиозной вражде, поскольку вера человека не должна зависеть от религии, от всего лишь формы, в которую она облечена.

Большая часть хронометража посвящена отцу — Хайме Ходоровски. Странствующий страдающий еврей украинского происхождения постигает жизненные истины после встречи с разными людьми, будь то жестокий тоталитарист Ибаньес, которого он хочет убить, простой конюх, попросивший закопать его живьём, влюблённая в него с первого взгляда бездомная юродивая или верующий плотник. «Сильные мира сего слишком заняты, чтобы помнить о парнях вроде меня» — говорит пожилой конюх, перед тем, как лечь живьём в свежевырытую могилу. Для богатых особ важнее лошади, чем трудяги, посвятившие свою жизнь выполнению своих обязанностей. В итоге он приходит к выводу, что политическая одержимость деспотами мешала ему полноценно жить вместе с любимой женой и сыном. Алехандро Ходоровски со своей субъективной, имеющей право на существование точки зрения негативно рассматривает личность Сталина из-за его влияния на отца. При этом Ходоровски не берёт в расчёт его заслуги как государственного деятеля не только для граждан своей страны, но и для всего мира, среди которых, например, ключевая роль в победе над гитлеровской Германией. Чилиец пытается донести до зрителя мысль о том, что абсолютно неправильно вестись на политические идеологии, из-за чего можно навсегда потерять семейное счастье.

Алехандро Ходоровски мистическим образом преодолевает границы времени и оказывается за спиной своего маленького альтер эго для того, чтобы в самые ответственные моменты наставить его на путь истинный. Прощание с детством на уплывающем в туман корабле с лодочником-скелетом есть ничто иное, как неотвратимое приближение момента слияния души киносюрреалиста с вечностью.

6 из 10

Тут вам и автобиография, и историография, и гитлеровщина в полной мере, и переоценка ценностей, и тирания, и деспотия, и всё, что захотите, в два с половиной часа уложено. Ещё и очень красиво, к тому же, и с крутейшими декорациями.

Более того, вопросы веры и верований тут тоже освещены. Более того, искренность самого Ходоровски в этой работе зашкаливает, равно как и самоирония. Более того, попытку осмыслить, почему же его собственный отец обратился в тирана и можно ли было его спасти — её по сути нужно рассматривать как вершину собственного кинематографического мастерства и честности на экране. Вот правду там у нас в Твиттере говорят — выше головы тут уже прыгнуть не выйдет, и ещё искреннее уже тоже не получится попросту, Ходоровски здесь сказал вообще всё, что мог — и даже больше.

Потому — вы даже забудьте о том, что он — еврей, что снимают они все ленты всей огромной семьёй, что привлекаются к работе все, и братья, и кузины, и троюродные дяди, вы это всё вообще выбросьте на эти два с половиной часа из головы — и просто смотрите, насколько человек может и должен бы не бояться смотреть на себя со стороны. Даже если очень страшно.

1930-е годы. Маленький чилийский городок Токопилья, как и вся жаркая латиноамериканская страна, охвачен тифом диктатуры Ибаньеса, на которого молятся, которому поклоняются и льют приторные славословия. Которого боятся, как черта из табакерки или дьявола из пустыни, пришедшего высосать и забрать душу, съесть сердце или изнасиловать труп. Однако для маленького мальчика Алехандро окружающий его мир имеет иные, не менее устрашающие, пожалуй, очертания. Сталин и Ленин возвышаются над головой ребенка босховскими портретами, буквально подавляя волю. Ярый отец-коммунист вдалбливает в прямом смысле этого слова в голову своего дитяти «Капитал» и поваренную книгу анархиста, мечтая прикончить великого Ибаньеса, а мама порхает по жизни легко, весело, не замечая вокруг себя ничего. Ей так удобно в своем уютном эскапизме, в своей скорлупке. А между тем Алехандро растет, отплясывая сумасшедший танец реальности, в которой ему нет места.

После более чем двадцатилетнего режиссерского перерыва выдающийся чилийский киномультиинструменталист и философ Алехандро Ходоровский вернулся к режиссуре в своей последней по счету полнометражной картине «Танец реальности» 2013 года, которая с чрезвычайным успехом, хотя и оставшись без зримых наград, была представлена на Мюнхенском, Каннском, Иерусалимском и прочих кинофестивалях. Ничуть не растеряв своего специфического мастерства и взгляда на жизнь и кино, не закоснев в консерватизме и не заплесневев в постмодернизме, Мастер Ходо в «Танце реальности» решил приоткрыть двери, возможно, чересчур широко для неподготовленной публики, собственной души и разума, рассказав о своем детстве и становлении его как личности, а уж потом как художника и философа.

«Танец реальности» по сути своей является квинтэссенцией, долгожданным magnum opus всего творческого пути и изысканий Алехандро Ходоровского, представляя на выходе сюрреалистическую и сатирическую сказку о странном детстве и пространном взрослении, которая тем не менее идеально вписывается в изобретенный Ходо контекст психомагии, в основе которого лежит и фрейдизм, аксиоматично утверждающий, что все в жизни человека идет из детства, которое формирует его как личность со своими индивидуальными чертами и комплексами/страхами. Нарочито полный избыточности и фриковатости мир токопильского микрокосма зритель видит и тактильно ощущает глазами ребенка, который еще не знает, что есть Зло, а что Добро, для которого родители являются идолами и примерами для подражания. Это мир, в котором отчетливо проступают черты приснопамятного Тара из «Фандо и Лиз», только вот Алехандро совсем еще не Фандо. Он слишком наивен и мечтателен, для него реальность подернута дымкой всего потустороннего, а явь настолько страшна, что она иногда кажется постоянным и навязчивым кошмарным сном, от которого пробуждение возможно только при условии тотальной психологической ломки. Кажется, что вот-вот, совсем чуть-чуть и фильм «Танец реальности» провалится в кровавый инфернальный макабр «Святой крови», второго фильма Ходо, где обитает сломленный и искалеченный ребенок, выросший в монстра. Но нет… Мрачность, тень зловещих игр и ультранасилия отступает без капитуляции. Алехандро Ходоровский на 85-ом году своей жизни и творчества излечился от раздиравших его изнутри демонов, и «Танец реальности», лишенный облика этой самой реальности, превращается в очищающий душ, в ирредентистический катарсис и избавление от Тьмы во имя Света, которым никогда не был болен Ходо. Алехандро выживает вопреки, преобразуя реальность по своему образу и подобию, словно демиург.

Однако при всей своей броской, провокационной автобиографичности и упоения садизмом сюрреализма, подменяющем реализм чистой неискушенной образностью, требующей дешифровки строго по завещанному канону, «Танец реальности» относится и к актуальным в нынешних условиях антитоталитарным и антифашистским высказываниям, превращая на выходе сей фильм в резкое авторское обличение не давнего прошлого, но концентрированного настоящего и как предостережение для поколений будущего. Рисуя портрет общества, подвергнувшегося тлену тоталитарного правления и внутрисемейного гниения по Марксу-Энгельсу-Джугашвили, Ходоровский прибегает к очевидным крайностям, дабы усилить ужасающий эффект соприкосновения с той системой, для которой человек был ничто, пеплом и прахом, овцой на заклание, объектом кровавого навета, шестеренкой, лишенной абрисов индивидуальности, а потому обреченной или на бесславную смерть, или на роковой бунт. Бунт бессмысленный и беспощадный, воистину русский. Никогда не бывший замеченный в русофильстве Ходоровский в «Танце реальности» показывает самое себя в этаком избыточно-извращенном антураже русскости, отождествляя себя по сущности с теми, канувшему в реку истории, революционерами, поклоняясь не Сталину, не Ленину, не Троцкому, но самой идее революционных перемен, призывая сквозь призму личностного восприятия и рассказа собственной странной истории жизни современников что в Чили, что за ее пределами последовать за ним, предаться безумству и шизофрении революции — культурной ли, политической ли, экономической ли? Решать это суждено лишь зрителям, ибо Ходо предельно условен и отстранен в прямых оценках, плетя изысканные и не очень кружева метафор и мозговзрывающих образов, показывая гротесковый портрет утраченного после Первой Мировой Войны поколения и поднимая на новый уровень привычный конфликт отцов и детей, симпатизируя детям, но не отцам в их страдальческом безумии, в их бессилии и слабости в вихре историческом. Но для Ходо революция, даже несмотря на все последующие за ней, как результат, страдания, смерти, кровь, как и сама жизнь подобна карнавалу, уродливому маскараду. И если ты не носишь маску, ты априори обречен. Диктатура, рано или поздно, уйдет в небытие времен, а жизнь будет продолжаться. Однако Алехандро уже будет совершенно иным, разбрасывая пасьянс карт Таро на загадочное гадание не для себя, но для всего человечества. La danza de la realidad превращается в dance macabre, приближающий неизбежную кончину всего человечества.

Вернувшийся после 20-летнего отсутствия Алехандро Ходоровски вновь рефлексирует, запуская уже знакомый сюрреалистичный аттракцион фантасмагорического гротеска, соорудив конгениальный эквивалент «Святой крови».

Задействовав в игривой витиеватой шоу-программе экзотических персонажей: эксцентричных карликов и калек, анархистов, клоунов, религиозных фанатиков, нацистов, коммунистов, Алехандро реверсируется к истокам прошлого, демонстрируя дифференцированный, психологически (местами и психотерапевтически) содержательный магический реализм в форме ностальгической притчи, в которой сам маэстро возникает в роли демиурга. Алехандро, кажется, способен уделать любого современного гуру психоанализа, погружаясь в безграничный космос сферы подсознания, мастерски дирижируя «эмпирическим скальпелем» над тончайшими деталями душевного механизма.

При помощи Херемиаса Эрсковица Ходоровски депортируется в свой детский хрупкий мир, формирование которого желает разрушить сталинист и тиран отец (авторитетный участник коммуно-трансвеститских бардельных собраний) своей навязчивой идеей об обязательной выработки у мальчика мужской «гиперхрабрости» непременно тернистыми путями, пытаясь уничтожить иллюзии, фантазии, наивность и доброту ребенка, которым все-таки не позволяет испариться грудастая мамаша (почти святая, обладающая волшебной способностью излечивать чуму мочеиспусканием), протягивая обнадеживающую сердечную арию магнетически утробным голосом, и нестандартными методами (вроде совместного обмазывания гуталином) ликвидирующая его фобии.

«Танец реальности» — фантомная куэка метафизических преобразований; неотличимый от действительности мираж минувшей реальности, содержащий комбинации символов (без хитроумных сплетений в сложные аллегории), философский концепт, психотерапевтический эффект и экстравагантную поэтику образов. Феерический бал, рожденный причудливой игрой воображения, на котором гармонично выплясывают добро со злом, мудрость с глупостью, мракобесие с реформаторством, отчаяние с надеждой, смерть с жизнью. И этот амбивалентный танец бытия будет длиться вечно!

«Oт фильма я жду того, чего американцы ждут от наркотиков», — говорит Алехандро Ходоровски и представляет aвтобиографическую картину «Танец реальности».

20 лет Ходоровски не появлялся на широких экранах и не взбудораживал общество своим уникальным талантом к психоделическому кино. «Танец реальности» снят в лучших традициях эпатажа с тонкой гранью между милыми фантазиями и раздражающей фантасмагорией.

Kaртина рассказывает о детстве режиссера в маленьком чилийском городке Токопилья в начале 30-ых годов прошлого века. Страна охвачена репрессивным режимом диктатора Ибаньеса, но маленький Алехандро рисует свои красочные, необычные мечты, в которых летает во сне и наяву, словно не замечая устрашающих очертаний окружающего его мира.

«Танец реальности» был представлен на многих известных кинофестивалях, включая Мюнхенский, Иерусалимский и Каннский, но остался без наград. Становление Ходоровского как личности, отображенное в картине, сумбурное, непонятное, порой отталкивающее зрелище, оказывается тяжелым испытанием для публики. Странное детство режиссера в картине превращается в сатирическую сказку, клоунаду, театр абсурда и заставляет взглянуть на мир глазами ребенка. Сознание взрослого зрителя переживает состояние коллапса длиною в два часа, когда на экране неустанно меняются комичные сюжеты, напоминающие то пробуждение от ночного кошмара, то психологическую ломку, то эйфорию безудержного веселья.

Ходоровски на 85-ом году жизни решил вытащить всех скелетов из своего шкафа, излечится от детских травм и исповедоваться зрителю. Безусловно, как и любая исповедь, «Танец реальности» шокирует. Картина шокирует вдвойне, потому что исповедоваться решил сам Алехандро Ходоровски, истинный мастер сюрреализма, непосредственности, кинематографической гиперболы, садизма. Если Вы позволите чилийскому провокатору немного поиздеваться над Вами, получите огромную порцию вдохновения и развития воображения.

10 из 10

Ну что ж, я рада, что среди фильмов Ходоровски наконец-то нашла один, пришедшийся мне по душе. 40 лет прошло со времен, когда он снял Святую гору, 45 с момента, когда он снял Фандо и Лис. Знаю, есть поклонники и раннего творчества, но я к ним не отношусь. И уж не знаю даже, зачем я села смотреть его новый фильм, подкупили хорошие отзывы критиков, но я все равно готовилась к двум непростым часам просмотра, как это было у меня ранее с творчеством режиссера. И о чудо, в возрасте 83 лет Ходоровски выпускает удобоваримую картину, где по прежнему есть фантазия, сюрреализм, образность, но нету всего того, что не нравилось в ранних работах, казалось лишним, претенциозным. Вместо всего этого лишнего, появилась структура, глубина и ясность мысли. Ходо наконец снял кино, которое может проглотить не только отъявленный эстет киноискусства (который как мыши в анекдоте, будет плакать, колоться, но продолжать жрать кактус), но и человек попроще, просто неравнодушный к кино со смыслом. Этот фильм, разумеется, не подойдет для просмотра любителям легкой киношки под попкорн, но мысли автора сформулированы прозрачно и четко, аллегории точны и изящно просты.

Режиссер не скрывает, что фильм биографичный, и имена персонажей, и название деревни, где происходят действия фильма, настоящие. Это фильм-ретроспектива жизни, структурирование воспоминаний детства, осмысление отношений с семьей. Матерью — светлой, сильной и великодушной женщиной, которая учит мальчика любить и слушать свое сердце. Отцом — тираном, прошедшим сквозь долгие и болезненные мытарства, чтобы все же прозреть, переосмыслить себя, свое отношение к людям и попросить у семьи прощения.

Не дающую покоя многим зрителям сцену с исцелением отца, я воспринимаю скорее как шалость, маленький авторский росчерк в память о былых временах. Весь фильм указывает на то, что нужды эпатировать у режиссёра уже нет, задачи фильма совсем другие, а это лишь шутка, просто очень захотелось, хоть один последний разок.

Судя по финальным кадрам это еще и фильм-прощание. Маленький Ходо с семьей отправляется в мир взросления, а пожилой, несмотря не бремя лет и жизненного опыта, по-прежнему оставшийся в душе ребенком, отправляется в свое последнее путешествие, постепенно исчезая из нашего поля зрения за широкой спиной смерти.

Это однозначно запоминающийся артхаусный фильм, который стоит посмотреть всем неравнодушным к жанру. Прекрасный пример того, что человек в 83 года может творить, а не только страдать маразмом.

9 из 10

Должен начать с признания в своем невежестве — до недавнего просмотра этого фильма полагал, что Ходоровски уже давно покинул наш мир: помня, что и на момент создания «Похитителя радуги» почти четверть века назад было ему уже за шестьдесят. Кстати, и упомянутый фильм тоже не располагал к дальнейшему интересу к его персоне; казалось Ходо, этот гений постановки сюра и возмутитель спокойствия благочинных зрителей, совершенно выдохся. Так что «Танец реальности», снятый 85-и летним режиссером, оказался неожиданным сюрпризом, и сюрпризом двойным: Ходо не только жив, но и воскрес как Мастер.

Да, Ходоровски станцевал свой прощальный танец, и станцевал так, что голова у зрителя кружится. По значению эта работа сродни «Завещанию Орфея» Кокто, только, конечно, выполнена она в собственной неподражаемой манере режиссера.

Нет, краски Ходоровски не только не угасли, но загорелись волшебным светом и вылились на экран ярким коллажем из накопившихся внутри режиссера лиц, лет, теней, прожитых лишений и радостей. Рука мастера: присутствующее в фильме откровенное мифотворчество поражает своей реалистичностью. И встречающиеся в работе анахронизмы (не соответствующее эпохе оружие или граффити на стене) нисколько не портят общее полотно, ибо скорее читаются как режиссерский прием, подчеркивающий статус вневременного уже наблюдателя.

Не знаю, пожалуй, еще такого режиссера, кому бы удалось столь ненавязчиво выразительно сплести единую и совершенную ткань киноповествования из красоты и уродства, нежности и жестокости, юмора и откровенной трагедии. Ну, у Кустурицы в «Андеграунде» есть подобные попытки, однако куда его балагану до Ходо… Разве что Гиллиам в лучшем, на мой взгляд, своём фильме «Страна приливов» сумел законченно объединить эти трудно сочетающиеся предметы бытия. Впрочем, не нужно сравнивать Ходоровски с кем бы то ни было — он достаточно самостоятелен.

Когда рождается шедевр, сроки не имеют значения. Да, Ходо понадобилось полвека жизни и двадцатилетний перерыв в кинотворчестве, чтобы достаточно отойти от символизма, метафоричности и насыщенного сюрреализмом видеоряда для приближения к тонкому анализу собственного внутреннего мира. А без осознания своего собственного наполнения, исследование чужого даст в первую очередь только картинки. Теперь режиссер последовательно препарирует собственную душу — от видения поверхности объектов бытия через камеру обскура в начале пути до нахождения единого образа существующего как такового в его конце. Да, реальность это танец, который кружится вокруг нас и в котором для каждого из нас есть своя партия. И как бы сюрреалистично не выглядели движения этого танца — это лишь формы реальности.

Спасибо за танец, Ходо! Как не жестки были местами подмостки, пока я танцевал твоё повествование, движения его навсегда останутся в душе.

9 из 10

Говорить об этом фильме все равно, что сдувать пылинки с глубинной сути прозвания предложенной режиссером.

Это произведение искусства выходит за границы кинематографа. По существу, это философский трактат устами Ходоровски. Танец теизма и атеизма, противоборство мыслимого и воображаемого, встреча жизни и смерти.

Философско-эстетический символизм наполняет фильм индивидуализмом и мистицизмом. Изощренное чувство и видение автора проникает в тайны бытия и сознания, стремится узреть сквозь видимый танец реальности сверхвременную идеальную сущность мира.

Фильм — жизнетворство, трансцендентность, сакральное действо.

Сюжет состоит в видение и чувствовании жизни со своей чумой, наряженными собаками, скрюченными пальцами рук, невидимостью, темнотой пугающей и темнотой, которой становишься ты, самостью, ничтожностью, приобщению и этот список, на самом деле, бесконечен, потому как и жизнь бесконечно многогранна.

Если считать эту картину автопортретом автора, то с уверенностью можно заявить, что это один из лучших портретов в мире.

10 из 10

Он вернулся спустя почти четверть века. Алехандро Ходоровски — один из самых одиозных и самобытных режиссеров 20 века, наследник традиций Луиса Бюнюэля, задолго предвосхитивший сюрреализм Дэвида Линча. Алехандро никогда не стеснял себя в плане выразительных средств — каждая из его лент это торжество расширенного сознания, многогранных аллюзий и поражающих воображение, а подчас и шокирующих образов. Стилистика работ Ходоровски активно сочетается и с его методами — чего только стоят истории о собственноручно задушенных режиссером кроликах и изнасилованных на съемочных площадках (правда, по сценарию) исполнительниц главной роли. И если первую историю еще можно принять за легенду, то в правдивости второй сомнений почти нет.

Впрочем, за эпатажем и причудливыми образами в фильмах Ходоровски всегда скрывается смысл, иногда менее, иногда более явный, но всегда оставляющий пространство для различных интерпретаций. Снимать не фильмы, а скорее философские притчи, порой иронического, порой жестокого содержания — вот фирменный стиль режиссера, который он использовал и в своей новой работе «Танец реальности», вышедшей после 23-летнего кинематографического простоя.

Что можно ожидать от фильма 85-летнего человека, неважно, приверженец он сюрреализма, или и нет? Конечно, фильма о детстве. Но на этом все предсказуемое и заканчивается. Ходоровски бережно и с потрясающим вниманием к деталям воссоздает антураж маленького Чилийского городка, в котором прошли его детские годы, время, когда закладываются основы будущего характера. И делает это в свойственной себе манере, показывая становление личности главного героя (то есть себя) через призму восприятия 10 летнего ребенка, что объясняет интуитивную ясность большинства сцен и образов. Но в отличие от героев ранних работ Ходоровски, герои «Танца Реальности» могут быть близки обычному зрителю, даром что персонажи здесь такие же разнообразные, как и сюжет. В этом Ходо остался верен себе — каждое повседневное дело, черта характера героя, или препятствие на его пути воплощено на экране настолько ярко и необычно, что картинка временами практически начинает сочиться. Это поражает, но в большей степени это завораживает.

Мир «Танца Реальности» — это такой своеобразный феллиневский Амаркорд. Самобытная, фантасмагорическая вселенная, границы которой — человеческое воображение, а герои — будто персонажи сказок, внезапно сменившие привычные бумажные листы на дома и города. Красной линией через весь сюжет идет тема духовной силы человека перед лицом огромного мира, познания себя, отделение реальных ценностей, способствующих развитию личности от иллюзорных, навязанных социумом. При этом, «Танец реальности» — кино очень смешное, а местами даже наивное и забавное, снятое и без намека на назидательность. У каждого свой путь к счастью, свое видение реальности. У Ходоровски же она танцует — а такое стоит увидеть хотя бы раз.

Стоит смотреть, если:

- вы любите кино с воображением (кино необычное, сюрреалистическое, странное, непонятное и т. д.)

- вы знаете, на что идете

- вы знакомы (или хотите познакомиться) с творчеством Ходоровского, и его кинематографические танцы вам по душе

- вас нравится «Амаркорд» Феллини

После более чем 20-летного перерыва Ходоровски вернулся в кинематограф с автобиографической картиной о своем детстве. В центре сюжета — юный Алехандро, чей мир балансирует на грани реальности и детских фантазий. Ходоровски до самых краев наполняет это мир эпатажностью и сюрреализмом.

Отец Алехандро, Хаим — сталинист с тираническими принципами воспитания, чью роль, между прочим, исполнил сын режиссера. Изо дня в день Хаим учит излишне сентиментального и женственного сына с золотыми кудрями быть настоящим мужиком, не бояться боли, побеждать свои страхи и не верить в бога. По вечерам Хаим встречается с коммунистами-трансвеститами в борделе и планирует убийство правящего диктатора Ибаньеса. Мир набожной матери Алехандро устроен иначе — здесь душа деда может переместиться в тело сына, камень может подняться в воздух, а моча стать целебным лекарством от смертельных болезней. Изъясняется она исключительно оперными ариями и в критические ситуации очень любит оголять свои интимные места, что, надо сказать, всегда приводит к положительным результатам.

На втором плане Ходоровски создает настоящий карнавал из униженных и оскорблённых всех сортов и расцветок — калеки, уличные бродяги, религиозные фанатики, злобные циркачи и омерзительные клоуны, фашисты и проститутки, чумные беженцы и собаки в костюмах кенгуру — все они наполняют мир, в котором растет юный Алехандро. Вот он, настоящий танец реальности, в котором по парам танцуют боль и удовольствие, счастье и горе, жизнь и смерть, страдания и наслаждение, а в центре всего солирует, конечно же, сам Ходоровски в своих начищенных до блеску красных кожаных ботинках.

Играя в психоанализ, Ходоровски вскрывает одну за другой свои детские травмы и вытаскивает всех монстров из под кровати и без стеснения демонстрирует их зрителю. «Танец реальности» — это история ребенка, с присущем ей приукрашиванием и непосредственностью, рассказанная устами 85-летнего старика. И, несмотря на всю абсурдность происходящего, поверить в то, что все на самом деле так и было, легче, чем в то, что Ходоровски все это придумал.

Это, безусловно, кино необычное. Не думаю, что каждому по душе придется такой своеобразный танец. Но посмотреть на реальность Ходоровского, столь красочную и магическую, как минимум полезно для вдохновения и развития воображения. Ведь его реальность действительно танцует, пока наша зачастую лишь уныло топчется в сторонке.

Мальчик с золотой шевелюрой бога Аполлона бегает по берегу моря. Мертвая рыба — старый христианский символ — сыплется ему под ноги, и тут он впервые понимает значение смерти, ещё только познав жизнь. Неотвратимость соединения противоположностей обволакивает его. Семья Ходоровски переживает всевозможные превратности судьбы, сражаясь с реальными и фантасмагоричными опасностями типично маркесовской латиноамериканской страны.

В лучших традициях зеркальной композиции режиссер к концу жизни всё дальше уходит в её начало. В отличие от «кротовой» трилогии общий настрой становится более оптимистичным, восприятие культурных отсылок — более цельным. Фильм подобен еде для ребенка — всё перемешано и разжевано так, что невозможно подступиться с анализом, нужно спокойно и не торопясь впитывать разноцветную кашицу.

Взаимоотношения отца и сына приобретают больше понимания, чем в «Святой крови» — очевидно биографическая черта автора, питающего индивидуализмом своё детище. Фильм такой же, как и человек, который его создал, — с кучей воспоминаний и мыслей в голове, с истоками мышления и примерами для подражания, начиная матерью, чья нежность и понимание выражается в оперных руладах, заканчивая отцом, преодолевающим свою жестокость своей же немощью.

Отсылки к жизни Христа, толпа калек и карлики, карлики повсюду — Ходоровски не изменяет своим излюбленным приемам, придавая фильму новый посыл, новую палитру, раскрашивая длинную и узкую чилийскую ленту белопесочного побережья и тенями от зачумленных с Анд, и золотистыми кудрями — посланием возлюбленному мужу.

Крутоверть (коловрат) множества реминисценций, похоже, запутывает самих героев. Тем не менее, история заканчивается более чем правильно: мальчик, потерявший божественную шевелюру, растворяется в бликах взрослого мира — чтобы начать сначала.

1930-е годы. Маленький чилийский городок Токопилья, как и вся жаркая латиноамериканская страна, охвачен тифом диктатуры Ибаньеса, на которого молятся, которому поклоняются и льют приторные славословия. Которого боятся, как черта из табакерки или дьявола из пустыни, пришедшего высосать и забрать душу, съесть сердце или изнасиловать труп. Однако для маленького мальчика Алехандро окружающий его мир имеет иные, не менее устрашающие, пожалуй, очертания. Сталин и Ленин возвышаются над головой ребенка босховскими портретами, буквально подавляя волю. Ярый отец-коммунист вдалбливает в прямом смысле этого слова в голову своего дитяти «Капитал», и поваренную книгу анархиста, мечтая прикончить великого Ибаньеса, а мама порхает по жизни легко, весело, не замечая вокруг себя ничего. Ей так удобно в своем уютном эскапизме, в своей скорлупке. А между тем Алехандро растет, отплясывая сумасшедший танец реальности, в которой ему нет места.

После чем двадцатилетнего режиссерского перерыва выдающийся чилийский киномультиинструменталист и философ Алехандро Ходоровский вернулся к режиссуре в своей последней по счету полнометражной картине «Танец реальности» 2013 года, которая с чрезвычайным успехом, хотя и оставшись без зримых наград, была представлена на Мюнхенском, Каннском, Иерусалимском и прочих кинофестивалей. Ничуть не растеряв своего специфического мастерства и взгляда на жизнь и кино, не закоснев в консерватизме и не заплесневев в постмодернизме, Мастер Ходо в «Танце реальности» решил приоткрыть двери, возможно, чересчур широко для неподготовленной публики, собственной души и разума, рассказав о своем детстве и становлении его как личности, а уж потом как художника и философа.

«Танец реальности» по сути своей является квинтэссенцией, долгожданным magnum opus всего творческого пути и изысканий Алехандро Ходоровского, представляя на выходе сюрреалистическую и сатирическую сказку о странном детстве и пространном взрослении, которая тем не менее идеально вписывается в изобретенный Ходо контекст психомагии, в основе которого лежит и фрейдизм, аксиоматично утверджающий, что все в жизни человека идет из детства, которое формирует его как личность со своими индивидуальными чертами и комплексами/страхами. Нарочито полный избыточности и фриковатости мир токопильского микрокосма зритель видит и тактильно ощущает глазами ребенка, который еще не знает, что есть Зло, а что Добро, для которого родители являются идолами и примерами для подражания. Это мир, в котором отчетливо проступают черты приснопамятного Тара из «Фандо и Лиз», только вот Алехандро совсем еще не Фандо. Он слишком наивен и мечтателен, для него реальность подернута дымкой всего потустороннего, а явь настолько страшна, что она иногда кажется постоянным и навязчивым кошмарным сном, от которого пробуждение возможно только при условии тотальной психологической ломки. Кажется, что вот-вот, совсем чуть-чуть и фильм «Танец реальности» провалится в кровавый инфернальный макабр «Святой крови», второго фильма Ходо, где обитает сломленный и искалеченный ребенок, выросший в монстра. Но нет… Мрачность, тень зловещих игр и ультранасилия отступает без капитуляции. Алехандро Ходоровский на 85-ом году своей жизни и творчества излечился от раздиравших его изнутри демонов, и «Танец реальности», лишенный облика этой самой реальности, превращается в очищающий душ, в ирредентистический катарсис и избавление от Тьмы во имя Света, которым никогда не был болен Ходо. Алехандро выживает вопреки, преобразуя реальность по своему образу и подобию, словно демиург.

Однако при всей своей броской, провокационной автобиографичности и упоения садизмом сюрреализма, подменяющем реализм чистой неискушенной образностью, требующей дешифровки строго по завещанному канону, «Танец реальности» относится к актуальным антитоталитарным и антифашистским высказываниям, приближая фильм в резкое авторское обличение не давнего прошлого, но концентрированного настоящего и как предостережение для поколений будущего. Рисуя портрет общества, подвергнувшегося тлену тоталитарного правления и внутрисемейного гниения по Марксу-Энгельсу-Джугашвили, Ходоровский прибегает к очевидным крайностям, дабы усилить ужасающий эффект соприкосновения с той системой, для которой человек был ничто, пеплом и прахом, овцой на заклание, объектом кровавого навета, шестеренкой, лишенной абрисов индивидуальности, а потому обреченной или на бесславную смерть, или на роковой бунт. Бунт бессмысленный и беспощадный, воистину русский. Никогда не бывший замеченный в русофильстве Ходоровский в «Танце реальности» показывает самое себя в этаком избыточно-извращенном антураже русскости, отоджествляя себя с теми, канувшему в реку истории, революционерами, поклоняясь не Сталину, не Ленину, не Троцкому, но самой идее революционных перемен, призывая сквозь призму личностного восприятия и рассказа собственной странной истории жизни современников что в Чили, что за ее пределами последовать за ним, предаться безумству и шизофрении революции — культурной ли, политической ли, экономической ли? Решать это суждено лишь зрителям, ибо Ходо предельно условен и отстранен в прямых оценках, плетя изысканные и не очень кружева метафор и мозговзрывающих образов, показывая гротесковый портрет утраченного после Первой Мировой Войны поколения и поднимая на новый уровень привычный конфликт отцов и детей, симпатизируя детям, но не отцам в их страдальческом безумии, в их бессилии и слабости в вихре историческом. Но для Ходо революция, даже несмотря на все последующие за ней, как результат, страдания, смерти, кровь, как и сама жизнь подобна карнавалу, уродливому маскараду. И если ты не носишь маску, ты априори обречен. Диктатура, рано или поздно, уйдет в небытие времен, а жизнь будет продолжаться. Однако Алехандро уже будет совершенно иным, разбрасывая пасьянс карт Таро на загадочное гадание не для себя, но для всего человечества.

10 из 10

В своём новом фильме Ходоровский впадает в детство. Ничего другого не остается, когда тебе уже восемьдесят пять. Только память о потрясениях невинного ребёнка, погружённого в нервную атмосферу экспрессивной семейной жизни и бурь социального напряжения городской общины, представляющихся мальчику жутковатыми рисунками мира, где безумная реальность дописывается ребячьим воображением, отражающим фантастический испуг, приводящий в растерянность от фанатичной суеты помешанного на Сталине отца, пытающейся его урезонить матери, городских дурачков и гнусных соседей, слова которых он всё тщится расшифровать.

Как и бывает в детских рисунках, это кино отличается гипертрофией эмоций и красок, отражающей смятение чувств и сбивчивое восприятие действительности, льющееся фантасмагорией чудесной детской чуши, образно передающей калейдоскоп порочной глупости, составляющей хронику тихого помешательства, в ужасе расширяющего глаза юного актера, которого режиссёр протащил на привязи за скачущей в его воспоминаниях лошадью — судьбой.

Воспоминания о детских воспоминаниях для самого мастера являются всё прежним проявлением критического реализма, на котором зиждется его философский подход к событиям личной жизни и человечества, отравленного большими и малыми дозами страданий, ненависти, обманутой веры, заблуждений и смертельной любви, картины которых намалёваны здесь ядовитым фломастером, управляемым бессознательным движением детских рук, чей хозяин не ищет смысл в непостижимом его уму танце времени и событий.