Жабья тропа (2012)

Недаром заголовком моей рецензии вынесено одно из главных произведений Ричарда Баха. Там главный герой устроенный по жизни, влюблённый в небо, парящий крылом параплана и описывающий это так здорово. Не влюбиться в небо после этого невозможно. Затем автор занимается самокопанием, сейчас не об этом... Возможно позже.

В 'Жабьей тропе' есть девушка Сара; хороша собой, образована, воспитана, устроена на далёкое будущее, путёвка в жизнь выдана. Но она Тут.

Тут - это любой город в нигде. Место, которое съедает тебя не разжёвывая. Вот и Сара живёт в таком городе и её бойфрендом становится местный джанк, которой её знакомит со всеми прелестями психотропных... и делится байкой о 'Жабьей тропе', которая тут совсем рядом. Эта тропа и есть те самые семь ворот...

Городская легенда в какой-то момент перестаёт быть байкой и страшно уже только от этого.

И к слову о технической части; всё снято с 'плеча', ни одного профессионального актёра. Сара Энн Джонс, незадолго до премьеры, умерла от передозировки, всё честно.

P.S. Так вот, Бах. Влюбиться в небо. Влюбляйтесь.

Нет смысла вводить читающего данный отзыв в суть картины… Ваш покорный слуга который год ломает голову над трактовкой увиденного. Сразу; это кино — не то, чем кажется сначала.

«Жабья тропа» — тропинка в лесу по местной легенде ведущая прямиком в преисподнюю. Группа местных торчков, приключений на *опу ради пытается проверить сие. Все, кроме одной девочки.

Первые полчаса бессозержательны и скорее напоминают МТВишных Jackass, так что реакцию рядового зрителя я понимаю прекрасно.

«Жабья тропа» — это картина, ради которой стоит взять неделю отпуска/отгула/больничного, чтоб просто осознать сие и, возможно (а в моём случае именно так и было) поговорить с самим собой вслух.

Печальна история героини, ступившей на ту самую тропу… Красивая девочка, которая ушла (ушла ли? и кто вообще ушел); Сара Энн Джонс и есть та самая Сара, обе ушли, Станиславский бы поверил.

Для Сары Энн Джонс роль оказалась пророческой. Её экранная реинкарнация линчевской Лоры Палмер цепляет; робкая и смелая она будто не из мира сего.

Эта история безумно грустная и она далеко не для всех. А, и никакие это не «ужасы».

P.S. Сара Энн Джонс прошла своей тропой… очень жаль.

Эта тропа, затерянная среди густой зеленой пелены леса, лишь кажется, что ведет в никуда. Тропа, у которой нет начала и конца, ведущая к самым амбразурам Ада и к каждому из его Врат. Тропа, вступив на которую, уже не вернешься, а бесследно пропадешь, растворившись в мутном зеленом тумане, не сумев найти ни хижины в лесу, ни пристанища для души. Заблудишься и не сможешь найти выход, ибо его и нет вовсе. Это лабиринт, созданный инфернальными силами, извращенная петля Мебиуса, фантомная тропа к смерти.

По этой тропе однажды решила пройти молодая девушка Сара. И ее не стало. На ее поиски отправилась группа молодых людей, ведомая лишь любопытством и отсутствием чувства самосохранения. По следам жуткой легенды, преисполненные риска и наркотической удали и одури, они вступили на Жабью Тропу, не предполагая даже, что этот трип завершится очень трагично для всех его участников.

Третья по счету полнометражная работа американского документалиста и киномультиинструменталиста Джейсона Бенкера, один из главных триумфаторов фестиваля ужасов Fantasia, фильм «Жабья тропа» 2012 года, при всей своей принадлежности к фильмам ужасов (некоторые критики даже успели окрестить фильм Бенкера революционной «Ведьмой из Блэр«, хотя по сути своей это отчасти нью-эйдж-мокьюментари, но в полной мере это истинную сущность ленты не отражает даже на полпроцента) таковым едва ли является, окончательно деконструируя и выводя на новый уровень настоящего искусства каноны и основы хоррора.

Разыгранный в классическом антураже большинства молодежных хорроров и слэшеров, из которых в фильм Бенкера перекочевала и хижина в лесу, и галерея разношерстной молодой публики с пунктиком в хипстерство и беззаботный кислотный джаз, и пистолет, который обязательно выстрелит, и мрачная городская легенда, и труп, и лавкрафтианская тропа, фильм Джейсона Бенкера представляет из себя альтернативный и остросоциальный взгляд на проблемы современной молодежи, взгляд, подернутый дымком наркотических галлюцинаций и эфемерности, довлеющей над всей специфически-пряной художественной палитрой фильма. Не удивительно, что в фильме порой ощущается сильное влияние и кумира режиссера Дэвида Линча, ведь «Жабья тропа», полная намеренной условности, надреалистичности, логики кошмарного сна и полета фантазии, густо смешанной с отдающей бытовушностью деталей реальностью, отчасти перекликается и с самым загадочным фильмом Линча — «Внутренняя империя». Бенкер, однако, не стремится изощренно запутать зрителя; семантически картина прозрачна и понятна, сюрреализма в ней ровно столько, чтобы хватило насытиться, но не подавиться.

Герои фильма Бенкера, разыскивая полуреальную Сару, со смаком выкурив не одну тонну марихуаны и закусив героиново-кокаиновой кокосовой стружкой, бродят по сути по своим душам, тщетно пытаются разобраться в самих себе, но это едва ли возможно, ибо уже их бытие обречено на предсказуемый финал умирания. Моментами в фильме угадываются и мотивы кинговского «Тела», но, если повесть та рассказывала об утраченном навсегда в один жаркий день детстве, то «Жабья тропа» — это притча о необретенном взрослении, об эскапизме и уходе от реальности, когда сладостный мир наркотических видений оказывается намного дороже горькой земной реальности. И Ад, он ведь на Земле, он уже на Земле. Героям «Жабьей тропы» был предоставлен выбор: опомниться и уйти, или последовать вслед за Сарой в никуда. Они избрали второй, самый легкий и тривиальный, вариант решения собственных проблем, комплексов, несублимированных желаний. И Ад распахнул пред ними свои Врата. Добро пожаловать и совсем не до свидания!

Перед вами пример эксперимента «Что будет, если человек с фантазией и без гроша в кармане, возьмется за съемку кино, которое в последствии, будут изучать в школах искусства»

Фильм — абсолютный оргазм заскучавшего синефила. Здесь из банальнейшего видеоряда собирается интеллектуальная мозаика с отсылками ко всему задтротскому в кинематографе, тут и Линч, и Мирик с Санчесем, Кауэтт, «впусти меня» м. д. Лента просто кишит «пасхальными яйцами», если хотите.

Естественно, все на этом не кончается, как и любое авторское кино, оно более чем личное, загляните в биографию режиссера и вы поймете, что здесь синхронизация протагониста с Бенкером тянет под 100%.

Каждый кадр ведет с вами двойную игру, что называется «читай между строк». На первый взгляд может показаться, что это сюжет про наркоманов в неадекватном и грязном виденье оператора, но если «идти дальше по тропе», то вы заметите, как история играет с вами в «ассоциации» Она вынимает из вас нужные эмоции и создает неповторимую атмосферу, в которой, в прямом и переносном смысле, утопаешь как в болоте.

Естественно, фильм с пометкой «не для всех». Вы зря потратите свое время, если уверены, что искусство это развлекалово, как минимум, здесь нужно подготовиться к просмотру неопытному зрителю. Всем же остальным — моя зависть, потому что вам предстоит впервые лицезреть сие фестивальное чудо.

P.S. Актриса сыгравшая саму себя, Сара Энн Джонс, незадолго после окончательного монтажа, умирает от передозировки наркотиками. Ну, чем вам не новая мистическая легенда?!

«Однажды я встретила парня. Он рассказал мне об одном месте, где находятся семь врат, которые ведут в Ад. Это было самое прекрасное, что я когда-либо слышала».

Любая ситуация рано или поздно разрешается, заканчивается и переходит в нечто другое.

Дьявол особенной любовью любит искушать юные души.

В некотором небольшом городе есть тусовка молодых людей. Они любят экспериментировать с наркотиками, проводить время среди дикой и не очень природы и веселиться. Джеймс — один из них, вероятно, уже перешедший в тот возраст, когда подобные вещи следует отпустить и вывести на первый план будущее, менее веселое, но неизбежное. Сара — девушка, выделяющаяся среди этих людей. Она никогда не пробовала наркотики и занимается своим образованием.

Когда заканчивается один процесс, наступает другой, ему противоположный. Джеймс посещает психолога, пусть и вынужденно и начинает задумываться о своей жизни. Сара пробует на вкус эту романтику, граничащую с саморазрушением, и делает выбор в пользу новых, ярких впечатлений. Она верит, что пережила некий религиозный опыт, и теперь намерена идти до конца.

-«Я надеялась дойти до конца».

-«Какого конца, Сара? Мы в лесу, здесь нет конца».

Она не знает, где этот конец, и что он принесет. Это опьяняет ее. Она хочет поделиться своим откровением. Она ведет его к Жабьей Тропе. Джеймс говорит с ней о прекрасном, которое впереди. Но Сара грезит лесной тропой, которая ведет в Ад. Она верит, что прекрасное ждет ее там. Она верит, что там она найдет что-то «реальное». Джеймс хочет зацепиться за нее, как за возможность начать все сначала. Он не воспринимает всерьез ее переживания, и его нельзя в этом винить. В конечном итоге, для каждого откровение — свое. И природа ее духовных поисков может быть тривиальной игрой подсознания.

Вот так они вдвоем крутят педали, почти вместе, но очень сильно каждый для себя.

«После первых врат кто-то смотрит на тебя». Они уже прошли эти врата, они уже смотрят друг на друга.

«После вторых ты начинаешь слышать что-то». Джеймс слышит зов здравого смысла, влюбленности, и стремления найти покой. Сара слышит зов чего-то глубинного в своей душе.

«После третьих ты что-то видишь». Что они видят? Бесконечность впереди, от которой становится страшно и одиноко. Эта бесконечность возникает перед каждым идущим, и каждый видит ее по-своему. Это то, откровение, природу которого оспорить невозможно. Это самое «реальное» откровение, самое ценное. И от него они бегут, крутят педали, приближаясь к точке невозврата.

«После четвертых ты теряешь сознание». Прекрасная аллегория смерти и того, что ждет каждого из нас после нее.

«Никто не доходил до пятых. Там время искажается. Ты теряешь контроль над тем, что происходит с тобой». Откровение для каждого свое.

«Семь врат ведут в Ад. Когда проходишь сквозь первые, на тебя накатывается ощущение, что ты тут нежеланный гость. Нечто хочет тебя порвать на куски. Ты не можешь их видеть, только чувствуешь, как они тянутся за тобой. И нет надежды выбраться. Когда проходишь сквозь вторые врата, начинаешь что-то слышать. Как будто ветер — не ветер, а листья — больше не листья. Земля начинает издавать какие-то звуки. Это голоса твоих родителей говорят, как они разочарованы в тебе. Должно быть, больно слышать такое. Поэтому нет причин бежать. Когда проходишь сквозь третьи врата в Ад, начинаешь что-то видеть. Голоса обретают лица, становятся тенями. Они кружат около тебя. Закрываешь глаза, но они не пропадают. В этот момент смятения, на секунду, ты можешь увидеть кого-то знакомого. Он советует тебе вернуться. Когда проходишь сквозь четвертые врата в Ад, все вокруг начинает умирать. Листья начинают опадать, облака чернеют. Деревья валятся. Становится очень-очень холодно. Притом, что все вокруг застывает и замораживается, тебе тепло, ты полон сил, чтобы продолжать путь». Но Сара хочет им поделиться.

Джеймс очнется, замерзший и растерянный, побредет дальше. Старым друзьям он уже не нужен, зацепиться за кого-то, чтобы идти дальше вместе, не получилось. Он сидит на чердаке жизни, разносит пыльную рухлядь и испытывает лишь раздражение. Он бродит по лесу и ищет Сару. Он истязает свое тело, чтобы убежать от того откровения, которое открылось ему.

«Каждый, кто собьется с пути, найдет совершенно другой уровень Ада для себя». У каждого своя Жабья Тропа.

Эта тропа, затерянная среди густой зеленой пелены леса, лишь кажется, что ведет в никуда. Тропа, у которой нет начала и конца, ведущая к самым амбразурам Ада и к каждому из его Врат. Тропа, вступив на которую, уже не вернешься, а бесследно пропадешь, растворившись в мутном зеленом тумане, не сумев найти ни хижины в лесу, ни пристанища для души. Заблудишься и не сможешь найти выход, ибо его и нет вовсе. Это лабиринт, созданный инфернальными силами, извращенная петля Мебиуса, фантомная тропа к смерти.

По этой тропе однажды решила пройти молодая девушка Сара. И ее не стало. На ее поиски отправилась группа молодых людей, ведомая лишь любопытством и отсутствием чувства самосохранения. По следам жуткой легенды, преисполненные риска и наркотической удали и одури, они вступили на Жабью Тропу, не предполагая даже, что этот трип завершится очень трагично для всех его участников.

Третья по счету полнометражная работа американского документалиста и киномультиинструменталиста Джейсона Бенкера, один из главных триумфаторов фестиваля ужасов Fantasia, фильм «Жабья тропа» 2012 года, при всей своей принадлежности к фильмам ужасов(некоторые критики даже успели окрестить фильм Бенкера революционной «Ведьмой из Блэр», хотя по сути своей это отчасти нью-эйдж-мокьюментари, но в полной мере это истинную сущность ленты не отражает даже на полпроцента) таковым едва ли является, окончательно деконструируя и выводя на новый уровень настоящего искусства каноны и основы хоррора.

Разыгранный в классическом антураже большинства молодежных хорроров и слэшеров, из которых в фильм Бенкера перекочевала и хижина в лесу, и галерея разношерстной молодой публики с пунктиком в хипстерство и беззаботный кислотный джаз, и пистолет, который обязательно выстрелит, и мрачная городская легенда, и труп, и лавкрафтианская тропа, фильм Джейсона Бенкера представляет из себя альтернативный и остросоциальный взгляд на проблемы современной молодежи, взгляд, подернутый дымком наркотических галлюцинаций и эфемерности, довлеющей над всей специфически-пряной художественной палитрой фильма. Не удивительно, что в фильме порой ощущается сильное влияние и кумира режиссера Дэвида Линча, ведь «Жабья тропа», полная намеренной условности, надреалистичности, логики кошмарного сна и полета фантазии, густо смешанной с отдающей бытовушностью деталей реальностью, отчасти перекликается и с самым загадочным фильмом Линча — «Внутренняя империя». Бенкер, однако, не стремится изощренно запутать зрителя; семантически картина прозрачна и понятна, сюрреализма в ней ровно столько, чтобы хватило насытиться, но не подавиться. Впрочем, это нисколько не отменяет нестандартной и внешаблонной сущности ленты, композиционно нетривиальной, а с точки зрения ужаса — гипнотизирующей, но страшной на уровне подсознания, этакого комплексного фрейдизма и бреда сознания отчаянного кокаиниста.

Герои фильма Бенкера, разыскивая полуреальную Сару, со смаком выкурив не одну тонну марихуаны и закусив героиново-кокаиновой кокосовой стружкой, бродят по сути по своим душам, тщетно пытаются разобраться в самих себе, но это едва ли возможно, ибо уже их бытие обречено на предсказуемый финал умирания. Моментами в фильме угадываются и мотивы кинговского «Тела», но, если повесть та рассказывала об утраченном навсегда в один жаркий день детстве, то «Жабья тропа» — это притча о необретенном взрослении, об эскапизме и уходе от реальности, когда сладостный мир наркотических видений оказывается намного дороже горькой земной реальности. И Ад, он ведь на Земле, он уже на Земле. Героям «Жабьей тропы» был предоставлен выбор: опомниться и уйти, или последовать вслед за Сарой в никуда. Они избрали второй, самый легкий и тривиальный, вариант решения собственных проблем, комплексов, несублимированных желаний. И Ад распахнул пред ними свои Врата. Добро пожаловать и совсем не до свидания!

7 из 10

Если я не смогу найти путь обратно домой, то знай, что я в безопасности в этих катакомбах. — Sadistik

Классическая история, порожденная замедленным ритмом жизни маленького города — группа совершенно не похожих ребят, которые бы никогда не встретились в мегаполисе, а если их пути бы и пересеклись, то они бы даже не заметили друг друга, собирается вместе в то время, как более послушные и менее потерянные дети приобретают зомбирующие знания в школе, и пытаются найти способы почувствовать себя живыми, стараются понять, зачем они ходят по этой земле и как взорвать собственный мир, в городе, где единственными развлечениями являются караоке-бары с песнями вековой давности и выпивка, под разговоры, темы которых не меняются на протяжении столетий. Иногда в эту повесть вклиниваются и более серьезные элементы, вроде поиска трупа мальчика-ровесника, трагически погибшего под поездом, или необходимость найти мишень, в которую можно разрядить случайно найденный пистолет, и ничего удивительного в таких поворотах нет, ведь герои таких историй обычно заканчивают свой короткий жизненный путь или в могиле или в тюрьме или в реабилитационной клинике. Но так же, как любой маленький город знает о трагической судьбе подростков, воспитывающихся в ощущении полной бесперспективности и безысходности, в любом таком месте еще обязательно присутствует городская легенда о заброшенном сооружении или безлюдной территории, которая своей непознанностью притягивает к себе эти молодые страждущие души, желающие скрыться от холодной и жестокой реальности. Была такая история и в родном городе режиссера Джейсона Банкера, который провел начало своей жизни слушая разные версии мифа о семи вратах в Ад, располагающихся в лесу близ одного из городов Пенсильвании, до сих пор являющегося местом паломничества для многих любителей паранормального. Будущий автор фильма «Toad Road» решил, что его первая полнометражная игровая работа должна рассказывать о том, что много значит для него, и о том, о чем он может говорить со знанием дела, поэтому режиссер сложил будни потерянного подростка из маленького городка, с которыми он был хорошо знаком, и старый-добрый миф о семи вратах в Ад, который оказался универсальной метафорой на пустоту жизни по ту сторону от прибежища дьявола.

Банкер поставил перед собой цель сделать фильм настолько личным, насколько это возможно, и ему даже не нужно было заявлять об этом вслух — любой кто умеет читать между строк поймет, что «Toad Road» это скопление не выраженной боли, это те записи, которые вы делали на пустых местах в тетрадках в пятнадцать, которые не то, что никто не мог понять тогда, а даже вы бы не смогли расшифровать, увидев их десять лет спустя, это слова из мрачных песен, которые вы выцарапывали на партах в шестнадцать, и которые имели совершенно разное значение для каждого слушателя, это дни, когда вы могли часами сидеть в пустой комнате, обнимая себя за колени, и не могли сдвинуться с места, даже не зная почему, это годы, во время которых ваша жизнь была полна интересных людей, но в то же время, вы никогда не чувствовали себя еще более одиноко, это моменты, когда вы истекали кровью изнутри и пытались обратить на это внимание, как только умели, но так и не оказались никем замеченными. «Toad Road» это скопление людей, которые устали от лжи и давления этого мира, они больше не могут слушать, какими они должны быть и не быть, что они должны делать и не делать, как они могут думать, а как не могут, и теперь они ищут выходы в другие миры, в места, где они прекрасны, какими бы они были, где они не забывают о том, что уже уничтожило их, но при этом больше не чувствуют, что это их высасывает из них жизнь. В фильме Джейсона Банкера способом сбежать стали наркотики, что привело к еще одной истории о том, как далеко можно зайти в попытке скрыться от жестокой реальности и как, сбежав от одного кошмара, не попасть прямо в пекло другого. Работа режиссера чаще всего позиционируется как хоррор или триллер, но несмотря на то, как много в «Toad Road» элементов этих жанров, прежде всего картина является драмой об ужасе, творящемся у тебя в голове, который является более необъяснимым и несокрушимым, чем любой вымышленный монстр, выходящий на охоту с наступлением тьмы.

В конечном итоге, фильм Банкера это даже не история компании отчаявшихся вдохнуть смысл в свою жизнь подростков, это история одной потерянной души, которую все знали, но никто не познал на самом деле, повесть об одной девочке, которая умирала внутри, но так этого и не показала, будучи беспечнее всех снаружи, рассказ о человеке, который чувствовал огромное количество точек боли внутри себя, но так и не смог разобраться в происхождении ни одной из них, а следовательно и не смог попросить о помощи, и это один из немногих случаев, когда немногословность и отсутствие предыстории идет на пользу независимому фильму, ведь если бы все юные умы понимали, почему в их груди находится огромная дыра, которая разрастается с каждым днем, то ни одной из этих многочисленных трагедий, убийств, самоубийств и передозировок никогда бы не случилось. Можно ли было сказать об этом лучше, чем сделал режиссер? Вполне — в качестве одного из своих кумиров Банкер назвал Дэвида Линча, чьи кошмары воплощают лучшие актеры и запечатлевают лучшие операторы, и имей режиссер картины «Toad Road» подобные почти безграничные возможности, его работа могла бы быть гораздо более захватывающей, но главный вопрос в другом — смогла ли бы она быть более искренней? Банкер набрал своих актеров в социальной сети, и проследил, чтобы они были знакомы не только с друг другом, но и находились недалеко от места, где проводились съемки, и хоть последнее продиктовано совсем не поэтичной причиной, все это слилось с тем, что эти ребята отлично знали о чем говорят, а сам фильм даже породил еще одну призрачную легенду, когда двадцатичетырехлетняя Сара Энн Джонс, та самая девочка, что искала, искала, но так и не нашла, потерявшись в семи вратах Ада, попала в неизвестное и непознанное нами место и в реальной жизни, когда проиграла битву с наркотиками, которые с таким же успехом убили и ее героиню.