Преследуемый (2006)

Любое произведение кинематографического искусства, по моему мнению, должно синтезировать в себе актерскую игру, режиссерскую идею, цветовую гамму (для меня важно) и некое, скажем так, послевкусие, которое после просмотра должно некоторое время «не отпускать». Продукт Анджелины Маккароне (с другими фильмами которой я, к счастью ли — сожалению ли, не знакома) не то что не смотрится гармонично, но скорее вызывает диссонанс.

Во-первых, сразу бросается в глаза сугубо женская режиссура. Да и сценарист, к слову, тоже дама. Мальчик-одуванчик Ян (Костя Ульман) с оленьими грустными глазами, растрепанными волосами и неизменно испуганной улыбкой, конечно, подкупает. Подкупает авансом, ибо далее следует ожидание сюжетных метаморфоз, которых, к сожалению, не происходит. Зато происходит вполне ожидаемое вкрапление женщины трудной судьбы Эльзы (Марен Кройман) с раскрытием перипетий этой судьбы и неумелыми, но такими желанными попытками сделать из своей увядающей жизни — новый, свежий, распускающийся бутон.

Это не «Венера а мехах» нового тысячелетия, это не осколки фильмов Фон Триера, порезавшие сердце режиссера, это совершенно другая вариация. Но на сходную тему.

Все полупрозрачно, будто в тумане, мысли не нарочито выставляются напоказ, но держатся глубоко в душе, что так трогательно стараются показать молчаливые главные герои. Мальчик, показывающий свое желание подчинения взрослой женщине, чтобы после побоев и унижения получить свою дозу тепла и жалости, и взрослая женщина, хватающаяся за этого мальчика как за соломинку, как за портал в другую жизнь, наказывая его в гараже, а после утирая заплаканное лицо и чувствуя свою значимость для него, так необходимую ей во время семейного кризиса с мужем и прочих стандартных житейских неурядиц.

В фильме нет раскрытия первопричин такого поведения Яна, что с одной стороны безоговорочный плюс, а с другой — достаточно банальное объяснение приходит в отсутствии какого-либо фигурирования настоящей матери Яна, роль которой по итогу принимает Эльза. Цветовая гамма «с претензией» тоже может с одной стороны выступать плюсом, а с другой объясняется аспектами физиологии, что также все нивелирует.

По факту — имеем кино с претензией на оригинальность, в достаточно распространенной манере современного немецкого кинематографа (обычного, имею в виду, а не того с сантехниками), построенное на сплошных трюизмах, что в данном конкретном случае играет совершенно не на руку. Плюс, рассчитанное, скорее всего, исключительно на женскую аудиторию. Нелепый открытый финал так и вовсе испортил последнее впечатление.

5 из 10

Зрительские установки «нравится» или «не нравится» с этим фильмом точно соотнести нельзя. Даже после финальных титров сформировать своё личное отношение к этой ленте невозможно. По крайней мере, у меня это так и не получилось, но именно этим фильм и цепляет. Хотя, признаюсь честно, ожидал я худшего. Так, уже в начале фильма я посчитал «Накажи меня» скучной социальной драмой про трудных подростков, потом я принял это за порнографический фильм с малозначащим сюжетом, и отнёс ленту к той категории арт-хаусного кино, создаются которые исключительно ради «человечной» реализации плотских желаний их авторов.

И только во второй половине фильма я увидел здесь поистине увлекательную философско-драматическую притчу — о любви, свободе, выборе, и счастье. Восторг перекрыл все сомнения. Каждую секунду я думал, будто знаю продолжение, что вот-вот фильм скатится на уставные рельсы подобных лент, и каждую секунду мои догадки опровергались, а уж последние минуты фильма меня и вовсе трясло перед экраном, так неожиданно развивался сюжет.

В центре повествования — шестнадцатилетний подросток Ян, играет которого известный любителям немецкого кино Костя Ульман, и пятидесятилетняя работница социальной службы — в её обязанности входит надзор за получившим условный срок мальчиком. Ян с первой секунды фильма ведет себя неадекватно. Всюду преследует свою немолодую фрау. Оказывает ей знаки внимания. И просит реализовать на нём её тайные желания. Фрау держится стойко. Никаких границ не переступает. Всё-таки большой профессионал своего дела.

Однако отвратительные отношения с мужем, отсутствие новые впечатлений, в особенности сексуальных, заставляет её все же пойти на сближение с подростком. Что с ним надо толком делать она не знает. И мальчик ей подсказывает — наказать. Да-да, в фильме есть сцены, где старая женщина извращается над молодым парнем, всё прямо в классике садомазохизма. Правда, показано всё это очень, скажем так, благородно, да вдобавок вся картина снята на черно-белую пленку, к тому же время у каждой подобной сцены чётко ограничено, действие происходит ровно столько, чтобы было понятно по сюжету. По этой причине к порнографии данную ленту отнести нельзя. И тем кто ищет жесткой эротики — смотреть не советую. «Накажи меня» картина не об этом. Тогда о чём же?

Я вот, честно скажу, долго ждал, что вот-вот, и в фильме пойдут воспоминания из жестокой юности Яна. Рассказ о событиях его жизни, которые подтолкнули его к правонарушениям, и впоследствии сформировали такое перевернутое отношение к любви, когда боль доставляет удовольствие. Я уже предполагал, что именно в этом будет заключен основной идейный посыл ленты, что мир наш жесток и коверкает детские души, и все мы в этом повинны. Скука сразу отразилась на моём лице. Где-то я уже всё это видел. И не одну сотню раз.

Однако никаких историй из жизни Яна зритель так и не увидит. Мы так и не поймём душу этого подростка. Не узнаем о его истинных мотивах. И вот как раз это я считаю одним из главных достоинств картины. Здесь не обсуждается социальная оболочка. Здесь рассматривается конкретный уровень отношений. Скажем так — один этаж человеческих чувств — без контекста событий на всех остальных этажах. И черно-белая стилистка, по замыслу автора фильма, должна была как раз подчеркивать эту главную направленность.

«Накажи меня» это даже не фильм в чистом его виде. Это исследование. Погружение в глубины души. Путешествие на край человеческих чувств. Избавленная от лишних социальных дополнений картина показывает нам исключительно людские желания. И, да, хотя с этим и нелегко согласиться, но оправдывает садомахозисткие стремления, как вытекающие, повторюсь, не из внешнего, а рождающиеся изнутри. В этом главный смысл сего творения.

Режиссёр ленты хотела нам показать, что отношения между людьми могут быть и такими — когда между партнёрами невероятная разница в возрасте, когда вместо постели они предпочитают встречаться в гаражах и на заброшенных складах, когда перед страстными поцелуями и теплыми объятиями, они предпочитают дарить друг другу боль.

Ведь конечный итог отношений — это жизненный стимул. А у Яна горели глаза когда он смотрел на свою немолодую фрау. Он так хотел быть с ней. Она была его светлой надеждой. Без неё — это понятно сразу — он скатится вниз в самые глубины социального краха. И только старая дева его возвышала. А её возвышал он. Их счастье за пределами понимания нашего узкого морально мира. Но эти двое действительно были счастливы. И на контрасте того что с их любовью сотворило «правильное» общество понимаешь — это не герои больны отклонениями — это мир вокруг них болен.

Концовка у фильма открытая. У социального работника есть шанс. Выкрасть Яна из тюрьмы и улететь с ним в Италию, куда мальчишка заблаговременно купил билеты. Или остаться с мужем в своей серой кислотной жизни. Для себя я решил, что она выбрала первый вариант, с другим исходом я мириться не готовя, хотя со мной, конечно, можно поспорить. Тут каждый сам делает свой вывод.

Немецкое черно-белое авторское кино про пожилую даму Эльзу, работающую с условно осужденными подростками и молодого юношу Яна, с которым ей предстоит разбираться (или больше запутываться) в своих сексуальных фантазиях и всём том, что она раньше знала о жизни.

Меня зацепил Костя Ульман, безумно красивый мальчик с обложки, да и черно-белая лента априори дает несколько баллов в плюс. Глядя на молодое тело Ульмана, на его дикие глаза, на его мазохистские страдания, кроме вопроса к режиссеру «а где предыстория этой душевной травмы?», невольно вспоминались сразу несколько фильмов с Гаспаром Улье, а именно «Восхождение» (потому что парень маньяк) и «Заблудившиеся» (фильм 2003 года Андре Тишине с Катрин Денёв). Как-то образ подростка-извращенца вкупе с волчьими глазёнками оказался порнографически идентичным с миксом из персонажей Улье, а вот внутренние проблемы стареющей воспитательницы — чисто немецкое дело. Тут уж на ум приходят ранние роли Тиля Швайгера.

Французы озабочены любовью и готовы класть на её алтарь любые, даже самые нездоровые сексуальные фантазии, что в кино всегда смотрится если не с завистью, то по крайней мере прикольно. Но отношения несовершеннолетнего мальчугана, непонятно как и почему выбравшего предметом одержимости страшную тетку в морщинах, чтобы та его била в гараже и привязывала цепями к двери, после чего каждый раз неизменно жалела, обнимая — могли снять только немцы. И вот тут сам собой пропадает вопрос, где же предыстория душевной болезни героев. В том, что это именно болезнь, не даёт усомниться ни камера, ни свет (во французском аналоге нам бы преподнесли сюжет, как что-то само собой разумеющееся), а снимать чьи-то сексуальные фантазии на потеху зрителю — как раз в духе всем нам известного немецкого жанра.

Откуда у парня садистская грусть? Без экскурсов в прошлое, без попыток ковыряться в мозгах. Оставляя недоумённые предположения и гипотезы о вероятном и возможном прошлом, без намёков на правду. Напротив, кругом сигналы и знаки, что всё у мальчика было в порядке: сверстники не подавляли, девушки не отказывали. Но ему нужно было другое. Сексуальное рабство.

Как нужно это было Эльзе, не находящей удовлетворения в обычном сексе с мужем, уставшей от обязанностей матери взрослой дочери и сурового контролёра за поведением доверенных ей условно освобождённых молодых людей.

Навязчивое внимание подопечного, принятое предложение. Попытка. Проба. Круговерть. Свидания — истязания. А что внутри? Да, что внутри, что скрывается за сценами бескровных побоев? Банальный поиск самое себя? Удовлетворение?

Кино в скупых сценах садомазохистских свиданий не тянет даже на мягкое порно, подвешивая тягостное ожидание финала, избавляющего от созерцания давящего угрюмостью лица Марен Кройман, честно пытавшейся создать не предусмотренное сценарием напряжение внутренней мысли.

От Ульмана и вовсе ничего не требуется. Только тело. Ни детектива, ни криминала, ни интриги. Только вопросы к режиссёру: Зачем вы это снимали? Что для Вас эта тема? Личное?