Букет (2000)

Покоя не могу найти я и во сне,

С тревожной думой не могу расстаться…

Весна и ночь…

Но снится нынче мне,

Что начали цветы повсюду осыпаться.

Осикоти-но Мицунэ

Не в наши дни, а давным-давно в семь свечей на каменной ступеньке с дуновением ветерка вошла жизнь, чтобы затем тихонько угаснуть струйкой дыма вослед за сгинувшей душой. Через туманы холмов и знойное марево полей, через заросли ельника и багряные рощи мы пойдём за каждой из них под печальную песню свирели, сменяющуюся то волшебным вокализом, то хоровыми молитвами Miserere nobis, звоном колоколов или плачем скрипки, а то шорохом ласкового дождя, в другой момент беспощадно бьющего под ревущими порывами ветра с бесконечной тревожностью облаков. Так под раскаты грома в лиловой синеве внезапно и легко уйдёт из жизни мать троих дочерей, а её любовь им в утешенье прорастёт вереском на могиле. Это будет самая чистая краска эмоций и чувств, растворившаяся полутонами грусти, любви и мистики в остальных шести. И, не успев зажечься, сразу погаснет первая свеча, проложив дорогу к следующей жизни. Никто не умрёт, пока под тихим огоньком плавится воск, пока предыдущая история тает на пути к следующей, из новой точки отсчёта, с совсем другими жизнями и утратами.

Семь свечей — семь мистически завораживающих баллад, когда явь намного призрачнее снов. Страшнее и печальней. Спасаемая порой верой и чудом в безысходности. Загадкой жизненного пути, постичь который сумеем лишь в конце и то если дано свыше. Здесь сюжеты с темой материнской заботы о давно уже взрослых дочерях и малых чадах прорастут нерешительностью, эгоизмом, алчностью с вероломством и избыточным потаканием дочерним желаниям, что порой гораздо хуже ведьмаков и водяных. А неосторожно произнесённые слова — в мольбе и в сердцах, — раскроют тему веры и разумной верности невесты жениху, воскресшему могильной тенью, и цену прозрению после утраты малого дитя из-за материнской чёрствости. Франтишек Антонин Брабец удивительно тонко уловил атмосферу и суть баллад Карела Яромира Эрбена, частично переложенных поэтическим строем из старинных сказок, частично сочинённых им самим. Вместо двенадцати Брабец экранизировал лишь семь баллад-сказаний, но те, что не звучат, нашли отражение в киноязыке, деталях, живописующих нюансы и тончайшие грани происходящего — «он всё пред нею скок; да скок / она ж за ним, не чуя ног».

Так, например, из не вошедшего в кинофильм, сказания «Голубок» в первом стихе использован мотив похорон матери без гроба, а белая птица, периодически появляющаяся в кадре, символизирует чистую душу, из «Вербы» — у мальчика-проводника историй в один момент появилась другая свирель — из кривой полой веточки, как наказывала безвременно погибшая матушка. Невозможная трагическая любовь утопленницы-девицы с водяным предваряется и сплетается зарисовкой о майском дереве и буйным опадением лепестков цветущей яблоньки, словно намекающей на неизбежность судьбы девицы. Обычно перед светлым праздником предшествует ночь разгула колдовских сил. Майское дерево — символ превосходства добра над злыми чарами. Но у него есть и другое значение. Май — месяц любви. И до сих пор можно встретить этот обычай: парни ночью тайком сажают майское дерево, украшенное лентами, под окном любимой. Чем выше дерево, тем сильнее любовь к девушке. Дерево стоит месяц перед окном, а затем его спиливают и родители девушки приглашают парня в гости. Здесь же вместо ленты девица теряет красный платок «от сердца» и он попадает в омут к водяному, утянувшему затем её к себе. А в конце истории этот же платок становится символом непоправимого несчастья.

Из музыки, шорохов, отзвуков, смеха, света и цвета сотканы переходы от одного сюжета к другому: времена года — заснеженная яблоневым цветом весна, золочённая багрянцем кленовых листьев осень с покрытыми сусалью струями водопада, искрящимися в солнечных бликах, скупая скорбь первого снега и хруст сугробов под ногами во время святочных гаданий; оживающее или замирающее время суток — в таинственной зловещей густоте ночных сумерек или прозрачной бледности ночи-синевы с тенями на кладбищенской стене; жаркая полуденная зыбь ржаных полей — пограничное время, когда происходят полные неведомого смысла события, сменяющееся тусклым золотисто-зелёным сиянием комнаты, где покоится удушенное дитя, а на фарфоровой тарелке-часах словно прилипли стрелки, и колокол вторит бою часов, неустанно возвращая застывшее время туда, где царствует нечисть. Синяя зелень юбки медноволосой возлюбленной князя с серой синевой скал, куда ступает её нога, белое с красным, красное во тьме изменчивой воды, золото волос средь спелой ржи, посеребрённые косы спасённой невесты, что белее её платья, как нить, скрепляющая душу и тело — цвет, словно код, условие для постижения истинного значения происходящего.

Просто удивительно воплощение рельефного эрбеновского пейзажа, сохранившее простоту и афористичность, сумев, как и поэт, сделать прекрасно-жуткую киносказку знаковой для славянской культуры. Но, выбрав мотивы фольклорных суеверий и борьбы с потусторонними силами, что отсылают нас к мистицизму Жуковского, Пушкина, Гоголя, постановщик не просто сочетает воедино не связанные между собой истории, как это было у Эрбена, а ещё и закольцовывает повествование так, что в какой-то момент начинаешь сомневаться, кто рассказчик: то ли режиссёр-оператор, то ли мальчик с отцом-чародеем, появляющиеся в нужное время в нужном месте, а то ли мудрая старуха, перед чьим взором разыгрались один за другим события старины глубокой, и ставшая у Брабица чем-то большим, чем сквозной персонаж заключительной новеллы фильма. Свирель уже почти не слышно за буффонадой маскарада теней, но мальчик продолжает вести за собой вереницу нашедших успокоение (а быть может упокоение) в Вечности, в дали, где разгульная вереница святочных масок исчезает в тускнеющей сепии. Там, где для них/за них уже прозвучало свыше: «Miserere nobis / Lacrimae meae panis / Dona nobis pacem / Meum cor contritum est*».

«Как мать скончалась и ее схоронили,

сироты детки остались;

каждое утро на ее могиле

встречи с ней дожидались.

И загрустила мать по своим детям;

душа ее возвратилась,

и на могиле мелколистым цветом

выросла, расстелилась».

Семь страшных сказок собраны в этом фильме. И все они созданы по сборнику романтических баллад чешского поэта Карела Яромира Эрбена «Букет из народных преданий» 1853 года издания.

Название отсылает к народной сказке о цветке «Душа матери», который вырастает на могиле матери в утешение осиротевшим детям. Именно в фольклоре берёт истоки жанр ужасов. Герои страшных сказок чаще всего имеет сверхъестественную природу, но источник опасности — человеческие слабости: неосторожность, зависть, жадность, разрыв магической защиты народных традиций. И наказание за проступок будет сурово и неотвратимо.

«А утром люди, идя в храм,

остановились в страхе там:

раскрытый гроб в могиле пуст,

в часовне девушка без чувств,

и на могильные кресты

рубашек вздеты лоскуты».

Кстати, из сказок Эрбена наиболее известна «Златовласка», экранизация которой в 1973 году получила культовый статус у впечатлительных советских девочек.

Что до самого фильма «Букет», то, на мой вкус, он получился слишком… телевизионным. Таймлапсы, крупные планы, замедленные кадры, повторы, принесенная в жертву красоте натуральность — всё это мы видим в современных музыкальных клипах. Вот, эта самая клиповость и помешала мне адекватно воспринять работу режиссера Ф. А. Брабеца. А за родившееся желание прочесть баллады Эрбена — большое человеческое спасибо!

6 из 10

О достоинствах этого фильма здесь написано достаточно, и я не буду повторять слова из других рецензий. Напишу о том, что в глаза не бросается.

На первый взгляд кажется, что новеллы подобраны случайно, и между ними нет какой-либо связи. Но на самом деле пять центральных новелл объединяет одно — в их основе слепая любовь как источник жизненной трагедии.

Мать в силу любви к дочери разрушает ее семью и жизнь, потому что избранник ей не нравится.

Ничего не напоминает?

Девушка обожает своего жениха и готова пойти с ним на край света, а то, что он лицом синий, креста боится и над землей порхает — подумаешь, мелочи, зато любовь!

Вы не видели подобного?

Любовь матери к порядку в доме (или к работе) заставляет ее пренебречь ребенком и вручить его душу черт знает кому.

Известная ситуация.

Любовь князя к смазливым личикам не дает ему толком рассмотреть, что за этим личиком скрывается.

Это вообще классика жизни.

Бездумная любовь девушки к развлечениям и слепое потакание ее матери приводят ее на виселицу.

Понятно, что с таким воспитанием и образом жизни серьезные проблемы неизбежны.

Архаичные сказки, если в них вслушаться, имеют весьма современное звучание. Хорошей сказкой можно воспитать ребенка и дать совет взрослому. И чехи это очень хорошо понимают, пожалуй, лучше, чем кто бы то ни было. Поэтому почти на каждую чешскую сказку можно смело вешать знак качества.

10 из 10

Вторая и лучшая на сегодняшний день режиссёрская работа оператора Франтишека Антонина Брабеца встречает зрителя буйством красок и бурлеском обжигающих образов, способными вызвать настоящий эстетический шок. Экранизация баллад чешского поэта и собирателя фольклора Карела Яромира Эрбена является ярчайшим примером поэтического кино, не уступающего силой воздействия и внутренним магнетизмом «Тіням забутих предків» Сергея Параджанова и лучшим работам Эмира Кустурицы. Семь новелл. Семь страшных историй, лежащих в их основе. Семь свечей, гаснущих по завершению каждой. Такова сакральная гепталогия ленты, сочетающей в себе языческие и христианские традиции, хорорр и трагедию, мелодраму и фэнтези, а также дихотомию божественного и дьявольского начал в человеке и природе. Набожность и суеверия резонируют здесь с пестротой и страстью народных обрядов, дерзновенно балансирующих на грани оргии — ещё один привет Параджанову и Кустурице. Водяники, мертвяки, полуденицы и прочие мифологические создания вступают в роковое взаимодействие с невольно либо нарочно вызывающими их людьми. Эстетский славянский мистицизм и древние предания составляют сюжетный каркас ленты «Букет».

Брабец заигрывает с визионерством сверх всякой меры, но здесь это комплимент, так как «Букет» это тот редкий случай, когда пересолить гораздо лучше, чем недосолить. В своём перфекционизме чешский кудесник камеры ловит в кадр буквально всё, что может усилить поэтику ленты. Мистически-фиолетовое небо и такие же цветы на могиле матери. Свадебное платье молодой девушки, сливающееся с белизной цветущих деревьев, словно символизирующих радостные грёзы беспечной юности. Золотые волосы играющего на дудочке мальчика, утопающие в поле, нежащейся на ярком полуденном солнце пшеницы. Девчушка с огненно-рыжими волосами, танцующая средь злата кружащих в воздухе листьев осеннего леса. Приговорённая к повешению женщина в белом платье и снег-предвестник смерти — такая траурная белизна разительно контрастирует с полной жизни весенней. Всё это создаёт волшебную, обволакивающую атмосферу, которая пьянит на протяжении всего фильма. Чарующая музыка, сопоставимая по красоте с саундтреками к «Властелину колец» и серии игр «Witcher» подчёркивает и усиливает эту атмосферу.

Но основа основ, из которой вырастает поэтика «Букета» это пейзаж. Первозданная чешская природа — невинная и одновременно порочная — вполне логично порождает подобные пугающе-притягательные образы. Подобно тому, как из выложенных брусчаткой готических улочек Праги произрастали мрачные абсурдно-экспрессионистские фантазии Кафки, сельская Чехия вдыхает жизнь именно в такую барочную пастораль. Сказочное начало занимает огромное место в чешской культуре и порождено оно, как уже было замечено выше, самим пейзажем. Недаром ведь в Чехии снималось и снимается огромное количество фэнтези и фильмов-сказок, как собственно чешских, так и зарубежных — в основном итальянских и голливудских. Проживая на фоне девственной природы, чехи сохраняют вековую верность традициям, что, впрочем, не мешает им быть современной европейской нацией.

После «Букета» Брабец на какое-то время отойдёт от пасторально-бурлескной эстетики, дабы восьмью годами позднее вернуться к ней в «Мае» — картине, стилистически рифмующейся с «Букетом», пускай и лишённой мистической нотки и столь сильного фольклорного начала.

Моё первое и очень удачное знакомство с современным чешским кинематографом (уже признанных классиков, вроде Шванкмайера и Формана мы, понятное дело, в расчёт не берём). Фильм — мини-шедевр. Клиповая эстетика прекрасно сочетается с кровожадностью фольклора, живописными пейзажами, народной музыкой и незамыленной актёрской игрой (как же приятно смотреть на новые лица!).

Подумалось, что Франтишек Брабец вполне может дать фору Тиму Бёртону. Сказки, взошедшие на славянских дрожжах, выглядят очень притягательно, хоть и жутковато.

Очень понравилось, что в фильме «Букет» стильно выполнено абсолютно всё, включая титры. Также заинтересовало, как отделены друг от друга эпизоды.

Каждый кадр буквально сочится яркостью, словно переспелый фрукт. Во время просмотра как будто одновременно листаешь альбом с картинами прерафаэлитов (сразу вспомнилось полотно Россетти «Маленькая слепая»), смотришь изысканно-мистические клипы группы Enigma образца 1990-х годов и читаешь книгу сказок из далёкого детства.

Обязательно продолжу своё знакомство с режиссёром.

9 из 10

После просмотра фильма приходит чёткое осознание, что Чехия так близко. И не только географически.

Все семь историй, как будто из детства. В воображение сразу всплывает деревня, зима и бабушка с пушистым котом которая рассказывает поучительные страшилки пер сном. А в это время за стеной на святки гадают девушки при свете свечей…

Сам фильм снят очень красочно, актёры профессионалы своего дела. Каждая показанная история заставляет верить в реальность эмоций героев и происходящего вокруг. Ты искренни сопереживаешь детям, которые рыдают на могиле своей матери, тебя пугает ужасная Полуденница, которая приходит за капризными детьми.

И есть среди них история любви водяного… такая красивая и романтичная. После просмотра которой, ещё долго остается осадок в душе и жалость ко всем без исключения героям новеллы.

Этот фильм создан для тех кто любит атмосферное, красивое кино. Кино которое хочется пересмотреть и досконально изучить каждую историю, каждого героя.

8 из 10

Не буду оригинальной и скажу — ох как хорошо, какой офигенный фильм, посмотреть его — как пончик скушать.

Я уже прежде видела одну из новелл («Полуденница») отдельно от остальных, плюс, многие новеллы — бродячие сюжеты (мертвый жених, жених-нечистая сила и т. п.), но при этом, фильм на меня произвел неизгладимое впечатление. То есть, вы понимаете, если светлым днем вас может впечатлить чешский фильм в стихах — это однозначно must see. Под впечатлить я подразумеваю и как художественное удовлетворение от просмотра, так и страх. Не то что б я напугалась, но мертвец во второй новелле реально был напряжный, такой, что голливуд обзавидуется. Это при том, что никакого натурализма — только символизм. Например, в истории «Золотая прялка», про короля, посватавшегося к девушке из леса, даже крови нет, жертва умирает как в балете — изображая смерть пантомимой.

Примечательно и оформление всего фильма: он словно действительно, книга страшных сказок, в виньетке из истории о смерти матери. Интересная задумка: каждый отдельный эпизод обрамлен моментами из истории про осиротевших детей (с нее же и начинается фильм).

Трудно сказать, какая из новелл мне больше понравилась, они все хорошие.

Хотя особенно понравилась в предпоследней истории «Проклятие дочери» актриса, игравшая кающуюся девушку (Алена Михулова)! Не гламурной внешности, но как играла! Это просто нечто!

А в самом конце, перед титрами — вот это тоже было сильно: идет святочная процессия с ряжеными. Некоторые снимают маски, но… это только умершие персонажи!

Я вообще смотрела фильм в первую очередь из-за того, что люблю Чехию, чешский язык и культуру, но, внезапно, это кино порадовало меня само по себе, по форме и содержанию, как порадовало бы, будь страной производства любая другая.

Подводя итог, хочу сказать то, что уже написала выше: это действительно стоит посмотреть. «Must see».

10 из 10

Чешский «Букет» — настоящий гербарий из снов и ощущений, опаленных любовью, золотом и тоской по мифам и верованиям европейцев прежних столетий. Славянский фольклор, пересказанный поэтом Карелом Яромиром Эрбеной, воплощенный в кино с помощью парчового визуального ряда и почти пропетых стихов. Как будто из времен, когда деревья были большими, а сказки страшными, жестокими, мрачными и заканчивались не всегда хорошо. Первая же новелла о матери, которая проросла в виде лиловых цветов на могиле для своих детей, как проросли зерна на станции Соляриса, задает тон всем остальным историям. Просто любовь, любовь-как-она-есть, материнская любовь, связь времен — из поколения в поколение, из века в век. У каждой истории есть своя рациональный смысл и мораль — «не заигрывай с нечистой силой», «не зови смерть», «не желай чужого», «бойся своих желаний, ибо они могут сбыться» и даже — «никогда не путешествуй с мертвецом». Но на самом деле, фильм обоими ногами стоит на территории иррационального.

Это сама природа — живая, дикая, дышащая и одновременно далекая и чужая, как уходящий горизонт. Это напоминание о том, что когда-то наши культуры росли и переплетались, как две ветви из одного ствола и сама европейская культура (не путать с современной, глобализированной) тоже не так уж далека от нас и в мире «Букета» мог бы почувствовать бы себя своим Гоголь, Пушкин или Жуковский. Миф на самом деле не только страницы в пожелтевшей книге, не только истории, которые рассказывают старушки детям из поколения в поколение. Это некая нерасшифрованная самим человеком история о нем самом, которую только предстоит расшифровать, но только в контексте общего мифа. Как когда-то средневековые художники работали артелями, много странствовали и никогда не подписывали свои работы, чтобы не олицетворять результат творчества с собой, а только внести свою лепту в красивый рисунок жизни. Со сменой столетий это плотная ткань объединяющая людей прохудилась, но сквозь прорехи все еще знаком общий рисунок — знакомые образы, уже где-то виденные сюжеты, даже язык немного понятен.

Гадающие девушки у проруби. Похищенная водяным девушка и родившая от него ребенка, которого он потом от обиды разорвет, бросив труп ей под порог. Мать, проводившая свою дочь на казнь. Невеста, поднявшая из могилы своего жениха себе на беду. Мачеха с дочерью, убившие и закопавшие в лесу падчерицу. Женщина, призвавшая Полуденницу к смерти своего ребенка. Дальше можно говорить, что «словами объяснять бесполезно, вот вам скриншоты». На самом же деле и скриншоты бесполезны — кино написано фресками, каждая которых живет секунды в пламени свечи, а потом угасает. И плавится воск, а в котором тают встречи и судьбы. По какому случаю горели свечи, можно узнать только в самом конце, когда закружится хоровод смерти. Или круговорот самой жизни — в сменах времен года, танцах и плясках, пении, камланиях, слезах, шепоте и безумном смехе

Из недр подернутых патиной времени бабушкиных преданий, из водоворота магических образов языческой старины, дыханием ирреальной в своей сказочной красоте природы, мелодиями флейты и звоном колоколов, завораживающей эстетикой славянского быта всплывает к вершинам многогранного и пугающе самобытного чешского кинематографа «Букет» Франтишека Антонина Брабеца. Созданный по материалам собирателя чешского народного фольклора XIX века Карела Яромира Эрбена, этот фильм, аутентикой атмосферы сравнимый разве что с работами Кустурицы, находит неожиданные параллели со знакомыми с детства мистическими историями, пускающими корни в самых разных уголках Европы. Кровожадное отсечение конечностей под знаменем ведьмовства смутно напоминает неадаптированных братьев Гримм, левитирующая нечисть в извечной борьбе с атрибутами христианской веры будто позаимствована со страниц гоголевских произведений «Миргорода» и «Вечеров на хуторе близ Диканьки», а водяной тащит за собой на дно юную глупышку, как это испокон веков делали с несмышлеными пацанами наши русские фольклорные русалки. И это в очередной раз доказывает, что когда-то давно, когда не было и в помине никакого Евросоюза, а народ был ближе к рекам, степям и лесам, чем к асфальту, стеклу и бетону, все мы варились если не в одном котле, то как минимум в соседних.

Изысканному колористическому изобилию, находящему место в каждом кадре с идеальным чувством вкуса, меры и гармонии, позавидовали бы лучшие пейзажные полотна Левитана, Шишкина и Куинджи. От лиловых сумерек к серебристо-голубым оттенкам лунной ночи, от лимонно-золотого жара степного полдня к охристо-бурой свежести осеннего леса, от бирюзовой бездны водных глубин к изумрудной зелени утреннего луга, смеясь и плача, молясь и танцуя, ведет зрителя разноцветный хоровод персонажей. Герои семи новелл — крестьяне и князья, водяные и вурдалаки, красавицы и старухи, невинные младенцы и сама Смерть — становятся действующими лицами фантастических историй, путем метафор и аллегорий тесно перекликающихся с реальной жизнью, в которой ужас и счастье так часто находятся на двух концах одной палочки.

Сказка ложь, да в ней намек — тезис, не терпящий возражений. За потусторонними сказаниями о жителях тонкого мира, оживших мертвецах и мифической старухе Полуденнице, способной проникнуть в любой дом и забрать невинную душу — земная скорбь по потерянным близким, обыденная трагедия разрушенной семьи, материнское горе и слезы осиротевших детей. Жизнь без рутины и скуки, ласкающая или колющая волею то ли случая, то ли судьбы, сосуществующая на дружеской ноге с могущественными законами мироздания, в чистых невинных умах простого люда, еще не лишенных стараниями высоких технологий фантазии и воображения, не может не обрести осязаемые одушевленные образы, бесноватые или божественные.

Даже отрадно, что фильм до сих пор не имеет перевода на русский. Только в теплой компании с субтитрами есть шанс прочувствовать всю поэтику чешского языка — тем более что кино, как и добрая часть мирового фольклора, ведет свое сказочное повествование исключительно в стихах. Но еще больше слух ласкает музыка — симбиоз народных мотивов и современных высококачественных оранжировок.

Семь разрывающих мрак свечей гаснут одна за другой с концом каждой из семи историй. Гаснут, чтобы вновь вспыхнуть, не дав грешному человеческому естеству сгинуть в кромешной тьме всепоглощающей Пустоты. В этом многовековой парадокс наших предков и нас самих — суеверных, сыплющих соль через плечо и сплевывающих три раза, гадающих на суженого и обходящих стороной кладбища, боясь встретиться взглядом с Лукавым. Но тем не менее ищущих защиты и спасения в коленопреклоненной позе у святых образов под возносящемся на вспарушенных сводах куполом, увенчанным крестом. Ядреная смесь христианства и оккультизма, святой веры и охоты на ведьм — вот что создало тот удивительный сказочно-назидательный мир, который во всех красках предлагает нашему взору «Букет». А празднично-фарсовая процессия, колядная и траурная одновременно, фееричный маскарад с трубами и барабанами, в беспрерывном кружевном движении уходящий вдаль сквозь пушистую пелену окрашенного сепией снегопада — смешной и грустный финальный аккорд, иронично символизирующий зыбкую, но бессмертную, мистическую, но близкую сердцу, богатую, но почти забытую культуру наших далеких предков.

Есть в славянском фольклоре что-то притягивающее. Какая-то особая красота. И режиссёру «Букета» удалось предать всю эту прелесть.

Семь сказочных историй, местами страшных, местами трагичных, но обязательно интересных. Первая, самая короткая сказка, о погибшей матери и цветах на её могиле, вводит нас в пугающе-прекрасное царство чешского фольклора. Здесь обитает водяной, влюбившийся в земную девушку; невеста, возвратившая жениха из могилы; мать, призвавшая Полуденницу; красавица, убитая мачехой; девушка, убившая своего ребёнка и две сестры, гадающие в Сочельник. Все сказки связаны семью свечами и белокурым мальчиком с дудочкой. Он — наш проводник.

Во всех историях присутствует мистика, хотя тут нет ужасов, к которым привык современный зритель. Фильм не страшный (хотя есть пара леденящих кровь сцен), но безумно привлекательный. «Букет» совсем не скучно смотреть, я даже не заметила, как он закончился.

Во всех историях присутствует философская составляющая. В фильме вскрыты темы предательства, любви, семьи, любопытства, смерти. И главное, всё очень ненавязчиво, будто эти темы пробираются к нам сквозь пелену повествования.

Не могу не отметить красоту кадра. Как хорошо показаны виды природы — бесконечные леса, морские глубины, чистый снег, спелые яблоки, золотистая листва… И всё это под музыку, которая идеально гармонирует с картиной. Таких моментов в фильме много, но они совершенно не портят «Букет», наоборот, они создают неповторимую атмосферу.

«Букет» — совершенно особенный фильм. Я никогда не видела подобного. Его нельзя назвать ужасами или триллером. Но он наверняка придётся по душе всем любителям фольклора. Только смотреть его надо в умиротворённом состоянии, когда можно просто расслабиться и погрузиться в этот сказочный букет.

Итог. Я даже не могу разделить «Букет» на сюжет, игру актёров, саундтрек… В нём прекрасно всё.

10 из 10

Давно не смотрела ничего столь бесподобно колоритного и атмосферного. Сочный, поэтичный, певучий славянский фольклор во всей его неповторимой пугающе-чарующей красе. Я помню некоторые мотивы с детства, из толстого сборника народных преданий, 2—3 баллады Карела Эрбена читала в оригинале в институте, а сегодня текстов, к сожалению, найти не могу нигде. Тем радостнее, что фильм вызывает те же, а то и более яркие впечатления, чем когда-то при прочтении. Яркие во всех смыслах, изобилию красок здесь позавидуют художники. Так же, как и точности передачи смысла, образа, настроения. Единство композиции обуславливается просто удивительной музыкой, один напев звучит везде по-разному — нежно, трагично, угнетающе, умиротворяющее, где-то предупреждает о неизбежном, где-то горюет о свершившемся и лишь изредка знаменует благостный финал. Белокурый мальчик с флейтой, безмолвный рассказчик, легко шагает из одного времени года в другое, впуская в наш мир то неизведанное (а может быть нас в него?), чего мы так первобытно боимся и что так отчаянно подчас зовем. Игры с потусторонним опасны, роптания на судьбу неминуемо вызовут гнев высших сил и расплата будет жестокой.

Во взятых за основу адаптирующих чешские сказания балладах Эрбена присутствует традиционный фольклорный дуализм, смешение христианских и языческих мотивов в их вынужденном эмпирическом познании, когда вера человека недостаточно сильна, чтобы уберечь его от ошибок посягательства на ее предмет. Так, покинутая невеста, нежелающая мириться со смертью возлюбленного, потревожила его дух в могиле и чуть было не отправилась в мир мертвых вместе с ним, а мать, бросившая в порыве усталой злости призыв Полуденнице, уже не смогла уберечь от гибели своего маленького сына. В балладах об утопленнице и гадании в Сочельник наказаны любопытство и отрицание традиционных поверий, а мать-детоубийца отвечает за свой нравственный выбор. Совсем забыла про самую первую, вводную балладу об усопшей матери и дочках-сиротах. Она самая короткая и, кажется, не выражает ничего, кроме боли и фактов, но именно в ней провозглашается эта незримая и прочная связь между сакральным миром и нашим земным. Тоскующая душа матери проросла цветами, но она не вмешивается в существование живых, как и живые не призывают ее к себе. Только так и может быть, а все, кто нарушит этот простой закон, понесут наказание, что мы и видим дальше.

Несколько особняком стоит история о златоволосой красавице, загубленной мачехой. Если предыдущие сюжеты относятся скорее к жанру быличек, то этот структурно опирается на бытовую сказку и заканчивается традиционной для сказок победой добра над злом. Зло здесь не родом из непознанного и потустороннего, оно земное, человеческое, растущее из наших пороков — зависти, корысти, лжи, и оттого, кажется, еще более жестокое и беспощадное. Не могу не отметить, насколько потрясающе красиво это снято, ужасающе, но совершенно прекрасно — золотой осенний лес, чистый до звона воздух… торжество красоты и ее закат одновременно.

Хотя красота кадра — это вообще одна из отличительных особенностей этого фильма, она завораживает и не дает оторваться от экрана даже тогда, когда от страха холодеет внутри и покрываются испариной ладони. Фильм вырывает из реальности и смотрится на одном дыхании вплоть до финального аккорда. По заснеженному белоснежному полю яркими пятнами карнавальных костюмов движется странная процессия из увлекаемых за собой мальчиком с флейтой персонажей, сливающихся в причудливой и отчаянной пляске смерти.

Титры. Музыка…

И впечатления, которые хочется запомнить.

Не уверена, что фильм придется по душе поклонникам современного хоррора или мистического триллера, но он точно доставит удовольствие всем, кто ценит эстетику фольклорных традиций и своеобразную мелодичность чешского языка.

10 из 10

Хотели бы вы окунуться в мир страшных сказок, а может преданий, рассказанных славянским народом?.. Зажглись свечи, и началась история …

Загремело небо, пронеслись раскаты грома, закаркали вороны. Появился мальчик с дудочкой, и полилась из дудочки мелодия прекрасная, да пугающая одновременно. Если небо красное, значит, ветер будет, но не в этом соль. Сказки сказанные, о добре и зле, а суть их в том, что жизнь и смерть рядом ходят, зависть живет в людях, а крикнув в сердцах злое — можешь накликать беду…

Когда-то люди жили в гармонии с природой и верили в чудеса. С трепетом относились к духам лесным, к водным жителям. Ворожили, гадали на суженого, звали любовь, молились за мужей своих, сгинувших на чужбине. «Букет» нам поведает несколько удивительных, волнующих, пугающих, даже ужасающих сказаний, красивых на столько, что кажется — сам стал свидетелем чешского фольклора, который славянину близок, в духе Гоголя.

Вышла дева в чисто поле, легла на мягкую травушку, вынула красный платок с груди. Подхватил ветер ее «сердце» и унес к судьбинушке, в озеро мутное, к странным жителям. Так начинается первая, одна из самых запоминающихся историй фильма про любовь красивой, белокурой славянки с водяным. Часто, дочери не прислушиваются к матерям, не внимают совету, опыту. Мать, увидев плохой сон о жемчуге, остерегает дочь не ходить из дому. Не к добру это. Ох, не к добру!

Верим ли мы в призраков? Возможно, они и правда есть, а может, не хотим отпускать любимых, не даем им упокоиться в мире мертвых. Дева молится святым, чтоб вернули ей милого, с поля сражения. И он возвращается, только не живым. И начинается вакханалия!.. Удачен выбор Карела Родена на роль мертвого солдата, жутковатое получилось зрелище. Его гримасы, ужимки, возгласы, заставляют тело холодеть. Вот что значит талант, действительно талантливый актер!

Но самой шокирующей, гениально воплощенной, прекрасной и завораживающей, я назвала бы балладу о двух сестрах, одну из которых полюбил князь и решил взять в жены. Оператор — любуется природой, которую рисует в теплых оттенках желтого, красного и коричневого цвета; прекрасной, длинноволосой, обнаженной девой в венке из шиповника; игрой актеров. Карел Добры, известный по фильму «Крысолов», мужчина с острыми, благородными чертами лица и запоминающейся внешностью. Он бесподобен и в роли дьявольского священника, и в роли влюбленного князя.

Зритель узнает, что для многих, золото краше любви, зависть и желание получить то, что им не принадлежит, съедают душу. Эта история про отрубленные руки и выколотые глаза имеет счастливый финал и заставляет задуматься о том, что те, кто зло порождают, сами от него и погибают…

Фильм околдовывает, снимаю шляпу перед кудесниками, волшебниками и магами, которые дарят зрителю, эмоции, близкие к чуду. Заходите гости, дорогие, в славянскую сказку и не бойтесь нечисти, любовь и вера — вот сила, которую никто не может одолеть…

10 из 10

Невероятное по красоте и силе воздействия кино, потрясающие краски и цвета, очень яркие и жизнерадостные, при том, что содержание у фильма совсем не веселое и впечатление оно оставляет двоякое — с одной стороны гнетущая тяжесть, с другой — необыкновенная легкость и какая-то отрешенность от всего земного.

Никогда не видела страшных сказок с таким внутренним светом, даже когда от происходящего на экране по спине бегут мурашки, все равно не покидает ощущение дикого восторга и восхищения, а по-другому и быть не может, когда автор рассказывает о легендах своей страны вот ТАК — с любовью, искренностью и огромным уважением.

Смотрела, как завороженная, понимая, что очень скоро мне понадобится новая «доза» этой красоты, поэтому знакомство с творчеством Франтишека Брабеца я определенно продолжу.

10 из 10

Чехи сами по себе очень своеобразный народ, с их сказками и легендами конечно знакома не была, но ознакомившись в свое время со сборником исторических преданий и былин, в совокупности с отзывами, вполне создала себе определенные ожидания от фильма Брабеца «Букет». Тем приятнее было, когда результат превзошел ожидания во много раз.

В сабже абсолютно потрясающе сбалансированы все составляющие:

Визуально - просто феерия красок и симфония тонов и полутонов, одно наслаждение наблюдать за умопомрачительными цветовыми сочетаниями и переходами, за их яркостью и свежестью;

Музыкально — пронзительная, иногда нежная, иногда задорная, иногда грустная, иногда наводящая страх, но всегда трогающая до глубины души и намного обостряющая восприятие сюжета, эта музыка народных инструментов запоминается надолго;

Атмосферно-сюжетно — все происходящее в фильме в конце концов оставляет эффект глотка свежего воздуха, чувствуешь, будто прикоснулась к чему-то древнему и мудрому, к своим корням, и несмотря на устрашающий и жуткий антураж, который в целом напомнил сказки братьев Гримм, общий посыл и мораль остаются неизменными — родная кровь, семья, превыше всего, никакие мелкие неурядицы не должны позволить об этом забыть, преодолеть можно все, кроме смерти, ну а в самых тяжких ситуациях поможет только вера и чистота души.

Постановочно — фильм сделан безупречно, с невероятной любовью и громадным уважением к наследию своих предков, с истинным художественным чутьем и мастерской режиссурой.

Актерски — все персонажи сыграны великолепно, очень искренне, очень убедительно, очень естественно и без малейшего пафоса, который можно было бы предположить в таком необычном жанре. Все эмоции и чувства, сыгранные героями, были настолько жизненны, что в течение всех семи историй за каждого из них переживалось от души, от юной утопленницы, до гадающих девиц…

В целом и общем повторюсь — изумительное кино, не побоюсь этого слова, практически шедевр.

10 из 10

Необычайно яркие, завораживающие, жуткие, красочные, поэтические чешские сказки. Все баллады можно описать двумя словами: чудовищно и прекрасно.

Каждая баллада пропитана свой атмосферой, раскрашена своими красками, но все они объединены одним — темой любви и смерти.

Безумно красива и жестока сказка про утопленицу. Очень сильна баллада про Полуденницу. Невероятно поэтична и живописна сказка про князя. Философична и глубока история про святочные гадания.

Каждая баллада хороша по-своему, их невозможно забыть, герои и образы еще долго после просмотра стоят в голове. Каждый кадр раскрашен волшебными красками, природа в фильме играет далеко не последнюю роль, музыкальное сопровождение отменно дополняет картинку.

Фильм ушел в коллекцию самых визуально красивых фильмов. Такие ужасы я готова смотреть много и часто.

10 из 10

В преддверии Самайна по блогам друзей прокатилась вереница упоминаний о чешском фильме Kytice. Я рада, что именно сейчас и что, не откладывая в долгий ящик, я решилась посмотреть его прямо здесь и сейчас, дождливой осенней ночью. Теперь ясно, что для меня этот фильм станет любимым хеллоуинским времяпровождением, как «Ирония судьбы» в Новый год для советских людей.

Kytice («Букет») — сборник чешских баллад, собранных историком и поэтом Карелом (Яромиром) Эрбеном. Исходно — это 13 страшных историй, которые многим напомнят украинские мотивы, переписанные Гоголем в «Вечерах на хуторе близ Диканьки». Режиссер Франтишек Брабец оставил семь баллад (тоже оккультно значимое число) из тринадцати, сохранив частично их текст. Поэтому фильм одновременно и молчалив, и поэтичен, даже стихотворен. Истории расставлены в порядке времен года: от дождливой весны до зимней коляды. В каждой из них кто-то переходит за грань этого мира, иногда не раз. Умершая мать посылает знаки своим детишкам, девица зачинает ребенка от водяного, покинутая невеста силой молитвы поднимает из могилы убитого возлюбленного, мать провожает дочь на виселицу, Полуденница забирает с собою детей, лесной маг воскрешает убитую падчерицу, а девицы как всегда на святки бегут гадать к пруду.

Каждая история любовно выписана богатыми красками природы. Иногда у меня складывалось впечатление, что не было никакого оператора, не было режиссера, а сам престарелый Эрбен гуляет где-то по просторам Чехии, любуется природой и вспоминает сказки, что рассказывают зимними ночами у печи. Многие пишут о потрясающий подводных съемках. Они, действительно потрясающие. Но в них не верится. Кажется, они, действительно нашли водяного.

Полотно фильма как картины Левитана: одновременно и естественно, и сто процентно сценично. Будто бы куклы расставлены в живые декорации.

Kytice радует не только глаз. Особая живая часть этого букета — потрясающая музыка. Есть пища и для ума. Так, Kytice — красочная иллюстрация синтеза язычества и католичества в народной традиции.

Семь столь разных историй собирает вместе центральный образ семи свечей. Облака проносятся по небу. Белокурый мальчик играет на флейте. И лишь последний рассказ раскроет, что это за свечи и где они стоят. Только в конце станет ясно, что путешествующие и танцующие из истории в историю люди — отражение извечной пляски смерти. А может просто народ колядует?

После просмотра фильма очень хочется добыть «Букет» в переводе, а желательно — выучить язык и прочитать самостоятельно. Держать на полке в хорошем переплете и читать со свистящим акцентом на ночь детям.

10 из 10

Семь свечей стоят на столе. Семь маленьких огоньков зажигается в ночи. Семь хрупких жизней… Воск постепенно плавится… Холодный обжигающий воздух колышет пламя… В воздухе дыхание смерти… Свеча гаснет… А вместе с пламенем свечи гаснет чья-то жизнь…

Чешский режиссер (он же оператор) Франтишек Брабец собрал воедино семь страшных баллад, написанных в середине 19-го века классиком чешской литературы Карелом Эрбеном, и с присущим ему талантом и мастерством создал из них невероятно красивейший букет. В свое время романтические и жутковатые баллады Эрбена будоражили фантазию многих читателей… Антонин Леопольд Дворжак, один из самых известных чешских композиторов, под впечатлением баллад Эрбена, написал четыре удивительные симфонические поэмы… Внимание к национальному достоянию своей Родины весьма похвально. Особенно, если за дело берется настоящий художник, и в свое детище он вкладывает всю свою душу и талант.

Брабец — на самом деле художник от бога. БОльшую часть своей кинематографической жизни он смотрел в объектив камеры, будучи оператором, а к сорока годам мастер решил, что вполне созрел для того, чтобы самому режиссировать фильмы. И надо сказать, что решение он принял правильное. Его умение создать красоту в кадре меня лично просто поразило.

«Букет» — живописная картина, как будто написанная акварелью, мягко, стильно, трепетно… Чувствуется, что к первоисточнику — сборнику баллад Эрбена, Брабец подошел очень бережно и аккуратно. Каждая история окрашена и вкусна по-своему… У каждой свой особенный колорит и атмосфера. Передать всю прелесть этого букета на словах невозможно, хоть и очень хочется.

Абсолютно шикарна по красоте сказка про водяного, его молодую жену и ее мать… Голубая холодная гладь тихого омута… Синие водоросли и волосы красавца водяного… Белое развевающееся в воде платье девушки… ее платок, уносимый течением… старый дом на берегу озера, мать, безутешная в своем горе по дочери-утопленнице… темно-красные яблоки, рассыпавшиеся по полу… алая кровь, смешавшаяся с водой… мрачный финал… Жуткий до ледяных мурашек…

Безумно красива и страшна баллада про темноглазого князя, нашедшего в осеннем лесу свою любовь — златокудрую девушку, купающуюся под струями водопада… Наивную красавицу со звонким смехом и веточками ягод, вплетенными в волосы… Насколько жутко всё это закончится, невозможно даже предугадать, так же, как невозможно представить, насколько прекрасен может быть танец золотых осенних листьев в прозрачном воздухе…

Невероятна по силе сказка про Полуденницу — старуху смерть, бредущую с посохом по раскаленным от солнца дорогам с чашей в костлявых руках. В эту чашу она просит далеко не глоток воды… Она приходит туда, куда ее зовут… даже если ее имя произносят просто так, не задумываясь о последствиях… Жара, шкворчащие на плите сковородки, закипающие кастрюли, измученная, вся в поту, женщина, готовящая еду для семьи, и маленький ребенок, непрестанно орущий и требующий к себе внимания… Представьте себе сами, что может произойти дальше… Жутко… до боли в сердце…

Бедняжка-невеста, призывающая своего жениха, ушедшего на войну. И ее жених — солдат с недобрым ледяным огнем в глазах, пришедший за нею в ответ на ее мольбы… и по дороге срывающий с нее нательный крестик и выбрасывающий четки и молитвенник… Кладбищенский холод, склеп и несчастная, забившаяся в угол девушка, молящаяся Христу Богу и Богородице о защите от нечистой силы…

Девушки, гадающие в Святочную ночь у проруби… Появись, мой суженый, покажи свое лицо…

Могилка, покрытая лиловыми цветами…

Виселица с качающейся на ней веревкой…

И странная траурная компания, несущая чей-то гроб по дорогам и холмам…

Я смотрела этот фильм не дублированным на русский язык, были только русские субтитры. И что самое удивительное — на эти субтитры я перестала обращать внимание к концу десятой минуты фильма. Настолько понятен оказался чешский язык. При том, что вся-вся речь в фильме звучит в стихах… Незатейливые простые рифмы, свойственные подлинному фольклору… В каждой фразе чувствуется то самое… настоящее… родное… неповторимое… Матушка, дитятко, милой — на всех славянских языках звучат одинаково…

Вообще, «Букет» напомнил мне наши родные святочные страшилки, которые рассказывают друг другу девушки на выданье таинственной ночью перед Рождеством, когда зажигаются свечи, расставляются зеркала и при гадании о суженых-ряженых открываются двери в потустороннее… и тогда оживают старинные легенды о ведьмах и вурдалаках, о русалках и водяных, о коварных мачехах и их несчастных падчерицах (вспоминая того же «Морозко»)… И очень четко прослеживается мораль многих этих историй. Простому человеку не стоит призывать высшие силы, ведь они могут оказаться темными… Нельзя тревожить неведомое. Слово не воробей — вылетит, потом таких поймаешь…

Оплавился воск на церковных свечах… Семь огоньков угасли по одному… Прервалось несколько жизней… долгая, мудрая старческая, несчастная материнская, прекрасная в своем расцвете юная девичья, невинная младенческая… Дыхание смерти никого не щадит…