Пьянезе Нунцио: 14 лет в мае (1996)

Уроженец Неаполя, Антонио Капуано особенное место в своём творчестве посвятил неразрешимым проблемам родного города, бедственному положению жителей преступных улиц, покорное молчание коих подчинило провинцию Италии правосудию местной мафии — Каморра, ведомый активной гражданской позицией призывает народные массы к сопротивлению господствующему режиму, вынужденной условиями существования деморализацией героев своих фильмов обозначает участь послушного неаполитанского стада. На родине режиссёра вторая полнометражная его работа имела настоящий успех, что вполне объяснимо злободневностью избранной тематики, но испытание временем так и не прошла, ибо попытка Капуано изложить на киноплёнке оскорблённые действиями злоумышленников чувства вылилась в ничем несвязное, идейно ограниченное повествование.

Погружённые в маргинальную среду обитания, чистейшей репутации католический священник и обездоленный подросток находят спасение от неприязни порочного мира в стенах одного из храмов Неаполя, кажется последнего пристанища надежды в торжество христианских заветов, избавление сохраняющей смирение общественности от произвола неофициальных ветвей власти. Дружбу пастыря и увлечённого им мальчишкой можно было бы счесть непреложным доказательством чудотворной силы христианской веры, наиболее действенным орудием против насущного бремени невзгод, если бы ни одно пикантное обстоятельство, в корне меняющее представление о идейной направленности фильма: отец Борелли оказывается не столь озабочен проповедью библейских истин, сколь малолетним своим прихожанином.

Столкнув тринадцатилетнего Пьянезе Нунцио с бесчинством соотечественников, нищетой городских кварталов, предвещающих благонравному юноше тропы подсудных деяний, воспитание его нравственных ориентиров поручив духовному лицу, по причине безучастия биологических родителей, одного из которых следовало бы госпитализировать в психиатрическую больницу, а другого — попросту лишить родительских прав, единственного возможного условия сопротивления отрицательному воздействию социальных реалий, режиссёр не оставляет зрителю иного выхода, как оправдать сексуальную связь с приходским священником неблагополучным стечением обстоятельств, кричащими благодетелями его наставника, по факту обычного педофила, намеренная идеализация коего не снимает с Борелли вину за растление несовершеннолетнего мальчика.

Увлекающие священнослужителя чувство трудно сопоставимо с излияниями платонической любви, не смотря на то, что психических травм ребёнку как таковых не наносит, ибо последний ведёт активную половую жизнь, право на существование исходя как из этических, так и религиозных норм, однозначно не имеет. В этом смысле красноречивые проповеди мужчины — яркий пример ханжества католической церкви, в последнее время довольно часто причастной к секс-скандалам, лишний повод для нещадной критики духовенства, как правило, в режиссёрский замысел не входящей, но вследствие потворствования Капуано сексуальной девиации мнимого праведника, тщетных попыток найти грань между дозволенным и желанным, ещё более ярко выраженной в неосознанно проведённой параллели между церемониальным захоронением Христа и признанием Пьянезе.