Весь огромный мир (1996)

А фильм неожиданно понравился. То, что он написан по мемуарам Новелин Прайс, объясняет и мелодраматичность, и попытку представить женский, основанный на эмоциях, взгляд на историю жизни Говарда. Однако, образ личности Мастера проступает — вольный, не считающийся с условностями общества, alter ego Конана-варвара начала XX-го века, слишком узкого для него.

Фильм полезен биографичностью — упоминается и дружба с Лавкрафтом, и литературная образованность Говарда, и его привязанность к матери. Прайс хотела сделать его ручным. Но педагогического таланта школьной учительницы не хватило, чтобы усмирить Говарда, она была слишком мелкой духовно, чтобы понять его, в фильме это раскрыто со всей очевидностью. Говард стал единственным значимым событием в её жизни, и ей остаётся только сожалеть о своей слепоте, вспоминая о нём при каждом закате, это просто шедевральная находка режиссёра.

Он писатель — она учительница. Он дарит ей выдуманные им миры — она пытается привить ему правила хорошего тона. Она намечает свой путь, обставляя его рамками — он терпеть не может границ.

А вокруг бескрайние поля кукурузы и палящее южное солнце, пыль автомобиля и закаты Техаса, самые красивые в мире…

А внутри зарождается чувство.

Как не могут светить вместе луна и солнце, даже когда оба встречаются на небосводе, светит одно лишь солнце, так и двое «всего огромного мира» обитают в параллельных жизнях; и хоть тянет их жить друг другом, ни один не может принести себя в жертву.

Ой, что-то я расчувствовался и в пафос пустился. Фильмом навеяло.

Биографическое, неоправданно незамеченное и подзабытое кино «Весь огромный мир» поставлено по роману Новелин Прайс, которая свои чувства к писателю Роберту Ирвину Говарду, родоначальнику жанра фэнтэзи и автору популярной серии о Конане-варваре пронесла через всю жизнь и уже в очень пожилом возрасте искренне написала о них в своём единственном романе.

Очень выразительна игра Винсента Д`Онофрио, сумевшего передать харизматичность автора и Рене Зеллвегер с несколько жеманной манерой, но в контексте сюжета вполне оправданной и милой.

За блестящие диалоги, психологическую достоверность и сентиментальное настроение

10 из 10

Не страдание, не боль

Мне теснят грудь.

Острою стрелой — насквозь — грусть.

На сердце моём кружева-вуаль.

То — не ткани шёлк, то — моя печаль.

Снилась в трауре себе вновь

Обернулось в явь — хороню любовь…

У кого из нас нет позади не свершенной любви, которую… однажды приходилось погребать живой… Горстями сыпать землю. А земли не прибывало… И могила так и оставалась свежевырытой…

Фильм о незаконченности чувств двух пишущих людей подтверждает, что о сильной любви, которая случилась однажды, едва ли стоит говорить в прошлом времени… Настоящие чувства безвременны. Заметьте, слово безвременный можно понимать как несвоевременный и как вечный. Каждый понимает на свой лад. С любимыми не расставайтесь. И не бойтесь — говорите, говорите им о любви. Этому учит фильм. Одних учит, другим — напоминает.

Картина снята по книге Новелин Прайс, учительницы из Луизианы, которая, уже будучи очень пожилой дамой, опубликовала свои воспоминания о себе и «величайшем бульварном писателе во всем огромном мире», Роберте И. Хауарде.

«Весь огромный мир» — не любовный роман, в нем нет осуществленной, реализованной любви и, несмотря на явную точку в конце, он как будто не имеет окончания, поскольку вдоль извилистой проселочной дороги, окруженной кукурузными полями, грузной походкой все еще идет молодой человек с чемоданом в руке. Это история дружбы, в которой, однако, было столько страсти, что заходится сердце. Страсти, которая из-за непростого характера Роберта Хауарда, так и осталась нераспустившимся бутоном. Почему? Я часто с горечью и возмущением задавала Бобу этот вопрос, и каждый раз находила его доводы несущественными. Почему, Боб? Мотивы Хауарда однажды объяснил мне мой муж; фильм каким-то непостижимым образом увлек даже его — человека, весьма далекого от жанра мелодрама.

Поклонники Хауарда знают подробности его биографии, однако тем, кто только что сел смотреть «Весь огромный мир», не нужно их знать — должна быть надежда. Когда фильм случайно угодил мне в руки лет 10 назад, я не знала, о чем пойдет речь, но с тех пор он во мне, в моем сердце. Странно, правда? Скромная, никому не известная и не интересная лента, построенная на характерах и диалогах, весьма далекая от «Унесенных ветром» и «Поющих в терновнике», с последним, однако, схожая тем, что чувства жили, нарывали и горели, но птичка с шипом в груди запела лишь однажды, перед самой смертью.

Они были молоды, жили в Техасе и познакомились летом 1934-ого. Новелин Прайс преподавала литературу, жила с мамой и бабушкой, ходила на свидания, в кино на фильмы Эрла Флинна, пекла шарлотки и до конца своих дней планировала прожить в родном городе. Она не была красива, но приятная улыбка, умный взгляд, дружелюбие и доброе сердце помогали ей быть в отличных отношениях со всем миром. Она была одной из тех счастливых натур, которые не травили душу пустыми надеждами, а умели радоваться самым обычным вещам.

Боб Хауард, которого уже тогда печатали известные журналы, также жил спокойной провинциальной жизнью в родительском доме, но, в отличие от Новелин, презирал ограниченных, тупых соседей-селян, вел затворнический образ жизни, одевался просто, из излишеств имел лишь машину, отличался вспыльчивостью, грубоватостью, и удовольствие находил лишь в творчестве, вымысле, среди отважных воинов, чудовищ и приключений. Близок он был лишь с одним человеком, своей матерью, которая с самого начала поддерживала его, верила, что он — писатель, в то время как социум за глаза клеймил его лентяем, не имеющим «нормальной» работы: «Мне прикоснуться противно к одному из его романов! Он — сумасшедший!». Новелин Прайс так не считала.

Едва познакомившись с ним, она увидела в Роберте то, чего не видели другие. Ум, юмор, убежденность, великолепного рассказчика, который настолько глубоко погружал ее в свой вымышленный мир, что она слышала звон мечей, а часы летели, как секунды. Он был словно из другого теста, из другой эпохи, самым необычным из ее знакомых, и она тянулась с нему, несмотря на вспыльчивость Хауарда, его категоричность, полнейшее отличие взглядов от ее собственного, в чем-то мещанского мировоззрения. И все же отец Боба, местный врач, однажды сказал ей: «Мой сын — незнакомец для меня, мисс Прайс. Меня он в свой внутренний мир не пускает, в отличие от вас». В мире этом, однако, не поощрялось инакомыслия, и от этого Новелин частенько хотелось послать Хауарда к чертям собачьим.

Поначалу она не возражала ему, но по мере укрепления дружбы, ее доводы становились все более цепкими, голос все более звонким, нотки все более яростными, а споры все более ожесточенными. Сашка, мой муж, даже возмутился: «Он офигел — так хамить девчонке?». Они расставались, Боб рвал и метал, Новелин злилась и гневно жаловалась на него своей матери, называла его невыносимым, но потом он заезжал за ней, и они вновь пускались колесить по опаленным солнцем просторам Техаса, смотреть на закат, прятаться от ливней. Они были очень разными, но Новелин верила, что это можно преодолеть.

Во время перекура я спросила Сашку, что, по его мнению, Новелин чувствует к Бобу. Мой муж, к 26 годам умудренный опытом знаток и психолог, изрек: «Страсть». «По твоему, она не любит его?», — допытывала я. «Он незауряден, этим и привлекает, но такими темпами она скоро его пошлет — еще чуть-чуть Боб похлопает ушами, и она уйдет от него к нормальному мужику, который не только языком болтает, но и целует девушку на свидании».

Будучи женщиной, измученной неопределенностью, Новелин сделала первый шаг, Хауард тут же отскочил на три назад, и муж мой оказался прав. Простой бухгалтер не выносил землю у нее из-под ног, но был готов стать мужем и отцом. Хауард принял этот болезненный удар взрывом негодования, назвал девушку предательницей и повернулся к ней спиной. Та послала его к Дьяволу, но отношения каким-то образом сохранились, словно нить, связующую их, порвать было не так-то просто. Сашка покачал головой: «Я ошибался, тут не только страсть».

Когда под прекрасную гитарную музыку поплыли титры, мой раздосадованный муж простонал: «Я так и знал, что этим все кончится! Первые двадцать минут я думал — нормальный мужик, и язык подвешен, а потом — пошло-поехало! Маменькин сынок, позор мужского рода! Такие видят девку, хотят ее, но катастрофически не знают, что с ней делать! Дурак! Ребенок! Ведь была же страсть!». Деликатно выражаясь, есть мужчины, для которых самые простые вещи бесконечно сложны, и я не думаю, что причина тому — творческая натура. Таким же был дворецкий Энтони Хопкинса в «Остатках дня», такими же были другие закоренелые холостяки, которым жизнь давала шанс, но те, зачастую в силу мнимой несостоятельности, ими не пользовались.

Думаю, Сашка не был бы так зол, если бы Хауард ему не нравился. Боб был экспрессивной, яркой, безмерно харизматичной личностью, которую, если тебе посчастливится узнать поближе, нельзя не полюбить. А Новелин прекрасна, и достойна всяческого восхищения.

Итог: если вы взялись смотреть «Весь огромный мир», пожалуйста, не пробегайте его глазами, не судите поверхностно — откройте ему свое сердце, и вы увидите намного больше того, что доступно зрению и слуху. Это личная, безмерно дорогая мне история, в которой я обожаю Винсента и Рене. Такими для меня и были Новелин и Боб. И еще: я видела миллион мелодрам и миллион экранных поцелуев, но такого поцелуя, как здесь, я не видела больше нигде.

10 из 10