Люмьер и компания (1995)

И почему Я не удивлен, что лучшие работы принадлежат Виму Вэндерсу и Дэвиду Линчу? — Впрочем, чего греха таить, ради них и был назначен просмотр данного проэкта, который, должен заметить, удался на славу. Было любопытно увидеть столь мастистых режиссеров в деле.. Увидеть их технику, отношение, исполнение.. Главное — идею. Музыкальное сопровождение в работах на высочайшем уровне, как и сам подход к съемке. Подкупает душевность, простота и откровенность людей имеющих вес в мировой киноиндустрии. После просмотра остается чувство, будто побывал в хорошей компании давних знакомых. Людям ценящих достойное кино и тех кто его создает — рекомендуется.

В чем магия фильмов братьев Люмьер? Ведь запечатлены, вроде бы, бытовые мелочи, самые простые вещи, самые случайные люди. Ни сюжетов, ни актеров. Но смотришь — и не оторвешься. Помимо того, что с них начался век кинематографа, есть в них что-то еще особенное, неповторимое. Ощущение неподдельной жизни, которую только-только приручили два брата-гения: поймали и обессмертили на первых кинопленках. Она, эта схваченная жизнь, еще не знающая камеру, непривыкшая к ней, предстала тогда наиболее искренней и хрупкой.

И вот через сто лет сегодняшние режиссеры решили своеобразно отметить и запечатлеть юбилей кинематографа. «Люмьер и компания» — это уникальный эксперимент, соединивший 40 режиссеров из разных стран и с разных континентов. Каждому была дана та самая камера братьев Люмьер и 52 секунды на кино. Вышло что-то удивительное. Каждый фильм стал неповторимым и абсолютно авторским. Впечатление от просмотра самих короткометражек напоминает чем-то впечатление от чтения хороших стихов. Действительно, вышли этакие киностихи. В каждом есть идея, мысль, а «между строк», перекладывая на кино — двадцать пятым кадром, во всех работах — признание в любви кинематографу. Соединила всех в этом проекте все-таки не легендарная кинокамера, а именно любовь к тому делу, которому все 40 творцов посвятили свою жизнь.

Фильм состоит не только из короткометражек в 52 секунды. В нем также есть документальная часть, которая точно не менее, если не более интересна. В ней это признание в любви не «между строк». Оно в глазах, в улыбках режиссеров. В том, как они смотрят на камеру Люмьер, как они изучают ее, как возят на коляске, заменяя рельсы, как аплодируют вместе со всей группой при окончании съемок, как смеются словно дети, получившие самый заветный подарок на день рождения. В них, в каждом, вообще многое сохранилась от детей. Этот безграничный авантюризм, желание создать свой мир, придумать, рассказать… наверное, эта профессия такая, в которой люди остаются немного детьми. Все они рассуждают об этой своей удивительный профессии, отвечая на несколько вопросов, заданных за кадром мелодичным женским голосом. Их одухотворенные влюбленные лица выдерживают любую крупность, потому что, пытаясь ответить на эти вопросы, они становятся наиболее настоящими. Ответы, правда, далеко не всегда развернутые или хотя бы просто внятные. Режиссеры часто теряются после самого примитивного вопроса, который наверняка задавался им не раз за всю творческую жизнь — «Почему вы снимаете кино?». Сколько раз задавался, а не раз не ответили чего-то толкового, такого же рационального, созвучного самому вопросу. И вот кто-то улыбнется, кто-то отведет взгляд наверх, кто-то опустит голову, кто-то, наоборот, посмотрит пристально прямо в камеру — мол, неужели по мне не видно — почему? При вопросе «Смертен ли кинематограф?» вдруг очень серьезно задумаются, взгрустнут, будто речь идет об их собственной смерти или смерти близкого, любимого человека. Большинство решит, что да, смертен. А сам фильм, возможно, докажет как раз обратную точку зрения. Ведь прошло уже сто лет, как прибыл поезд, а кино, не то что меняется, развивается — это понятно и естественно. Но парадокс как раз в другом: в том, что спустя век люди также заворожено смотрят на снятых первой в истории кинокамерой влюбленных, ребенка, пытающего сказать слово «папа», на танец красивой девушки, на суету улиц… суть не изменилась ни на йоту. Те же люди, счастливые и несчастные теми же чувствами — только одежда поменялась и пейзажи сзади стали более индустриальными, те же дети, те же суетливые улицы — только машин больше и некоторые дома оклеймованы Макдональдсом. Вот эта статика человеческой природы, это бессмертие чувств и дают возможность думать, что и кинематограф бессмертен до тех пор пока не изменится само человеческое нутро.

Но не буду далеко отходить от конкретного кино, вдаваясь в рассуждения на абстрактно-вечные темы. И, возвращаясь к сути самого фильма, хочется отметить, что он абсолютно точно ориентирован на определенную аудиторию. Эта аудитория настоящих киногурманов — людей, по истине любящих кино, возможно, даже работающих в кино. По крайней мере, людей для которых имена всех сорока режиссеров окажутся говорящими, которые ознакомлены с творчеством каждого из них и смогут оценить то, как умело каждый из творцов остается именно собой, отмечает своим неповторимым авторством даже крошечный фильм в 52 секунды. Впрочем, я не могу похвастаться знанием всех 40 режиссеров, но те, кого узнала остались совершенно в своей стилистике. Это и пугающе-фантастический Дэвид Линч, и философки-неторопливый Андрей Кончаловский, и задумчивый, немного отвлеченный от реальности Питер Гринуэй… В общем, в фильме «Люмьер и компания» создана некая собственная киноазбука, которую необходимо знать, чтобы понять все тонкости произведения. И, ссылаясь на собственный пример, могу сказать, что кино мотивирует изучить эту киноазбуку и повышать свой культурный уровень, чтобы дотянуть до того, который запрашивает фильм.

Впрочем, для людей, любящих кино, но недостаточно в нем разбирающихся, фильм будет ценен именно той детской непосредственностью, откровенностью, о которой я писала выше. Признание в любви прочитается и без нужной азбуки.

Пётр Вайль когда-то писал о сновидческой природе кино. «Люмьер и компания» — фильм, идеально иллюстрирующий это высказывание.

Во-первых, тот, кто не владеет английским и французским, не поймёт в этом кино ни слова; впрочем, самое главное зачастую понимается без помощи слов. Один поэт когда-то говорил о том, что слушать службу в церкви лучше всего на незнакомом языке; насчёт богослужения можно поспорить, но ко многим фильмам это точно относится.

Во-вторых, поражает то, как авторы смогли показать не только и не столько связь времён (ход с современным поездом, врывающимся на станцию, может показаться даже простоватым), сколько связь мира иллюзий и реальности. Зритель видит и процесс съёмки фильма каким-нибудь режиссёром, и сам фильм, снятый одним из множества режиссёров, причём кадры плавно перетекают друг в друга; в принципе, ровно то же происходит и во время чтения книжек, и во время просмотра сновидений, и во время чтения любимых стихотворений. Пожалуй, главное отличие людей друг от друга и заключается в восприятии действительности, в количестве воспоминаний и в роде имеющихся иллюзий, — и иллюзорную природу человеческого мировосприятия фильм передаёт практически идеально.

В-третьих, талантливые короткометражки отчасти сродни поэзии — благодаря им человек за короткий срок может получить порцию впечатлений, наводящих на продолжительные ночные размышления о самом главном. Конечно, далеко не все фильмы здесь удачны: кто-то пытается подражать старым режиссёрам (имеется прямая отсылка к «Танцу „Серпантин“ Уильяма Хейза; впрочем, раскрашивание плёнки сейчас воспринимается скорее как забава), кто-то снимает едва ли точную копию старого кино (о, мухи, ползущие по падали), кто-то снимает как будто многое значащие фильмы, за которыми на самом деле скрывается пустота (впрочем, это тоже имеет прямое отношение к человеческой жизни).

Естественно, самыми интересными оказываются оригинальные работы. Один человек выходит из тюрьмы (причём всё снято очень лаконично — ассоциации с Хемингуэем неизбежны), другой человек дирижирует фонтанами (едва ли не самая поэтичная короткометражка про управление водичкой-временем), девочка играет в классики под лёгкую музыку, жители большого города, как всегда, куда-то спешат — а зритель смотрит вместе с женщиной и её ребёнком на поезд, который всю жизнь везёт нашу любовь к чему бы то ни было и наши воспоминания, точно так же, как смотрел на это кто-нибудь сто лет, и точно так же, как посмотрит на это кто-нибудь через сотню лет после нас, ведь, в конце концов, великие иллюзии никуда не исчезают.

9 из 10

Нет лучшего способа, чтобы вспомнить и почтить достижения двух французских кинематографистов-первопроходцев, чем на время представить себя в их роли и снять фильм так, как делали это они много десятилетий тому назад.

«- Кино умрет только тогда, когда вы ему позволите умереть.»

Вооружившись легендарной камерой и своим талантом, сорок режиссеров с разных уголков нашей планеты общими усилиями воплотили в жизнь один очень своеобразный проект, приуроченный к 100-летию со времен выхода одного из самых известных кинофильмов братьев Люмьер. Они говорят на разных языках, среди них есть всемирно признанные, а есть и те, чьи имена известны лишь в узких кинематографических кругах. С одной стороны их загнали в четкие временные рамки — 52 секунды, но казалось, будто у них никогда не было более свободного полета фантазии. Режиссеры в очередной раз доказали, что хронометраж не имеет особого значения, ведь даже меньше чем за минуту можно рассказать интересную историю. А в перерывах между съемками они с удовольствием размышляют на различные темы, касающиеся кинематографа.

«- Уж точно мы делаем это не ради денег.»

Удачно создатели решили показать и процесс съемок каждого кинофильма, сделав этот сборник не просто художественным, а и документальным. Очень любопытно наблюдать за тем, как каждый режиссер готовится к съемкам и непосредственно снимает свою маленькую кинокартину. Есть здесь короткометражки и об отношениях детей и взрослых, мужа и жены, о приключениях, об искусстве, о фантастике и суровой реальности. Не избегают они и темы политики и войны, черпая вдохновение из истории, объединяя прошлое и настоящее с помощью камеры. Каждая из них рассказывает свою интересную историю, но некоторые впечатляют больше остальных.

Этот альманах не случайно открывает короткометражка Патриса Леконта, ведь он решил не изобретать что-то новое, а обыграть старое, сняв современную версию прибытия поезда на вокзал Ла-Сьота. Габриэль Аксель же показывает людей, занимающихся разными видами искусства. Ему даже удалось вместить в скудные временные рамки маленькую театральную сценку сатирического характера. Михаэль Ханеке использовал вместо актеров телевизор, записав на камеру отрывки из новостного выпуска. Вот так меньше чем за минуту ему удалось рассказать о самых важных событиях, произошедших в мире за один день. В объектив Мерзака Аллуаша попадают жена и муж, отталкивая друг друга, чтобы покрасоваться перед камерой. Жако Ван Дормаль представил незамысловатую романтическую историю, сняв крупным планом влюбленную пару, которая светиться от счастья. Они просто целуются и улыбаются в камеру, и при виде их счастья тоже становится тепло на душе. Джон Бурмен попадает с камерой Люмьеров на съемки кинофильма «Майкл Коллинз» режиссера Нила Джордана. Камера наблюдает за закулисными моментами, пока в ее объектив не попадают трое актеров, исполняющие основные роли в этом фильме — Лиам Нисон, Стивен Ри и Эйдан Куинн, и с интересом рассматривают старый аппарат для создания кинофильмов.

Клод Лелуш показывает трудности актерской профессии, когда актерам нужно как можно более искренне сыграть любовь, в то время как на них уставились объективы нескольких камер, ярко светят софиты и непрерывно в рупор кричит режиссер. Гастон Каборе в своей короткометражке же решил рассказать о том, что такова человеческая природа — любить кино. Ведь даже мальчишки-хулиганы, которые носят бобины из машины в кинотеатр, мечтают поскорее посмотреть, что же на них записано. В свою очередь Юсеф Шахин запечатлел забавную сценку, где якобы братья Люмьер снимают египетские пирамиды, как вдруг какой-то абориген начинает возмущаться и разбивает их камеру. Хельма Сандерс-Брамс посвятила свой фильм малоизвестному, но талантливому осветителю Луи Коше, принимавшему участие в создании разных кинофильмов. Не зря ведь режиссер решила изобразить его неким дирижером, повелителем осветительных приборов. У Алена Корно получился трибьют не только Люмьерам, но и Жоржу Мельесу, поскольку режиссер воспользовался излюбленной техникой последнего разукрашивать черно-белые фильмы кадр за кадром от руки. Дэвид Линч вновь шокировал своей престранной фантазией, а Тео Ангелопулос представил нашему вниманию интересную зарисовку прибытия Одиссея на неизвестную ему землю.

Просто великолепно!

«- Истории вечны. Людям нужны истории. Поэтому в таком или ином виде они никогда не исчезнут.»

И кинематограф продлевает жизнь этих историй, даже если его фильмы заканчиваются быстрее, чем истекает одна минута.

«И вдруг что-то щёлкает, всё исчезает, и на экране является поезд железной дороги. Он мчится стрелой прямо на вас — берегитесь! Кажется, что вот-вот он ринется во тьму, в которой вы сидите, и превратит вас в рваный мешок кожи, полный измятого мяса и раздробленных костей, и разрушит, превратит в обломки и в пыль этот зал и это здание, где так много вина, женщин, музыки и порока». (М. Горький)

Что можно успеть сделать за 52 секунды?

Этот вопрос я задала нескольким своим знакомым и получила вот такие ответы:

- налить и выпить стакан молока;

- умыться;

- припарковать машину;

- съесть булочку;

- заснуть (завидую белой завистью!);

- проснуться (ну, это уже на грани фантастики).

Опрос можно было бы продолжать, и наверняка я получила бы самые разнообразные ответы. А вот интересно, нашелся бы человек, который ответил бы так: «За 52 секунды вполне можно снять фильм»? — Да, если бы к числу моих знакомых принадлежал один из режиссеров фильма «Люмьер и компания».

Когда-то (теперь уже больше ста лет назад) братья Люмьер сняли несколько коротких фильмов, в том числе и фильм о прибытии поезда на вокзал Ла Сиоты. Тем самым они открыли дверь в эпоху кинематографа. Спустя сто лет было принято решение отметить великое событие весьма оригинальным способом — предложить 40 известным режиссерам снять той самой камерой братьев Люмьер свои фильмы. Поскольку памятный фильм «Прибытие поезда» длился ровно 52 секунды, было решено ограничить фантазию корифеев кинематографа именно этим отрезком времени. Мало того, на съемку фильма им отводилось всего три дубля! Тем не менее, это не испугало мэтров, и они с удовольствием взялись за дело. Что у них получилось, как это происходило, и что вообще режиссеры думают по поводу кинематографа и его будущего, можно увидеть в картине «Люмьер и компания».

Я получила от фильма огромное удовольствие. И, что интересно, большее удовольствие я получила от его документальной части. Стоит только увидеть лица именитых режиссеров, когда им задавали простой вопрос: «Почему вы снимаете фильмы?» Многие из них терялись как школьники на экзамене, и от этого становились такими … человечными что ли, без налета звездности. Очень интересно было узнать, что думают они в связи с вопросом: «Смертно ли кино?» На этот поистине философский вопрос было получено немало интересных ответов. Еще меня очень порадовала реакция многих режиссеров на возможность поработать с камерой братьев Люмьер. Режиссеры, преимущественно пожилые люди, радовались этой камере, как дети радуются новогодним подаркам. Казалось, они смущаются из-за своей радости, и от этого становились еще более симпатичными.

Если же говорить о самих короткометражных фильмах (да уж, действительно — короче не бывает!), то я бы разделила их условно на три группы:

1) фильмы, несущие некую смысловую концепцию;

2) фильмы, отражающие работу режиссера с формой;

3) фильмы-забавы, созданные режиссерами в том самом состоянии ребенка, изучающего великолепную игрушку.

Все три вида фильмов хороши по-своему, но мне все-таки показались наиболее интересными фильмы, в которых я усмотрела некую идею. И на первое место (после первого просмотра, поскольку последуют и другие) у меня вышла зарисовка А. Кончаловского (лужайка перед пропастью). Удивительно, как он смог в такое короткое время уложить такие глубокие и, одновременно, простые мысли! Огромное удовольствие я получила и от работы Клода Лелуша (мужчина и женщина целуются). А Дэвид Линч и тут остался верен себе — ничего непонятно и все понятно. Были и другие работы, вызвавшие отклик в душе (например, индийский танец).

Если вы любите кино как искусство, вам непременно нужно посмотреть этот фильм. Думаю, он доставит вам эстетическое и духовное удовольствие. Это действительно фильм для киногурманов. Его нужно смаковать, возможно, даже останавливая, пересматривая отдельные моменты. Хочу лишь предупредить, что, в отличие от фильма «У всех свое кино», где смысловая составляющая сюжетов играла немалую роль, в фильме «Люмьер и компания» большее значение имеет форма. Есть ли смысл в лице ребенка? Или в кавалькаде автомобилей? Был ли смысл в фильме «Прибытие поезда»? Всегда ли нужно искать какой-то глубокий смысл? Или можно просто насладиться жизнью, запечатленной на пленке с помощью старенькой, но легендарной камеры?

Да, за 52 секунды можно успеть сделать многое, даже самое важное — признаться в любви. Например, в любви к кинематографу.

Приятного просмотра!

Удивительный фильм, из которого можно узнать много нового. Он определенно достоин внимания любого кинолюбителя.

Много говорить то, что и так понятно не буду. Просто каждый снял свой кусочек мира. От этого фильм наполнен жизненным колоритом, колоритом жизни человечества.

Возможно, многие из кинороликов похожи друг на друга, но они безусловно разные. Каждый режиссер снял свои 50 секунд по-своему.

Из довольно любопытного эксперимента получился не менее любопытный фильм в честь знаменитых братьев Люмьер, вошедший в историю кинематографа как и многие другие фильмы и несомненно не менее достойный.

Я не большая поклонница французского языка, поэтому единственное, что не очень понравилось, большая часть режиссеров и операторов говорили на французском, так что к концу фильма невольно подустала от данной речи.

На мой взгляд, хороший фильм — это такой фильм, который можно пересматривать, затирая до дыр. А эту киноленту можно смотреть бесконечно и каждый раз находить что-то новое.