Бартон Финк (1991)

По роду занятий и уровню отображения, корреляции с собственными в этой связи ощущениями, самым любимым (равно личным) для меня кинофильмом полтора десятка лет является и навеки, полагаю, останется «Бартон Финк» братьев Коэнов. Ведь по большому счёту нас более всего впечатляют артикулированные, красиво сформулированные именно собственные, иногда в тумане подсознания призраками витающие мысли, не так ли.

По сюжету, набирающий обороты драматург из Нью-Йорка, только поставивший на Бродвее пьесу о, как гласит в газете комплиментарная критика, «торговце рыбой, чья жестокая борьба за существование не подавила стремления к чему-то более высокому», обласканный уже шумихой вокруг (вспомним праздную, жеманную публику из привилегированного класса, которая, конечно, далека от всего, что заботит Бартона, за столиком в ресторане), получает выгодное предложение перебраться в Голливуд для написания сценария незатейливой картины о борцах. Главный герой (Туртурро) колеблется, ведь он грезит созданием собственного театра для и о «простом человеке», но сдаётся под ласковым тоном антрепренёра, словно психолог убеждающего, что простой человек всё ещё будет здесь, когда Финк вернётся. С деньгами и славой, разумеется.

Волна бьётся о камень, как будет потом биться Финк над злосчастным сценарием, кадр постепенно делается прозрачным, сменяясь всё более отчётливым кадром Финка с чемоданом в холле захудалого отеля, что ковёр мгновения, как прибрежный песок, омывается ею. Простое наложение, но работает ведь. А в середине, например, действия, во время закадровых, слегка болезненных любовных постанываний, камера наезжает на сливное отверстие раковины и, под нарастающую тревожную музыку, следует в глубины канализации, откуда доносятся уже настоящие страшные вопли истязаний. То есть эффектов-то, особенно избалованному современному глазу, минимум, но все они со вкусом и по месту применены. Фокус с раковиной уж точно не выветривается.

В завершении пьесы Бартона сказано: «Я прощаюсь со всем, наконец я ухожу. Я целую на прощание эти мерзкие стены, шесть пролётов вверх, лифт, что гремит в три часа утра, как старый чайник. Я пробудился в первый раз за все эти годы. Дневной свет это сон, если ты жил с закрытыми глазами.» И на какой же этаж гостиничного Аида обладатель загробного голоса, слепой (закрытые глаза) лифтёр-Харон старомодного, с сеткой, таки гремучего лифта душу Бартона перевозит? Правильно. На шестой. И таких, казалось бы, в реализме от братьев Коэнов сюрреалистических эффектов дежавю или пророчеств можно ещё несколько обнаружить. Конечно, это ожившая картинка с женщиной на стене у стола Бартона. А также момент, когда Барт обнаруживает в ящике Библию и раскрывает её на странице, где говорится о Навуходоносоре, вавилонском царе. Ведь до этого, за трапезой на природе, писатель Мэйхью с подписью «Пусть это небольшое развлечение скрасит твоё пребывание среди филистимлян (читай, филистёров)» дарит Финку книгу, так и озаглавленную: «Nebuchadnezzar». Рядом с Мэйхью сидит больше чем секретарша, блистательная Джуди Дэвис. Порода. Жаль, время её так не пощадило.

О чём же это кино? Это остроумное кино о творческом процессе. О том, как сложно писать на заказ тонко чувствующему, несмотря на опошленность эпитета, художнику. О том, как всё тебе мешает (комары, соседи, скрипучая кровать, неоткрывающиеся окна, отклеивающиеся обои), когда ты ждёшь и ищешь вдохновения, а оно назло ускользает. И как неожиданно снисходит после сильных впечатлений, будь то фейерверк позитивных эмоций или, как здесь и чаще, внушительный пинок за пределы зоны комфорта (персонаж Гудмана обеспечил). И пальцы — они сами барабанят по «Ундервуду». Как заметил Финк: «Я тебе скажу: жизнь разума — это не ландшафт, карт нет. Муки творчества страшнее ада, и большинство людей в этом ничего не понимает.» Или словами пьяницы Мэйхью, который строит дамбу, глоток за глотком, чтобы бурная речка навоза не била в его дверь: «Когда я не могу писать, мне хочется оторвать себе голову и бежать с криком по улицам, прикрыв пах корзиной для фруктов». Идейная решимость персонажа, горячечный жар высокопарных речей на фоне причудливых коллизий, обнажающих его слабую, подчас нелепую сущность маленького закомплексованного человека, — невероятно комичный коктейль. Особенно на контрасте с волевым, экспансивным, грубым, но всегда колоритным окружением, квинтэссенция которого — энергичный эксплуататор Липник, без тени сомнения припадающий губами к ботинку протагониста, чтобы затем также механически выбросить его на обочину Фабрики грёз. Бартон — нарочито единственный рефлексирующий романтик в этом мире незамысловатых морячков, дающих в морду за стремление к чему-то более высокому. Они подобно назойливо жужжащему москиту в номере Финка — кровопийцы, сосущие кровь талантливого (ещё не факт) автора. Коэны-сценаристы с симпатией поёрничали над финковским типом личности. И где-то над собой тоже. Финк, чахлый интеллигент, стремится воспеть простого работягу, но, в сущности, не знает его, умозрителен ведь. Он во многом искусственно усложняет этого самого простого работягу, наделяя преимущественно иллюзорными тонкими переживаниями. По своему, ясное дело, образу и подобию.

Гной из воспалённого уха кошмарного и милого героя Гудмана по цвету и консистенции напоминает субстанцию от отклеивающихся обоев. Она и была наверняка, улыбаюсь, использована. Он затыкает ухо ватой, а Бартон потом оба уха берушами. В разговоре с детективами Финк не припоминает ничего существенного из разговора с Чарли, так что беруши от окружающего мира у него конкретные. Таких вот параллелей, дублирований достаточно. Забавно, как лицо Гудмана из колюче-подозрительного, недовольного, после некого обдумывания, разом вдруг размягчается, расплывается в широкой благодушной улыбке. Хитреца перманентно играет на нём. Себе на уме, Чарли-Карл словно вечно борется со своей натурой, демонами перед честным простофилей Финком, которого решил котировать. Или, во всяком случае, снисходительно, своеобразно опекать. Когда всё, что важно, что хранил, может уместиться в коробку... Как выразился Чарльз Буковски: весь ваш скарб должен уместиться в чемодан. Или ещё уже. В такую вот коробку. В морщинистой, словно человеческая кожа, бумаге.

Постановка каждого эпизода тут, помимо текста, выверена с ювелирной точностью: жесты, мимика, интонации, звуки. Даже звук сквозняка в коридоре отеля с «Earle» с тысячей бра звучит атмосферно, одушевлённо, словно отдельный разговаривающий или нашёптывающий таким образом на своём неясном языке персонаж. Отеля «Earle», слоган которого гласит: «A day or a lifetime». A lifetime само собой. В РФ исходным пунктом измерений всех глубин и высот служит нуль Кронштадтского футштока. Футшток это такая специальная рейка-линейка с мерными делениями. Даже космические орбиты ведут отсчёт от небольшой медной таблички с горизонтальной чертой, закреплённой на быке Синего моста в Кронштадте, маркирующей нулевую отметку линейки-футштока. Аллегория весьма корявенькая, согласен, но «Бартон Финк» это вот такой Кронштадтский футшток, которым я меряю глубины и высоты других произведений синематографа.

10 из 10

'Бартон Финк' - пожалуй, самый сложный по своей структуре и подаче фильм братьев Коэнов. Понравился умеренный темп повествования, стилистика картины и её невероятная атмосферность. Здорово передан дух Америки 40-х годов. Декорации и костюмы великолепные. Лихо закрученный сюжет с интересными поворотами запутывает зрителя, держа его в напряжении. Понравилось обилие символизма. Коэны ничего не объясняют зрителю, сохраняя интригу и давая зрителю пищу для размышления. И за этот подход также ставлю жирный плюс создателям картины. С технической точки зрения 'Бартон Финк' безупречен. Свои многочисленные премии за операторскую работу картина получила совершенно заслуженно. Кульминационный момент картины - один из самых лучших моментов в кинематографе, что я видел. Хочется похвалить фильм за тонко прописанные диалоги и за классный чёрный юмор, которым всегда славились Коэны.

На мой взгляд, в 'Бартон Финке' Джон Туртурро сыграл самую лучшую роль в своей насыщенной и богатой карьере. Поскольку я сам своего рода писатель, я особенно тонко уловил 'волну' Финка. Его волнения. Ощутил себя в его роли. Самое лучшее впечатление произвёл и Джон Гудман, представший в несколько непривычном для него амплуа. Было приятно увидеть, пусть и в небольшой роли, Стива Бушеми.

'Бартон Финк' - неординарный фильм, со своим особенным шармом. После просмотра хочется откинуться на спинку кресла и предаться размышлениям. Впечатлён

9 из 10

Знаете, в произведениях Коэнов мне, как и многим другим, всегда нравилось, что любой смотрящий после увиденного не может дать однозначный ответ на то, что же все-таки он только что посмотрел. Была ли это комедия или драма? Но жанр фильма не самый главный вопрос.

Давайте по порядку: я же не один увидел здесь довольно заметные отсылки на рай и ад? Думаю, это более чем очевидно. Я говорю об очень похожих вратах в окне за спиной Липника, похожих на врата в Рай. А также о горящей, но не сгорающей гостинице. Неужели это все просто-напросто аллегория на традиционное понимание мироздания? Разобраться в этом помогут сами герои, а именно Бартон и Чарли. Бартон, как и практически любая творческая личность, — человек не от мира сего. Он претенциозен и явно упивается тем, что он якобы понял мысли, так называемого, ‘простого человека’. Он живет в Нью-Йорке и ставит пьесы на Бродвее, пьёт дорогое шампанское и рассуждает о сущем. Но, внезапно, он попадает в мир Чарли. Чарли, как он говорит в начале, — обычный страховой агент. Рабочая сила этого мира. Он плачет за стеной именного для того, чтобы познакомиться с Бартоном. Чарли не знает боли, хоть он и говорит, что люди бывают жестокими. Потому что боль — это и есть жизнь Чарли. Они с Бартоном притворяются, что понимают друг друга, но оба понимают, что это неправда. Может ли быть так, что Бартон продал душу Чарли в обмен о его молчании? Вопросов в процессе просмотра может появиться сколько угодно, и чтобы не разводить графоманию, я попробую максимально понятно изложить свою главную мысль.

Можно сколько угодно придумывать теории, которые помогут нам разгадать этот фильм. Здесь есть все — библейские отсылки: Дьявол, который искушает тебя и просит продать ему душу, но все же понимающий тебя, и Бог, который сперва протягивает тебе руку помощи, но затем отвергает тебя; творческий кризис, который знаком любому творцу; простейшие ценности, которые преподносятся в другом свете, любовь, смерть, муки и жизнь. Здесь каждый увидит что-то своё. Именно в этом самый главный, как я считаю, гений фильма. Лично я здесь увидел немного непредсказуемую историю продажи души Дьяволу. И что самое интересное — Дьявол здесь единственный положительный персонаж.

Что касается актеров — не зря сценарий писался именно под них. Туртурро и Гудман — сложно выразить словами как отыграли эти люди, это просто нужно увидеть.

И самое главное, друзья — обращайте внимание на детали в фильмах этих двух гениев, они помогут вам понять их кино.

Время действия в фильме 1941 год. Год вступления США, находящихся в тяжелой экономической депрессии, во вторую Мировую войну. И также год, официально считающийся открытием эпохи нуара в американском кино.

Перед нами драматург-еврей левых взглядов Бартон Финк. Всякие сомнения в его таланте мы отвергаем сразу, Только что его пьеса имела оглушительный успех, его сомнения в себе — не более чем перфекционизм или неопытность. Это талантливый писатель. И тем не менее, получив проходной, но хорошо оплачиваемый заказ на сценарий о борце, он не в силах даже начать. Первую половину фильма мы видим бесплодные муки творчества. При этом борец (с виду уж точно) в его распоряжении появляется практически сразу, и он даже сирота, как советовала консультантка Одри — бери и пиши. Бартон Финк глух к подсказкам реального мира. Сценарий, который станет лучшим в его творчестве, ждёт решительно других движущих сил. Когда муки творчества заводят в окончательный тупик, в картине происходит внезапный перелом, и вся её прочно и надёжно сколоченная стилистика сливается в канализацию — нам показывают это в буквальном смысле. Фильм резко меняет жанр, и сценарий, наконец, рождается.

Фильм, до этого момента существовавший как реалистичная драма, становится фантастическим нуаром, не оставляя лично у меня сомнений, что он и является содержанием родившегося в муках сценария. Сценарий, про который сам герой говорит «самая важная работа, которую я делал», — режиссёры не озвучат, как не покажут и то, что принесло удачу и помогло закончить сценарий, то есть что лежит в коробке. Ужасную догадку о её содержимом зрителю разделить будет не с кем. Тонкая издёвка авторов хоть отчасти приближает зрителя к пониманию чужих творческих страданий.

«Муки творчества страшнее ада, и большинство людей в этом ничего не понимают». Когда в финале мы видим сущее воплощение ада на земле, то должны признать, что даже не представляли, чем платит художник за желание «показать вам что-то прекрасное, что-то про всех нас».

На протяжении всего фильма мы чувствуем близость воды: от неё комары, она струится по стенам в отеле, она капает с Финка, вода льется на орущего за дверью Билла. Во всём этом видны признаки приближающейся неизбежности — и Финк таки окажется на берегу моря внутри висевшей на стене картинки. Фантазия поменяется местами с реальностью. В руках Финка мы видим коробку с неназванным предметом внутри. И по инерции думаем, что знаем её содержимое. Ведь, «как говорится, есть голова — есть надежда».

Финк, написав прекрасный сценарий (в каком-то смысле мы его видели), получает циничный отказ в постановке. Он на контракте, и его голова больше не принадлежит ему, как и его сценарии. И даже если его сценарии увидят свет, как увидела коробку с неизвестным содержимым последняя собеседница Бартона Финка, — он не сможет назвать их своими. Он стал литературным негром, как и та, память о которой хранит. Именно такова была в Голливуде судьба прообраза Бартона Финка — реально существовавшего драматурга Клиффорда Одетса.

На мой взгляд, «Бартон Финк» — прекрасный во всей множественности смыслов фильм памяти безвестных голливудских драматургов времён студийной монополизации. Но даже если ничего этого не учитывать, фильм ничуть не теряет.

10 из 10

Бартон Финк — писатель, которого пригласили написать сценарий для фильма о рестлерах. Он хочет написать честный социальный роман, живя в дешёвой гостинице в Голливуде, но дело не идёт, то сосед не вовремя припрётся, то обои отклеятся… Пока не выяснится, что его сосед не столь прост.

Братья Коэны — абсолютный культ для любителей авторского кино. Но то ли постмодернизм не совсем моё, то ли туп как сибирский валенок, но никак не могу прочитать их стиль и смыслы. Поэтому из всей их обширной фильмографии тронули по-настоящему Внутри Льюина Дэвиса, Фарго, Воспитание Аризоны, ну и Старикам тут не место. А вот Перекресток Миллера и даже Большой Лебовски (несмотря на всё обаяние Джеффа Бриджеса) не очень-то и зашли.

С Бартоном Финком что-то пошло не так. Скептицизм первого часа сменился удивлением от последней трети шедевра… Не самый лёгкий просмотр вызвал вопросы, а чем так велик фильм? Чего ж от него так спирает и критиков, и бо?льшую часть интеллектуальной публики?

И даже очевидное не убеждает, что именно об этом кино снято — смешение реальности и фантазии, Голливуд и независимые, метафора несвободы дешёвого отеля, постмодернистский ход с маньяком, кино как альтер-эго режиссёров (еврей-писатель с раздвоением личности, если не сказать, что с шизофренией, а заодно привет Феллини с 8 1/2), наконец, самоирония о неисполнимости желаний в творчестве (творческий кризис, если хотите). Ты можешь желать установить справедливость на всем свете, но окажется, что по-настоящему тебя вдохновляет лишь дешёвое криминальное чтиво, а не успех, деньги или принципы. Может, от этого и бухал Фолкнер, так и не смогший продаться Голливуду?

Об этом ли кино? Да чёрт его знает. Гении ли Коэны или раскрученные критиками режиссёры? Тоже не уверен. Может, в этой загадке и зарыт секрет их культа?

P.s. Роджер Дикинс снял очень красиво — особенно хорош пожар и пляж.

Итан и Джоэл Коэны не с проста считаются настоящими мастерами, постигнувшими ремесло кинопроизводства во всех его аспектах. Продюсирование, сценарий, монтаж — братья успевали касаться каждой стороны своих творений. Но перегорание настигает даже самых талантливых, даже если их гений не вызывает сомнений у искушенных зрителей. Кому, как не им известно, что такое муки творческого кризиса.

Бартон Финк — немного странноватый писатель еврейского происхождения, который, однако уже успел испробовать вкус успеха на Бродвее. Следующая остановка — Голливуд. Но сразу же по приезде Финк понимает, что это немного не то, что он ожидал увидеть. Мир правда жесток и в этой жестокости нет места притягательному оазису под названием Голливуд. Обои, постоянно отдирающиеся от жары, «картонные» стены, чёртовы комары — всё это не может не задеть полёт вдохновения. Да ещё и писатель, коим ты восхищался, оказывается обыкновенным пьяницей, за которого всю работу делает его «секретарша».. Благо, есть отдушина — красавица, пытливо смотрящая на горизонт, у чьих ног плещутся волны. Но, это всего лишь фото в жутковатом отеле Бартона. Фото, скорее играющее роль окна в светлый мир, о котором всё ещё мечтает писатель.

Но есть и с кем поговорить — сосед в отеле, Чарльз Мэдоус. Самый обыкновенный страховщик, со своим багажом историй, со своими сожалениями, со своей более простой картиной мира. Для таких одухотворённых личностей как Бартон эта картина уж очень приземлённая. Слишком проста, чтобы занимать место и время тех, кто творит. И в этом вся проблема. Финк уверен — он спаситель, долгожданный слуга народа, что приехал понять душу простого рабочего человека, дать ему хлеб насущный. И эта уверенность лишь подтверждает главный бич, который не хочет замечать писатель. Чтобы понять — надо слушать, надо хотеть услышать. Слышать — значит принимать отвратительный номер в отеле со странным портье, захотеть узнать множество удивительных историй простого соседа… Слишком уж это чуждо для жителей, что по другую сторону баррикад — открывать своё сознание не только для сценария, но и для настоящей жизни.

«Иногда так жарко, что хочется из шкуры выползти.. Ты думаешь ты знаешь боль? Посмотри на эту помойку. Ты ведь просто турист с пишущей машинкой, а я живу здесь. Ты пришёл в мой дом и жалуешься, что я шумел…». Пелена собственного жара не позволяла Бартону Финку понимать, что тому простому народу, за которых он болеет в своих пьесах тоже бывает жарко.

Я не удивлена, что за эту работу братья стали обладатели Золотой Пальмовой ветви в Каннах (плюс еще и серебряная награда Джону Туртурро и награда за лучшую режиссуру!). При просмотре зритель никогда не отпускает нужный темп, плавно меняющееся настроение картины задаёт нужный тон. Но какой этот тон? В определённый момент вы спросите: «Черт, да что же это за кино? Что за жанр?». Скорее всего, этот вопрос так и останется без ответа. И эта ещё одна прелесть, характерная для Коэнов — умение мастерски воплощать на экране хитросплетения жанров. В итоге мы получаем ещё один непревзойдённый шедевр кинематографа.

Фильмы братьев Коэнов — это то ответвление в искусстве кинематографа, которое после просмотра всегда оставляет неизгладимое впечатление. И впечатление это… растерянности. Неопытный зритель не сможет понять сразу, что он только что посмотрел. И Бартон Финк — не исключение. Более того, данная работа является апофеозом творчества небезызвестного братского дуэта. В последующем у них еще будет очень много прекрасных картин, ставших по-настоящему культовыми, но этот является венцом их творения.

Казалось бы, фильм имеет простую и незамысловатую историю о творческом кризисе, которая может постигнуть любого творца. Но как эта история подана, какие детали скрываются за простым, на первый взгляд сюжетом. Это не просто фильм о творцах. Это фильм о жизни. О жизни тех, кто творит и тех, кто это творчество употребляет. Что удивительно, несмотря на достаточно абстрактную подачу деталей и приемов, в фильме все равно четко прослеживается и мораль, и посыл. Это не псевдоумное кино не для быдла, это не глупая и пресная история, завернутая в обертку авторского кино, это — настоящее искусство кинематографа, которое обязательно к просмотру.

8 из 10

Фильм заинтересовал меня своим описанием, после прочтения которого я немедленно приступил к просмотру.

Ожидал я мрачную историю про писателя, с которым после заселения в отель, будут происходить мрачные и мистические вещи и основной смысл фильма будет именно в нахождении писателя в 4-х стенах с различными внешними раздражителями, но характер фильма оказался другой.

Сила фильма оказалась именно в персонажах, которые там представлены и их взаимодействии. Это очень проработанные характеры, они живые, интересные и крайне необычные.

1) Бартон Финк. Меланхоличный Еврейчик, слабый духом, истеричный и с женским характером. Писатель и «Творец». Пусть он и главный герой, но не самый интересный персонаж(это не плохо, на мой взгяд так и задумано автором), я бы даже отдал титул главного героя другому, о ком я напишу позже. Молчаливый, никогда не улыбается. Иногда его мозги прорывает и этот фонтан уже не остановить.

2)Липник. Настоящий фанатик своего дела. Помешан на богатстве, власти и красивой жизни. Так же очень беспокоится о своем статусе и имидже. Не упускает возможности унизить свое ближайшее, подчиненное окружение. Натуральный подонок, мразь и моральный урод. Отображает типичного представителя власти, или же просто высокопоставленную личность. Ему и жена то не нужна, дай только власть и возможность поиздеваться над кем либо.

3)Чарли. Вот он — Герой этого фильма! Именно образ этого персонажа засел в моей голове после просмотра. Изначально увидев его, я было подумал что это обычный бугай, который напивается виски и машет кулаками. Он обладает очень объемной комплекцией, ходит в мятой рубашке с кругами влаги у подмышек, так же одет в заурядный галстук с подтяжками. Производит впечатление негативного персонажа и очень неприятного. Буквально через пару минут фильма энергетика персонажа резко стремится к плюсу и мы видим добродушного толстяка, который очень странно смеется. Финальный продукт — очень мутный и странный персонаж, зритель не может идентифицировать его как отрицательного героя, или же положительного. Даже после просмотра фильма я не могу выразить свое однозначное мнение по поводу его. Очень хорошая работа, замечательный образ, я в восторге именно от него!

Был еще ряд персонажей, но они не раскрыты настолько, все же они ярко выражены.

Шестерка Липника — человек со сломленным духом, обычный «раб системы» каких много. Вынужден унижаться и прогибаться чтобы прокормить семью.

Писатель/Алкоголик — на мой взгляд это юмористический образ пьющего писателя с творческим кризисом, который уже стал стереотипом

Полицейские — циничные профессионалы которые знают свое дело. Имеют отрицательный образ «плохих полицейских». Тоже похоже на какую-то сатиру стереотипных полицейских.

За счет того, как этих персонажей передали зрителю, фильм получился очень хорош. Картина действительно уникальна в этом плане, особенно радует, повторюсь — Чарли.

Мне не хватило атмосферы и мрачной, психоделической энергетики в фильме. Сцены с отклеивающимися обоями и вытекающей жидкостью — было началом чего-то такого, но этого мало. Можно было добавить мрачных сцен нахождения героя в ненавистном номере, добавить непонятных звуков за стенами и прочее в этом духе. Атмосферности не хватило до 10-ти.

8 из 10

Бартон Финк (Barton Fink) 1991 г. с Джон Туртурро — 4я картина братьев, которая может оказаться в моем списке лучших фильмов Коэн.

Сам фильм о писателе, а таких фильмов много, но этот явно выделяется из их числа.

О сюжете: Бартон Финк (Туртурро) покорил #NewYork своими душевными пьесами о простых людях. Теперь ему предстоит написать сценарий к фильму по требованию акул Голливуда. Но у парня нет ни опыта, ни связей, ни друзей, только талант.

Отличная актерская игра ++ классные второстепенные персонажи и их диалоги. Они харизматичны и сыграли свою роль хорошо и убедительно. Я отчетливо понимал, какая роль у того или иного персонажа и о каких прописных истинах он мне талдычит. Полковник Липник из Минска, детективы, сосед Чарли — все они мне очень понравились. Вновь засветился Стив Бушеми, но только в нескольких эпизодах.

Тем не менее первая часть фильма покажется кому-то скучной и неинтересной. Действия вокруг Бартона происходят плавно и неторопливо, без динамики и куража. Некоторые сцены могут откровенно бесить. Есть неудачный каст актеров (жена писателя Билла). Такое повествование необходимо, чтобы познакомиться с Бартон, его миром, болью и показать всю сложность главного испытания в его жизни. Если не выключите фильм, то обязательно столкнетесь с таким моментом, от которого отвиснет челюсть и задержится дыхание. Таков почерк братьев и это первый их фильм, где они высмеивают очень многое и закручивают сюжет так лихо и интересно. Этим фильм и интересен, хотя его история, проста как мир.

Хороший фильм, но не тянет для того, чтобы я орал всем в уши «смотрите, смотрите» так, как я делаю это с «Группа Лейкопластырь».

Можно посмотреть если нравятся фильмы о писателях, братья Коэн, Туртурро, не любите формализм и тех, кто творит не для души, а для глаз.

Мораль: оставайтесь тем, кем вы есть, несмотря ни на что.

8 из 10

I gotta tell you, the life of the mind… There`s no roadmap for that territory… And exploring it can be painful.

О, Коэны!

Перед просмотром я не читала аннотаций, не смотрела трейлер и не знала сюжет. И остальным не советую. Поэтому мой вердикт будет максимально без спойлеров и раскрытия сценария. И, самое главное, — это мое видение ленты. Если у Вас другое — поделитесь, клево обсудим.

Творческие муки хорошего писателя, пишущего сценарий на чуждую себе тему в худшем отеле роскошного Голливуда. А, понимаете аллегории?Даже имя фамилия писателя Финк слышится как think (англ. «думать»). Я не сразу сопоставила ластнейм героя и его перевод с характером и личностью, но осознание заставило меня замереть. Как и несколько раз перед этим. И еще какое-то несчетное после.

Жизнь не клеится, как обои в номере; мечты разбиваются о реальность, как волны о скалы; все сгорает. Сюр на грани безумия. Все, как я люблю. Буду пересматривать еще неизвестное количество раз, но точно больше трех — насыщенность каждого кадра столь велика, что можно останавливать ленту и рассматривать каждую мелочь. А тут эти великолепные актеры своей божественной игрой отвлекают от изучения деталей, да оператор проработанными разноплановыми ракурсами уводит в сторону. Негодяи.

Джон Туртурро в роли нервного писателя очень трогателен. Я не могу подобрать более подходящего эпитета — Бартон настоящий, с сильными желаниями и стремлениями, истинный творец. Он думает, мечется, мечтает и сомневается. Мне интересно за ним наблюдать, сопоставлять с собой его решения и стараться понять. Сюжет развивается вокруг него, но он — не единственный участник. Джон Гудман, Джуди Дэвис, Майкл Лернер, Джон Махони, Тони Шэлуб, Джон Полито, Стив Бушеми — каждый уникален и прекрасен в своей роли.

У братьев Коэнов есть присущая только им манера пародирования разных жанров — «коэновщина», как назвал ее мой друг, — усиливать тонкости каждого будто бы до абсурда, при этом оставаться на границе узнаваемости. В «Бартоне Финке» переплелись комедия, драма, детектив и триллер, а также Полански времен «комнатной трилогии»; и все играют, считываются и переливаются так чудесно, что не оторваться. Эту ленту не посмотришь фоном или в шумной компании — она требует вдумчивости, внимания и активного участия в себе. Даже основная ветвь сюжета зрителями трактуется по-разному. Вы представляете, как различны понимания всех сторон истории? Именно.

Мой вердикт: must see поклонникам братьев Коэнов и любителям интеллектуального и авторского кино.

«Бартон Финк» — сюрреалистическая черная комедия 1991 года.

В центре фильма — театральный сценарист Бартон Финк. Он увлечен своим творчеством, одержим идеями настоящего искусства, поисками его сути, очень тонкая и ранимая личность. И, тем не менее, на волне своего успеха на Бродвее драматург решает сменить театр на Голливуд. Получив выгодное предложение от продюсера, Бартон Финк берется за написание низкопробного «типичного борцовского» фильма. Он селится в обшарпанном номере потрепанной гостиницы, и здесь главного героя вдруг начинают одолевать муки творчества — работа над сценарием останавливается на первой же странице, отчего настроение ухудшается день ото дня.

Пребывая в творческой коме, Финк пытается решить свои проблемы, но они, словно зыбучий песок, все сильнее и сильнее поглощают его.

В середине фильм полностью меняет курс, резко делая поворот в сюжете на 180 градусов, что совершенно выбивает из темпа повествования. Юмор уступает место кошмарам. И тут все становится по-настоящему страшно и интересно.

Джонну Туртурро удалось очень ярко, очень аккуратно и точно показать своего героя. А роль Джона Гудмана, пожалуй, можно считать одной из самых лучших в его карьере. Режиссерам удается делать очень колоритными и второстепенных персонажей (Стив Бушеми). Все герои будто нереальны и очень гротескны, что и погружает в мистическую, вязкую атмосферу фильма.

Этот фильм, как и многие работы братьев Коэн, ускользает от однозначного определения, от однозначной интерпретации. Картина с одной стороны срывает маску с Голливуда, которому не нужны глубокие мысли, душа, богатство фантазии, мечты, словом, ничего, кроме простого типичного боевика категории «В». Издеваясь тем самым над «фабрикой грез», которая ставит перед собой задачу заработать как можно больше денег, а не создать искусство. А с другой — демонстрирует ироничный взгляд на творческий процесс, беспомощности интеллектуалов. Наверное, все вместе и составляет этот созданный братьями сюрреалистический мир, где в кадре нет ни одного лишнего предмета, ни одного случайного звука, ни одного необоснованного поворота сюжета, ни одного проходного героя. Каждая деталь здесь продумана — призрачно пустые багровые стены отеля, непонятные страшные трещины на стенах, картина с девушкой на фоне морского прибоя.

В этом фильме нет ни погонь, ни захватывающих бойцовских сцен с драками и перестрелками, но в нем есть многогранный сюжет, глубокий замысел, по-настоящему харизматичные персонажи и интересные диалоги, поэтому «Бартон Финк» и становится на высшую ступень кинематографа. Здесь очень игриво и гармонично сплетаются между собой жанры драмы и комедии. Да, эта картина рассчитана не на большого зрителя, но свои поклонники у нее определенно есть (и я в их числе).

Рост личности продолжается без пауз. Каждую секунду она растет. И сейчас тоже. И думаем, что мы такие и есть. Главное, это оценка себя. Какой ты на самом деле? Кто ты такой? Ты правда знаешь кто ты?

Рисуется график. Ось икс постоянно удлиняется. Это ось нашей растущей личности. На ней есть деление, точка, на которую прикован мой взгляд. И я думаю, что я такой, как на этой точке. На самом же деле, ось давно улетела вперед. И только резкое событие, в котором я поступаю иначе, чем ожидал(ибо мой взор все еще на той самой точке), способно переместить мою точку зрения на истинное положение моей личности.

Тут надо сделать поправку. Ибо личность невозможно одной только осью обозначать. Этих осей великое множество. Многие из них, в силу отсутствия ситуаций, которые могли бы обнажить истинные их местоположения, так и остаются неизведанными носителем этих осей — т. е. самой личностью.

И так живем от одного события, к другому, познавая себя покадрово, а не непрерывно. Как в кино, между каждым кадром есть пауза. Без этой паузы не было бы кино, ибо у глаза не было бы времени сохранить отпечаток кадра на долю секунды.

«Бартон Финк», фильм об одной из этих пауз, и моменте, когда два кадра накладываются друг на друга. Моменте(конечные кадры с коробкой), в котором человек переосмысливает свою личность. Видит себя истинного.

Печатная машинка на столе, «писатель» на стуле, а в голове пусто. Совершенно никаких идей, лишь секундные вспышки образов, не успевающих осветить тернистую дорогу от первых строчек до готового текста. Не так важно, какая перед автором поставлена задача, пишет ли он серьёзную пьесу, сценарий к второсортному фильму или тошнотворно претенциозный критический отзыв. В любом случае, это сравнимо с выходом на ринг. Пустой лист бумаги, стоящий в противоположном углу, угрожающе шелестит, давая понять, что бой будет не простым. Выход только один — взять себя в руки и заполнить его чем-то осмысленным.

Бартон Финк добивается первого успеха на поприще драматургии. Спектакль, поставленный по его пьесе, заслужил целый ряд самых тёплых отзывов. Обширная сеть голливудских вербовщиков сбоев не даёт: как только на горизонте появляется молодой талант, его сразу пытаются привлечь к делу. И ведь соблазн велик: в индустрии кино серьёзные деньги зарабатываются быстрее и проще, чем в мире театра или большой литературы. Вот только как быть с незыблемыми идеалами? Поступиться ими? Финк мечтает о создании нового живого театра, ему хочется писать о простых людях и для простых людей. В этом его предназначение. «Я всегда замечал, что вдохновение рождается от большой боли внутри. Возможно, это боль, приходящая от осознания, что каждый должен что-то сделать для своего ближнего, чтобы как-то облегчить страдания». Впрочем, не так уж и плохо сколотить капитал, чтобы нужда в дальнейшем не ограничивала свободу творчества. «Простой человек» может и подождать, не правда ли? План этот хорош на бумаге, но вот дело доходит до отрезвляющей практики, и Бартон Финк лишь испуганно смотрит на свою печатную машинку. Необходимость в кратчайшие сроки слепить из ничего пустяковый сценарий о рестлере оборачивается ночным кошмаром.

Этот сюжет, надо думать, иронически отражает историю создания «Бартона Финка» братьями Коэн. Начинается он как драма, разворачивающаяся вокруг героя, сошедшего со страниц романов Франца Кафки. Финк осторожно проникает в мир экранной реальности, забыв, однако, плотно прикрыть за собой дверь. Тонкая струйка кафкианского дурмана незаметно заполнит всё пространство. Реализм и социально-психологический пафос постепенно уступит место театру абсурда. Как только фильм переваливает за экватор, а действие начинает пробуксовывать, происходит взрыв. Братья разделываются со зрительскими ожиданиями при помощи универсального оружия — они совершают жанровый кульбит, стирая грань между фантазией и реальностью. По большому счёту, любые подробности на этот счёт избыточны. Внезапная вульгарная откровенность некоторых рецензентов может изрядно подпортить удовольствие от первого знакомства с «Бартоном Финком». Это тот редкий случай, когда между кино и зрителем не должно быть посредников. Слова Криса Родли о знаменитом шедевре кинематографического сюрреализма можно в полной мере отнести и к этой работе братьев Коэн: «Линч не хочет анализировать фильм, так как знает: если тайна будет раскрыта, мы пробудимся ото сна под названием «Малхолланд Драйв»».

В несколько ином контексте тему сна затрагивает и один из героев пьесы Бартона Финка, с нелепым пафосом вещающий со сцены: «День — это сон, если ты живёшь с закрытыми глазами. Теперь мои глаза открыты». Быть может, пробуждение — это иллюзия? Мистер Финк мнит себя реалистом и народным защитником, но страсть его виртуальна, она ограничивается рамками книжных переплётов. До настоящих простых людей драматургу нет дела. «Ты думаешь, целый мир, вращается вокруг того, что гремит в твоей маленькой жидовской голове?» — мысль, очевидная стороннему наблюдателю, для Бартона принимает форму божественного откровения. Кому нужен реальный мир с его глобальными и неразрешимыми проблемами, обретающими особый смысл только на фоне душевных терзаний творческой личности? Познав свои истинные мотивы и потребности, страдалец Финк покидает реальность в поисках блаженного спокойствия. Его взгляд обращён туда, где шумит прибой, где тёплый песок приятно греет тело, а на берегу сидит девушка, излучающая всем своим существом умиротворённость.

To be honest, uh,

I`m never really comfortable

discussing work in progress.

I got it all worked out in my head,

but sometimes,

if you force it into words prematurely,

the wrong words,

well, your meaning changes in…

Changes in your own mind

and you never get it back.

So I`d just as soon as not talk about it.

Это прекрасно! Посмотрел очередную замечательную картину от братьев Коэнов, и тут просто невозможно удержаться от написания рецензии.

Что мы видим в этом фильме?

На первом плане Джон Туртурро. Замечательно исполненная роль внезапно обретшего признание писателя, который находит компромисс между своими принципами и потенциальными возможностями влекущими многих амбициозных сценаристов в эту знаменитую долину города грехов. Писатель видит искусство в простых людях, в их незамысловатых рутинных делах, но не может придумать ничего возвышенно нового. Желая обрести приток творческих идей, он поселяется в обветшалом отеле, в комнату расслаивающуюся от жары, которая становится последним пристанищем его здравого рассудка.

Ключевым моментом нам предстает непримечательная картина над рабочим местом в этой комнате. Пытаясь выжать из себя желанный сюжет, писатель постоянно обращает свой взгляд именно к ней. Режиссеры отражают этот образ в конце фильма, возможно символизируя своеобразную точку отсчета медленно нарастающего безумия.

Джон Гудман как всегда заслуживает особых похвал. Этот человек создает в себе удивительные образы, прекрасно передающие характер персонажа и за которыми всегда приятно наблюдать.

Стив Бушеми безупречно исполнил роль служащего гостиницы. Его непродолжительное экранное время определенно добавило фильму своеобразной атмосферы.

Говоря о смысле вызывающих вопросы эпизодов, можно долго углубляться, и так и не дойти до сути. Так вот мое мнение, что не столь важен сам смысл, а скорее ощущение и мысли, которые возникают во время просмотра этих эпизодов. В них раскрываются непередаваемые ощущения человека с нестабильной психикой и эмоциональным расстройством. Как будто мы глазами психически больного человека видим всё происходящее в его палате.

Что же было в коробке? Конечно же голова! Что же ещё.

Или нет. Никто не узнает, пока не откроет эту чертову коробку. Может быть и не было никакой коробки…

Отдельное внимание Коэны как обычно выделяют звукам. По-моему звук — основа их фильмов, одна из деталей на которых ставится сильный акцент, и придающая их работам непревзойденную атмосферу, позволяющую немного (а иногда очень даже много) вжиться в происходящее на экране.

Не знаю чем закончить этот текст. Хороший фильм получился.

Google часто задают вопрос: бартон финк смысл. Видимо фильм подталкивает зрителей ломать голову над вечным вопросом, не давая прямого поучительного ответа. Давайте пока оставим смыслы в покое и попробуем разобраться: кто он, собственно, такой, этот Финк?

А он молодой драматург, мечтающий создать революционный «народный театр» для простого человека и верящий в высокую миссию писателя. Его пьесу про бедного торговца рыбой замечают критики и Бартона приглашают поработать в Голливуде. Казалось бы, чем не «народный театр», но он едет туда с неохотой, боясь потерять контакт со своим «простым» зрителем. Чтобы этого все же не произошло, начинающий драматург останавливается в непритязательной гостинице «Эрл». Студия заказывает сценарий бойцовского фильма, и наш герой принимается за работу. Все происходящее дальше — визуализированные творческие метания Бартона. Что происходит «на самом деле», а что только в его голове, мы определить не можем, поскольку знаем и видим наравне с ним. Но это, конечно, с оговоркой. Зритель, в отличии от героя, может оценить и «черный» юмор, и многочисленные киноцитаты. Бартону же не до этого. Рабочая гостиница превращается в ад, простой человек оказывается вовсе не так прост, а сам он не может написать сценарий, отвечающий запросам обычных работяг.

Какой же во всем этом смысл, спрашивают у Google. «Что в коробке?» — спрашивает у Бартона девушка на пляже. И ответ Бартона, прошедшего через горнила Голливуда, очень удивил бы его самого всего пару недель назад.

8 из 10

Если мы не будем задумываться, почему плачут стены, чем картина на стене так притягательна, и чего ради портье вылазит из люка, а расслабимся и позволим себе наслаждаться изысками братьев Коэн, где-то понятными и где-то абсурдными, допуская, что большая часть так и не будет объяснена в силу закрученности этих самых изысков фантазией и стёбом авторов, то, несомненно, услышим собственный смех и получим радость от просмотра.

Отдохнула, получила заряд энергии и, в который раз убедилась: есть вопросы на которые нет ответов, потому что мы их не правильно задаём.

Отдельно замечу, как созидающей личности особого о себе мнения — мешает настроится на мыслительный творческий процесс — жизнь, что шумит попойкой за дверью, стонет в объятиях в постели за стеной, зудит комарами и отвлекает картиной, с которой не сводишь взгляда, потому, как она и есть та самая жизнь ради которой и терпишь все эти неудобства.

Есть вещи которые и не нужно знать: кто маньяк, что в коробке.. . главное знать, что ты написал самый лучший сценарий и мечта-женщина рядом с тобой на берегу моря!

Шедевр!

Джоэл и Итан Коэны, конечно же, главные любимцы киноманов-интеллектуалов. Их звезда взошла еще в далеком 89-м году. Тогда их дебютный фильм «Просто кровь» получил главный приз на фестивале независимого кино в Санденсе. Это был копеечный по своему бюджету триллер, про то, как муж решил убить свою неверную жену и ее любовника, но по воле случая все обернулось совершенно непредсказуемыми последствиями. Каждым своим следующим фильмом, братья закрепляли свои позиции в мировом авторском кинематографе. И уже в 1994 году за фильм «Бартон Финк» они удостоились золотой пальмовой ветви в Каннах. А в 2007 за фильм «Старикам тут не место» отхватили еще и главного Оскара.

«Бартон Финк» то самое кино, за которое братья получили каннскую ветвь. И это очень правильно. Так как, анализируя сегодня все их творчество, можно сказать, что «Бартон…» это, наверное, квинтэссенция их фирменного авторского стиля. В центре сюжета мужчина средних лет еврейского происхождения, которого собственно и зовут Бартон Финк. Он заштатный писатель. Пишет сценарии и пьесы к театральным постановкам на Манхэттене. И вот его, неожиданно приглашают в Голливуд написать сценарий к фильму. По прибытию, он снимает номер в гостинице и начинает писать. Но с самого начала работа не ладится. То соседи за стенкой слишком громко занимаются любовью, то обои постоянно отклеиваются из-за чрезмерной влажности, да и писать сценарий к фильму, для театрального драматурга не очень-то сподручно, да еще фильм этот на совершенно чуждую ему тему о профессиональной борьбе.

В двух словах описать этот фильм можно так — он обо всем и ни о чем. Человек, мыслящий, поймет всю глубину этого творения. Иной зритель увидит лишь шатания из угла в угол еврейского неудачника. В Бартоне, наверное, наиболее ярко братья продемонстрировали, какие невероятные и абсурдные повороты может выделывать наша жизнь. А это вообще центральна тема всех коэновских фильмов. Когда Бартон чувствовал себя полным неудачником, все вокруг готовы, буквально целовать его ноги. Когда-же он наконец-то уверовал в то, что сотворил что-то значимое, все готовы втоптать его в грязь. Добрый толстый дядечка окажется кровожадным маньяком. А изображение с плаката неожиданно появится в реальности. И тут возникает вопрос, что все это — быть может воля господа или чье-то провидение, или просто обычная жизнь обычного человека. А может это больные фантазии потерявшего связь с реальностью художника. И что вообще такое — реальность. Все эти вопросы поднимаются авторами этого фильма, но по видимому, в силу своей природной скромности Коэны не пытаются на них отвечать. Они лишь рисуют ситуацию, а мозг зрителя сам находит глубинные смыслы. Мне лично показалось, что главная тема этого фильма — творческий кризис у художника. Другими словами это такая вариация на тему 8 с половиной от Коэнов, а сам Бартон по видимому является их альтер эго. Бартон чувствует себя неудачником. Он не считает себя талантливым драматургом, однако достиг в этом деле больших успехов. Такая-же ситуация и с Коэнами. Ни один их фильм не собирал большую кассу, да и среднестатистический зритель вряд ли припомнит сюжет или название хотя-бы одного из них. Однако братья уже сейчас считаются крупнейшими авторами в истории кинематографа.

На главные роли Коэны взяли Джона Туртуро и Джона Гудмана. Это не какие-нибудь суперзвезды, а просто крепкие драматические актеры, которые чаще мелькают на вторых ролях. Но зато они настоящие мастера своего дела и всегда держат высокую планку своей актерской игры. А еще в Бартоне очень запоминающийся саундтрек. Когда его слышишь, возникает пронзительное чувство неожиданной грусти. Ведь весь фильм и все то, что происходит с главным героем, и его постоянное глуповатое удивление кажется очень смешным. И в какой-то момент может даже показаться, что Бартон это, вообще, глуповатая комедия, но пронзительный саунд, который время от времени начинает звучать, напоминает, о том, что это очень грустное кино о человеке, жизнь которого постоянно «расклеивается», подобно обоям в его номере.

10 из 10

Что диктует прозаику гордость, что просят его должным образом набрать на бумаге, с чем навещают мысли и после чего покидают силы, от кого он скрывает свое очередное произведение, кто хочет его забрать у него, кому нужна частичка его таланта? Я бы обозвал своего персонажа, если бы я говорил о каком-нибудь незаурядном писателе, коротким прозвищем «Он», никаких бы пока грантов и достижений ему не приписывал, ни с кем бы ни обручал, не вдохновлял и не ставил разрозненных условий. Поручил только создать то, что ему больше всего хотелось, но лишь в письменной форме, ни без каких-то чертежных зарисовок, зачёркиваний и пометок, просто чистовой вариант готового текста любого, в рамках разумного, содержания. Но для того, чтобы его не отвлекал от данного занятия, я бы отправил его в пустую железную камеру на соседней улице, с оконной створкой, столом и стулом, и лампу еще бы предоставил в придачу. Сроком я его не ограничивал, писал, сколько он хотел бы, но не выходя из назначенного ему на декретный отпуск места. С собой лишь только мог прихватить пишущие принадлежности и больше ничего: альбомные листы уже будут ожидать его в бараке.

Ранним утром, Он перебежал наскоро автомобильную трассу и открыл врата своего временного владения, которое будет боронить его ото всех и вся. Вид, если честно сказать, был у него не из приятных, да еще и не ел ничего, думал, меню для него составлено. К вечеру слышно было, как скрипели ножки стола, и по-кавалерийски вертелась ручка в пальцах у корреспондента неизвестного издания. Он старался, как мог, дабы не испортить письменное полотно. К следующему дню первые две страницы с обеих сторон полностью были забиты описаниями из нескольких абзацев, прямо вмещенных в каждой строчке. Продолжение последовало за следующими листиками, и так от одного к другому, от одного к другому… Пока еще через день Он, тяжело отдышавшись, забил кулаком по глухой стене и завопил от навеявшего его шквала пламенного гнева. Он уже готов был порвать свою драгоценную рукопись, пока неизвестный в костюме не забрал у него написанное и не погнал прочь. Тремя часами позже писателя вызвали в ту же камеру для объяснений. На сей раз внутри железного кабинета стоял диван, за которым сидел бородатый академик в свитере и просматривал работу нашего героя. Заметив вошедшего, господин спросил: «Это ты успел?». Он кивнул. Тот ухмыльнулся «Похоже, не истратил зря бумаги, но это не все. Ты в курсе? На, вот, иди и допиши!». Творец со страхом выхватил из рук бородатого текст и рванул домой переделывать или заканчивать то, что нужно было.

Никогда не поздно перепроверить, нежели потом переживать, что что-то было неправильным. Так делают Итан и Джоэл Коэн перед тем, как сдать свою кинокартину в показ. Трудясь над фильмом, который сейчас представлен в моей рецензии, они хотели наиболее броско и фантазийно передать те эмоции, которые они испытывали на волне своего карьерного подъема. Эти эмоции вылились в одного человека — сценариста Бартона Финка, — который намерен удачно дебютировать в большом кино, заявить о себе в Голливуде, влиться в надменную калифорнийскую среду. Его что-то гложет внутри и снаружи, что-то подбивает, сжимает и выдавливает, как спелый лимон, и он каким-то образом от слова к слову выдумывает то, что ему задает продюсер. Данная киноработа — это некий более красочный вариант «Адаптации» Спайка Джонза и «Музы» Альберта Брукса, который гораздо прогрессивнее и настойчивей вырывается в лидеры. Это не один из моих любимых коэновских киношедевров, но и не самый худший. Ведь ключевые секреты двух режиссеров — черный юмор и наглядный смысл — утрачены не были, герои получились замечательными, идея прослеживалась и как всегда смущающая или запущенная атмосфера достойно дополняла данные черты. Только для меня это было слегка не тем, что я ожидал увидеть, лишь чуть-чуть не тем…

Не могу же я из-за этого ругать одаренного персонажа Джона Туртурро, роли которого я начал узнавать именно по участию в фильме Коэнов. Главный герой вообще получился одним из лучших, это заложено в какой-то мере у актера играть непритязательных и культурных людей, не доходящих до уровня гоголевского Башмачкина. Напротив ему, Финк не переписывал и не исправлял, а воссоздавал сам и заставлял себя сам, когда он только захочет. И этим он заслужил всемирное почитание и благоприятные отзывы — один из них лично от меня. Такой же лавровый венок я хочу надеть на голову соседу в серой шляпе Джону Гудману, коему пришлось показать себя, как физически так и духовно. «Скрывающееся лицо», подсказывающее решения, он хотел внушить своему другу за стеной свое мнение, практически изложив историю всей своей жизни. И это пугало, раздражало, выводило из себя, разжигало огонь в сердце и пропадало, как плохое воспоминание. Но Джон таковым не остался — способности его это еще одна знаковая роль. Что и было доказано неизвестным для меня ранее Майклом Лернером, удивительным артистом с чарующими индейскими корнями, угодливым Стивом Бушеми, звездой коэновских драмедий и комедий, который пусть и в эпизоде, но также был хорош, свирепым Тони Шэлубом и заманчивой дамой Джуди Дэвис. Из кадровых ситуаций очень поразили: возня Бартона с отклеивающимися обоями, выползающий из неоткуда консьерж, услужливый продюсерский центр, голливудское общество и горение стен в конце фильма. Пожалуй, это достаточно для того, чтобы не губить работу братьев Коэн. Браво актерам и режиссерам!

Помимо благодарности режиссерскому и актерскому составу, хотелось бы положительно отметить графическое оформление, композиторский вклад, находки костюмеров и операторская производительность. В общем, вышел типичный, в стиле Коэнов, культовый этюд с множеством «понятий» и «послепонятий», но немного сказочный и пыльный, но из-за этого я ни на ком не срываюсь.

Культурист в первой истории переписал свою работу и принес ее бородатому оценщику на диване. Тот, пересмотрев еще раз, спрашивает: «А что ты с ней сделал?». Писатель ответил: «Изменил от корки до корки». Бородач подметил: «Но здесь опять чего-то не хватает». Творец объяснил: «Дело в том, что я ни на то и ни на другое не рассчитывал, писал, что хотел… Но и я в правду не знаю, чего там не хватает». Джентльмен говорит:«Я скажу, чего.. . Не хватает вас на месте нашего сценариста. В ваших руках загорелось роковое перо — пусть оно горит вновь, но уже в нашем рабочем доме». Писатель согласился, и тогда уже получил имя, по которому его легко узнавали на киностудии, где он занял свое почетное кресло.

8 из 10

«Бартон Финк» — кино, которое Коэны точно сняли не для продюсера, но вот и на счет народа я как-то не уверена. Не то, чтобы я была любительницей «кино для народа», но от Коэнов я ожидала чего-то более легкого или, скорее, даже легкомысленного. К такому обилию рефлексии я не была готова, хотя опять же: не то, чтобы я была большой противницей рефлексии. Но Коэнов я люблю не за это.

А, вообще, конечно, сложно писать что-то не слишком лестное о таком, можно сказать, общепризнанном шедевре.

В свою защиту скажу, что я по-прежнему придерживаюсь идеи о том, что даже очень качественный и глубокий фильм может не произвести должного впечатления, если он не соответствует твоему темпераменту. Как вы уже, наверное, догадались, так у меня произошло с «Бартоном Финком». Откровенно говоря, мне было скучно. Хотя моменты с убийством и маньяком меня неплохо взбодрили, под конец я снова заскучала.

А еще, как тут уже писали, все и каждый герои в фильме мне показались какими-то очень отталкивающими, и внешне, и вообще. Сам Бартон Финк, как тот, кто должен был вызывать больше всего симпатии и эмпатии, из-за этого и разочаровал больше всех. Такой градус меланхоличности и неуверенности для меня непереносим.

В целом, свое впечатление я описала бы так: да, я понимаю, что это хорошая, интересная, умная история, но меня она не цепляет.

В любом деле самое сложное — начать. Вот так и у меня. После пары моих удачных рецензий, я попал в оборот, подписался писать по рецензии раз в неделю для интернет-ресурса. Работа не пыльная, нет, но это же не большое искусство. Не творчество, а так подработка. Я чувствовал, что у моих ног находилось что-то большое, значимое, но я отвернулся от него, и теперь я здесь. Здесь представляет собой небольшую съемную квартирку на окраине Санкт-Петербурга. А еще мой сожитель абсолютно не чувствует запахов. Уличный шум в нашей квартире на одиннадцатом этаже едва слышен.

Самое сложное начать. Так и сейчас, я написал небольшой абзац и застыл, в удивлении глядя на него, будто он является не моих рук делом, а чьих-то чужих. У меня в запасе чуть больше недели на написание этой рецензии. Редактор лишь задал мне тему, сказав написать рецензию на фильм «Бартон Финк». Я вроде бы неплохо справлялся с работой, но сейчас у меня полнейший ступор. Ну да, Коэны, ну да, все три приза Каннского кинофестиваля впервые в истории, а что писать-то абсолютно не понятно. Все эти факты, пересказ сюжета, библейские аллюзии, крылатые фразы из уст Чарли Мидоуза, все это уже сказано-пересказано. Нет, ну не идет, абсолютно не идет.

Как только пытаюсь начать писать, сразу оцепенение какое-то. Смотрю на картину, которая висела в комнате, еще тогда, когда я заселялся. Что-то такое безобразно пинапное, на грани с пошлостью. Какой-то райский уголок, обязательным атрибутом которого является девушка. Чайка, пикирующая на водную гладь, видимо, уследившая в ней рыбу. Но самое завораживающее во всем этом, это молодой человек, сидящий на переднем плане. Он как будто случайно затесался в картину, словно художник не заметил его. Он сидит, абсолютно неподходящий, в своем дешевом костюме и смотрит на эту девушку. И чайку. И море. И такой он ненужный и лишний, что даже жаль его, забравшегося в такую даль. Эта картина притягивает мой взгляд, каждый раз отвлекая от написания рецензии.

А теперь еще этот, не чувствующий, наповадился ходить ко мне. Я сделал ему замечание, что мол неплохо бы ему мыться почаще. Так он завалился ко мне и предложил выпить. Рассказал, как ему несладко живется. Он однажды работал с Коэнами, когда-то в далеком прошлом. Показал мне один их приемчик, я чуть головы не лишился. Теперь заходит иногда, рассказать, как день прошел.

А я все смотрю на это дурацкий первый абзац, абсолютно не вписывающийся в рецензию. Мне еще помощник редактора посоветовал использовать сироту и женщину. Ну какая уж там сирота. Ни Бартон, ни Чарли, хотя об этом в фильме ни слова. А женщина всего одна. Да и то на второплановой. Ей, как и полагает настоящей актрисе, удается только полюбить и умереть, ничего больше.

Мне бы только начать, подтолкнуть меня. Я тут недавно, совсем никого не знаю. Недавно встречался с именитым писателем. Он тоже туда же. Ведет себя как старый козел Буковски, хотя этот писатель не такой уж и старый, и не такой уж козел. Просто пьет не просыхая, когда не пишется. Это вообще всех писателей роднит. Я вот предпочитаю Маутин Дью, сутками его пью, извините за невольную рифму. Прямо сейчас выдул два литра, что уж тут лукавить. Вроде бы и есть какие-то идеи, наметки. Нетипичная для Коэнов первая половина фильма, которую венчает абсолютно Коэновский финал. Фильм-то глубже вышел, с изюминкой.

Вчера приходила женщина. Умерла. Пришел сосед, привел меня в чувство, как-то решил проблему. А меня это все потрясло. Вспомнил, что сосед-то у Коэнов работал. Вроде как даже нащупал что-то, но все еще идет тяжело.

Абсолютно не понимаю о чем писать. Сожитель уезжает куда-то, просил присмотреть за какой-то коробкой. Жаль, что он уезжает, мы с ним вроде даже как-то сроднились. Все думаю об этой картине. Кто этот парень? Как он там оказался? Чем дольше смотрю на него, тем сильнее он мне напоминает Джона Туртурро. Ну, того, который в Бартоне Финке хорошо сыграл типичного творца. Господи, как же я устал. Измеряю свою комнату шагами, выходит не густо. Помощник редактора уже устал прикрывать меня перед редактором. Недавно все-таки пришлось идти на личную встречу с ним. Стал свидетелем невыносимого эпизода, даже рассказывать тошно, поэтому воздержусь.

Медленно схожу с ума. Недавно взял книгу, за неимением библии, взял Буковски, благо он всегда где-то рядом валяется. На случайно открытой странице прочитал свой первый абзац. Жуткое ощущение, надо вам сказать. Понятное дело, что фильм полон рефлексии еще не маститых Коэнов, которые в Бартона вкладывают частичку себя, показывают свои сомнения и страхи, но стоит ли это упоминания?

А про Гудмана как писать? Отменно сыграл, но как именно это описать? Демонически? Пугающе? В моей комнатенке холодно, как в раю, если можно так выразиться. Коробка, по-моему, протекает и в ней что-то гниет. Даже думать не хочу об этом. Прямо-таки как моя рецензия. Она тоже трещит по швам и рассыпается. Посмотрел другие фильмы Коэнов. Лучше не стало, откровенно говоря. Фильм выбивается из общего ряда и одновременно находится именно там, где он должен быть.

Отправлюсь я, пожалуй, спать, надеюсь, завтра все получится. Просыпаюсь. И вот оно. Наконец-то я ухватил мысль за хвост, разгадал загадку, вычленил самое необходимое. Писал весь день, не отвлекаясь, давненько у меня такого не было. Просто восхитительное ощущение. Прямо вот сел и с чистого листа все написал, без тени сомнений. И картина заняла свое место, встала, как литая. И про коробку забыл, хотя мне уже и очевидно, что в ней. Какой смысл повторять ошибки героев Финчера из «Семи»? Я с ней периодически разговариваю, как в «Принесите мне голову Альфреда Гарсия», хоть и не так нудно. Все-таки не удержался и упомянул об этом, хотя и не собирался.

Недавно сожитель вернулся, коробку пока еще назад не попросил. Да она мне, впрочем, и не мешает. А потом еще этот пожар. Еле ноги оттуда унес, прихватил с собой рецензию и коробку. Сожитель остался. Что-то про дом говорил, и про то, что я тут лишь турист.

Наконец-то встретился с редактором, отдал ему рецензию.

Разнесена в пух и прах. Редактор рвал и метал, не пустил в печать, всячески поносил меня. И это с моей-то лучшей рецензией? А потом еще и злорадствовал насчет контракта, мол, все написанное принадлежит ему, а публиковать он это не собирается. Да и черт с ним.

Пойду-ка я прогуляюсь на Финский залив.

Признаюсь честно, могу писать не объективно. Обожаю братьев Коэнов. Людей настолько глубоких, думающих, интеллигентных, умных, великолепно образованных, с прекрасным тонким чувством юмора в кино можно встреть очень редко. Коэны обладают притягательным, волшебным даром, который они преподносят нам с завидной регулярностью — высшая ценность, которую можно получить в качестве зрителя.

Бартон Финк — во многом дань уважения американо/мировому кинематографу, отсылающая нас к фильмам Романа Поланскокого, Билли Уайлдера и других. Дух великого кино передается прекрасно и очень убедительно, чувствуется абсолютное вовлечение в процесс кинопроизводства всей душой авторов. Как и в каждом из фильмов Коэнов в них присутствует незыблемая, настоящая магия кино, великолепная атмосфера и блестящий сюжет.

Фильм повествует нам о нелегком творческом процессе. О сущности творческого процесса, о природе всех киномытарств, мучений и безнадежности нынешнего положения, изложенных в безупречном литературном стиле, коим братья обладают в совершенстве. Мощное, эффектное кино с изумительным актерским составом и оригинальным саундтреком (к слову сказать у Коэнов настоящий музыкальный талант). Кино наполненное множеством мелочей, нюансов, отсылок к другим фильмам, характерным еврейским подтекстом, тончайшим юмором (иногда и жестким стебом над всей махиной коммерческого, загнивающего, пошлого голливуда) иногда переходящим в злой черный, за этим наблюдать одно удовольствии.

Бартон Финк сыгранный Джоном Туртурро один из самых интересных, многослойных, необычных, оригинальных запоминающихся образов в кино. Джон справляется с ролью блестяще, на мой взгляд одна из лучших ролей в его карьере, а возможно и лучшая. Воплотить такую сложную, трудноподъемную роль может только выдающийся актер — именно такой наш Джон Туртурро. Выдающаяся роль.

Также волшебен и чертовски обаятелен, любимец Коэнов мистер добродушие Джон Гудмен. Забавный, причудливый, банальный, но при этом с каким-то своим другим миром внутри и темной спящей частью души. И один из самых интересных из постоянной обоймы Братьев Стив Бушеми, маленькая, мирная, юмористическая роль воплощенная очень естественно и оригинально.

Отличный, камерный фильм с великолепными идеями воплощенных в один из самых интересных, оригинальных, эффектных (поверьте эффектных сцен в фильме предостаточно), мощных, с оригинальным сюжетом фильм.

Шедевр мирового кинематографа, который невозможно пропустить любителям кино. Смотреть, смотреть и еще раз смотреть.

10 из 10

Люблю Коэнов за то, что язык их образов не очень сложен. Понятен даже мне. Когда они хотят что то сказать важное, они повторят это несколько раз. Они не стремятся нагнать туману или как говорил Ницше замутить воду в луже, чтобы казалось глубже.

Главный герой фильма писатель, который хочет писать о реальных людях. Но он сам настолько далёк от реальности, что мог бы быть инопланетянином. О жизни рыбаков. о которых несколько раз в фильме упоминается, он читает в библии. Всем известна эта история.

Случайно или намеренно писателя помещают в ад реальной жизни. Если бы не труп на кровати, я бы подумал, что всё происходящее было инсценировано голливудом для возвращения писателя к реальности.

По фильму этим скорее занимается не голливуд (хотя именно они поселили его в гостиницу), а его друга сосед.

Ни истории, которые хочет рассказать сосед, ни даже борцовский приём не вызывают интереса Бартона. Внутренняя пустота заставляет обращаться за вдохновением, за идеями к кому-то(писателю, секретарше), но не к реальному соседу борцу.

Невероятные события вызывают бурю эмоций, потрясение, но не желание разобраться, что же всё-таки происходит в действительности. Его реакцией на все становится сценарий. Бартон прямым текстом говорит пьющему писателю, что является источником его вдохновения.

Несомненно такой сценарий совершенно непригоден, о чём ему довольно в грубой форме напоминает уроженец Минска. Наверное, чтобы вернуть на землю грешную. Не забывая напомнить, что сценарий является собственностью компании.

Но тот не возвращается к действительности. Финал фильма говорит о том, что и реальность он воспринимает, как отражение своих иллюзий. (девушка с картинки).

Многих зрителей волнует почему тот не заглянет в коробку. Судя по всему там должна быть голова. Но Бартону это неинтересно. Он прислушивается только к тому, что идёт изнутри. Он заглядывает только в свой внутренний мир, который вызывает его интерес.

Коэны весь фильм об этом повторяют. Ничто не может вернуть к реальности этого человека. Некоторые эпизоды кажутся даже несколько искусственно встроены, чтобы дать это понять. Напримет, танцы где он получает по зубам.

Когда человек хочет вернуться к реальности, то говорит- ущипни меня. Что только не делают с главным героем, но похоже на него ничто не действует.

Несомненно фильм Коэнов это гротеск, сатира. Не согласен с теми рецензиями, которые в этом фильме усматривают критику голливуда. Или то, что братья прототипы Бартона. Совсем наоборот.

Они близки к реальности, говорят языком современных образов, созданных тем же голливудом, в некоторой степени сами создают этот язык новой мифологии.

Фильм стоит посмотреть. Особенно тому кого интересует современный творческий процесс. В котором авторы не обладающие никаким жизненным опытом и знанием действительности ныряют в глубины подсознания, хватаясь за аллюзии и реминисценции, чтобы не утонуть

9 из 10

Первый, по настоящему замеченный и оцененный широкой публикой фильм Братьев Коэн «Перекресток Миллера» вышел в 1990 году, спустя 7 лет и две полнометражных ленты после их дебюта. И, как выяснилось в 1991 году, «Перекресток» — был своеобразной подготовкой Братьев, эдакой второй попыткой перед решающей третьей, которая всегда и определяет победителя. И если завалить которую, то останешься в истории лишь как серебряный призер, безусловный талант, хоть немного, но не дотянувший до гения. Однако Коэны ее не завалили — ведь всего через год после «Перекрестка», экраны увидел их подлинный шедевр «Бартон Финк».

В центре повествования фильма — театральный сценарист, чье имя и вынесено в титул. Бартон Финк — тонкая и ранимая личность, увлеченная исключительно своим творчеством. Одержимый идеями настоящего искусства и поиска его сути, он, тем не менее, решает сменить театральные подмостки на звездные аллеи Голливуда. Получив выгодное предложение от голливудского продюсера, Финк берется за написание «типичной борцовской картины», какой ее себе представляют большие студии. Но, только, вот незадача — нашего героя вдруг начинают одолевать ни с чем не сравнимые муки творчества. Работа над сценарием застопоривается на первой же странице, Бартон скатывается в пучины депрессии, а тут еще его сосед в отеле то и дело разражается громким смехом, мешающим писателю сосредоточиться. Тут и случается поворотный момент фильма — после жалобы Финка на соседа, не замедляет явиться и он сам. Огромный, пышущий силой и здоровьем Чарли, внезапной оказывается музой, своей простотой и жизненностью, вдохновляющей Финка на написание сценария.

Но, будь все на самом деле так просто, это бы не были Коэны. Конечно же, анализ личности творческого человека, погруженного в лживый и лицемерный мир Голливуда — важный лейтмотив «Бартона Финка», но точно не единственный. Аллегорические персонажи, вроде спившегося писателя, поначалу помогающего главному герою, это всего лишь одна из деталей огромного пазла, коих в фильме не просто много. Он весь состоит из этих маленьких деталей, кадров и намеков, сплетающихся в итоге в неповторимую смесь из фарса, цинизма, черного юмора и простой, жизненной трагедии одинокого человека. И Джеймс Туртурро, игру которого невозможно не отметить, в своем фирменном амплуа эдакого Набоковского Лужина (которого, кстати, он спустя десяток лет и сыграет), лишь подчеркивает эту кинематографическую изощренность, свойственную лишь Коэнам. По сути своей, их самый лучший, наиболее полно дающий зрителю представление о художественном стиле режиссеров, «Финк» не то, чтобы стал планкой, до которой они так никогда снова и не смогли дотянутся, нет. Скорее, «Бартон Финк» — это уникальный проект, в один ряд с которым нельзя поставить ни один фильм, снятый хоть кем угодно. И не потому, что никто еще не снял фильма лучше, а потому что вряд ли когда-нибудь найти кино идентичное «Финку» хоть в чем-нибудь.

Несмотря на то, что братьев Коэнов принято причислять к так называемому арт-хаусу, в их фильмографии не так много картин, которые бы слишком далеко отходили от жанрового кино. Одной из них является «Бартон Финк», принёсший им Золотую пальмовую ветвь на Каннском фестивале 1991 года.

В самих штатах «Бартон Финк» не был принят так тепло, как в Европе, ввиду в том числе и специфичности темы. По сути фильм наглядно показывает, как страдает и мучается честный представитель искусства в условиях абсолютно коммерческой системы, где главными критериями оценки произведения являются не его качество, художественная ценность, оригинальность, а как правило, совершенно противоположные понятия и желание продюсеров угодить публике.

Набив руку на теме ретро в предыдущем фильме «Перекрёсток Миллера», Коэны перенесли действие «Бартона Финка» на десятилетие позже, а именно в 1941-й год, незадолго до того, как была произведена атака на Перл-Харбор. Талантливый драматург Батон Финк по приглашению продюсеров приезжает в Голливуд. Казалось бы, повезло товарищу, карьера резко двинулась вверх… Но реальная жизнь на проверку оказывается не такой беспечной и роскошной, как могли бы завистливо подумать многие коллеги Финка в Нью-Йорке. Человек, дышащий искусством, сталкивается с алчными дельцами, которым его талант нужен лишь для выжимания прибыли. Да и сама атмосфера производит на него столь гнетущее впечатление, что муза покидает творца и написать теперь даже хоть одно слово теперь кажется невыразимо трудной задачей. И ещё обои всё отклеиваются, а назойливый сосед каждый вечер рассказывает всякие байки о своей работе.

«Бартон Финк» является безусловным шедевром. Потрясающе играют все актёры вплоть до эпизодических. Особенно хочется отметить Джона Туртурро в главной роли. Очень жалко, что этот актёр играл в основном роли второго плана, и как правило далеко не всегда в достойных лентах. А ведь его вхождение в образ рефлексирующего представителя творческой интеллигенции сороковых годов стоит самых высоких похвал. Великолепен и Джон Гудман в яркой роли соседа Финка.

«Бартон Финк» стал первым фильмом Коэнов, с которого началось их постоянное сотрудничество с потрясающим оператором Роджером Дикинсом, которого уже 10 раз игнорировали на «Оскаре». Кадры снятые им в коридоре отеля, где поселился Финк, трудно забыть всем, посмотревшим эту замечательную картину.

Какие люди в Голливуде

Иронично переосмыслив жанры, стили и мифы, причудливо смешав реальность и вымысел, нью-йоркские интеллектуалы братья Коэн предложили зрителю фантасмагорическое путешествие в Голливуд 1941-го года. Историю о прибытии на Фабрику Грёз талантливого молодого драматурга из Нью-Йорка Бартона Финка, благодаря её многослойности и изяществу можно было бы назвать «Бартон в Зазеркалье».

По мере развития события приобретают сюрреалистическую форму, а вполне правдоподобный, на первый взгляд, сюжет обнажает свою всё более гротесковую сущность. В итоге повествование становится настолько абсурдным, что уже невозможно понять — явь перед нами или материализовавшееся воображение главного героя, приглашенного на Фабрику Грёз для написания сценария спортивного фильма категории «В».

Отсутствие вдохновения и муки творчества, обусловленные как необычностью, так и приземлённостью поставленной задачи, идут вразрез со стремлением Финка писать о простых вещах для обычных людей. Монструозный мир Голливуда никак не хочет умещаться в прокрустово ложе доступных его пониманию истин, оказываясь непредсказуемым и алогичным.

Россыпь ложных символов и загадок, подчеркнутый интерес к тёмной изнанке человеческой психики и влияние традиций film noir делают фильм «кровавых братьев», с одной стороны, изощренным синефильским ребусом, с другой — изящной стилизацией под голливудскую трэш-продукцию. Именно её стереотипам и должен следовать Финк, именно её с блеском отрефлексировали и отпародировали здесь его создатели.

Двойная авторская игра предполагает подчинение экранной иллюзии, круто меняющей жизнь неискушенного праведника. Ирреальные около-киношные ужасы и монструозные персонажи, окружившие Финка, будто позаимствованы из тех фильмов, которые ему прокручивают на студии для ознакомления, чтобы он лучше усвоил правила игры.

Коэны не жалеют красок для описания фарсовых ситуаций, позволяя себе хулиганские и безапелляционные намёки на вполне конкретных личностей, например, на Уильяма Фолкнера, чей образ угадывается в спившемся и исписавшемся сочинителе по имени Уильяме Мейхью. Не менее колоритными получаются и чисто вымышленные фрики вроде страхового агента Чарли, добродушного увальня, оказавшегося латентным маньяком.

В травестийной эстетизации насилия Коэны не останавливаются ни перед чем, глумятся даже над таким значимым моментом в жизни Финка как расставание с девственностью. Первое ознакомление комплексующего очкарика с загадочной женской плотью обретает образ головокружительного погружения в водосток туалетной раковины, чтобы затем обернуться совсем уже беспросветным кошмаром.

Костры бутафорских пожаров, почти осязаемый саспенс, будто растворившийся в духоте гостиничного номера и заставляющий вздрагивать при каждом самопроизвольном отклеивании обоев, постепенно преобразуют эту желчную сатиру на голливудские нравы в стёбный и кромешно-кровавый гиньоль.

В своё время я занимался со своей дочуркой, которая училась в первом классе. Примечательным во время этих занятий было то, что я время от времени чертыхался и проклинал авторов книг для первоклашек, поскольку они были совсем неадаптированными для ребенка 5—6 лет. Это же надо, чтобы дядьки и тетки, с сединою у висках, с огромным жизненным опытом, после защиты докторских диссертаций, профессора не умели написать банальный учебник для 1 класса.

В фильме «Бартон Финк» есть два главных героя — Автор в образе писателя Бартона Финка и Народ в образе Чарли Медоуза, взаимоотношения которых составляют основу всего фильма.

Бартон Финк — это застенчивый, но тщеславный писатель, который пытается создать из «человеческого материала жизни» что-то новое на неизведанной территории. Территории, где нету «атласа дорог», но именно там находятся «простые истинны», которые в противовес «банальным абстракциям» должны стать основой нового театра. Тетра о простом народе и для простого народа. Первый успех Бартона Финка на этом поприще в Нью-Йорке принес ему славу человека, который чувствует «поэзию улицы». И именно эта слава сыграет с ним впоследствии злую шутку, когда ему голивудская компания предложит написать киносценрий для второсортного фильма.

Народ в образе Чарли Медоуза многолик. Сначала перед нами предстает добродушный толстяк, который пытается проявить участие к творческому процессу Автора. Жизнь Автора в третьеразрядной гостиннице среди тех о ком он хотел писать привела его к творческому бессилию. «Той самой идеи, которая дает возможность начать у меня до сих пор нет», говорит Автор. Поэтому Народ предлагает ему черпать творческое вдохновение из историй обычных трудяг («Я мог бы тебе рассказать несколько историй», неединожды замечает Чарли Медоуз). В этом отношении профессия Чарли Медоуза очень пришлась кстати: разъезжая по стране он действительно бы мог ему много чего поведать. Но к своему удивлению Народ видит, что Автору он не интересен. Автор от него «отгородился», поскольку имеет свой способ постижения истинны: «копать в глубину», «вытаскивать что-то изнутри», «болезненное изучение», «рассказать жизнь разума». Тогда Народ принимается за дело по другому: он пропускает Автора через некоторый жизненный опыт, чтобы именно этот багаж знаний и опыта впоследствии помог ему написать киносенарий («Сделай меня своим борцом», говорит Чарли). Символически этот жизненный опыт показан в фильме в образе простой коробки из под картона, которая как говорил Чарли Медоуз»… поможет тебе написать сценарий». Финк с грустью впоследствии осознает, что у него такого жизненного опыта нету («Это больше чем есть у меня»). Получение этого багажа знаний болезненно, ведь Народ предложил Автору такую эмоциональную встряску в образе злобного маньяка Карла Манта, что представитель богемы как того и хотел получил «такую боль о которой и не подозревал». Он на грани эмоционального срыва и не понимает почему это случилось с ним: «Потому, что ты не слушаешь! Ты не понимаешь! Ты приходишь в мой дом и ты.. . жалуешься, что я очень шумлю!», говорит ему Народ.

В конце-концов Народ своего добивается. Коробка у пишущей машинки сотворила чудо: к Автору вернулось творческое вдохновение да такое, что он решает будто «создал самое важное в своей жизни». Он в эйфории, отмечает свой успех на танцах, не зная, о последнем экзамене, который ему предстоит пройти на киностудии в Голливуде. Вот именно в этой части картины режиссеры оттянулись на всю катушку, сатирически показывая всю подноготную творческого процесса в создании фильмов. Тут действует универсальная формула: придумываем несколько имён и меняем ситуацию («Борец защищает ребенка-идиота»). Душу вкладывать необязательно. Отношения к авторам тоже потребительское. Бен Гайслер саркастически замечает «Писатели уходят и приходят, а индейцы нужны всегда». Аллегорические подтексты в Гостиннице наглядно показывают, что такое Фабрика Грез: не первой свежести обои, что прикрывают что-то грязновато-липкое; адская жара в городе ангелов; кусачие комары-кровососы, что водяться только на болоте, но ни как не в городе и т. д. Несмотря на полученный жизненный опыт, Автор сел в лужу (первый блин комом): несправился с банальным киносценарием для боевика об уличных борцах. Вследствие чего Автору, который ставил себя выше Народа продюсер Джек Липник иронически желает «немного подрасти».

В творческом дуэте Джона Туртурро и Джона Гудмена мне больше всего понравилась игра первого, поскольку Джон Гудмен творит разнопланновый образ, в то время как Джон Туртурро должен был воссоздать единый целостный образ творческого человека «не от мира сего», который с пафосом рассказывает Народу о своем предназначении. Внешний вид Финка забавен, ты не можешь без улыбки слушать его поучительные рассуждения об искусстве, смотря как он при этом важничает, но с другой стороны немного сочувствуешь этому большому мечтателю, который на своей шкуре должен был ощутить «жизнь разума».

Большинство фильмов Коэнов — это жизненные драмы, в которых режиссеры рассказывают о вполне обычных и понятных нам вещах, которые случаются повсеместно. Но фильм «Бартон Финк» немножко о другом: непохож на их обычные произведения. Он посвящен творческим личностям, которые никак не могут понять простых вещей, витая где-то в своём выдуманном мире. Вот почему именно творческие личности в Жюри этот фильм и оценили по достоинству, возможно видя в нем отголоски чего-то личного. Но с другой стороны для Автора не все потеряно. Об этом свидетельствует концовка фильма, которая символична. Автор находится на распутье: с одной стороны его мечта материализовалась, то есть воплотилась в реальной жизни, показывая что он спустился с небес на землю, но с другой стороны его нежелание открыть коробку (он еще даже не решил его ли она) демонстрирует, что он не готов до конца принять эту реальную жизнь. Коронная фишка Коэнов — никогда не давать однозначный ответ на поставленный вопрос.

9 из 10

Совсем недавно, лет так двадцать назад, когда американское кино не было в таком диком застое как сейчас — гремело на весь мир. Знали не только «попсовые», но тем не менее прекрасных «Терминаторов» и «Чужих», а даже знаменитых независимых американских кинорежиссеров. Некоторые до сих пор вовсю снимают, некоторые увлеклись чем-то другим, а кто-то к сожалению вышел в тираж и снимает рядовые боевички. Но всё это было потом, а сейчас одни из самых ярких представителей независимой волны американского кино — Братья Коэн.

О чем же нам рассказывает Джоэл Коэн? «Юридически» именно он один указан в финальных титрах как режиссер и его брат — Итан — как сценарист. Картина о Бартоне Финке (Д. Туртурро) — драматурге. Весьма неплохом, хотя безумно застенчивом и закомплексованном. Шёл 1941 год. Только что на Бродвее с шумом отгремела премьера спектакля по его сценарию. И один продюсер по фамилии Липник (М. Лернер) предлагает ему написать сценарий некоей «выдающейся картине о борцовом спорте». Однако другие, более влиятельные продюсеры ему объясняют, что он подрядился на работу в фильме класса «B» о самом рядовом борце. Он поселяется в замшелой гостинице где-то в Лос-Анджелесе и принимается за работу…

Что бы ни говорили такие как я о братьях Коэн — они, конечно, уникальное явление в мире современного американского кино. Их фильмография настолько обширна и распространенна, что каждый найдёт в их творчестве СВОЙ фильм. Жанр «Бартона Финка» определить очень трудно. Что это? Комедия, драма, детектив? Именно я и именно о них заикнулся чуть выше, что они «вышли в тираж». «Старикам здесь не место» я не вижу таким уж «разноплановым сюжетом», коим его пытаются разрекламировать кинокритики. Но об этом в будущих рецензиях.

Ещё я безумно не люблю когда из фильмов разные критики начинают вычленять несуществующие метафоры и недосказанности. Данный же фильм очень конкретен и, как мне показалось, фильм не несет собой цель что-то показать или кого-то поставить на место. Это без двух минут «байопик» о человеке, который страдает кучей комплексов, нелюдим и необщителен. Его единственным другом становится сосед за стенкой, который говорит, что он страховой агент. Сам же Финк крайне раздражителен. Его мучают фобии и страхи. Его приводит в исступление отклеивающиеся обои, чистый лист бумаги на печатной машинке, кричащие соседи и и т. д.

Повторюсь, в «Бартоне Финке» не нужно искать особенных скрытых смыслов — это, простите, моя рекомендация. Это достаточно конкретное кино об истории одного человека. Чётко выверенное, просто гениально снятое, с замечательным сюжетом и совершенно восхитительными актёрами и диалогами. Нашего персонажа окружают какие-то невероятные персонажи — тараторящий продюсер еврейской национальности, пьющий писатель — кумир Финка, который давно уже страдает алкоголизмом и на самом деле ничего не пишет. Нельзя не упомянуть даже восхитительно лифтёра, который мне запомнился так надолго, хотя за весь фильм произнёс лишь три реплики в течение секунд сорока. Совершенно чётко подметил в своей рецензии Сергей Кудрявцев: «Братья Коэн лишь насмехаются над любителями искать скрытые смыслы». Подобно «Дневной красавице» Бунюэля (к которому лично я, мягко говоря, сдержанно отношусь, равнодушно), в фильме присутствует коробка с… чем-то. И если нас, зрителей это интересует, то главного героя — нет. По-крайней мере в рамках этой истории.

В этой картине мы понимаем по сути то, что понимает и сам главный герой. Ему непонятно кто убил Одри — помощницу Билла Махью — нам так же это не объясняется. Был ли вообще герой Джона Гудмена убийцей? Почему нам его возвращение показано в виде чуть ли не «магического реализма» с горящим за его спиной коридором? Всё это показано, на мой взгляд, как воображение Финка, пережив которое и испытав своего рода катарсис, к нему приходит вдохновение. Он устраивает последующую шумную вечеринку. Сценарий написан. Он считает его лучшим. Но Голливудский босс — тот самый милейший тараторящий мистер Липник разгромил в пух и прах так гротескно возвеличенного творца — Бартона Финка.

Хочется несколько слов сказать и о технической стороне. О замечательных звуковых оформителях фильма и об операторе — Роджере Дикинсе, постоянном партнёре Коэнов, начиная с этого фильма. Создавая совершенно потрясающие композиции, он дополнительно придаёт фильму истинный колорит. Существует такая история, что когда режиссеры, которые работают с Дикинсом сомневаются — получится ли такой-то ракурс и этакая сцена, он отвечает: «В «Бартоне Финке» у нас смогла даже камера в раковину зайти. После этого вопросы о сложности у меня отпадают». Это была ирония, но всем понятен и памятен тот гениальный момент в фильме. К счастью оператор и сейчас вовсю работает. И вот совсем недавно вышла 25ая часть Джеймса Бонда, над которой также работал Дикинс — там сразу узнаваема его чёткая, до мелочей продуманная камера. Не менее потрясающая работа Барри Зонненфельда и в предыдущей картине режиссеров — «Перекрёсток Миллера», где тоже есть доходящие до гения эпизоды. Вообще эти два фильма, на мой взгляд, так и остаются вершиной творчества Братьев Коэн.

9 из 10