Пробуждение (1990)

Кажется, это сон. Это всего лишь успокоительный морок сна, лишенного страхов и сомнений, лишенного всяких ограничений и сиюминутных безумств. Силлогичное погружение в иную реальность за пределами обычного сознания, распотрошенного изнутри множеством противоречий. Паутина собственного разума, лабиринт, в который можно войти, но нельзя выйти. Давящие стены класса рассеиваются в белесом тумане, потолок исчезает и истончается до состояния молочной пленки, но нет ни звезд, ни облаков, ни луны. Нет ничего. Лишь плотная чернь таинственной комнаты и поиск в ней ответов на вечные вопросы бытия. Поиск жизни в безбрежном океане смерти.

Дебютная короткометражка известного и даже культового в узких кругах испанского режиссера и сценариста Начо Серды, фильм «Пробуждение» 1990 года, снятый им в сотрудничестве с Этаном Джейкобсоном и Франциском Стором и ставший первым томом его так называемой «Трилогии любви и смерти», лишь приоткрывает завесу над таинствами жизни и смерти, представляя из себя на выходе предельно лаконичную, но при этом стилистически совершенную, визуально сбалансированную и философически законченную по степени своего мыслепотока зарисовку в черно-белых тонах. В «Пробуждении» в равной степени угадываются как кинематографические мотивы сюрреализма, авангарда и поп-арта — от Сальвадора Дали до Энди Уорхола с Дэвидом Линчем — так и элементы магического реализма, ибо суть ленты можно трактовать и в разрезе притчевого нарратива, очень условного в рамках воссозданного на экране сна главного героя. Причем по отношению к сим культовым творцам, фильм Начо Серды не есть вторичным. Искусно переработав их изыскания, Серда представил свой, аутентичный и оригинальный, взгляд на кинематограф, препарировав по своему усмотрению типичные для сюрреализма находки и посмотрев на природу сна не под углом предполагаемого фрейдизма, а под углом метафизического и эзотерического мистицизма и напряженной умозрительности.

Сна, который к финалу окажется вовсе не сладостной дремой уставшего студента, а началом ночного кошмара еще толком не познавшего жизнь молодого мужчины, который, заснув случайно в аудитории, попал по ту сторону реальности, и открывшаяся ему ее тайна не принесла ничего, кроме боли, невыносимой боли, и страданий, невероятных страданий. Но это его путь к фактической внутренней свободе, переход на иную ступень собственного бытия, когда он, согласившись отринуть плоть во имя духа, перестает существовать, но начинает жить, парадоксально отменив для себя ношу жизни. Фильм будто стремится изощренно загипнотизировать зрителя, продлить восемь минут сна главного героя на многие часы, погрузить в вязкий липкий коматозный бред, и долго вести через туннель к свету, который будет так далек.

И смерть, которая априори обязана быть жестокой стервой, не ведающей чувств и слабостей, в «Пробуждении» становится благом, тем спасительным кругом для всех, чья жизнь ничтожна и жалка, лишена смысла и благородства. Кажется, не герой выбрал этот путь, хотя он был к такому исходу готов. За него было все решено свыше, запрограммировано вселенской матрицей, и он предпочел не бороться, не сражаться, не переписывать все с чистого листа. Он выбрал сон, но пробуждение для него не гарантировано. Пробуждение среди живых.

… Ведь только во сне у нас вырастают бабочкины крылья, и эти пёстрые радужные крылышки позволяют нам вырваться из самой тесной, самой крепкой тюрьмы и взлететь в бесконечную высь…

/Эрнст Теодор Амадей Гофман. «Житейские воззрения кота Мурра»/

Не теряющая актуальности максима — сны очень нужны людям. Эксперименты над собственным организмом, рекорды бодрствования еще никого ни к чему хорошему не приводили. В студенческой жизни считается чуть ли не ритуалом пару ночей провести за какой-нибудь срочной курсовой работой или дипломом. Однако природа пока еще сильнее человека, и сон неизбежно свое возьмет. Бесчисленное количество аварий происходит на дороге именно из-за элементарного недосыпа, а к трагедии, как оказалось, способна привести даже заурядная студенческая лекция.

Видимо, этот патлатый, крепко сбитый юноша накануне долго корпел над учебниками. Вряд ли излагаемая преподавателем тема была столь скучной, но факт остается фактом: парень заснул за партой. Отключившись, юноша попал в царство не сновидений, а чего-то совсем иного. Возникло твердое ощущение, что внезапно перестали действовать все законы физики. Циферблат замер, тоже произошло с одногруппниками и преподавателем. Молодой человек, очевидно, не робкого десятка и в истерике не бьется. Но с самой природой тяжело что-либо сделать, если разум отказывается принимать изменившуюся действительность. Он умер? Но тогда, почему он еще во плоти? Не в меру активный сон? Но почему жизнь вокруг замерла, а из крохотной аудитории нет выхода? Наконец, точно молния пронзает душу незадачливого студента — взгляды замерших обращены к нему. Сомнений больше нет: он уснул не случайно, а, значит, развязка обязательно последует.

Имя Начо Серды едва ли о многом скажет даже любителям короткого метра. Испанский постановщик, впрочем, и сам вряд ли стремился к публичности. Созданная им «Трилогия любви и смерти» — многоактовое произведение, затрагивающее малоизученные закоулки человеческой психики. Первый эпизод, рожденный фантазией Серды, «Пробуждение» ближе всего подпадает под трактовку сюрреализма. Испанец определенно стремился как можно дальше увести созерцателей от привязки к конкретному времени. В отдельно взятом кабинете Начо Серда создал свой собственный мир, где в силу вступают уникальные законы. Нарочито подобранная ретро-съемка усиливает ощущение вневременья. Часы в аудитории и на руке юноши стоят. Не имеет значение, сколько длится лекция, близок ли конец семестра и что вообще творится в стране за окном. Все остается в тени трагедии человека, в одночасье переставшего отделять сон от действительности. Он еще так молод, о смерти думал явно в последнюю очередь и едва ли представлял ее иначе, чем как старуху с косой. Страх не так действенен на человека, если понятно, откуда исходит опасность. Юноша понять не мог в принципе, но парадоксальным образом перестает рефлексировать. Что же случилось? Неужели человек способен запросто смириться с потерей привычного образа жизни? Смерть способна менять облик, а ее вестник совсем не обязательно должен ассоциироваться с кошмарным демоном. Смерть — лекарство от бренного бытия, от ощущения бесполезности своих начинаний. По мере того как меняется восприятие сна, парень заглядывает в студенческий табель и видит в нем «неуд». Какое это может иметь значение при данных обстоятельствах? Но в сюрреалистическом мире не следует недооценивать силу символов. Для сбитого с толку сознания и какая-то отметка может сыграть неожиданно решающую роль.

Сколь сильно не хотел бы спать человек, а проснуться однажды он должен. Это пробуждение знаменует приход чего-то радикально нового для студента. Хотел ли он себе такой участи? Это уже не имеет особого значения. Важнее другое — он более не страшиться своей судьбы, а стоически принимает ее. За каких-то 8 минут человек окинул взглядом всю прожитую жизнь. Ось времени должна вновь завертеться, и все мы вращаемся вместе с ней. Короткометражка Начо Серды о последствиях отрицания этой неизбежности. Мы никогда не станем хозяевами природы, что породила нас. Даже от нестандартного выбора не стоит бегать. Лучше просто быть к нему готовым.

8 из 10

P.S. Продолжение следует…

Кажется, это сон. Это всего лишь успокоительный морок сна, лишенного страхов и сомнений, лишенного всяких ограничений и сиюминутных безумств. Силлогичное погружение в иную реальность за пределами обычного сознания, распотрошенного изнутри множеством противоречий. Паутина собственного разума, лабиринт, в который можно войти, но нельзя выйти. Давящие стены класса рассеиваются в белесом тумане, потолок исчезает и истончается до состояния молочной пленки, но нет ни звезд, ни облаков, ни луны. Нет ничего. Лишь плотная чернь таинственной комнаты и поиск в ней ответов на вечные вопросы бытия. Поиск жизни в безбрежном океане смерти.

Дебютная короткометражка известного и даже культового в узких кругах испанского режиссера и сценариста Начо Серды, фильм «Пробуждение» 1998 года, снятый им в сотрудничестве с Этаном Джейкобсоном и Франциском Стором и ставший первым томом его так называемой «Трилогии любви и смерти», лишь приоткрывает завесу над таинствами жизни и смерти, представляя из себя на выходе предельно лаконичную, но при этом стилистически совершенную, визуально сбалансированную и философически законченную по степени своего мыслепотока зарисовку в черно-белых тонах.

В «Пробуждении» в равной степени угадываются как кинематографические мотивы сюрреализма, авангарда и поп-арта — от Сальвадора Дали до Энди Уорхола с Дэвидом Линчем — так и элементы магического реализма, ибо суть ленты можно трактовать и в разрезе притчевого нарратива, очень условного в рамках воссозданного на экране сна главного героя. Причем по отношению к сим культовым творцам, фильм Начо Серды не есть вторичным. Искусно переработав их изыскания, Серда представил свой, аутентичный и оригинальный, взгляд на кинематограф, препарировав по своему усмотрению типичные для сюрреализма находки и посмотрев на природу сна не под углом предполагаемого фрейдизма, а под углом метафизического и эзотерического мистицизма и напряженной умозрительности.

Сна, который к финалу окажется вовсе не сладостной дремой уставшего студента, а началом ночного кошмара еще толком не познавшего жизнь молодого мужчины, который, заснув случайно в аудитории, попал по ту сторону реальности, и открывшаяся ему ее тайна не принесла ничего, кроме боли, невыносимой боли, и страданий, невероятных страданий. Но это его путь к фактической внутренней свободе, переход на иную ступень собственного бытия, когда он, согласившись отринуть плоть во имя духа, перестает существовать, но начинает жить, парадоксально отменив для себя ношу жизни. Фильм будто стремится изощренно загипнотизировать зрителя, продлить восемь минут сна главного героя на многие часы, погрузить в вязкий липкий коматозный бред, и долго вести через туннель к свету, который будет так далек.

И смерть, которая априори обязана быть жестокой стервой, не ведающей чувств и слабостей, в «Пробуждении» становится благом, тем спасительным кругом для всех, чья жизнь ничтожна и жалка, лишена смысла и благородства. Кажется, не герой выбрал этот путь, хотя он был к такому исходу готов. За него было все решено свыше, запрограммировано вселенской матрицей, и он предпочел не бороться, не сражаться, не переписывать все с чистого листа. Он выбрал сон, но пробуждение для него не гарантировано. Пробуждение среди живых.

10 из 10

7-ми минутная работа, черно-белая, с отличным нежным дарк-эмбиентом. Действие происходит в помещении класса. Главный герой находится на расстоянии нескольких минут от своей смерти. Ну, собственно, и умрет. Показано это не претенциозно, но мистика есть, а этого уже достаточно, чтобы быть вовлеченным в происходящее. Но дешевле лечь на кровать, включить … такую музыку и, поверьте, такое в голову полезет.

Когда умираешь — время не останавливается, это сказки для детей.