Малина (1990)

Фильм Вернера Шрётера по одноименному роману Ингеборг Бахман «Малина». Сценарий фильма написала Эльфрида Элинек.

Фильм о женщине, о её неразрешимом конфликте со временем, с любимым человеком и с собой.

Смелая, не всегда и не во всём понятная, сюрреалистическая, провокационная, неимоверно красивая история жизни писателя, его творческих поисков и любви. Один из тех фильмов, которые берут не сюжетом, а чем-то неуловимым, какими-то флюидами на уровне души, на уровне чувств, именно то лирически-нервное, болезненное и до боли знакомое, сотканное их фрагментов, из разновременных фрагментов, где нет до, или после, где только настоящее, пульсирующее, катящееся, летящее, эфемерное как сон.

Главная героиня, писатель, фройляйн Еллинек, /Изабель Юппер/, живёт с заботливым мужем Малиной, /Матьё Каррьер/, в то же время имея и любовника, венгра Ивана, /Кан Тогай/. Она испытывает сильное влечение и к одному и к другому, при этом чувствует себя духовно недопонятой, к тому же на её любовных отношениях сказываются детские психические травмы и развывшиеся с них впоследствии комплексы. В какой-то момент её душевное состояние, /склонность к суициду/, начинает вызывать серьёзные опасения мужа.

Блистательная Вена середины ХХ века, почти пустые улицы, богатые интерьеры квартир, подлинное, воображаемое.

Мир писателя и мир вокруг писателя.

Не знаю в теме ли ты, читатель, /зритель/, в вопросах психологии творческого процесса, /может оно тебе и не нужно/, но если уж заинтересовало, поверь если эти миры если похожи, то только внешне, /да и то не всегда/, мир писателя, и то о чём он пишет, и то, что он чувствует, как ощущает себя и мир, как позиционирует себя в мире это часто прямо противоположные вещи.

Возможно тут дело не только в писательстве, /читай, мир художника/, и мы говорим о творческом, созидательном что ли начале. Сотворить себя, это замечу, тоже творческий акт, не менее мучительный, чем уничтожить себя, /и об этом кино/.

Но сперва всё же сотворить себя, неважно в чём, /в книге, сюите, картине, кино/, а дальше уже наблюдать да корректировать сотворённый тобою мир, /душа Бога, говорят обитает в сердце, сотворённого им человека/, /душа поэта обитаем между строк его стихов/.

Говоришь надоело о высоких материях рассуждать, что ж давай на грешную землю, на время спустимся. Поговорим о странностях немного другой, земной любви.

Вот ты, человек маленький, не писатель, не поэт, тебе не до высоких материй, живёшь на свете, как все. Что-то есть, чего-то нет, в жизни так часто бывает. Стремишься к достатку, материальному, хотя и подумываешь о любви, то о чём все вокруг если не говорят, но по глазам видно. Смею заметить, что эта самая любовь штука непростая, обрести и сохранить её немалое искусство требуется. А если не обойдёт стороной тебя тема эта, обоснование своего существования уж точно потребуется. Возможно в какой-то из вечеров, когда окажется, что всё оказалось совсем не таким, каким представлялось, ты подумаешь, что вроде что-то делаешь, к чему-то стремишься, а смысла нет, а жизни нет. Заметь, мы даже о счастье не говорим, только о жизни. Есть отличие в не привычном положении вещей, и в том, как жизнь понимаешь. Как ты её понимаешь. И даже если есть на свете родственная душа, у там свои тараканы в голове, а у тебя своя война, или наоборот, суть не меняется. Главное был бы выход, а его нет, /смерть не выход/, и семья, заботы семейные не выход, Бог не выход, мемуары, не выход, сумасшествие, не выход. Возможно даже выхода вообще не существует.

Вот тебе и спустились на грешную землю, /без тех самых высоких материй/.

Еллинек и Малина мечется по комнатам в поисках выхода, /не из комнат, из тупика, созданного поиском идеала/, то там, то здесь горят рукописи, /кто сказал, что рукописи не горят/, горят, как надежды мечты наши, горят безвозвратно, окончательно. Кажется, что они не замечают главного, они о чём-то спорят, что-то пытаются друг другу доказать, а всё несущественно, а огня стаёт всё больше и больше, он методично пожирает всё и вся вокруг. Кажется, ещё немного, и…

Не так-то просто понять творца, особенно когда он и сам себя не понимает.

Когда-то, если даст Бог пережить это время неудовлетворённости собой, всё пройдёт, ты станешь старше всё перегорит, страсти улягутся станет не до того, ты смиришься, не знаю мудрость ли это, время ль дожития, иль ещё чего. Ты будешь просто жить, наблюдать, как плывут облака, течёт река, рождаются дети, умирают старики. Ты будешь плыть вниз по течению, наслаждаясь течением времени. Не важно, что это счастье ли, нирвана, катарсис или ещё чего. Главное ты не будешь думать, что это плохо. Просто ты жил на этом свете, просто в своё время умрёшь, как умирали до тебя, и как будут умирать после. Так устроен этот мир и это хорошо.

И если тебе выпало счастье прожить жизнь, то у тебя был и шанс на счастье, /хватило ли у тебя ума воспользоваться им вопрос другой/, сейчас же возможно главное только то. что, ты дожил до того момента, когда понял это, /а ведь многим было в этом отказано/.

Как знать может именно в этом заключался смысл жизни. Смысл твоей жизни.

«Малина» — драматическая детективная мелодрама с элементами фэнтези 1990 года, которая получилась весьма необычным, своеобразным и таинственным фильмом. Кино балансирует над безумием и страхом, страстью и отчуждением, желанием и силой воли, чего-то ненормального и чувством одиночества. Кино яркое и для 1990 года весьма смелое. Его туманная психологическая история погружается зрителя в нечто непонятное и мутное, но потом все встает на свои места, и зритель понимает, что с главной героиней что-то ни так. Мы видим женщину, которая склонна у суициду, и ее все время тревожат комплексы детства. Она эмоционально не устойчива и немного безумна, и эта женщина уже теряет грань между реальностью и ее безумными и жуткими фантазиями и воспоминаниями. Есть один человек, который пытается ей помочь, но сможет ли он излечить неизлечимую…

Главную роль в этом безумном и психологическом фильме играла Изабель Юппер. Эта французская актриса настоящая личность и человек своей профессии. Она справилась со своей сложной и противоречивой ролью шикарно, и уже никакую другую актрису на ее месте я представить не могу. Юппер здорово сыграла безумность и неуравновешенность, и ее игра как всегда была безупречна и чиста. Также в этом фильме много хорошо запомнился Кан Тогай. Он в свое время был интересным актером и обаятельным мужчиной, и его дуэт с Юппер был приятный и воодушевленный.

Вернер Шрётер был талантливый и недооцененный режиссер, и данный его фильм получился смелым и необычным фэнтези с драмой, которое пропитано оттенком безумия и неуравновешенностью. Изабель Юппер несомненно была сердцем и душой данного фильма, а ее героиня медленно, но верно погружала зрителя в свой безумный мир наваждения, страсти, одиночества, самоубийства и ужаса. Посмотрите «Malina», кино которое было удостоено номинации на Золотую пальмовую ветвь, и оно унесет Вас в нечто ненормальное и безумное, от чего хочется бежать и не чувствовать то, что чувствовала и прошла главная героиня…

7 из 10

Это единственный фильм немецкого режиссера Вернера Шретера, доступный сегодня на русском языке.

Режиссер

Вернер Шретер — наиболее недооцененный из режиссеров Нового немецкого кино (которое создавали Клюге, Фассбиндер, Вендерс, Херцог, Шлендорф, фон Тротта и Шретер). Родился он в один год с Фассбиндером — 1945.

Основные фильмы Шретера, снятые в Германии — Смерть Марии Малибран (про оперную певицу, умершую на сцене), Палермо или Вольфсбург («Золотой медведь» на Берлинском фестивале), День идиотов и Малина (с Изабель Юппер в главной роли). Потом Вернер Шретер переехал в земной рай для некоммерческих режиссеров и вообще маргинальных эстетов — во Францию, куда они стекаются со всего мира. Там он снял фильмы Двое (с Изабель Юппер) и Ночь собак, свой последний фильм. Параллельно Шретер ставил не только спектакли (их более 70!), но и оперы — в этом он мало отличается от Бергмана или Висконти. На Венециианском фестивале 2008 года уже смертельно больной Шретер получил «Золотого льва» за вклад в кино. Умер 14 апреля 2010.

Книга

Малина снята по книге Ингеборг Бахманн, единственному законченному роману из задуманного ею цикла «Виды смерти». Прототипы действующих лиц — писатель Макс Фриш и она сама, причем разногласия у героини происходят с обоими. Кстати, версия разрыва Бахман с Фришем с другой стороны — в книге Фриша Назову себя Гантенбайн.

Сценарий по книге написала Эльфрида Елинек, будущая Нобелевская лауреатка и автор книги Пианистка, по которой, в свою очередь, в 2001 году, Михаэль Ханеке снимет фильм (в главной роли там тоже снимется Изабель Юппер). Эти два произведения — Малина и Пианистка — очень похожи, и их героини тоже. Более того — то, что в фильме Малина остается на уровне образов и намеков, неясным и недосказанным, в Пианистке тщательно объяснено и обосновано. В целом Бахман и Шретер кажутся скорее больными, а Елинек и Ханеке — исследователями болезни.

Малина

Что за болезнь? Та самая, которую играла Моника Витти в антониониевской Красной пустыне. Ханеке и Елинек ищут в человеческих отношениях жестокость, отчуждение, непонимание и боятся их. Антониони и Бахман заявляют, что им лучше в одиночестве. Бахман: «Понимания не бывает. Открытость — это ни что иное, как недоразумение.»

Отчуждение — плата за прогресс, главная и всевозрастающая проблема цивилизованного общества. И те, кто раньше были гениями-одиночками, становятся теперь посредственностями в толпе таких же одиночек, осмысливающих это самое одиночество. Но книга Бахманн еще и о том, что за еле ощутимой гранью начинается полное безумие. Как в последних секундах фильма Бергмана Сквозь темное стекло: «Что-то порвалось, и теперь все что угодно может произойти, все, что угодно».

Выбор на главную роль Юппер — стопроцентное попадание. Все ее киногероини страдают нервной раздвоенностью, внутренними терзаниями — Мадам Бовари, Пианистка, девочка из Вальсирующих… исключение — Энн Бронте. В изображении женских темных страстей и безумия Юппер на экране нет равных. И вот впервые я увидел ее у достойного режиссера, в чьем полнейшем безумии не приходится сомневаться! В отличии от холодного и расчетливого Ханеке, Шретер не изображает возникновение жестокости и страхов, они живут в его фильмах своей жизнью, словно составляя собой все внутреннее содержание. Если есть мастер слова и раб слова, то Шретер — раб внутреннего смятения, а не мастер его передачи. Словами самого Шретера: «Доведенная до абсолюта экспрессия искусства останавливает время и таким образом возвращает человеку его достоинство.»

Если бы не недавняя кончина режиссера, творческий дуэт Юппер — Шретер мог бы стать таким же явлением в кинематографе, как дуэт Шигулла — Фассбиндер. Последний, кстати, верил, что уже очень скоро люди оценят фильмы Шретера, и его наследие станет настоящей немецкой киноклассикой. При жизни Шретера этого так и не произошло.

10 из 10

P.S.

Мечтаю увидеть на русском фильм Шретера Двое (Deux) 2002 года с Изабель Юппер в главной роли.