Мать (1989)

Россия; начало XX века

Пелагея /Инна Чурикова/ - женщина, оставшаяся с сыном-подростком после смерти своего мужа-пьяницы; любящая мать, во всём поддерживающая сына

Павел /Виктор Раков/ - сын Прасковьи, рабочий, в чьи руки попадает запрещённая литература, после чего он проникается революционными идеями и собирает вокруг себя кружок единомышленников

Яков /Дмитрий Певцов/ - друг детства Павла, из семьи рабочих, разделяет интересы и взгляды своего друга

Рылеев /Сергей Маковецкий/ - жандармский офицер

Очень странно, что фильм, имеющий престижные награды, не только непопулярен, а вообще практически неизвестен у нас сейчас. Во-первых, его было не просто найти мне. Во-вторых, лично я о нём никогда не слышала: ни в передачах, ни в документалках о той же Чуриковой не припомню его упоминания. Если бы я не изучала сейчас творчество Панфилова, не уверена, что вообще бы натолкнулась на это чудо.

Картина снята по нескольким произведениям Максима Горького: по роману «Мать», повести «Жизнь ненужного человека» и рассказа «Карамора». Ну, говорить о таланте Чуриковой, которая меня здесь в очередной раз поразила, даже уже не буду, а то всё время это повторяю. С удивлением для себя открыла Виктора Ракова, который для меня ассоциировался всегда с каким-то сериальным амплуа. Отличная роль.

В очередной раз поражаюсь таланту Панфилова. Так погрузить в психологию своих героев! Так подать тему, что ты внутри неё себя обнаруживаешь в один момент… И что мне не понятно до сих пор, так это отношение к советской власти самого Панфилова. Здесь прям чёткая позиция сочувствия рабочим и понимание необходимости справедливости и перестроения управления.

В Иване Денисовиче – сочувствие заключённым и непонимание/неприятие власти. Впереди у меня ещё его фильм о царской семье, и если он подаст там всё так, что зритель будет проклинать революцию и сожалеть о семье царя, я прям не знаю, кто тогда ещё может с Панфиловым сравниться с точки зрения эмоциональной подачи материала. Но не стоит, наверное, забегать вперёд.

В фильме не очень много самих революционных идей, по крайней мере, не подробно на них остановился режиссёр. А очень много живых эмоций самой матери, которая, понимая, насколько опасны революционные настроения, поначалу пытается отвадить от них сына. А после, поняв, что не сможет этого сделать, полностью принимает его точку зрения и всячески ему помогает в каких-то даже мелочах: ну, например, накормит его гостей вкусными пирогами.

И вот о чём я подумала после просмотра, но ещё не пришла к окончательному выводу. С одной стороны, мать должна быть такой – поддерживать своего ребёнка в любом его выборе. Но с другой… Перегиб тоже чудовищен. Взять хотя бы мать небезызвестного Спесивцева. Ну это, согласитесь, прям чересчурное принятие идей и склонностей своего ребёнка…

Да, вернусь к наградам. Фильм получил Приз за художественный вклад на Каннском кинофестивале. Статуэтку Ника за Лучший монтаж звука /и имеет номинации на эту премию в категориях Лучшая работа художника по костюмам и Лучшая работа художника-постановщика/. Дмитрий Певцов, исполнивший неоднозначного персонажа, имеет награду Европейской киноакадемии за Лучшую мужскую роль второго плана /сам фильм имеет номинацию Лучший фильм/.

В общем, картина действительно стоящая, интересная и заставляющая поразмыслить. Рекомендую.

Поначалу кажется странным, что Панфилов взялся за экранизацию «Матери» Горького в годы «перестройки», однако сцена демонстрации рабочих, в которой среди лозунгов есть «Да здравствует гласность!», все ставит на свои места. Работая с талантливым оператором Михаилом Аграновичем, снявшим в частности «Покаяние», Панфилов за счет светотени создает визуально притчевые кадры, в которых тьма невежества и забитости контрастирует с просветленностью осознанной борьбы за свои права. Уже не в первом своем фильме, давая дорогу в кино молодым исполнителям (в данном случае — это Раков, Певцов. Маковецкий), постановщик добивается сложности концептуального высказывания, в котором актеры — струны его режиссерского инструмента.

Все мы знаем, что несмотря на заглавие, роман Горького — о революции и революционерах, об осознанности их протеста, отсутствии в нем стихийности, невежества, когда даже мать Павла Ниловна проникается его идеями. Писатель, как умелый манипулятор эмоциями, играет на чувствах читателя, убеждая его не рационально, а сенситивно. Панфилов понял, что Ниловна (а Чурикова играет ее именно так) именно через сострадание своему сыну и его друзьям, а вовсе не через просвещение ума, берется продолжать его дело. Мать — это, конечно, по Горькому, — сама Россия, проходящая путь от тьмы к свету. «Перестроечная» жажда перемен, жажда жить не по лжи, а по совести, вполне революционная тяга к обновлению жизни сквозит в этой экранизации Панфиловым этого идеологически правоверного романа.

Единственный ощутимый минус фильма — это его метраж и вызванная им тяжеловесность повествовательной конструкции (в титрах, впрочем, указано, что картина снята по мотивам «произведений Горького», а не только «Матери». Дотошность исторической реконструкции: декорации, массовка, костюмы, работа художника-постановщика, выдержана на столь высоком уровне, что заставляет вспомнить лучшие экранизации классической литературы. Романное, эпическое дыхание этого более чем трехчасового фильма, некоторый академизм его постановки заставляет вспомнить работы Висконти 70-х годов (эта же ассоциации была и при просмотре «Вассы»). Чурикова на этот раз — на периферии режиссерского внимания, она — не главный исполнитель, а лишь свидетель происходящего, меняющийся по ходу повествования.

Крупные планы Ниловны в начале фильма выдержаны в несколько иконописном духе: перед нами — не просто мать, но Богородица, она молится за сына, боится за него и очень далека от революционных идей. Впрочем, далека она от них и потом, ибо воспринимает революцию исключительно сердцем, а не умом. По мере развития нарратива меняется и облик матери, и Чурикова играет ее мобильно, в развитии: она становится более жесткой, собранной и сосредоточенной, сострадание ее превращается из материнского в общечеловеческое. Меняется и тип ее съемки: если первые сцены с ней снимаются практически в полной тьме, впоследствии освещение становится все более контрастным и интенсивным. Снимая фильм о дореволюционных событиях, Панфилов высказывается и о «перестройке» в СССР: подобно Ниловне и страна постепенно выходит из тьмы незнания и узнает новые факты о себе и своем прошлом, все больше радикализуется.

«Мать» Глеба Панфилова — не просто тщательная экранная реконструкция революционного романа или высказывание о современности, это еще и дальнейшее развитие главной темы этого режиссера, чистого «шестидесятника»: конфликт идеализма и косности наличного положения дел, статуса кво, как сказал бы Сартр, «конфликт бытия-в-себе и бытия-для-себя». Сочувствует ли он своим героям-идеалистам в «Матери»? Безусловно да, также как сочувствовал он им в «Начале», «Прошу слова», «В огне брода нет», «Теме» и «Вассе», он сочувствует вечной тяге человека преодолеть притяжение косной материи, притяжение самой земли и «переделать мир, чтоб бы счастливым каждый», но весь этот идеализм висит на ниточке, как в песне Окуджавы, ибо он бумажный, хрупкий, интеллигентный.

По этой причине нет ничего удивительного, что свой первый и свой последний советский фильм Панфилов снял на революционную тему, он никогда не был марксистом-фанатиком, а так и остался идеалистом, как Платонов, Замятин, Эйзенштейн, Вертов и многие другие. Как подлинный «шестидесятник», как настоящее дитя «оттепели», Глеб Панфилов в «Матери» в той же степени, как и в других своих фильмах, остался художником совести, он так и не стал (убежден в этом), как думают обиженные на него за экранизации Солженицына, левые, социальным хамелеоном.

Не приемля все формы революционного насилия, как показывает его фильм «Романовы. Венценосная семья», Панфилов в то же время всегда сочувствовал и сострадал (и учил сострадать зрителя) тому душевному беспокойству, которое только и двигает мир вперед. У него всегда вызывало отторжение и провоцировало на огонь уничтожающей критики любая духовная успокоенность, мещанский комфорт души, примирение с несправедливостью и бессовестностью. В «Матери» он сам был Ниловной и делал зрителя, подобным ей, свидетелем происходящего, обуреваемой эмпатией, потому нет ничего удивительного в том, что он взялся за экранную адаптацию «В круге первом» в форме сериала и фильма, ведь Солженицын — также, как и Горький, стремится овладеть сердцем читателя, а не его умом, призывая его сострадать идеалистам, борющимся с несправедливостью жизни, при этом испытывая отвращение к фанатикам, утопившем мир в крови, и тем мещанам, которые построили на ней свое мерзкое благополучие

Редкость большая, когда в одном фильме крепкая режиссура не подавляет актёрское мастерство. «Мать» Глеба Панфилова — это результат работы ансамбля. Режиссёра видно, слышно, но он не подавляет. И выход Смоктуновского на пять минут не вытягивает картину до заоблачных высот (как это часто бывает со Смоктуновским и слабыми режиссёрами), а только дополняет умный и важный фильм.

Важен он — так как о нас и нашей стране. Без всяких оглядок на идеологии и режимы. Власти (любой власти) Панфилов выдаёт жуткий приговор. Тем, кто против власти (в любое время, даже сегодня) Панфилов сопереживает и попутно ухмыляется — все благородные порывы оппозиции перестанут быть благородными как только она получит власть. Революционеры — люди честные и правдивые, они хотят изменить жизнь к лучшему, но мы-то знаем, какой кровью они изменят эту жизнь. Это первые хотят к лучшему, а те, кто следом за ними, готовы рубить головы. И в этой борьбе властителей и их противников симпатии автора лишь на одной священной стороне — стороне матери. Наши мамы были бы рады сберечь нас и не пускать на улицу, но не могут. Кроме политической подоплёки этого фильма в нём не последнюю роль играет тему материнской любви и верности. И эту тему ведёт, по всей видимости, наша главная современная актриса — Инна Чурикова. Под стать ей Смоктуновский и Маковецкий.