Риголетто (1983)

Что главное в опере? Исполнительская техника, музыка и только на последнем месте идет либретто. В большинстве своем сюжеты опер просты и ясны как три копейки и крутятся вокруг двух тем — смерти и любви в их всевозможных комбинациях и интерпретациях. Человеку мало знакомому с оперой довольно сложно привыкнуть к невероятно медлительному развитию действия, в котором каждый поворот виден за три километра. В опере все кристально чисто и ясно — вот злодей, вот принцесса, вот герой, а вот типичный конфликт на почве страсти. Однако эта простота обманчива — есть оперы, которые разрывают все шаблоны и открывают новые горизонты для развития музыкального искусства, привычные отношения переворачиваются в них с ног на голову, моральная диалектика персонажей неожиданно превращаются в неразрешимую нравственную антиномию, а столь ожидаемый счастливый финал оборачивается колоссальной трагедией, оставляющей зрителя в состоянии глубокой фрустрации и недоумения. Одной их таких нетипичных опер, выбивающихся из привычных канонов и является «Риголетто.»

Стоит заметить, что дискурсивный базис «Риголетто» основывается на богатом литературном материале — пьесе Виктора Гюго «Король забавляется», которая была официально запрещена цензурой как подрывающая царский авторитет. Уникальная особенность пьесы, ухваченная либреттистом Франческо Пьяве и стократно умноженная Верди в гениальных ариях состоит в том, что грань между хорошим и плохим в этом подлом мире сплошного лицедейства, фарса и клоунады оказывается утрачена навсегда, хорошие здесь страдают от беспощадного рока и несправедливого правосудия, а подлецы пожинают лавры славы, богатства и ласковой неги прекрасных дам, которые сознают, что поступают дурно, но… «Что мы можем против Амура?». Итак, углубимся в нравственные перипетии истории и увидим насколько необычной и причудливой, даже по сегодняшним меркам, она является.

Центральный персонаж оперы — Риголетто — ходячее противоречие. Это несколько видоизмененная версия знаменитого Горбуна, который отличается от последнего тем, что куда более сложен и противоречив. Риголетто — персонаж, застрявший где-то на полпути между положительным и отрицательным, с одной стороны его любовь к дочери искренна и непорочна, с другой также пламенна его бессильная мстительность, жажда дать отпор обидчикам, в числе которых не только весь развращенный герцогский двор, великий Герцог, но и сама судьба, наградившая его уродством и ненавистной должностью шута. Рок Риголетто — вечно пресмыкаться перед кликой настоящих нравственных чудовищ, растлевающих саму добродетель, которых он презирает и охотно высмеивает.

Герцог — сластолюбивый властелин жизни, отважный красавец, покоряющий сердца дам своим пламенным взглядом — естественный антипод Риголетто. Казалось бы, ему должна быть отведена типичная роль злодея, однако персонаж этот столь многозначен и многосторонен, что вызывает скорее симпатию своим философским подходом к жизни, искусным жонглированием страстями, галантностью и стилем. Более того, именно ему отводится лучшая ария «Сердце красавицы» об изменчивости женского сердца, в которой суммирована чуть не вся мудрость любовной науки всех времен. Герцог сочетает в себе мальчишество с опытом старца, умеющего ценить мгновение. В нем есть черты как отталкивающие, так и привлекательные. Величие оперы в том, что она не навязывает слушателю фиксированного отношения к персонажам, поэтому о Герцоге у каждого складывается собственное мнение.

Глубокая несправедливость дискурса оперы в том, что Риголетто, нежно любящий дочь, не знающий женской ласки, презирающий высокопоставленных ублюдков оказывается жестоко наказан судьбой, в то время как беспечный герцог с еще большим воодушевлением распевает свою знаменитую арию. Однако несправедливость эта кажущаяся. На самом деле, Риголетто лишь претерпел обоснованное воздаяние, ибо, как и всегда у Гюго, история пропитана христианскими мотивами — герой не только преступил заповедь не убий, но даже не нашел смелости отомстить обидчику собственными руками. Также ему чужды добродетели Горбуна — умение прощать и безропотно принимать свою судьбу. За грехи же Риголетто, а равно и Герцога должно ответить перед Богом существо истинно невинное, искренно любящее и непорочное, принося в жертву самое дорогое, что только есть у человека — жизнь.

Что же касается самой постановки, то картина Поннеля, возможно, одна из самых роскошных, разнообразных и прекрасных киноопер когда-либо существовавших в принципе. Потрясающие костюмы, воистину колоссальные экстерьеры и декорации втягивают в себя водоворотом. Особо отметим операторскую работу Паскуалино де Сантиса — правой руки Лукино Висконти и Робера Брессона. Обычно операторы, работающие над оперой, грешат крупными планами, из которых только малая часть могла бы претендовать на высокую эстетику — в основной массе, лицо оперного певца демонстрирует скорее колоссальную физическую работу, невероятное напряжение, а не гениальную мимику. В случае (как, например, в данной ленте) когда актерская игра записывается отдельно, выясняется простая истина, что певцы учились в первую очередь все-таки не актерскому мастерству, а пению. Их позы и выражения по большей части исключительно номинальны, и что возвышенного можно найти в широко открытом рту решительно непонятно. Де Сантис же органично использует крупные планы только в подходящие моменты — огромное количество арий исполняется на фоне общего плана, в котором остается видна только фигура певца…Но как же удачно и грамотно выбирается антураж — сцена финального покаяния Риголетто на безлюдном озере, подернутом утренней дымкой, ария влюбленного Герцога у камина в покоях размеров столь огромных, что ощущаешь легкий приступ агорафобии, песнь сердца дочери Риголетто, прорывающаяся с одинокой башни сквозь пелену иссиня-черных сумерек — все эти и многие-многие другие сцены вызывают искреннее восхищение. Особенно же замечательны первые двадцать минут фильма, которые толкают зрителя с места в карьер и переносят его на пестрый и безумный пир-карнавал девятнадцатого века — постановка тут действительно очень основательная и заставляет сразу увлечься действием.

Что касается исполнения, то как ни странно Паваротти оказывается отнюдь не «королем бала». Вопреки неказистой внешности и небольшой популярности Виксель и Груберова уверенно выписывают не только свои партии, но не забывают и о характерах персонажей. А двадцатидевятилетний Рикардо Шайи бешено выкачивают из оркестра всю энергию доставляя ее слушателю напрямую. Верно, это одно из самых энергичных и хлестких исполнений «Риголетто», рожденное на кураже.

В итоге, наравне с лентами Дзифирелли, «Риголетто» Поннеля стоит в ряду немногочисленных примеров того как нужно снимать оперы на видео. Многие говорят, что музыка, запечатленная на пленку — мертва, что опера — это мгновение и дыхание, а квадрат экрана лишь затхлая гробница, не передающая и десятой части истинного музыкального искусства. Однако картины Дзифирелли, Висконти или Понелли заставляют эту сентенцию пошатнуться — искусство не умирает в руках творца, в какой бы форме он его не представлял. Возможности синтеза кино и оперы до сих пор не изучены и немногие превосходные примеры, наподобие «Риголетто», ясно дают понять, что в этой области есть еще много неоткрытых тайн.

Давно отложила себе этот фильм. Дожидалась подходящего настроения и удобного времени суток, чтобы не заколотили по батарее соседи, когда Паваротти возьмет «до» второй октавы. Шикарная постановка. Ингвар Викселл, исполнитель партии Риголетто, ничуть не уступает в харизме и проникновенности игры великому Лучано. Голос Эдиты Груберовой поражает хрустальной чистотой. Великолепно подобраны декорации и костюмы, передающие дух Эпохи Возрождения. После недавней премьеры осовремененной «Богемы» на фестивале в австрийском Зальцбурге, где главные герои в обличии панков рылись в помойке, эта старая консервативная постановка — как бальзам на душу. Костюмы Эпохи Возрождения в истории о соответствующих временах — это нормально. Более того, наиболее разумно, адекватно и уважительно как по отношению к нервной системе зрителя, так и к памяти автора. Очень люблю оперные фильмы-спектакли еще и потому, что в них есть волшебники-операторы и кудесники-монтажеры. Если уж я наслаждаюсь этим шедевром не вживую, так хотя бы не будет утомлять статичная картинка, какая часто бывает у спектаклей, записанных из зала.

Но не буду лукавить, фильм этот я посмотрела в первую очередь из-за Паваротти. Здесь он поистине красив: и голосом, и внешностью, и всей своей лучистой жизнерадостностью. В душе я называю его лучиком, ведь Лучано означает «светлый». Когда я прихожу в оперу, то всегда ловлю себя на мысли, что теноры не дотягивают. Это потому что мое ухо слишком избаловано голосом Паваротти. Он — моя несбывшаяся мечта. Пока я выросла и встала на ноги, чтобы позволить себе билет на его выступление, его не стало. Мне его не хватает. Хорошо, что есть фильмы, которые сохраняют память о нем: его глубокий, щемяще-теплый взгляд, очаровательнейшую улыбку, забавные, трагикомичные брови и божественный голос…

Много слышала об этой опере, давно хотела посмотреть. Получила большое удовольствие. Приятно послушать такую шикарную музыку и еще более приятно, что написал ее великий композитор. Особенно понравилась песня герцога в доме у бандита. Всю неделю крутилась в голове «Сердце красавиц склонно к измене…». Музыка передает переживания героев, настроение.

Хорошо поставлена опера, прекрасные актеры. Лучано Паваротти создал отличный образ герцога, очень жаль, что его теперь нет с нами. Одно удовольствие слушать его, восхищаться.

Актер, игравший шута, удачно передал всю трагедию своей судьбы. Он показал и то, что он смешон и уродлив с виду и в то же время он способен любить, боготворить дочь, полон страдания.

Опера сама по себе длится долго, но пролетает как одно мгновение, очень динамичная