Комический любовник, или Любовные затеи сэра Джона Фальстафа (1983)

Клянусь, когда достигну я величья,

Я похудею, буду принимать

Слабительное, пить оставлю херес.

И стану жить, как подобает лорду

Гумилёв «Фальстаф»

Прекрасный день, чтобы умереть, выдался однажды в одном из городов туманного Альбиона. Всю ночь разверзшиеся небеса оплакивали души грешников, коим фатум уготовил встречу с Высшим судьёй. Дождь продлился всё утро и без остановки перекинулся на день. Впрочем, для окрестностей Виндзора, по дороге к которому уставших путников поджидал трактир «Кабанья голова», пасмурная погода не в диковинку. По слухам, в этом кабаке убили Кристофера Марло — одного из немногих, чьи стихи не гнушался цитировать Уильям Шекспир. По злой иронии судьбы, в год трагической гибели Марло Шекспир опубликовал свой первый опус, что дало повод усомниться в истинности ухода в мир иной Марло. Возможно, Кристофер имитировал свою смерть, взяв впоследствии новый псевдоним? Красивая легенда, а истина ведома лишь британской разведке, в которой Марло служил Короне в свободное от драматургии время. Но уж больно похожи их стили.

Хозяин трактира — приятель Шекспира, знавший наизусть все его произведения. Он часто развлекал благородных гостей, разговаривая с ними исключительно высоким слогом драмы. Играя Гамлета, он наполнял свою речь депрессивной поэзией, но зачастую переходил на прозу (глас народа) из монологов балагура Фальстафа. Настал тот день. когда пора умолкнуть всем звукам, ибо по мокрой, грязной дороге прибыл катафалк в сопровождении могильщика. Но, как говорят в Одессе,- не дождётесь. Рано опускать занавес. Это не смерть, а лишь сон больного человека. Спектакль продолжается.

Всё лгут синопсисы. Кино не о Фальстафе, а о трактирщике, вернее о его обрывочных снах, где он видит себя Фальстафом — одним из популярнейших персонажей Шекспира. Ему отвёл гений более 1200 строк, больше лишь у Гамлета. Ему посвятили свои оперы Сальери, Верди и менее известные композиторы. Добродушный толстяк и трусливый пьяница, но при этом обедневший рыцарь, пусть и со мнимыми подвигами. Он стал одним из ключевых героев I и II частей пьесы «Генрих IV», о его смерти рассказано в «Генрихе V». В «Генрихе IV» сцены с Фальстафом чередуются с серьёзными. Одни и те же проблемы рассматриваются в комическом и трагическом аспектах. Джону Фальстафу часто противопоставляют Дон Кихота. Рыцарь печального образа — аллегория уходящих феодалов, рыцарь гедонистического образа — нарождающейся буржуазии. Первый — романтик, воюющий с ветряными мельницами, второй — наслаждающийся жизнью прагматик. Фальстаф отталкивающ и обаятелен. Королеву настолько восхитил этот персонаж, что она потребовала продолжения истории, сделав Фальстафа влюблённым, что и было отчасти выполнено в комедии «Виндзорские насмешницы», куда и перенёсся в своих снах трактирщик. Действие комедии происходило в современное Шекспиру Елизаветинское время. Эта комедия легла в основу сценария препарируемого фильма.

Белорусский советский режиссёр Валерий Рубинчик, проснувшись однажды с мыслью -»… пора нам, друзья, замахнуться на Вильяма нашего Шекспира», и, едва набросав сценарий, первым делом пригласил Евгения Евстигнеева на роль Герцога, главная роль досталась Анатолию Папанову. Звёздный состав дополнили: Борис Хмельницкий (Виконт), Татьяна Васильева (Иезевиль), Игорь Ясулович (Алекс). Для режиссёра эта картина была десятой в его фильмографии, но опыта работы с классикой он не имел. Возможно, он сделал ставку на корифеев нашего кино, но, откровенно говоря, Шекспир ему не дался. Евгению Евстигнееву было тесно в рамках его крошечной роли и не на чем проявить всю мощь своего таланта. Папанов профессионально выполнил все режиссёрские установки, но этого оказалось слишком мало для убедительности образа. Комедия-фарс вовсе не простой жанр. Здесь главное не переступить тонкую грань и не скатиться в балаган. Лучше всего с этим справилась Татьяна Васильева, а Валентина Шендрикова и Марина Шиманская, сыгравшие тех самых проказниц, не удержались и завалили свои роли, а вместе с ними смазали общее впечатление от увиденного. Режиссёр понимал, что бессмысленно соревноваться с Орсоном Уэллсом, в силу разности «весовых» категорий и потому отказался от буквальной экранизации. Он взял лишь одну часть и сделал её вольную интерпретацию. Собственно, осталась лишь сюжетная линия. Вместо богатых горожан появились герцог и виконт, жёны также сменили статус. да ещё стали гораздо моложе и симпатичнее, чем в первоисточнике. У Шекспира Фальстафом управляла алчность, у Рубинчика — похоть. В оригинале толстяка прячут в корзине с не стиранным бельём и скидывают в грязный овраг, в фильме он скрывается в японской Офуро и оказывается в Темзе. Подобных изменений не один десятое. Кроме того, в сюжет введены темы от итальянских современников Шекспира — Джанфранческо Старпаролы и Джованни Фьорентино, а также французского поэта XIII века Адама де Ла Аля. В фильме отдана дань уважения Федерико Феллини. Всё это интересно, сама идея со сном трактирщика любопытна, но реализация откровенно слаба. Чувствуется в ней какое-то несерьёзное отношение к делу. Может причина в деньгах, а может и в отсутствии опыта работы подобного уровня? Сложно найти однозначный ответ, но всё это как-то непрофессионально. И олицетворением дилетантского подхода явилась замена дикого кабана в сцене охоты на то ли раскрашенную, то ли вывалянную в грязи домашнюю свинью.

Даже с учётом вышеизложенного, смотреть кино достаточно любопытно. Прежде всего, как наглядный пример — и у великих актёров бывают слабые роли, а ещё, как неплохой мотиватор, дабы перечесть Шекспира и пересмотреть настоящую картину о Фальстафе — «Полуночные колокола» Орсона Уэллса. О хорошем. Здесь любопытный финал, закольцовывающий фильм. Сон становится явью, всё повторяется, лишь Фальстаф уже не тот бодрячок, а едва плетущийся, не без помощи пажа, старик. Финал символичен. Классика потому и классика, что её сюжеты взяты из жизни и время от времени туда же и возвращаются, вне зависимости от века. Время ей не подвластно.