Мужчина, который любил женщин (1977)

Франсуа Трюффо снял множество хороших (если не сказать прекрасных) картин, и во многих из них центральное место занимают женщины. Как и в жизни самого Трюффо: как-то в 17 лет, познакомившись с невероятно красивой Лилиан Литвин, ему пришлось соперничать с Годаром и Грюо, чтобы завоевать её внимание. Переезд в Париж, обоснование в гостинице прямо напротив её дома… Всё закончилось попыткой самоубийства, и юный Франсуа успокоился только тогда, когда Литвин забеременела от другого мужчины. К слову, похожий сценарий лёг в основу «Антуан и Колетт» — небольшого кинонаброска, снятым Трюффо спустя 11 лет после всех этих событий.

Сам режиссёр в одном из своих интервью говорил: «В любви, мне кажется, женщины — профессионалки, а мужчины — всегда любители.»

Бертран Моран работает инженером, живёт один и не может пройти мимо любой женщины, которых он делит на «кобылок» и «кошечек». Предмет его особой любви — женские ножки. Они словно «циркуль, который меряет земной шар во всех направлениях, придавая ему гармонию и устойчивость.»

Бабник ли он? Нет, он не бабник и сам бабников не любит. Просматривая однажды старые фотографии и письма знакомых ему женщин (он их хранил в огромном количестве) Бертран загорается идеей написать книгу о своем богатом жизненном опыте в отношениях с женщинами. Его воспоминания, чувства и переживания былых лет лягут в основу книги с грубовато-категоричным названием «Бабник» («Самец»).

Фильм не о книге, не о писательском мастерстве и даже не о женщинах. Трюффо снял любопытную и увлекательную историю о мужчине, который любил (женщин? само понятие любви?) и жил своим сердцем — чувства, эмоции были для него как воздух, он не мог жить без них и без женщин, которые эти чувства ему давали в полной мере. Чего он хотел? Что он искал? Ту единственную, способную дать ему покой и умиротворение до конца жизни? Невозможно, в это просто не верится, ведь Бертран не из тех, кто обретет покой с одной женщиной. Хотя, кто его знает…

Кто-то ругает и оскорбляет Дон-Жуана, дескать, нельзя быть таким ветреным и непостоянным. Но каким тогда нужно быть? Твердым и непоколебимым как фонарный столб? Дон-Жуан и Бертран, могли ли они жить иначе? Каждый день они чего-то искали: новое чувство, новое ощущение, стараясь притронуться к жизни, «вдохнуть» её в себя, они стремились запомнить её яркой и многообразной. Для чего? — вопрос без ответа, но разве это плохо? — нет.

~~~

Актер Жан-Клод Бриали вспоминал, что Трюффо часто любил наблюдать, стоя у стеклянной витрины с внутренней стороны, как по тротуару шествовали нескончаемые пары женских ног, и, вздыхая, говорил: «Еще одна, которая никогда не будет моей!».

Вряд ли кто-либо другой, кроме «самого французского режиссёра» мог поставить фильм со столь много обещающим названием. Трагикомедия, посвященная искусству обольщения, строится как цепочка любовных увлечений и рассказывает о человеке, уделяющем всё своё свободное время исключительно женщинам. После множества любовных романов — продолжительных и сверхкоротких, свидетелями которых мы становимся, инженер по гидравлике Бертран Моран решает обобщить и изложить свой опыт в романе, которому даёт грубовато-категоричное название «Самец».

Книга приводит в восторг редактора издательства, и она просит лишь поменять заголовок на более мягкий и располагающий, в конечном счёте, ставший и названием фильма. Однако написание романа отнюдь не сублимирует тягу Бертрана к женщинам: очередной его добровольной «жертвой» как раз и становится издатель. Но Моран не останавливается и на этом: заглядевшись однажды на стоящую у обочины дороги даму, он не справляется с управлением машины и попадает в аварию. А уже в больнице, находясь под капельницей, видит привлекательные ножки медсестры, тянется к ним и…

В финале, вынесенном в пролог, возлюбленные Бертрана съезжаются к его могиле, чтобы проститься с мужчиной, который их любил. При небывалом для предыдущих фильмов Трюффо обилии крупных и сверхкрупных планов — в особенности лиц героинь, именно женские ножки становятся здесь главным лейтмотивом (а равно и причиной смерти героя). Несмотря на «заземленность» устремлений, обусловленных страстью героя, режиссёр и оператор Нестор Альмендрос стараются активно использовать всякого рода изобразительные изыски, что делает фильм не просто поэтичным, но придаёт ему особую одухотворенность и одновременно неповторимый французский шарм.

Ну, положа руку на сердце, фильм вызвал противоречивые чувства. С одной стороны неплохой сценарий, включающий в себя интересные диалоги и искрящий рядом афоризмов, а с другой… В общем обо всё по порядку.

С вашего позволения начну с минусов. Главный герой Бертран, в исполнении Шарля Деннера. При всём уважении к стараниям и заслугам этого актёра, ну вот не его эта роль, не его и всё тут. Хоть из кожи вылези, но на роль мужчины, у которого очень много женщин, Шарль не тянет. Не тот типаж, не та фактура. Не знаю по каким причинам Франсуа Трюффо не пригласил Алена Делона, но вот то была бы роль для него. Да, Пирсу Броснану тогда было 25, а Джорджу Клуни и того меньше — 16, но Трюффо просто обязан был найти соответствующий роли тип мужчины. Более того у меня возникает мысль, что сам Шарль Деннер в разговоре с Трюффо отказывался от этой роли, поскольку не совсем комфортно в ней себя ощущал, что мы, собственно, в фильме и увидим.

Переходим к минусу за номером два. В самом начале фильма, голос за кадром нам повествует о том, что есть женские ножки, от лица главного героя:

-Женские ножки — это циркуль, который меряет земной шар во всех направлениях, придавая ему гармонию и устойчивость. Бертран, так зовут главного героя картины, смотрит не иначе, как на ножки, а уже потом его взгляд переходит на лицо женщины. Конечно, все мы не без греха, но есть в этом какое-то психическое расстройство, когда герой целиком и полностью поглощён созерцанием женских лодыжек. Его не интересует внутренний мир женщины, не хочется завести семью, детей. Он только смотрит на ноги, а потом, благополучно соблазняет свою жертву. Зачем ?Какая мораль ?Имей как можно больше женщин и будешь крут, как никто ?Прошу прощения за излишне морализаторский тон, но каков фильм, таков и тон.

А с каким сожалением Бертран говорит, что ему не удастся охватить всех женщин!Это куда пришить ?По сути прекрасная половина человечества для него подразделяется на две категории: это кобылки и кошечки. Что ж, наверно вот с таких фильмов и пошла тенденция к эмансипации и проповедованию свободной любви. Ведь совсем не случайно, одна из его женщин бросает фразу:

-Да если бы этот диван мог говорить, он назвал бы все имена из телефонной книги.

Теперь я понимаю откуда растут ноги, когда молодые люди приглашают домой нянь:

-Здравствуйте! Я няня.

-Проходите пожалуйста.

-А где ребёнок?

-Это я.

Не знаю что хотел показать Трюффо своим может быть исповедальным фильмом. Не знаю. Если призыв к раскрепощению, то это не самая благородная цель, а если показать человека психически больного, то может это и оправдано.

А теперь о плюсах. Они конечно есть. Это и замечательная музыка и калейдоскоп красивых женщин и уже упомянутые диалоги. На первый раз поставлю фильму семёрку. Возможно я чего-то не до понял, по младости лет. Когда-нибудь обязательно пересмотрю этот фильм и быть может мне откроется нечто большее, чем при первом просмотре.

7 из 10

Фильм «Мужчина, который любил женщин» — запечатленная в книге исповедь «лирического бабника» и воспоминания о нем героини, которая является одной из этих женщин. Она анализирует, дает книге возможность выйти и делится выводами о герое: кем он был и почему.

Трюффо здесь предстает хорошим психологом и знатоком тонких нюансов отношений между мужчиной и женщиной. Созданный им образ героя парадоксален, вначале перед зрителем предстает образ типичного повесы, охочего до развлечений с дамами. Он посвящает женщинам все свободное время, разглядывает их на улицах, классифицирует, приглашает на свидания. Но далее этот образ разрушается, обнаруживая одиночество и тоску героя. Тот вовсе не является эгоистом, цель которого — получить удовольствие, он не хочет никому навредить, не лжет и стремится дать своим любовницам много тепла и нежности, хотя при этом их слишком много, и имена забываются.

Находится и ответ на вопрос «почему». Он ищет любви в каждой новой женщине, ищет несуществующий идеал, но не может полюбить никого, как так сам не любит себя. Сложные отношения с матерью и одна-единственная женщина, сумевшая заставить его страдать, стали причиной болезни нелюбви.

Мужчина, который любил женщин — и не любил никого из них.

Он соблазнял их так, как будто от этого зависела вся его жизнь, но подобно одному из героев «Невыносимой легкости бытия», никогда не оставлял своих женщин на ночь. Они говорили, что Бертран Моран — бабник, эгоист, что у него озабоченный вид и он даже похож на убийцу. Но Бертран Моран не эгоист и не бабник, и сейчас он напишет книгу, которая это полностью опровергнет…

То, что задумывалось Бертраном как оправдательная исповедь, в итоге становится одной из самых искренних разоблачающих автобиографий. Бертран отдается всему, чем занимается, с горячностью школьника — тестирует игрушечные самолеты, пишет книгу. Знакомится. Врет. Во многом оставшийся в далеком детстве, к любви он относится как к игре, в которой нужно непременно выиграть. И он мужчина, который любит всех женщин. И их ножки, указывающие ему путь, как стрелки компаса. Ради них он отправится не только на другой конец Франции, но, пожалуй, и на другую планету. На планету женщин, конечно. А пока его ждут вполне земные богини.

На самом деле понятно, что он любит их всех по кусочкам, но целиком — ни одну. А еще больше обожает процесс. Со своими бесконечными списками любовниц Бертран сродни увлеченному энтомологу, который готов часами рассказывать о коллекции бабочек. Вот эти — махаоны, у них изящные яркие пятнышки, а вот капустницы — они так весело машут крылышками. Становится ясно, зачем он пишет книгу — для того чтобы никого не забыть, классифицировать, дать определения своим «смешным любовям». Поэтому он так воодушевляется, читая трактат доктора о ловле форели — похоже на то, чем занимается сам Бертран! Но врач невольно открывает и анамнез болезни — детство героя, его холодная мать, ее любовники, письма, чулки. Отсюда уязвимость Бертрана, обреченного на вечную компенсацию своих комплексов и вечное одиночество. Разве что с детьми автор дружит и ценит их доверие — так он меняет в своей книге цвет платья маленькой девочки, чтобы хотя бы она не попала в эту грустную череду признаний.

Но есть одна женщина, умная и деликатная, которая принимает его историю полностью. Она ничего не требует, но говорит, что, не полюбив себя, он не в состоянии полюбить других — о чем это она? О, Бертран, он снова ничего не понял. И он, и эта женщина, прекрасно его дополняющая — два альтер эго самого режиссера. Именно Трюффо ведет их диалог, с одной стороны рассказывая, с другой — иронично комментируя свою жизнь. И Бертран не кто иной, как постаревший и разочарованный в украденных поцелуях и ускользнувшей любви Антуан Дуанель. Бежит от ответственности, как бежал еще из детской колонии в «Четырехстах ударах». И снова пишет автобиографию. Только актер другой — нетерпеливый Трюффо не мог ждать, пока Жан-Пьеру Лео стукнет пятьдесят. Ему нужно было успеть рассказать о своем чувстве любовного голода, который никак не могли утолить его многочисленные Джулии, Лилианы, Катрин… И как знал Франсуа, что все эти женщины придут через семь лет на его собственные похороны. Идеальный финал для режиссера, который так любил женщин.

В этом кино, как никогда у Трюффо, ощущается красота угасания, смерти, непостижимым образом соединенная с истинно французской легкостью и средиземноморским жизнелюбием. И не хочется анализировать и разбирать этот печальный и мудрый фильм с позиций морали. Хочется сохранить свежесть его восприятия, вслед за Бертраном приехать в этот южный Монпелье, и на месяц раньше, чем в Париже, восхититься красотой и гармонией женских ножек. А после — посвятить всю свою нежность одному единственному человеку.

Праведные бунты и яростные революции закономерно обернулись тишиной настенных часов. Мальчики стали нежными холериками, девочки волевыми хищницами. Щетинистая брутальность и мускулистый пафос в цене где угодно, но не в Монпелье. Вязкий пригород укрыл страстную натуру угрюмого месье среднего возраста с лицом Шарля Деннера, позволил ему уйти от прошлого, не думать о будущем и отдаться настоящему. Месье умер, сотни изящных силуэтов в чёрных одеяниях сочли своим долгом бросить горсть земли на гроб мужчины, о котором было доподлинно известно только то, что он любил женщин. Никаких друзей. Только любовницы.

В получении условных сюжетообразующих ответов, повествование не только отматывается назад, но и осложняется витком, связанным с желанием героя написать мемуары. Дополнительные флешбэки, как бы иллюстрирующие главы из книги, углубляют композицию изобретательностью нарратива, низводя заявленную в первых сценах печаль до абсурда. Новеллистичным манером сменяют друг друга героини, различные по темпераменту, возрасту и внешности. Спутанные во временной ретроспекции случайно и намеренно одни эпизоды невероятно смешны, другие неизбывно печальны. Тем не менее, Трюффо не теряет баланса ироничной отстранённости и в самых гротескных ситуациях, придавая форме рассказа наглую элегантность, а житейским казусам неожиданный психологизм.

Выражение любви носит для Бертрана Морана витальный характер, оно не сводится лишь к сексуальному удовлетворению («Мне достаточно их видеть»), но и не противоречит пестуемому одиночеству в желании сводить связь к краткому мигу обоюдного удовольствия («Их привлекательность в том, что я их не знаю»). Ни одну из «убалтываемых» девушек не упрекнёшь в лёгком поведении, а протагониста соблазнителя в корыстной расчётливости, несмотря на поверхностный стоицизм первых и пренебрежительное отношение второго («Я забываю имена, но не забываю лица и всё что с ними связано»). Цель ведь они преследуют одну, но во взаимной признательности за полученное удовольствие — лишь намёк на природу реальных взаимоотношений полов. Воплощённая утопия, подкрепляемая ироничными наблюдениями Морана зоологического свойства, из которых следует, что женщины — это зверьки, впадающие в спячку и пробуждаемые с первыми мартовскими лучами солнца являя себя миру в лёгких одеждах, подразделяясь на вид «каблуков» и «кошечек». Бертран и себя воспринимает частью животного мира, где кто-то охотник, а кто-то дичь. Флегматичный самец не сокрушается, натыкаясь на полные лодыжки: они ведь обещают и «гармоническую полноту выше». Самцу требуется зимой большая грудь, а вот летом можно обойтись габаритами и поскромнее. Главное знать всё о нижнем женском белье и не разочаровываться. Не насмешка, а мечта мужчины обретшего непосредственность детской ненасытности в тихой заводи идеального мирка.

Как обычно, за всех отдувается призрак Фрейда. Сложные отношения с матерью, интенсивно меняющей любовников, запомнившейся родному сыну гримасой полуодетого безразличия — угождающий личному тщеславию оправдательный пассаж. Обращение к столь мощному архетипу — рациональный для Бертрана (саркастичный для Трюффо) довод о женщине — потаскухе, для которой близость имеет меньшую ценность, чем для её клиента. Наследованные Мораном от матери привычки хранить письма без адресата, фотографии забываемых лиц, списки увлечений получают завершение в литературном предприятии. А суть в непостижимости куда более глубокой, но и одновременно простой, чем какие-то мифические детские травмы. Оказавшись в типографии, Бертран корректирует рукопись, заменяя цвет платья случайного персонажа с красного на синий: восьмилетняя девчушка, хныкающая на лестничной площадке с книгой в газетной обложке — уже не нечаянный встречный, а очередное воплощение фантазирующего эго писателя. И мать — фасадная обманка, так логично объясняющая затянувшийся инфантилизм, всего лишь одна из героинь цикла, важности в которой не больше, чем в иллюстративной «шлюхе с быстрой походкой». Ей посвящена всего одна глава и именно она нравится коллегии консервативного издательского жюри. Поверить в то, что означенный бабник ищет в каждой новой избраннице мать проще, чем принять пошлую банальность об отвергнутой любви.

Законченная рукопись не даёт желаемого знания. Интуиция не распознаёт судьбоносных пророчеств. Тревожные сновидения испаряются с очередным звонком телефонистки Авроры. Тактичный суд посторонних не трогает. Подхваченная гонорея не останавливает. Какая разница, «люди придумали работу, чтобы не заниматься любовью с утра до вечера». Люди, вообще, большие придумщики. К чёрту людей! Кто такой Бертран Моран? Не Казанова, не Дон Жуан, бабник не похожий на бабника, всего лишь мужчина который любит женщин. Самый обыкновенный мужчина.

Романтичные упрёки персонажу в полигамности, мешающей отдаться истинному чувству, возникающему лишь в отношении одной единственной, меркнут на фоне внезапно узнанной жертвенности. Он забыл свою главную героиню — единственную, которая способна дать ответы на возникшие вопросы, а когда вспомнил, не захотел с ней и словом обмолвиться. Ей не нашлось места в романе, но из-за неё он стал тем, кем стал. С точки зрения благовоспитанного гражданина фактически сгубил жизнь, став заложником страстей кратковременных и бессодержательных. Настоящая мечта кошмара. Но ни один мужчина в здравом уме и твёрдой памяти не уверует в то, что окружение десятков прелестниц с различной формой ножек есть кошмар мечты. В это не верит ни режиссёр, ни зритель, ни сам Бертран Моран, желающий попасть на заброшенный остров, где одни только женщины. До безобразия нелепая кончина не вызывает улыбки, но и не нагоняет трагизма. Смерть для идеалиста Трюффо — новая формация, праздничное избавление от неминуемой тишины настенных часов.

Очень необычный фильм. Если начало воспринимается несколько заторможенно, то потом словно погружаешься в водоворот страстей бурлящих вокруг главного героя. Собирательный образ мужчины против женщин, каждая из которых сама за себя со всеми своими слабостями, странностями, причудами…

Снято вдохновенно и скорее не по французски, а очень даже интернационально. Финал весьма многозначителен…

Советую смотреть с женами, подругами, любовницами. Получите двойное удовольствие как от фильма, так и от пикирующихся комментариев в процессе просмотра как со своей так и противоположной стороны.

9 из 10