Малер (1974)

Пожалуй, самая любимая моя работа Рассела — незабвенный «Малер», который, разумеется, вполне полновесно перекликается со «Святой горой» не менее светло любимого мною Ходоровски, однако же стилистически ещё более яростен (хотя, казалось бы, куда бы ещё), а с точки зрения сюжета — ещё более циничен и проходится вообще по всем болевым точкам воображаемого оппонента, коим, к слову, является главный герой ленты.

Вообще-то, иначе быть и не могло, потому как сама биография Малера — она и есть самая жестокая из возможных насмешек над ним самим. Вот как ни крути: постоянное соперничество с братом, закончившееся самоубийством последнего, смена религии в угоду карьере, постоянная травля в семье (да, родители Малера искренне считали, что любой финансовый вклад в его образование в дальнейшем должен и обязан принести им внушительные дивиденды, и именно поэтому, собственно, Малер и стал пианистом, а не ввиду изначального какого бы там ни было ярко выраженного дарования), более того, ещё и травля среди сверстников (потому как и национальная принадлежность, и увлечения мальчика не слишком-то позволяли ему вписаться в среду).

Более того, и личная жизнь тоже особой простотой никогда не отличалась: идеальные, казалось бы, отношения с женой оказались безвозвратно испорченными в силу банального непонимания ею того факта, что всё его творчество и все его произведения были посвящены ей одной, и, по сути, являлись главным и единственным мерилом его любви. Что совершенно не отменяло его всё возрастающей тираничности в быту. И что ещё более не умаляло того факта, что сам он всё более и более погружался в переживания касаемо собственной никчёмности, несостоятельности и ненужности. Причиной тому являлась банальная ревность, потому как у жены его поклонников было более чем предостаточно, а ему самому работа над новыми произведениями с лёгкостью заменяла что угодно, включая и интерес к жене (по меньшей мере, видимый).

Потому конфликт, как внешний, так и внутренний, с годами ужасающе нарастал.

Разумеется, масла в огонь подливали и постоянные склоки, образующиеся вокруг его имени, и постоянные, неустанно распространяемые злопыхателями, сплетни, и, более того, всё возрастающий интерес к его собственной персоне, которую он, вопреки всему, продолжал считать более чем скромной, несмотря на все свои заслуги на музыкальном поприще. Более того, даже после написания нескольких относящихся к категории гениальных произведений, он продолжал всё так же неустанно замечать вокруг себя лишь тех, к кому ему ещё следует стремиться, до кого ещё только предстоит дорасти, и, в конечном итоге, именно это и довело его до плачевного состояния, в коем чёткая граница между реальной действительностью и всеми его страхами окончательно стёрлась.

И встреча с Умой Сумак, о которой доподлинно неизвестно — происходила ли она в действительности или же Рассел попросту её выдумал для красного словца — оказалась уже просто катализатором, за которым — либо забвение, либо второе рождение. Равно как и сказал сам Малер — «за новой моей симфонией скрывается не любовь, а смерть, это — ода смерти» — в своём диалоге с Сумак.

Однако же вместо оды смерти вышла одна лишь ода, звучащая как эпитафия самому Малеру, и именно после её написания и подкрались к нему все его страхи одновременно и скопом, и именно на их фоне случились все эти бесчисленные мигрени, перемежающиеся пугающе реалистичными видениями, в коих органично переплетались как смерть, так и ревность, как зависть, так и отчаяние, как боль и внутренняя затравленность, так и понимание того, что на его собственном надгробии, скорее всего, самые близкие спляшут отнюдь не последнее танго, как нежелание завершать свой жизненный путь, так и не успев сотворить самого важного, так и понимание того, что всего он точно не успеет…

А на фоне этого жена Малера попросту металась, разрываясь между ним и любовником, однако же в последний момент всё же сделала выбор в пользу Малера, осознав всю несостоятельность и надуманность своих обвинений.

Спустя непродолжительное время после этого Малер умер. Да, его симфония действительно оказалась пророческой.

Еще в XIX веке поезд стал метафорой человеческой жизни — вы не поверите, в «Анне Карениной». Но особой метафорой. Распространенное тогда воззрение детерминизма, отрицавшего человеческую свободу, воззрение о власти «железных инстинктов» делало из человека пассажира своей жизни, максимум машиниста, а не ее владыку, не творца своей судьбы. Рельсы проложены, и все предопределено. Мрачное, грубо-материалистическое воззрение.

Кен Рассел в авторском кино едва ли не главный специалист по девятнадцатому столетию. «Последняя ночь Саломеи» по Уайльду, «Логово белого червя» по Стокеру, «Готика» о пребывании Байрона, Перси Биши Шелли, Мэри Шелли (Годвин) и ее сестры на вилле Деодати, где пишется «Франкенштейн», «Листомания» о Ференце Листе, всего не перечислишь. И вот, наконец, «Малер».

Густав Малер едет в поезде принимать должность дирижера императорского оркестра в Вене — одну из высочайших должностей в тогдашнем мире музыки. Малер едет к своему месту на вершине. И вместе с движением поезда, посредством серии флешбеков, показана и вся жизнь композитора, которая таким образом движется от нарочито карикатурной (не надо воспринимать этого всерьез!) и маломузыкальной еврейской семьи к своему триумфальному завершению. Но серия флешбеков перемежается серией видений Малера. Одни из них представляют собой сюрреалистический визуальный комментарий к музыке Малера, другие воплощают его недобрые предчувствия. Эти две серии вставных эпизодов сближаются, и уже нельзя отличить воспоминания от иронического гротеска на биографические темы. Встреча-объяснение (возможно, лишь вымышленное Малером) с композитором-соперником Хуго Вольфом, изображающим императора Франца-Иосифа, насмешливо обыгрывает «Завороженного» Хичкока, а визит в «Святилище Богини музыки — Козимы Вагнер» — приводит на ум плакатно-эмблематические сцены «Листомании» самого Рассела, гораздо более отвязной и вызывающей, вызывающей в памяти образы из «Тела для Франкенштейна» Пола Моррисси.

Темы «Малера» — это темы и «Листомании»: вагнерианский антисемитизм, проблема музыканта как одновременно композитора и исполнителя, сложные отношения со спутницей жизни и, шире, семьей, борьба за признание. Но по своей поэтике «Малер» стоит в творчестве Рассела между «Листоманией», где вся биография переросла в невероятные шаржи и фантастику, и «Валентино», ярком, но достаточно традиционном фильме о знаменитом актере немого кино. «Малер» и по своему историческому времени располагается между «Листоманией», посвященной событиям середины 19 века, и «Валентино» — фильмом о событиях начала 20 века. И это, возможно, неслучайный выбор приемов — чем дальше в глубь истории от своего времени и от времени, визуально документированного кинематографом, тем менее достоверными и более легендарными, рассыпающимися фейерверками анекдотики и мифов, становятся события.

8 из 10

Фильм выстраивается в цепочку воспоминаний и фантазий Густава Малера во время его путешествия к грядущей славе, на алтарь которой и было брошено отречение от иудейства и принятие христианской веры. Кен Рассел решает это не просто иносказательно, но и отчасти пародийно — стилизуясь под немое кино.

Звезда Давида, с которой Малер восходит на Голгофу, перековывается в меч, которым он сражает Дракона. Христианский крест не раз сопоставляется с нацистской свастикой, что, видимо, было призвано ещё более усугубить предательство бывшего иудея, а масса фашистских ассоциаций — должна была обозначить перспективу начала Второй мировой войны. Малер цинично идёт на компромисс во имя славы, а вот его «бледная тень» в музыке — родной брат, не может переступить через религиозное предательство и кончает с собой.

Во всей музыкальной трилогии Рассела «Малер» предстает наиболее сдержанным творением по части формальных изысков. Это вполне сопрягается с особенностями малеровской музыки, которой озвучивается большая часть фильма. А свой взгляд на музыку великий австриец красноречиво выразил через отношение к Петру Ильичу, позволив в одном из эпизодов следующее замечание в его адрес: «О, Чайковский, — так много музыки!».

Если для Чайковского в музыке сублимировалось среди прочего сексуальное влечение, то у Густава Малера одним из побудительных мотивов к творчеству стал комплекс еврейского происхождения. И хотя именно «пятый пункт» не давал ему возможности возглавить знаменитую венскую оперу, в то же время именно он и вынуждал композитора пребывать в состоянии почти тотального беспокойства, как оказалось, столь благостном для созидания шедевров.

Найдя наиболее органичное воплощение духовного надлома гения, Рассел избежал в «Малере» характерных «визуальных излишеств», когда из-за чрезмерной экспрессивности форма начинала, что называется, «выпадать в осадок». Возможно именно поэтому, только данный фильм музыкальной трилогии (+ «Любители музыки о Чайковском и «Листомания» о Листе) был удостоен престижной премии Каннского фестиваля.

Невыносимо желчный неврастеник — вероятно именно таким он представлялся окружающим. Каким он был на самом деле, знала только Альма — его верный спутник по жизни. Жена, ставшая его тенью, следует за ним по пятам, отходящая в сторонку лишь в минуты триумфа, дабы не быть растоптанной ликующей толпой. Под черной вуалью-паранджой совсем не видно лица. Сплетенная по рукам и ногам, она рвётся к своему возлюбленному, который уже при жизни стал куском мрамора с профилем композитора Малера. А под камнем — сверхчувствительный интуитив, предвосхитивший смерть собственной дочери. Как жить с таким человеком?

Неужели любовь так сильна? А ведь когда-то она была совсем другой: веселой, шумной, скачущей по лугам, кружащейся в хороводах вместе с крестьянами.

Его вечно меняющееся настроение, капризы, которыми он изводит Альму — похоже, он не рад никому: ни журналистам, ни поклонникам, ни смеху детей за окном, но в первую очередь, самому себе. Откуда?

Детство, которое должно быть беззаботным, но в этот раз не вышло. Отец вкладывает в образование сына деньги — сын, который виноват в том, что он не всегда оправдывает надежд отца ровно настолько же, насколько лошадь повинна в том что не пришла первой, если кто-то сделал на неё ставку.

Музыка — единственное, что есть ценного в жизни, совершенство — главная цель. Но инфаркт уже был, песочек заканчивается и фобии не дают покоя. Кошмарные предчувствия, страшные сны — поглощение огнём крематория; он в гробу, но он же ещё жив, о боже, куда его несут! Нужно торопиться, а окружающие отвлекают, как тут не злиться.

Мир рушится — Альма может уйти, но как это возможно, ведь у него никого нет, кроме неё. Неужели она не понимает, как он её любит. Ревнует к симфониям — какой вздор: музыка — это и есть любовь, а любовь — мелодия, выходящая за рамки календарных дат жизни и смерти.

9 из 10

Изначально этот фильм не вызывал у меня тяги к просмотру, по той причине, что услышал от него несколько негативных откликов (или скорее кротких комментариев) по причине его рваности, непонятности. Но репутация непостижимого потока мыслей, заключенного в сюрреалистическую форму, быстро отошла в сторону, когда я услышал первые диалоги, по моему мнению, нелишенные смысла, учитывая сложность восприятия главной проблемы фильма, или вернее проникновеня в разум такого сложного и чувственного человека.

Картина построена воспоминаниях главного героя, его снов, вызывающих определенные ассоциации, сцены которых напоминают скорее театральные постановки. Сны и воспоминания, определенно, выходят на первый план, раскрывая сущность творца и его главную проблему, каковой является, на мой взгляд, чувство природы и осознание единства с нею, познание необъятной человеческой сущности и желание любви, которая в итоге стала главной сюжетной линией фильма.

Определенные моменты, если сочувствием проникнуться в мир героя, покажутся мерзкими, и бездушными. Но то, что заставляет уважать героя это то, что перед нами герой, способный обратить в ничто всю окружающую его обыденность, пережить действительно страшные моменты жизни и стремящийся жить, воплощая это горящее стремление в своей музыке.

Выделю сцену игры на пианино при живом свете, а потом в погасшем.

По игре актеров скажу, как ни странно, что впечатлила игра самого Пауэлла, его герой казался мрачным и уставшим от жизни, т. е. таким, каким он должен быть в силу определенных событий. Не совсем понравилась его возлюбленная, типаж актрисы кажется не самым подходящим для данной роли, лучшая игра ее пришлась на сцены внутреннего отторжения Малера, и на выражение холодности ее чувств к нему.

Порадовала концовка, несомненно разрешающая конфликт героя и являющаяся хорошей кульминацией.

К минусам, помимо неидеальной актерской игре некоторых персонажей, легкую недосказанность в некоторых сценах, отмечу, как говорил выше, излишне добротную и подогнанную под формат концовку, практически не оставляющую места для размышлений и фантазии, как переполненный сосуд, в который пролить что-то осмысленное хотелось бы нам с вами. Несмотря на внутреннюю вивиеватость главного героя, и наполненность картины смыслом, чувствуется отсутствие «искринки», какого-то слова или поворота в сюжете, которые выделяли бы в кино среди остальных.

При небольшом ожидании увидеть что-то в меру разумное, объятое в обширные сюрреалистические формы, ставлю: (советуя этот фильм ценителям качественного кино)

7,5 из 10