Правящий класс (1972)

Англия хоть и перестала быть величайшей империей на планете, которая покоряла народы «не силой или умением, а одним только присутствием», но этот чудесный остров по-прежнему остается главным бриллиантом мира. А все почему? А потому что здесь чтут традиции, а у власти по-прежнему аристократические семейства, умело управляющие Англией. Но вот один из аристократов — тринадцатый лорд Гурней — во время своих скромных трансвеститских игр, совершенно нечаянно повесился. А все свое солиднейшее наследство лорд завещал своему полоумному сыну Джеку, который на полном серьезе считает себя Иисусом Христом. Родственники Джека намереваются отобрать наследство у нового лорда и, собственно, достаточно близки к своему почтенному коварному плану. Но лучше бы они Иисуса не трогали, потому что на смену доброму «богу любви» может прийти отъявленный маньяк из славного XIX века, которого, кстати, тоже звали Джек.

Чертовски занимательная фарсовая сатира от совсем молодого Питера Медака, который, собственно, впервые громко и заявил о себе в кинематографе «Правящим классом». Беглый венгр Медак, свинтивший со страны «развитого социализма» в разгар событий 1956 года, снял такую себе переосмысленную вариацию «Доктора Джекилла и мистера Хайда», в которой через многослойный пирог обличается затхлость всей аристократической системы Англии. Впрочем, вызывает интерес даже не столько сюжет, сколько яркая и оригинальная форма подачи. Уже первое появление Питера О’Тула в одеянии и каноническом кинематографическом образе Иисуса — это сам по себе самодостаточный перл, который только увеличивает обороты через последующие фразы-проповеди о любви, сотворении мира и прочих «божественных чудесах». К середине фильма происходит трансформация героя О’Тула с юродивого, но безобидного кретина в полоумного маньяка. Вроде бы, меняется только палата в голове у пациента, но тонкая фишка постановки заключается в том, что зритель как раз с готовностью воспринимает в своем обществе маньяка, рассуждающего о необходимости возобновления смертных казней, нежели безобидного чудака, говорящего о любви и половых сношениях.

К сожалению, молодой Медак не сумел выдержать очень тонкий баланс между по-настоящему тонким стебом и полубезумным фарсом. Картина периодически петляет в лоно идиократии, хотя по-настоящему продуманного и даже интеллектуального стеба здесь все же на порядок больше. Ну и гигантский успех картине обеспечивает филигранная игра Питера О’Тула, который вполне заслуженно получил свою очередную (и как всегда, холостую) оскаровскую номинацию. Питеру по сути пришлось сыграть двух противоположных психов — обаятельно-нелепого Иисуса и коварно-шизоидного Джека Потрошителя. Иисус вышел все же смачнее за счет соответствующей «оболочки». И даже очень странно, что религиозные организации не бомбардировали в 1972-м эту картину. Это вам не «Матильда», здесь стеб над основами церкви очень унизительный. А вот достойно поддержать игру О’Тула, за исключением разве что Аластера Сима (заслуженный английский театрал, колоритно отыгравший епископа), никто в фильме не сумел. Но и не беда. Питер сам разобрал на запчасти аристократию, церковь, семейные ценности, политическую систему и прочие нравственные предрассудки старушки-Англии.

Очень достойная и точно необычная черная сатирическая комедия-мюзикл от начинающего Питера Медака и давно уже состоявшегося Питера О’Тула.

7 из 10

«Правящий класс» — экранизация основательно переработанной пьесы-сатиры Питера Бернса, что заметно местами в излишней театральности диалогов и монологов актеров. Впрочем место действия — родовой аристократический замок-склеп успешно заменяет театральные подмостки и своим готическим замшелым антуражем вносит немалую лепту в атмосферу фильма. Сам сюжет — жесточайшая и язвительная сатира на британскую аристократию, которую эмигрант-венгр Медак высмеивает со всем неистовством пришельца-неофита. Династии в двадцать поколений, погрязшие в инцестах, наследственном безумии и болезнях, как-то правившие огромной империей в недавнем прошлом и до сих пор не забывшие о потерянных правах и привилегиях прорисовываются на экране со всеми своими недугами, заморочками и заботами.

Главный герой — Джек, шестнадцатый граф Герни (Питер О Тул), выдернут из психиатрической лечебницы и возвращен в родовое гнездо, как единственный наследник и продолжатель славного рода. Батюшка его, тринадцатый граф, почил в бозе — случайно повесился в балетной пачке в попытке разнообразить свою половую жизнь. Наследник считает себя богом, мессией и исповедует целый ворох догматов всех религий и учений, от буддизма и христианства до немудреных мыслей поколения «детей цветов». Джек весел, проповедует вселенскую любовь, резвится, как козочка, распевает песни и играет на флейте, а в свободное время отдыхает на кресте. Одна проблема — необходимо продолжать благородный род и управлять немалым наследственным имуществом, по-этому Джеку быстро находят невесту и усиливают лечение, чтобы привести его, хотя бы внешне, в нормальный, «пристойный» вид.

Сложно говорить об оригинальности идей, заложенных в фильме. В те же годы только на британские экраны вышли «О, счастливчик», «Если…» и «Заводной апельсин» — картины, в принципе повествующие о той же теме — противостоянии поколений, замшелости и заскорузлости принципов, исповедуемых консервативной британской верхушкой. Тогда же в Англии начали клеймить еще более нещадной сатирой правящую элиту Монти Пайтоны. А уж мысль, что проповедь добра и евангельских ценностей выставит человека идиотом или сумасшедшим не нова еще со времен Достоевского.

Но «Правящий класс» отличен и запоминается прежде всего подачей материала. Гротескный, местами абсурдистский сюжет, где вполне обычный диалог может прерваться песней или диким танцем, экспрессивно-блистательный О Тул в одной из лучших своих ролей, да и сама режиссура Медака сделали фильм ярким, неординарным и, уже, классическим. Особенно запоминается финальная кульминационная сцена выступления в палате лордов преобразившегося и ставшего «нормальным» главного героя. Его речь — яростная попытка отыграть время вспять и мысли всей консервативной Англии вложены в его уста. Момент, в принципе, пророческий — спустя десяток лет многие либеральные наслоения, занесенные в Британию теплым ветром свободных шестидесятых, будут перечеркнуты жестким правлением Маргарет Тэтчер, действиям которой главный герой, наверное, рукоплескал бы.

9 из 10

Чтобы править людьми, быть идиотом мало, надо еще иметь хорошие манеры.

Вольтер

Во времена своего правления: Гай Калигула ввел в римский сенат своего коня, на работе сената это не отразилось. Благородное животное наравне с другими несло груз законотворчества и важных государственных дел. Как, мне кажется, коню это было менее обременительно, чем тягать плуг или соху, или возить самого Калигулу.

Вот, и правящему классу не было обременительно нахождение в его рядах психа, лишь бы был урожденный аристократ, и конечно не беден. Имущественный ценз наверняка здесь является ключевым. Не зря же: Абрамович с Березовским, пролетарии по происхождению, стали близки английскому правящему классу. Абрамович вообще купил Челси, как известно: клуб аристократов, чтоб вместе с правящим классом сопереживать на трибунах.

По определению дворецкого Джека: Псих, это нормальное состояние для привилегированной сволочи. Хотя, пока Джек воображает себя богом любви, его благородные родственники хотели обобрать Джека, воспользовавшись его чудачествами. Ведь безобидность, как признак слабости, и есть главная черта, которая делает ненормальным Джека в глазах его сословия. Но родственнички просчитались: благодаря их стараниям, Джек, словно булгаковский Шарик, преодолевший путь от доброго пса до коммунистической скотины, проделывает подобный путь: от добродушного чудака, бога любви Христа, до маниакального злодея, Джека-Потрошителя. В таком обличие Джек признается полноправным представителем своего класса. Сразу, заслужившим всеобщую любовь и уважение. Как заметил сам Джек: что для булочника сумасшествие, то для аристократа, признак легкой эксцентричности.

На этой сюжетной основе, этнический венгр Медак, создал первоклассный образец киносатиры, на старое, чопорное английское общество. Продолжил традиции английских классиков: Филдинга, Диккенса, Теккерея, и обличив старые, добрые, и похоже непобедимые пороки, которые грозят остаться с правящим классом на долго..

Бедные, бедные аристократы, им в этом фильме досталось по полной: за их ортодоксальные консервативные традиции. Например: охоту на лис, родовое наследство титулов с лживыми добродетелями и верой, прячущейся за лицемерием, хороших манер.

Перепало и церковникам, и их теологическими догматами. И входящим, тогда в моду, психиатрам: за склонность к любовным интригам, и пустым экспериментам. Незабыты и простые обыватели, готовые пресмыкаться, перед власть имущими.

Упоминаются вскользь «бывшие наши» социалисты, как намек, на наследственность пороков «людьми из народа’’ в случае гибели правящего класса. Пример, советской России уничтожившей свой правящий класс, и погрязшей в ужасе тоталитаризма, как нельзя кстати.

Фильм очень беспристрастен, чем выгодно отличается, например, от ненавистного мне «Король говорит», Такой уродливый у Медака, правящий класс, у Хупера отлакирован так, что даже излечение от заикания, вышло как панацея от фашисткой Германии.

Но, в отличии от слащавой работы Хупера, извергающийся, как вулкан, едкой сатирой шедевр Медака, остался практически незаметным на кинофестивалях, видно там свой ‘’правящий класс’’.

Может из-за этого Медак ни чего подобного по художественной ценности, больше не снял?

Отличное кино с великолепным О’Тулом, не получивший долгожданный «Оскар» за эту роль в прямой конкуренции с обаятельным и ужасным «крестным» Брандо. Эх, если бы не Брандо… Фильм в жанре сатиры и на гране фарса, на которой здорово балансирует, не превращаясь в балаган, что и позволяет ему закончиться трагедией. При внешнем сумбуре просматривается четкая структура со сложными диалогами, что говорит о хорошем сценарии.

Фильм целиком обрушивается на «the Ruling Class», но вот что интересно, для этого, помимо прочего, используется интересное сравнение, уровень обобщения которого говорит о самом серьезном подходе к фильму. И заключается этот вывод в том, что как минимум «правящему классу» не нужен новозаветный бог любви им по душе ветхозаветный бог закона и наказания. Позволю себе сказать даже большее, новозаветный бог не только правящему классу, он и большинству современного общества не нужен. А может хуже, он просто не возможен.

Кстати, это только вторая работа режиссера Питера Медака, который, в сущности, ничего значимого больше не снял. Более того, я удивился, когда узнал, что этот человек и «Особь-2». Что называется, докатился.

П. С. «Как вы поняли, что вы бог? Я как-то молился и понял, что разговариваю сам с собой». Остроумно, не правда ли?

Фильм английского режиссёра Питера Медака «Правящий класс» является ярким представителем вневременного типа сатиры, который злободневен вечно. Как и любое сатирическое произведение, картина лишена одной-единственной черты — доброты. Режиссёр выносит вердикт всей жизни, жёстко, бесцеремонно, саркастично, едко. Бескомпромиссная честность молодого автора, сопряжённая с незаурядным талантом акцентироваться на главном, дала родиться уникальному в своём роде фильму, который и сейчас, спустя 40 лет, звучит злободневно.

Граф, наследник большого состояния, оказался психически невменяемым… Да-да, аристократов шизофрения поражает точно так же, как и простых людей. Но был жив его отец. Хотя, судя по всему, безумие было семейным… иначе чем мотивировать такой странный жест судьи-аристократа, что вечером он решил покачаться на подвешенной к потолку петле? На эту забаву не навесили бы ярлыка серьёзней, чем «невинное извращение», если бы он случайно не столкнул лесенку и повешение не превратилось бы в реальное.

И состояние его было отписано … его сыну, графу Джеку Герни, находившемуся в психушке, страдавшему шизофренией и мнившему себя Иисусом Христом. Зритель, может быть, и посочувствовал бы участникам сложившейся коллизии, если бы не детали. Разумеется, отдать сумасшедшему правительственное место никто не мог, и участники начали ломать голову, что же сотворить. Говорят, что, наказывая человека, Бог отнимает у него разум. Но у кого он его отнял сильнее — у самого Джека, который называл себя Богом любви, или у тех, кто решил его принудительно женить и после появления на свет наследника затолкать шизофреника в психушку уже навсегда?

Спору нет, шизофрения — огромная беда, и ещё более огромная, когда ею поражён тот, кто по сути должен властвовать и быть в здравом уме и твёрдой памяти. Но других участников трагикомедии это абсолютно не тревожит. И с их стороны было бы куда благоразумнее не шутить с опасной болезнью, а выполнить свой план и молчать. В таком случае худшее определение, которое им бы можно было б дать — «мерзавцы». Ну а где вы видели порядочных людей в правящей верхушке? Но «Правящий класс» не приобрёл бы вечно живой злободневности, если бы события были именно таковы.

И если Джеку, который считает себя Иисусом Христом, зритель сочувствует, как юродивому и блаженному, то Джек, который после «прихода в себя» возомнил себя Джеком-Потрошителем, вызывает страх, ужас и трепет. Перестав считать себя богом любви, граф говорит о том, до чего страна докатилась без смертной казни и пыток, причём в тоне, который недвусмысленно указывает на его личное желание этих пыток. Блаженный превратился в маньяка и садиста.

Теперь аристократ острижен по моде, носит фрак, курит сигару и разговаривает по-человечески. Тем самым режиссёр демонстрирует то, что истинные маньяки внешне таковы же, как и все. Под наружностью обычного человека скрывается зверь. Шизофреник «Христос» был абсолютно безопасен для общества хотя бы по той причине, что в его умыслах не было зла и что в случае полной несносности проживания рядом с таким индивидуумом его родные быстро отправили бы его обратно на лечение. Другой шизофреник, Джек-Потрошитель, опасен не только потому, что беседу о пытках он смакует с садистским удовольствием, и дай ему возможность — будет заниматься этими пытками лично, но и потому, что на него никто не подумает. И его вступление в палату лордов по сути является тем обвинительным приговором без права на обжалование, который режиссёр вынес обществу. Ведь, сделай он эксперимент над графом без таких последствий — тем самым он оправдал бы все мерзости и извращения, которые правящий класс творит под маской благопристойности и благих намерений.

А что же толпа? Обыватели? Отношение Медака к тому классу, который не заседает в парламенте, а просто живёт, тоже соответственное. Достойно ли лучшего правительства то сословие, которое одобряет слова сумасшедшего, который с трибуны с горящим взглядом вещает о пытках? Эта чернь обсмеяла графа, который считал себя Христом, но она встречает рукоплесканиями того же графа, который не просто начал считать себя Джеком Потрошителем, но является им. Вспоминая известное выражение Вольтера, можно сказать, что той «черни», что показана в «Правящем классе», не нужна вера в Бога, и без этой веры аристократия удержит власть в своих руках.

По Медаку, в сложившемся положении вещей виновны все и никто одновременно. Аристократы творят мерзости, обыватели их негласно одобряют, а сам граф Джек одновременно и жертва, и негодяй. Он был жертвой, когда считал себя Христом и его подвергли бесчеловечному психическому эксперименту, он не перестал быть ею после превращения в маньяка, но это не оправдывает сотворённых им убийств. Возникает своеобразная параллель с «Заводным апельсином». Но в отличие от заигрываний со зрителем касательно неприятностей главного героя в фильме Кубрика, в «Правящем классе» не пахнет никакой манипуляцией. Вначале главный герой жертва, а потом маньяк и злодей, облечённый властью. Медак не ищет, кого бы обвинить или оправдать в сложившейся ситуации. Искупая 2,5часовой хронометраж, он фактически ставит перед зрителем вопрос, может ли зваться благополучным общество, где под пафосной речью о том, до чего докатилась страна без смертной казни и пыток, скрывается личная жажда крови, где быть высокопоставленным злодеем лучше, чем безобидным шизофреником, где толпа кротко принимает идею о возвращении прилюдного колесования преступников?..

Если проводить литературные аналогии, то «Правящий класс» стоит близко к «Горю от ума» и творениям Салтыкова-Щедрина, если кинематографические — то он очень близок к бессмертной, неувядающей сатире Чарли Чаплина. Питер О’Тул называл этот фильм комедией с драматической основой, и вряд ли можно подобрать более точное определение. Сам же великий английский актёр ирландского происхождения выдал один из лучших своих перфомансов, блистательно показав раздвоение личности у графа, с филигранно сыгранным переходом от Христа к Потрошителю. В сущности, здесь постарались двое — исполнитель главной роли и режиссёр. Массовка на фоне их титанических усилий могла скромно выполнять свои обязанности и больше ничего не делать.

Напоследок хочется сказать, что «Правящий класс» лишён недостатков, которыми порой злоупотребляют остросоциальные обличающие фильмы. В нём нет чернухи, утрирования, утомляющих лукавых мудрствований или нарочитого упрощения в угоду зрителю. Про него можно сказать классическую фразу «мягкий в обращении, жёсткий на деле», в нём умело совмещены простота подачи, интеллектуальная насыщенность, сатирическая злободневность и не утомляющий, линейный сюжет. Вышла своеобразная диссертация, в которой блистательно раскрыты все вопросы. А то, что фильм и спустя почти сорок лет сохранил жгучую злободневность, говорит о ярком незаурядном таланте автора. Жаль, что в наше политкорректное время таких режиссёров уже не делают…

В фильме «Правящий класс» абсолютно всё — и диалоги, и музыка, и мимика — вставлено к месту. В»… классе» великолепные диалоги (разумеется, на английском) и интонации, а игра Питера О`Тула достойна «Оскара» (он, кстати, и выдвигался на соискание «Оскара»).

Ужасающей кажется злость людей по сравнению с удивительной добротой псевдо-Христа. Отвратительным кажется эксперимент, которому они подвергают этого человека. Фильм дышит злостью, однако потрясающая доброта ненормального сыночка ещё больше усугубляет картину.

10 из 10