Страх вратаря перед пенальти (1971)

Во время футбольного матча в Вене вратарь одной из команд, Йозеф Блох, пропускает мяч. Выясняя отношения с арбитром, он толкает судью, который удаляет голкипера с поля. После игры Блох отправляется в город. Снимает номер в отеле. Знакомится с девушкой. Подвергается нападению воришек. Идёт в кино. Снимает кассиршу кинотеатра. Наутро любовница начинает рассказывать о своём друге и при этом пытается соблазнить Блоха. В ответ он, как бы лаская, кладёт ей руки на горло и душит. Проснувшись, Блох вытирает все предметы, к которым прикасался, и уходит. В тот же день он уезжает в приграничный городок, где содержит бар его давняя подружка…

Приступая к своему первому большому фильму (если не брать в расчёт снятое годом раньше «Лето в городе», которое из короткометражки «по вине» режиссёра превратилось в двухчасовой диплом), 26-летний Вендерс не стал мудрствовать лукаво и обратился к повести своего друга — австрийского писателя Петера Хандке. В конце 1960-х молодые революционно-настроенные авторы, к которым примыкал Хандке, отвергли старпёрские лозунги о якобы фатальном закате европейской культуры и сбросили с корабля современности папину литературу.

Неоавангардизм молодого австрийца в определенном смысле продолжал традиции «нового романа» француза Алена Роб-Грийе и последователей, и заключался в экспериментах с конструкцией текста и с дальнейшими его интерпретациями в кино- и театральных постановках. В отличие от Роб-Грийе Петеру Хандке повезло больше, поскольку в лице Вендерса он нашёл своего режиссёра (что, правда, не отвратило его от попыток экранизировать себя самостоятельно).

История Йозефа Блоха, в прошлом известного вратаря, бредущего по «инерции жизни» как сомнамбула (или «посторонний» Камю), давала молодому постановщику шанс проявить не только стилистику первоисточника (когда «вблизи видны лишь обрывки смысла, но стоит сделать пару шагов назад, и открывается завершенная панорама»), но и продемонстрировать собственное авторское видение. По своей сути первый большой фильм Вендерса — это совершенно необычное соединение Хичкока и Антониони, триллера и драмы отчуждения, детективных приемов и псевдодокументального роуд-муви. Это противоборство стилистик постоянно подчеркивает амбивалентная музыка: с одной стороны — монотонная, с другой — постоянно усиливающая напряжение.

Мы видим, как Блох буквально умирает от скуки, но вместе с тем испытываем ничем не обоснованное и всё нарастающее внимание к его персоне. Как было некогда замечено: если вы выдержите на фильме Вендерса первые 25 минут, то потом уже не сможете оторваться. При этом не надо забывать, что у Вендерса если что-то и происходит, то именно в эти первые минуты, а в оставшиеся час-полтора — уже ничего принципиального. Но именно там-то и начинается настоящее авторское кино.

Зритель так и не дождётся хитроумных поворотов сюжета, схваток с копами и запутывания следов. Наоборот, Блох будет крайне индифферентен ко всему, что происходит вокруг, и с явным равнодушием прочтёт очередное сообщение о продолжающемся расследовании. Драматические события, если и случатся, то не будут играть особой роли. Камера великого Робби Мюллера (постоянного оператора Вендерса) непредвзято зафиксирует все детали, которые встретятся на пути героя, движущегося в неспешном, заторможенном, почти аутичном ритме.

При этом Вендерс время от времени всё же будет подсовывать ложные хичкоковские ходы — акцентированные наезды камеры на предметы, как выяснится, не имеющие никакого смысла. Так же окажется обманчивым и вполне хичкоковское название (аналогия «Страх сцены»): никакого страха у Блоха нет и в помине. Даже пенальти здесь придётся держать не ему, а другому голкиперу. Блох лишь прокомментирует случайному знакомому, что обычно ощущает в такие моменты стоящий в воротах.

Приступая к съёмкам, Вендерс всё ещё предполагал, что станет в будущем не режиссёром, а кинокритиком. Поэтому и не боялся неудачи. Поэтому совершенно свободно делал то, что до него не делал никто. Например, продемонстрировал просто-таки железную «выдержку», вставив в фильм вроде бы «проходные», но для него самого, как раз, принципиально важные, сцены. Так в одном из эпизодов, в то время как герой «дрючит» музыкальный автомат, консьержка акцентировано бросает фразу: «Это оленьи рога», — но режиссёр даже не подумает их показать. Нечто аналогичное происходит буквально в следующей сцене. Подружка чистит овощи, Блох заглядывает ей в тарелку и, ехидно смеясь, произносит: «Без комментариев», — и опять без разгадки для зрителя, что именно он там увидел.

Нельзя сказать, что первый совместный проект Вендерса и Хандке перевернул представления о природе кино, но в то же время в нём обозначилась художественная перспектива двух великих новаторов. Отныне угрюмые вендерсовские Одиссеи, путешествующие без багажа (и потому похожие на бродяг), будут двигаться из фильма в фильм без особой вроде бы цели, лишь ненадолго останавливаясь в барах, мотелях или кинотеатрах, но навсегда оставаясь в памяти зрителей.

Всю жизнь можно метаться в ожидании чего-то, в конечном же итоге — может ничего и не произойти.

Возможно, поэтому герой отпускает себя, понимая, что пока ничего не происходит — все хорошо. «Пока все хорошо» звучит у него в голове. И с каждой новой газетой звучит увереннее. Мы не наблюдаем за человеком в ожидании, он не мечется, и не боится.

Его путь автоматичен: в лифте на монетках, в аппаратах с конфетами, сигаретами, автоматах с пластинками. Те же автобусы. Вратари, пытающиеся узнать, куда полетит мяч логическим путем. Полицейский, предполагающий по положению ног, в какую сторону побежит преступник.

Человек же, полностью обеспечивает себе непредсказуемость действий и решений. В этой непредсказуемости скрывается убийство. Хотя оно остается непонятным, что немного раздражает; неоправданным, что, к счастью, не делает смысловую нагрузку фильма меньшей.

Примерно это сообщает мне фильмом Вендерс.

Страх, один из, в незнании того, куда полетит мяч. Куда пнет его нога, в какой угол. Интересно, что пробивающий пенальти наверняка боится не меньше. Чем тогда отличается страх вратаря перед пенальти от страха нападающего?

Смысл неоднозначен, и интересен. Фильм созвучен дыханию, и наполнен атмосферой. Что касается атмосферы, то даже если в фильме долго ничего не происходит, его стоит смотреть.

10 из 10

Фильм Вима Вендерса «Страх вратаря перед пенальти», по моему мнению, просто дышит экзистенциализмом и фатализмом. И в первую очередь это связано с главным героем картины. Артур Браусс замечательно исполнил роль вратаря Йозефа Блоха. Но меня очень удивило то, что я так и не смог понять некоторых поступков голкипера. Зачастую, его действия выражали именно экзистенциальную тоску, от которой попросту хочется выть. Мне показалось, что герой картины просто не знал, что делать. И делал то, чего потом не мог объяснить самому себе. В этом плане показательна сцена в душе (кто смотрел, тот поймет о чем я). Вратари, как известно, особая каста в футболе. Зачастую они очень отличаются характером от полевых игроков. Иногда они получают «говорящие» прозвища типа «бешеный» или «сумасшедший». Про Блоха же хочется сказать «странный». Странный в том смысле, что апатия его сменяется активностью, странный в том, что говорит про себя вещи, которые противоречат друг другу, странный в том, что рассказывает такие вещи, которые не ложатся в канву диалога. Ну а о чем же фильм?

Собственно сюжет фильма заключается в следующем. Вратарь футбольной команды, по-видимому не занимающей высокого места (на трибунах я не заметил огромного числа болельщиков, на лидера чемпионата так не ходят), получает удаление и последующую дисквалификацию. После этого он просто слоняется по городу без дела. Что в высшей мере странно, так как профессионалы, насколько мне известно имеют тренировочный график (в том числе общекомандный), выбиться из которого равносильно потере рабочего места. И вот Йозеф, слоняясь по городу заводит знакомство с кассиршей в кинотеатре (кстати, вратарь оказывается большим любителем кино, хотя может он просто убивает время). После этого он проводит у нее ночь и позже, по непонятным для меня причинам душит свою любовницу. А дальше происходит попытка убежать. Вот только от кого или чего, так и непонятно.

Для меня этот фильм знакомство с режиссером «Неба над Берлином» и «Лиссабонской историей». До этого фильма я не смотрел ни одной картины Вендерса. Можно считать что знакомство состоялось. Оно оказалось приятным, довольно увлекательным, но меня так и не покидает чувство, что режиссер что-то оставил недосказанным. Хотя, может я еще не настолько умен или опытен чтобы понять поступки вратаря. Но тем не менее, в моем понимании фильм заслуживает оценки…

9 из 10

Особенно это касается финального монолога Блоха. Он гениально проводит черту под всем фильмом.