Седьмой спутник (1967)

Читать начало книги, зная развязку, или смотреть фильм с конца – дело неблагодарное. Но именно так и получилось у меня с творчеством одного из моих любимых режиссеров А. Германа. О его дебютной картине (снятой, правда, на пару с Г. Ароновым) я случайно узнал несколько лет назад, хотя к тому времени самонадеянно полагал, что знаю все о его скупой, но громкой фильмографии. Короткий отрывок в архивной записи Госфильмофонда встречи с режиссером в Концертной студии «Останкино» 1989 г. сразу убедил меня, что предо мной еще не оцененная (мной – во всяком случае) жемчужина из кинонаследия Германа. Предвкушая удовольствие, оттягивал знакомство с ним, пока недавно не сподобился попасть на эту картину по ТВ.

Ожидания оправдались полностью. Вообще, сложно поверить, что это дебютная вещь даже такой в будущем глыбы кинематографа, как Алексей Герман. При том что хронометраж картины вполне себе дипломный – около 80 минут, автору удалось вместить в него (именно вместить, а не втиснуть насильно) столько смыслов, пластов, значений российской действительности революционной поры, какие не всегда могли осилить и многосерийные эпопеи.

В очень многих составляющих фильма – от сюжета до драматургии, от операторской работы до диалогов – видна рука Германа-режиссера, которая характерными мазками украсит его будущие картины и введет их в пантеон славы отечественного и мирового кинематографа. Генерал Адамов (одна из лучших ролей А. Попова), тихий, порядочный, умный и совестливый старик, попавший в жернова исторической передряги эпического масштаба и, самое главное – осознающий это, в кинодебюте Германа становится предтечей Лазарева в «Проверке на дорогах», Лапшина в «Моем друге», Руматы в «Трудно быть богом» – при всей внешней непохожести на этих супермачо, которые воюют, как дышат. Человек, делающий нравственный выбор в той жизненной ситуации, в которую его кинула история – любимая германовская тема как нельзя лучше воплощена в его дипломной картине в образе несчастного седого генерала.

Довольно непродолжительный фильм вместил галерею ярких и запоминающихся образов, достойных целого сериала, где их характеры раскрывались бы часами. Отличный актерский подбор, присущий подавлявшему большинству советских кинолент конца 60-начала 80-х гг. и здесь на высоте. У Германа же это станет вообще одной из визиток его творчества. Подобно тому как в «Проверке» с самого начала и безоговорочно веришь Заманскому, Быкову и Солоницыну; веришь, что именно таким был в реальности и раскаявшийся власовец, вернувшийся к своим; и поживший и много понявший командир партизанского отряда; и доведенный до исступления своей душевной болью от утраты сына и пожираемый врожденно-профессиональной подозрительностью майор-особист – подобно этому в «Седьмом спутнике» не сомневаешься в аутентичности героя А.Попова, брошенного в самую гущу тектонического переворота, вздыбившего целую страну.

В той же мере, какой он понимает и готов принять (хотя и с трудом ) творящееся вокруг него, не принимают и не хотят понимать все это бывшие его собратья по сословью. Начальная сцена с дожидающимися своей участи бывшими хозяевами жизни – одна из лучших и наиболее запоминающихся в картине. Как и в «Служили два товарища» Карелова, «Шестом июля» Карасика, «Петерсе» Тарасова «старый мир», включая тех, кто, взяв в руки оружие, пошел против «нового мира» революции, показан отнюдь не однолинейно, а временами и шокирующе сложно (чтобы не сказать – сочувственно) для тоталитарного советского кино. Щуплые старички-чиновники, великодушно готовые «не выражать претензий» когда их «неизбежно отпустят» (ведь произошла какая-то ошибка и стоит только «подать прошение»); сенаторы, не понимающие, как можно спать на полу, и так же не желающие понимать до последнего своего мгновения, что их можно вот так запросто выдернуть из ряда других и поставить к стенке; офицеры, лучше остальных осознающие, что жизнь заканчивается, но отказывающиеся даже пытаться понять, что причины не только в торжестве «хама», но и в том, что сами этого хама старательно создавали своим равнодушием, высокомерием и нежеланием видеть очевидного – эти образы выведены старательно, как детали на картинах мастеров Возрождения.

В изображении вроде бы «своих» персонажей Герман отчетливо фрондирует, как и некоторые другие советские режиссеры конца 60-х. В картине о революции нет ни одного (!) советского персонажа, который вызвал бы столь же или более позитивные чувства, как бывший царский генерал. Разве что мужиковатый комендант (блистательная роль А. Анисимова), как бы сошедший с картин Дейнеки, снисходительный к чудаковатому на его взгляд «старичку», но чем дальше, тем больше ему сочувствующий. Но и он с такой легкостью, хоть и явно без удовольствия, отправляет на смерть заложников из «бывших», что не может не вызвать мурашки по коже. Вообще картина Германа чуть не первая, коснувшаяся щекотливой даже для советской «пролетарской» морали темы заложничества в пору «красного террора». А новый советский управдом, этакий Швондер (хоть и постыдливее), заправляющий теперь в квартире Адамова, или представители класса-гегемона, хмуро косящиеся на бывшего хозяина – все эти кухарки, готовящиеся управлять государством, недвусмысленно убеждают, что победил и вправду хам, хоть режиссер устами Адамова и пробует без особого успеха убедить нас и, наверное, себя, что его сделали таковым «иксплататоры».

И все-таки по-настоящему определяет фильм именно фигура главного героя. Впервые, пожалуй, центральное место в советской революционной картине отдано столь мягкотелой и неидейной в коммунистическом смысле личности, да еще из враждебного класса. Правда, герой находится на пути к «перековке» и даже вроде успешно проходит этот путь. Но вторая часть картины, в которой явлен образ «перековавшегося» Адамова, заметно проигрывает и в сюжете, и в драматургии первой половине картины. К счастью, и став «красным», он остался таким же сомневающимся, мягким, но непреклонным только в одном – в своей порядочности и человеколюбии.

Генерал Адамов не идейный борец за что-либо. Он просто честный человек, который привык честно делать свое дело, в затруднительных ситуациях обращаясь к своей совести. Именно эта привычка, выказанная им в далекие дореволюционные годы, спасет ему жизнь в большевистской тюрьме. Но именно она и обрекает его, предпочитающего сохранению жизни верность своим тихим, не афишируемым, но глубоко укорененным в его душе убеждениям, а по большому счету, одному из них – той самой совести.

Не знаю, увлекался ли Герман экзистенциализмом, модным в 60-е гг. среди западных интеллектуалов. Но почти все его картины - это гимн человеку, стоящему пред экзистенциальным выбором и делающим его так, как подобает это Человеку. И самый первый его фильм стал достойной визиткой всего его столь небогатого, и одновременно столь незабываемо яркого кинотворчества.

9 из 10

Хотя «Седьмой спутник» и был поставлен Алексеем Германом совместно с Григорием Ароновым, можно ответственно заявить, что это типично «германовское» кино, в котором уже развился узнаваемый стиль и основной мотив творчества этого мастера кино. Поэтому непонятно, что некоторые зрители и критики не признают картину полноценным дебютом Германа.

А ведь судьба генерала Адамова вполне схожа с судьбой полицая Лазарева из следующей ленты Германа «Операция «C Новым годом!»», которая была положена на полку и вышла на экраны только через 15 лет под названием «Проверка на дорогах». Эти люди, истинно преданные своему делу, готовы пойти на компромисс со Временем, в котором им приходится жить, и принять заблуждения эпохи. Понятно, что они оказываются не нужными, и исчезают в тумане войны, не будучи внутренне поколебленными, поскольку жили в соответствии с совестью.

А в условиях кровопролитной гражданской войны очень тяжело сохранить рассудительность и человеческое достоинство. Поэтому наиболее интеллигентные люди погибают первыми. Финальный исход хоть и трагичен, но кажется закономерным. Пройдя сквозь чистку, уничтожение внутренних врагов, Россия станет совершенно другой страной, жители которой приобретут иное сознание.

Создан по одноимённой повести Бориса Лавренёва. Режиссёрский дебют Алексея Германа.

Это потрясающий, гениальный, невероятный фильм. Снятый в советские годы (1968) и непонятно каким образом прошедший цензуру. Он не укладывается и в современные идеологические шаблоны.

Абсолютно, предельно честный рассказ о ломке личности, ее взглядов, поведенческих стереотипов и привычного образа жизни в эпоху больших социальных потрясений. О нравственном и человеческом выборе. О том, что оказаться над схваткой в роли нравственного арбитра в большой драке не получится. Хочешь-не хочешь, а надо принимать чью-то сторону и сражаться, а не давать никому ненужные в изменившихся условиях нравственные оценки происходящему. Или ты боевая единица или дряхлый лишний старикан. Выбирай. Социальной роли професора в дыму сражений не предусмотрено.

Андрей Попов бесподобен в роди царского генерала. В наше время проблематика актуальна как никогда раньше.

10 из 10

Революция 17-го года — это одно из самых грандиозных и исторически важных событий 20-го века. Смена власти в стране бывшей монархии в ретроспективе Советского Союза была чем-то беспрекословным и однозначно благоприятным. Потому явить данную громаду событий как некого гегемона, который просто шёл по стране и лишь своим масштабом, а не философией и идеями, заманивал к себе людей, было делом если не преступлению подобным, то однозначно крамольным во взоре властей СССР. И потому столь удивительно лично мне осознавать год создания данного кинофильма, которому в прошлом году исполнилось уже полвека.

Дебютная работа Алексея Германа-старшего, которую он снял в соавторстве с Григорием Ароновым, не блистает его прославленным, полностью индивидуальным стилем, который он начнёт развивать со следующей картины и продолжит вплоть до конца своей жизни. Здесь видно, как творец является лишь таковым подмастерьем, набивая руку под присмотром более опытного постановщика. Что это даёт в итоге? Это даёт пусть не искушённую, но приятную картину с особенно занимательной работой со светом, благодаря которой некоторые ночные сцены вовсе выглядят как панегирик пессимизму и потерянности. И на то есть причины: само настроение главного героя генерал-майора Адамова (Андрей Попов). Его образ с часами в окружении ночного полупустого холодного города, по которому он бродит не ведая, куда ему податься и что делать со свободой, которую он нежданно получит от изменившейся власти, — это тот образ, что одновременно холодит кожу своей осиротелостью и рождает романтические побуждения от эмпатии к этому герою, к его положению и его эмоциям. Время идёт неутомимо, и не человеку оно подвластно, а человек ему, и лишь поспевай за ним, а коль не получилось, то возвращайся и начинай всё снова.

Что интересно, так герой и поступает, вместе с тем пытаясь осознать философию ранее упомянутого мною гегемона. Он пытается понять, в чем ранее был не прав он и тот политический строй, которому он принадлежал. И он понимает, находит эти паттерны, ввиду которых была начата революций и почему чинов, что были сродни ему, наказали. Но в то же время он осознаёт одиозность некоторых моментов коммунизма. Адамов пытается обозреть сию идею полностью, найти объяснения её логическим ошибкам, но не получается. Герой зрителю красноречиво объясняет обыкновенную мысль, проверенную годами и десятилетиями: истинна всегда где-то посередине.

И такой подход в основной тематике фильма, такая идея — это нечто, как раз, революционное для того времени, когда было снято сие довольно камерное, но крайне атмосферное и проникновенное кино. Его, наверное, и «пропустили» только благодаря концовке, в которой персонаж, пытающийся балансировать среди идей и мнений, пытающийся докопаться до правды, будучи лишь спутником сотрясающих великую страну событий, попадает в положение незавидное и, кажется, безвыходное…

Мораль ли это для советского человека — мне лично не до конца ясно, если честно. Однако для себя сентенциозный урок я выявил: идти за поиском истины до конца, пытаться вычленить эту самую истину из сотен сторон конфликта, из десятков трактовок ситуации, стараясь обуздать и переварить, всё же, их по возможности как можно больше. Лишь так рождается правда, запечатлённая в истории. И даже если сперва она не явит себя, в конце концов время, с которым человек не в силах справится, всё расставит на свои места.

P.S. Спасибо за внимание.

Этот замечательный фильм — история о смутном времени с постоянно меняющимися внешними обстоятельствами (изменение быта, постоянной смены власти). Пересмотрев этот фильм, я оценил его гораздо выше.

Думаю не просто было снять такой фильм в СССР, в нём нет пропаганды советской системы, примечательно то, что героев не делят на «плохих» и «хороших», «белые» и «красные» показаны с разных сторон. В критических, невыносимых условиях очень хорошо раскрываются характеры людей, как положительные (мужество, доброта, надёжность, великодушие, и т. д.), так и отрицательные (трусость, лживость, равнодушие, приспособленчество, и т. д.) и все эти черты отлично раскрыты в этой картине.

Фильм, рассказывает не просто о революционных событиях того времени, а о простом человеке — бывшим профессором военно-юридической академии генерале царской армии Адамове, арестованного осенью 1918 года, давно осознавшего невозможность восстановления самодержавия. Его освобождают как человека, не замешанного в прежние времена в насилии и несправедливости. Скромный, не молодой, молчаливый, имеющий светлый ум, в те далекие времена, с массовой необразованностью, в нечеловеческих условиях (когда друзья и знакомые отвернулись, потерявшего место жительства, личные ценности, разрушение всего окружающего), остался, не просто интеллигентом, а настоящим человеком. Интеллигентность, скромность, часто необразованные люди принимают за слабость, а мы видим сильного, верным своим принципам человека. Показательно, что откровенничать Адамов стал с уголовником.

В фильме чувствуется отменная работа оператора, актеры, сыгравшие главные и эпизодические роли подобраны просто блестяще. Реализована максимально приближенная к реальности атмосфера. Фильм очень содержательный и глубокий, в нём много философских высказываний и просто замечательные диалоги:

- Впрочем, знаете, камень, который лежит посреди улицы. Тоже думает о себе, что он безвреден, а люди видят в нём помеху движенью.

Или вот еще в момент, когда Адамов занимался стиркой белья:

- Вас устраивает такая работа?

- Очевидно, в этом есть своя справедливость.

- Это форма протеста?

- Нет, это форма существования.

А это самый важный диалог, Адамова с белогвардейцем:

- Служба в вашей армии для меня этически неприемлема…

- Вы, что же большевик?

- Нет, я не большевик.

- Кто же Вы?

- Вы этого не поймёте, не сможете понять.

- Когда огромное тело, пролетает в мировом пространстве, в его орбиту втягиваются малые тела. Даже против их воли. Так появляется, какой ни будь седьмой спутник…

Очевидно, что фамилия, связывающая героя с прародителем рода человеческого, не случайна. Фильм, рекомендую к просмотру, особенно думающим и не безразличным людям к окружающему миру.

8 из 10

Генерал-юрист Адамов, как и многие другие первые лица Российской империи, арестован во время октябрьских событий. Однако благодаря давнему делу, в котором он отказался судить трибуналом революционеров, его выпускают из-под стражи. Вопрос только в том, что делать царскому генералу в новой стране?

Удивительно, что фильм вообще был снят в СССР. Вроде бы и не антисоветский, но даже как бы сторонний взгляд на революцию был не то что редкостью, а редкостной крамолой. Но… В основе была повесть Бориса Лавренева, который должен ответить и за другую крамольную писульку с названием Сорок первый. Думается, что целью писателя была реабилитация, по крайней мере, правильных белых. Ну или отображение драмы людей прошлого. Неудивительно, что Говоруха-Отрок из Сорок первого вызывал даже больше сочувствия, чем его возлюбленная, хотя и был неоднозначным человечком, даже отрицательным персонажем.

Но Сорок первый был историей о попытке уйти от выбора, о политической деноминации личности, а Седьмой спутник, несмотря на название и его смысл, объясненный самим же Адамовым, скорее, получился о том, как остаться самим собой в условиях разрушенного или строящегося наново миропорядка. Вряд ли случайна и фамилия, связывающая героя с прародителем рода человеческого. Вроде бы революция не на пустом месте случилась… А сам Адамов является своеобразным хранителем вечного знания. Но и в его теории седьмого спутника есть что-то… Сопротивляться большому телу возможности нет, но идти своей траекторией, в которой жизнь, совесть, ЗАКОН определяют силу государства, спутник даже и обязан. Адамов, понимая невозможность противления народной стихии, и подчиняясь ей, становится для советской власти атрибутом и критерием справедливости, к которой ни царские, ни революционные власти отношения не имеют, раскалывая, а не соединяя мир.

Но это ещё средней степени тяжести грехи перед советской пропагандой, потому что фамилия Адамов дополняется блистательным диалогом бывшего царского генерала и крестьянина-красноармейца о Боге (!) и справедливости. Это в советском-то фильме! Впрочем, затем и Михалков в своей экранизации Гражданки про Бога вставил спич на тему дележа… Но это было потом.

А пока грубая классовая убежденность Кухтина, остановленная в момент нажатия спускового крючка, интеллигентская напористость комиссара (Алексей Баталов, разумеется), метания бывших соратников и друзей (впрочем, находятся и идейные, не метущиеся), наивная простота Кимки (пожалуй, лучшая роль Георгия Штиля) всё-таки определяют сознательность юриста, а не прачки, лишенной дома…

Конечно, несмотря на заявленный режиссерский дуэт, чувствуется бескомпромиссность стиля именно Алексея Германа, смягченная манерой игры Андрея Попова, абсолютно попавшего в своего героя.

Пожалуй, наряду со Служили два товарища и Сорок первым — это лучший фильм о нашем тёмном прошлом начала XX века. Хотелось бы, чтобы были ещё. Седьмой спутник — хороший ориентир.

«Не око за око, а тысяча глаз за один. Тысяча жизней, за жизнь Вождя. Да здравствует красный террор!» (один из первых декретов Советской Власти).

Не каждому режиссёру везёт дебютировать в кино полнометражной, кинотеатральной работой. А именно так в мир кино пришёл Алексей Юрьевич Герман — в последствии классик отечественного кино. Хотя стоит добавить, что к 1967 — му (год создания «Седьмого Спутника») он был не новичок в профессии, так как имел уже театральный опыт. И вообще, по словам самого Германа — он некогда не хотел становиться кинорежиссёром. Это его отец — советский писатель Юрий Герман подтолкнул к тому, что бы снимать кино. Это звучит тем более странно, если учесть сильный профессиональный уровень способностей молодого постановщика, чей дар был неоспорим даже его многочисленными оппонентами. Если бы сложилось так, что Алексей Юрьевич продолжил работать в театре, то отечественный, да и мировой кинематограф лишился бы нескольких выдающихся картин, которые по праву можно назвать шедеврами. Режиссёр тяготел к психологической драматизации материала, полного погружения в атмосферу фильма, усложнению и без того непростой для восприятия истории всякими художественными приёмами (в том числе открытыми и опробованные им же самим). При том, он был правдорубом и слыл человеком с бескомпромиссным и тяжёлым характером. Потому брался всегда за непростые, подчас мало-реализуемые при тогдашней власти проекты. Оттого лучшие его фильмы чиновники из Госкино запрещали, и назвав «антисоветскими» клали на «полку»…Но это всё будет позже. А пока, начинающий режиссёр ставит вместе с опытным, но откровенно среднестатистическим постановщиком свой первый фильм — экранизацию известной, и уже ранее переносившейся на плёнку повести Бориса Лавренёва «Седьмой Спутник»…

Советский поэт и писатель Борис Андреевич Лавренёв — в прошлом участник Первой Мировой и Гражданской войн, красноармеец и фронтовой журналист, лауреат нескольких медалей и орденов (в том числе Трудового Красного Знамени) и двух Сталинских премий — написал повесть про «бывшего» который пытается затесаться в современную историю, и послужить новой власти наступившей в России, в 1927 -ом. Тогда же она и была впервые экранизирована (речь о постановке Владимира Касьянова), а после — для телевидения силами режиссёра Виктора Турбина (версия 1962 — ого). Но если ранние киноверсии данной повести были откровенно говоря слабыми и посредственными постановками, то экранизация осуществлённая Алексеем Германом в содружестве с Григорием Ароновым («Матрос Сошёл на Берег») — самостоятельное, сильное кинопроизведение, которое как и подобает всякой достойной экранизации может существовать в отрыве от литературного первоисточника.

Уже в первом фильме Германа чувствуется его тяга к «артхаусу»: длинные планы снятые без «склеек», чёрно-белая плёнка, яркие персонажи второго плана предоставленные в кадре самим себе (ходят туда — сюда, что то бубнят, разговаривают о чём то своём и пр.), максимально приближённая к реальности атмосфера. Разумеется это не столь ярко выраженно как в его втором фильме (отправленной на «полку» «Проверки на Дорогах»), но все предпосылки к нему уже чувствуются. Думаю Аронов пошёл во многом на уступки более талантливому коллеге — напарнику, хотя потом писали, что это Герман многое уступил Аронову. В первом легче убедиться — стоит только ознакомится с фильмографией Аронова, в которой нет ни одного столь же выверенного и драматичного фильма. В то же время, если для него «Седьмой Спутник» стал самым главным фильмом в карьере, то для Германа — это была лишь дебютная и не самая примечательная лента. Последующие работы мастера: «Двадцать Дней Без Войны» (1976), «Мой Друг Иван Лапшин» (1984) и уже упомянутая «Проверка на Дорогах» — вписали имя своего создателя в историю отечественного кино, сделав классиком ещё при жизни. Благо снимал Герман не часто, подчас тратя на создание своих картин не то что годы — десятилетия! К примеру, его наделавший не мало шума в год выхода шедевр «Хрусталёв, Машину!» (1998) — отнял почти 8 лет жизни автора, а последняя картина — экранизация романа братьев Стругацких «Трудно Быть Богом» (2013) — вообще вышла на экраны после смерти мастера…

Как в последствии стало закономерным, в «Седьмом Спутнике» прекрасно воссоздана минувшая эпоха: предметы быта, одежда, интерьеры помещений и пр. — всё безупречно передаёт атмосферу 20 — ых и сурового периода Гражданской Войны. В будущих картинах Герман усовершенствует передачу атмосферы через детали и быт минувшего, но и то что есть — совсем не декоративно — показушное обрамление. Оператор фильма — Эдуард Розовский не первый раз снимал кино об этой эпохи («Белое Солнце Пустыни», «Начальник Чукотки»), а потому картинка вкупе с воссозданной режиссёрами атмосферой и прекрасными актёрскими работами полностью достоверна. Да и столь любимая Германом чёрно — белая плёнка фильму о Гражданской Войне подходит больше цветной. Будь «Седьмой Спутник» снят в цвете, то получилось бы нечто среднее между «Неуловимыми Мстителями» и «Опасными Гастролями» — популярными фильмами 60 — ых на данную тему. А так получилась серьёзная драма, с небольшими ироническими моментами, во многом близкая экранизации «Собачьего Сердца» Бортко. Этому способствует и музыка написанная композитором Исааком Шварцем, правда в отличии от шедевра Бортко, саундтрек «Седьмого Спутника» не запоминается…

Актёры сыгравшие главные и эпизодические роли подобраны просто блестяще. Андрей Попов — растерян и подавлен в образе интеллигента — старого офицера Адамова, Александр Анисимов — суров и хладнокровен в роли чекиста Кухтина, Георгий Штиль — простодушен, хотя и по военному жёсток в роли красноармейца Кимки. Запоминаются сыгравшие в эпизодах Алексей Баталов и совсем молодой Олег Басилашвили (первый сыграл красного комиссара, а второй — арестованного «беляка»). Простой, и достаточно смелый для своего времени сценарий Юрия Клепикова и Эдгара Дубровского («Холодное Лето 53 -его») — не просто перенёс коллизии повести Лавренёва на экран, а дал возможность авторам высказать свою точку зрения на заданную тему. Поэтому «Седьмой Спутник» стоит на одной полке с другой выдающейся экранизацией прозы Лавренёва — фильма Григория Чухрая «Сорок Первый»…

Примечательно то, что режиссёры не делят героев на «плохих» и «хороших», как «белые» так и «красные» показаны с разных сторон. Ведь в каждом человеке есть и плохое и хорошее, малодушие и храбрость, которую подчас не всем удаётся проявить в нужный момент…Думаю, что бы снять такое кино в 60-ых нужно было обладать мужеством, и понимать, что это могла быть не только первой, но и последней картиной. Алексей Герман это понимал. Потому многие годы противостоял тоталитаризму подавляющей всякое «инакомыслие» советской системы…

10 из 10

Так уж устроен наш разнополярный мир, что одни люди заставляют других сомневаться в собственных поступках. Будут обвинять в подхалимаже, предательстве, трусости, в сентиментальности, будто снисходительно посмеиваться, что ты — интеллигент.

Смолоду держаться непросто, сложно не поддаться, не свернуть. Великое искусство сохранить себя, но годы вытачивают и нет сомнений, что генерал Адамов — настоящий человек; уже состоявшийся, для него нет кривотолков, только лишь просто человеческое беспокойство.

Молчанием, действиями, словами он формирует фабулу всей картины, где его образ является этаким индикатором многих людских пороков — глупости, трусости, вранью … Он подчеркивает безнаказанность, вставая перед револьвером, и не закрыв подозреваемого только волею событий. Но что есть истина перед оружием? — а ведь ей, истине, сложно просочиться и через сплетение человеческих изъянов.

Мораль заложена в каждом из нас, просто в ком-то закопана глубже. Некоторые понимают, увы, очень поздно. Другие, не осознавши, но инстинктивно — что-то делают: отдают антикварные часы, возвращают их. Так проглядываются лучи из заколоченных душ.

Как бы ни был сложен пусть хорошего человека — его всегда найдут, или он — найдет. Но время такое — жестокое, несправедливое, ураганное. Сложное время, и в нем закрепиться на своей орбите невозможно, унифицироваться — нельзя. Мужчина, офицер, неизменно попадает в этот кровавый круговорот небесных тел. Нету третьего, у каждого своя правда, и столкновения лобовые.

Астероиды, спутники, более крупные тела разбиваются в погоне за правдой, исчезают бесследно. Погибают и те, кто несет в себе неразменную человеческую истину. Но тут же воскресают — сверхновой.

Алексей Юрьевич Герман — достояние мирового кинематографа, и хотя бы поэтому, этот фильм нужно посмотреть

Фильм начинается с фотографий и речи красноармейца, которая даёт понять, что красные отнюдь не добрые агнцы, при этом старый лозунг «Око за око, кровь за кровь…» они заменяют на куда более радикальный «Не око за око, а тысячу глаз за один,… Да здравствует красный террор». Я очень удивлён, что подобное кино вообще удалось не просто снять, но ещё и сохранить в то время. Фильм получился таким антибольшевистским, что современным апологетам реванша, воспевающим тех ещё героев, я бы настоятельно порекомендовал бы именно его, как наглядное пособие, как именно нужно снимать фильмы о смутном времени. Не о гражданской войне, а именно о смутном времени.

В фильме чувствуется отменная работа оператора, когда, в по сути, замкнутых пространствах он умело манипулирует фокусом, акцентируя внимание на нужных мелочах, локациях, персонажах.

Сама постановка с одной стороны выглядит несколько театрально в хорошем смысле слова, когда на сцене много людей, но при этом у актёров различные амплуа, различные по объёму роли, различные сценарии действа. Да и сами актёры разнообразны на столько, что трудно просто представить, кого здесь нет.

Сила фильма в том, что он наглядно показывает причины поражения белого движения как снаружи, впрочем, эта часть несколько быстротечна, так и изнутри, а вот это, боюсь, вообще мало, где можно увидеть. Трусость, растерянность, а главное боязнь действий, боязнь своих же союзников, обособленность, типичный ход «моя хата с краю» и так далее. В итоге фильм очень чётко и безапелляционно подводит к итогу. Итогу, что именно такой итог — закономерен.

В фильме вообще масса находок. Вот взять, к примеру, коменданта. Видно, что комендант как говорится «от сохи». Но, тем не менее, именно он, на мой взгляд, получился наиболее ёмким и законченным. В главном герое всё же слегка перегнули, причём в разных направлениях, создав несколько противоречивый образ, а вот комендант, он просто великолепен. И сам персонаж, и то каким нам представил актёр.

- Досадно только то, что мы не увидим будущего… — А, не стоит смотреть. Паршивое будущее ваше превосходительство…- Не скажите, будущее всегда прекрасно…

Ещё одна находка — это контраст заключённых старого мира (генералы, юнкер, министры) с их полным упадком и сменивших их уголовниками. То есть интеллигенция и быдло. Вроде бы одни и те же условия, одно и то же место, но насколько разные миры, насколько разные Вселенные. Очень мощно. Очень точно.

- А по каким признакам вы определяете законность власти. Существуют законы, установленные властью, но ни как не наоборот.

Диалоги тут настолько хороши, что представляют собой прямо-таки образцы риторики. Впрочем, и монологи по своей глубине им не уступают. Достаточно послушать сцену полемики арестантов о том, кто виноват, при этом вместо продолжения «что делать» начинается диспут на тему «кому на Руси жить…» (слово хорошо в данном случае есть смысл опустить). При этом очень специфично звучат нотки, о, ужас, защиты диктатуры. И это говорят арестованные.

- В России парламент, ну вы чудак, любая диктатура лучше, даже эта. По крайней мере, крепкая рука… — Я не приемлю большевиков, но сваливать на них все несчастья России, значит, ничего не понять в прошлом и ничего не сделать в будущем, мы все несём часть общей вины перед Родиной…

В фильме масса символизма. Достаточно вспомнить возню с часами. Часы, как символ смен эпох. Или финальная сцена расстрела со сбитой сосулькой и плугом, которым давно никто не пользовался. Не буду называть это арт-хаусом, но очень сильно.

Не буду много писать. Фильм про смутное время. То, как это смутное время проверяет на прочность людей и …увы, уничтожает их. Причём без разбору. Как простых рабочих и крестьян, как уголовников, так и офицеров, интеллигентов. Смутное время безжалостно к тем, кто попал в его жернова.

- Да я не о смерти, бывает, очевидно, что-то хуже…

Еще один взгляд назад, к началу всего, и, одновременно, к концу всего. Возвращение в 1918. «Кого выкликнут — выходи в коридор! Вещей не брать. Не нужно…» Вот так. Без суда и следствия. Однако, немного позже слышим: «Так оттуда выпускают?» Да, приходится признать, выпускают. Не многих, очень немногих, однако все же выпускают, и это заставляет серьезно задуматься. Что же было тогда? Выпускают.… Если сочтут невиновным. Не «контрой», не «камнем, который хоть и просто лежит на дороге, но мешает движению». И еще одна значимая фраза: «я в этом кровавом балагане — зритель!». Приходится признать право и на такую точку зрения. Скорее всего, я поступил бы именно так. Стал бы зрителем. Спутник, притянутый огромным небесным телом в 1918 году…

Таким спутником называет себя главный герой — Адамов, бывший прокурор, профессор, признанный большевиками невиновным, так как в 1905 году в Севастополе отказался обвинять двух взбунтовавшихся матросов. Выпущен, на свободе, и никому не нужен. В квартире живут чужие люди, «имущество отменено», письма давно умершей жены сожжены. Спутник небесного тела, не имеющий сил преодолеть притяжение, освободится, вынужденный ограничить свое мироздание орбитой притянувшего его тела. А попытка освободится — приводит к гибели. Хотя, кто знает, может только так и можно преодолеть притяжение.

8 из 10

Совместный режиссёрский дебют Григория Аронова и Алексея Германа, состоявшийся ещё в далёком 1968 году картиной «Седьмой спутник», не отдаёт примесью завуалированного непрофессионализма с боязнью раскрепощённого повествования действий на фоне революционного хода истории. Для Алексея Юрьевича данная картина является первой серьёзной работой в кино, ведь место второго режиссёра в фильме Владимира Венгерова «Рабочий поселок», уже мало кто может вспомнить. Но именно работая с Ароновым, уже свободными руками, применяя полученные знания с режиссёрского факультета Ленинградского института театра и музыки и не забывая практику у Товстоногова, Алексей Герман внёс свою частичку культуры в кино картиной, которая всё также актуальна и интересна, не смотря на год и почерк её создания.

Фильм, с таким интересным названием — «Седьмой спутник», рассказывает не просто о революционных плодах, которые только начинают восходить, не приняв своей окончательной формы, а о простом человеке — генерале царской армии Адамове. Скромный, и не бросающийся в глаза статный военный уже не молод, а под молчаливым взглядом, глубоко внутри, спрятаны долгие годы военной службы и широкий кругозор изученных наук. Но в те далёкие, бьющие массовой необразованностью времена, светлый ум, лояльное отношение к происходящему и гуманистическая открытость, может сыграть злую шутку.

Массовая неразбериха не только в простой принадлежности к партиям, а в понимании влечения души и сердца к одной из сторон, неутихающей борьбы большевиков и контрреволюционеров, белых и красных, законной власти и власти законов, принимает нешуточный характер. Смута, подавленность и страх быть несправедливо осуждённым, бросает людей на различные спонтанные поступки. Отказ друзей и знакомых от помощи Адамову, внезапно потерявшего не просто место жительства, а собственный взгляд на стремительно разрушающееся, шаткое положение всего окружающего, вызывает боль и обиду в совокупности с непониманием. Переоценка собственного места в этом мире может подтолкнуть любого на кардинальную смену позиций, но очень трудно сохранить при этом лицо, человеческое лицо, открытое для народа.

Евгений Адамов, не замешанный в контрреволюционных действиях, словно дряхлый пастух, пасущий на лугу своих овец, подвергнут участи наблюдать за перепрыгивающим через ограду волком, но отпугивающий взмах посоха, никак не испугает оскалившегося хищника. Но только кто выступает в роли волка, когда стечение обстоятельств играет с генералом злую шутку? Сегодня можно смело командовать полком, а завтра же, искать место для ночлега, ну а отыскивать виноватых в бесконечном вращении планет — просто глупо и смешно. Но это нельзя остановить, и Адамов это отчётливо понимает и называет себя седьмым спутником — малым телом, затянутым в бесконечное вращение большого тела.

Картина очень грамотно касается жизненных аспектов в раскрытой революционной смуте, и видно невооружённым глазом, как с горы, убыстряясь с каждой минутой, катится снежный ком. Увеличиваясь в размерах, он оставляет на снежном покрове след, в некоторых местах которого, даже проглядывает замёрзшая земля, не сразу удостоенная взору. И во всём этом круговороте, потерянный временем и не координируемыми событиями Адамов, должен, следуя своим принципам и устоям, сказать, что он всё же остаётся человеком, и именно в этом, и заключена вся ценность жизненного пути.