Букару (1967)

Наверное, Дин Рид был создан для того, чтобы играть в вестернах, причем в американских вестернах. Но судьба повернулась так, что значительная часть его жизни и практически вся артистическая карьера прошла вдали от страны, где он родился и которую не переставал любить, несмотря на то, что она никак не желала отвечать ему взаимностью. Зато европейское кино получило практически идеального ковбоя для столь популярного на рубеже 60—70-х годов жанра. Ненадолго, правда, поскольку беспокойная натура быстренько забросила парня из Колорадо за Железный занавес, где он продолжил искать свою Правду, но след в спагетти-вестернах он успел оставить. Может быть, не такой яркий, как Франко Неро или Джулиано Джемма, не говоря уже о Клинте Иствуде, но достаточно весомый, чтобы вспоминать о нем спустя четыре с лишним десятилетия.

А началось все с фильма малоизвестного итальянца Адельки Бьянки с незатейливым названием «Букару» (так на испанский лад именуют ковбоев в Калифорнии). В дальнейшем в карьере Рида будут куда более удачные вестерны (взять, хотя бы, «Прощай, Сабата!», где он составил отличный дуэт с Юлом Бриннером), но его первая жанровая картина оказалась столь же невзрачной, как и ее название. Зато она позволила актеру показать «товар лицом» и убедить продюсеров, что сладкоголосый красавчик из Америки может отлично вписаться в жанр, где правят бал брутальные мужчины с длинноствольными кольтами. Нет, Дин Рид не пытался предстать на экране суровым мачо: на этом поле ему было бессмысленно соревноваться с теми же Иствудом или Неро, не говоря уже о Бриннере. Он не пытался выйти из образа, созданного им на эстраде. И на киноэкраны его Эл-Букару вышел этаким плейбоем, рубахой-парнем, с лица которого не сходит улыбка, и кажется, что весь мир вот-вот рухнет к его ногам, но не от страха, а просто потому, что такого человека невозможно не полюбить. И многочисленных врагов он побеждает, все так же искренне и по-детски чисто улыбаясь, являя этим яркий контраст традиционно-мрачному герою вестерна с непроницаемым лицом.

С такой вот солнечной улыбкой на лице входит его герой в салун шахтерского поселка в Калифорнии, чтобы попривествовать всех его жителей, а прежде прочих — основателя и хозяина всех золотоносных шахт в округе мистера Лаша. Зачем — никто, в том числе и виновник торжества, приуроченного к 5-летнему юбилею поселка, не догадывается. Хотя в самом начале ленты ее создатели сделали весьма откровенный намек, лишающий фильм мало-мальской интриги. Эпизод с налетом бандитов на горных инженеров, имеющих с собой карту с разведанным месторождением золота, не оставляет каких-либо сомнений в дальнейшем развитии сюжета. Ведь одним из тех инженеров как раз и был мистер Лаш, оказавшийся в сговоре с налетчиками, и после смерти компаньона он остался единственным владельцем вновь созданного прииска. Естественно, что незнакомец появился в поселке не просто так, и давнее преступление не останется безнаказанным…

Впрочем, предъявлять сюжету вестерна претензии в предсказуемости — дело заведомо неблагодарное. Другое дело, что развивать этот сюжет можно было по-разному. К сожалению, тут Риду откровенно не повезло ни с режиссером, ни со сценаристами. Понять почему мистер Лаш, имея в полном своем подчинении шерифа, находясь в сговоре с бандитами и обладая абсолютной безнаказанностью, никак не может решиться на устранение опасного чужака, совершенно невозможно. С прочими он расправляется без малейших сомнений, а вот поднять руку на Букару — для него просто табу какое-то. А на угрозы и предупреждения улыбчивый ковбой, явившийся в поселок навести справедливость и отомстить за безвинно сгинувшего родителя, естественно, не реагирует. Знай себе, мутит народ, снимает шерифа, открывает заброшенную шахту старого Джонни и целует его красавицу-дочь, руки которой давно и безуспешно добивается сам главзлодей.

Есть, правда, во всей этой опереточной условности один «плюс». Она позволяет Риду быть самим собой, не пытаться изобразить того, что он безусловно не умел — сурового мстителя и вершителя справедливости. И уж тем более не стараться сыграть «драму». Режиссеру в «Букару» многое не удалось, но одно синьор Бьянки сделал безошибочно — он идеально вписал типаж актера в окружающее пространство. И оказалось, что Дин Рид в нем вовсе не играет — он там живет. Живет бесшабашно, безалаберно, в свое удовольствие… Но если где-то вдруг является какая-то несправедливость — герой тут же седлает коня и отправляется ее восстанавливать. Именно такими предстают персонажи Рида в его самых удачных фильмах: «Бог создал их… А я убью», «Пираты Зеленого острова», «Истории о каратисте, кулаке и фасоли»… А вот попытка выйти из образа в испанском гангстерском боевике «Банда «Трех хризантем» оказалась не слишком удачной. Ну, какой из Дина Рида мог выйти гангстер?!

Образ, приклеившийся к актеру в «Букару» оказался настолько живуч, что не отпускал его до конца жизни. До того самого, популярнейшего в Советском Союзе фильма «Пой, ковбой, пой!», который, фактически подвел итог кинокарьере Дина Рида. Наверное, она могла бы сложиться удачнее. Может быть, актер и сам не слишком пытался выйти из роли, которую играл во всех практически своих фильмах. Хотя — как из нее было выйти, если на самом деле он ее и не играл. Он просто был тем самым Букару — вольным ковбоем, ищущим правду и справедливость. И уверенным в том, что рано или поздно он ее все-таки найдет.