Герой (1966)

Знаменитый киноактер Ариндам, казалось бы, может почивать на лаврах. У него есть все, слава, деньги, а сейчас его зовут в столицу на вручение награды. Ариндам отправляется туда на поезде, мирясь с тем, что в пути он может стать объектом повышенного внимания случайных поклонников. В вагоне-ресторане к нему подсаживается симпатичная молодая сотрудница женского журнала. Она, разумеется, хочет взять интервью, однако актер отказывает — эти интервью ему порядком надоели, тем более что на днях одна газета написала о его драке. Однако незаметно для себя он сам начинает рассказывать женщине о своей жизни, и выясняется, что все не так уж гладко. Его что-то преследует, эпизоды прошлого не отпускают его. Опасаясь за репутацию, он потерял друга-политика, пытавшегося защищать интересы народа. Он так и не женился. А еще нарушил слово, данное умершему другу.

«Герой» исповедальное кино, история души и одновременно размышление о профессии актера. Полвека назад, да и сейчас тоже Индия во многом оставалась традиционной страной. Занятие актерским ремеслом здесь ценилось невысоко. И это в театре, а что говорить про кино, которое часто ассоциируется с аморальностью? Для Ариндама выбор кино, предпочтение его театру, становится моральной дилеммой. Его уже в молодости звали в кино, однако друг и наставник в театре фактически запретил ему сниматься. Подчинившись авторитету товарища, Ариндам отказывался от ролей, однако после смерти друга его руки оказались развязаны. Он начал карьеру в кино, сначала в незначительных ролях, затем в главных и последовательно шел к успеху. И его мучит вопрос, прав ли был его товарищ, утверждая, что в кино нет живых зрителей, как в театральном зале, и следовательно оно бездушно. За годы работы Ариндам перерос своих учителей, и теперь уже те наряду с амбициозной молодежью приходят к нему просить роли. Но души Ариндама это успокоить не может. И речь здесь, кстати, не только о душевных конфликтах, но и о вполне меркантильных вещах. Ариндам прекрасно понимает: кино и слава непостоянны, зрители капризны, два-три провала в прокате, и он просто исчезнет со сцены. Мысли об этом и о прошлом не дают ему уснуть. Он спасается снотворным и алкоголем.

Эта работа снята человеком средних лет, однако по своему характеру, интонации, темам, обращению с памятью и воспоминаниями, знанию киноиндустрии и человеческой жизни напоминает работу зрелого, даже пожилого мастера. Такие фильмы невольно воспринимаются как фильмы-завещания, душевные поиски и раскопки кончаются здесь чем-то вроде прощальной реплики, наставления, предостережения. Смысл этого фильма в переоценке ценностей и передачи опыта всем тем, кто безумно стремится к славе, не понимая, что у нее есть обратная сторона. Ариндам еще не развращен так, как новейшие голливудские звезды, однако его жизнь показывает, что и пятьдесят лет назад обожание публики могло закончиться для актера если не самоубийством, то алкоголизмом. Впрочем, нравы в мире искусства хорошо известны с эпохи римской империи. Из века в век каждый известный деятель искусства так или иначе жертвовал своей жизнью. Он дарил радость аудитории ценой своей души. И Ариндам не исключение, о чем как раз свидетельствует его жизнь — роскошная снаружи и напоминающая пожарище внутри. Его путь показывает условность достижений в кино, когда вечная жизнь на пленке может уравновешиваться реальной смертью души.

9 из 10

Через девять лет после «Земляничной поляны», Сатьяджит Рей снял ответный вариант художественного «покаяния» в духе умиротворённого роад-муви. Короткое путешествие в поезде — метафора жизненного пути. Проводник истории — Ариндам, исполнитель легковесных фильмов, пользующихся бешеным спросом у публики. Только вот успешному актёру отчего-то не по себе. Слава и деньги не приносят желанного счастья, а лишь обостряют одиночество. Всё в его жизни пока хорошо, но ощущение близкого краха неумолимо преследует.

Три провальных проекта — камень преткновения, Рубикон между славой и бесславием. Отсюда и размышления: а имеет ли успех такой вес, если стоит так дёшево? Ариндам — актёр фильмов, которые Рей не то что никогда не снимал, но и был противников подобного «искусства». Истово патриотичный бенгалец в своём философском нарративе вкрапляет упоминания исключительно американских авторов и их творений как пример истинных кинематографических достижений. Ориентированный на качественный и великий (в своём космополитизме) кинематограф, режиссёр меланхолично рассуждает и о природе любви своих соотечественников к низкосортному песенно-танцевально-слезливому зрелищу.

Звезда экрана у Рея — это не плохой человек, который когда-то был хорошим и оттого мучающийся. Это болезненное переживание истинно хорошего человека в мире, где все условно плохие. Его вина — успех, а повсюду — паразиты, лжецы и завистники. В «Земляничной поляне» речь шла о старике Исааке Борге, который уже ничего не сможет изменить. В данном случае в фокусе зрелость, а значит, возможности открыты, практически дан второй шанс на изломе пути. Фактически и Рей, и Бергман сняли светлые картины и рассказали в увлекательной форме, без ноток назидательности и показных страшилок о том, о чём принято говорить либо с грустью в голосе, либо бежать от разговора вообще. По масштабу затрагиваемых вопросов, Бергман шире «локализованной» тематики» индийского классика (что ни в коей мере не портит реевскую концепцию, пусть и немного сужает влияние идентификатора для среднестатистического зрителя). Изменчива и сама структура взаимоотношений между персонажами из двух фильмов. На бергмановского профессора все нападают, чего-то требуют, а Борг ведёт себя спокойно и даже приветливо, порой искренне удивляясь такому отношению. Здесь ситуация зеркальная. Напротив, никто кинозвезду не трогает, более того — все трепещут в благоговении (ехидный глас корреспондентки как номинального антагониста не в счёт), а он места себе от тоски не находит и топит тоску в алкоголе. Хотя ничего плохого, по большому счёту, в жизни не сделал. Предлагаемые нравственные дилеммы и неоднозначные разрешения…с ними сталкивается каждый. Ситуации стушёваны, лишены исключительности. Пренебрёг советом учителя-наставника? Отказал некогда самодовольному актёру, ныне вышедшему в тираж? Устранился от эпатажных политических игр друга — манипулятора? Экая этическая скотина. Уничтожай всё, сжигай мосты и тогда станешь новым человеком. Но именно за этот всесжигающий индивидуализм герой и корит себя, за неправомерность успеха этого индивидуализма.

Для Ариндама каждый встречный — потенциальный зритель, поклонник или ненавистник. Нет людей, которых он оставил бы равнодушными. Но не осталось людей, которые заставили бы его самого испытывать резкие эмоции. Исключением является въедливая журналистка. Знаменитость вызывает у девушки неприятие, он кажется ей воплощением бессмысленности и пустоты, т. е. прямым продолжением своих фильмов. Большую часть времени, окружённый подхалимами, герой тянется к человеку с «иным мнением», к человеку, который не скрывает своего мнения. Но на деле, и честная интеллектуалка оказывается частью той окружающей паразитической массы, которой от него постоянно что-то нужно. Рей умело координируют взаимоотношения «главного» мужчины и «главной» женщины в сценарии, чем преодолевает очевидный резонёрский статус последней. Параллельные сюжетные линии, где эпизодические персонажи совершают тяжкие нравственные проступки, обнажая душевную низость и лицемерие, красноречиво демонстрируют прозрачную ущербность общества. Но грязь не липнет к Ариндаму. Он даже с юмором относится и к титулованному ворчливому критику, который, к тому же, в насмешку оказывается буквально дряхлым и беззубым. Показательна сцена с начинающей актрисой на пробах, ловко сумевшей обмануть ложной эмоциональностью, казалось бы, профессионала актёрского мастерства. Герой — он хоть и мэтр в своём роде, но в тысячу раз наивнее этой юной старлеточки, готовой абсолютно на всё, лишь бы получить роль.

Смеяться или плакать над тем, что человек сумел достичь желаемого собственными усилиями, но так и не уяснил элементарной истины: совесть — враг героизма. Печальная интонация рассказа не вырулит к счастливому стечению обстоятельств, но чётко обозначит момент преображения, возвращение веры в самого себя. Даже если три его фильма провалятся, знаменитый «человек в поезде» готов вернуться в «тот мир», пусть не как герой, но как человек без «пустоты внутри».