Лебедев против Лебедева (1965)

Как и во многих фильмах 60х верно ставятся вопросы по дальнейшему развитию общество, наиболее даже сильно в этом фильме ибо его глав. персонаж отнюдь не герой, способный на противостояние открытое, как его друг, в исполнении Державина или ловко-аппаратное, как другой его товарищ в исполнении Эйбоженко. ГГ откровенный интелигентишка лишь мечтающий о возможностях О. Бендера (вот откуда народная любовь к этому персонажу — желание торжествовать над админ — бюрократической системой) или о неукротимой силы правды в Саньке Григорьеве (произведение надо обозначать, а?!). Но наш герой только мечтает о таких «супер — способностях», сам же оставаясь на распутье, которое приведёт его в финале либо к развязке как в «Страхе высоты» с Мягковым, либо как в «Летаргии» с Мягковым же в гг!

Разбирая поведение гг мы понимаем, что двойственность его желаний и действий проистекает из двойственности общества окружающего его когда новое общество ещё не окрепло, а старое и не думало исчезать, раковой опухолью распространяясь из оставшихся «родовых пятен». Отсюда и рационализм персонажей Броневого и Эйбоженко и объединяющее персонажей Державина и Рецептера вполне потребительское отношение и мнение к женщинам, когда они должны следовать за мужчиной, согласно утверждаемой уже в наши дни концепции «традиционалистов», а не представлять из себя самодостаточного и равного члена общества нового.

Отметим также абсолютную разобщённость людей, связанных только рабочим временем и расплывчатым понятием дружба. Нет организации, правил и понятий способных объединить общество, для его более лёгкого и плавного прогресса, каждый имеет своё видение справедливость и действует сообразно этому видению, толкаясь, часто в противоположных направлениях, сбивая социум в общем с ритма и темпа. тут же проглядывается абсолютный уход как государства, так и в целом науки с этого поприща по развитию понимания общества, в отличие от «запада» глубоко и максимально широко проработавшего и прорабатывающего разнообразные аспекты изучения общества и его движения, в разбросе от маркетинга до геополитики. У нас же в стране эта важнейшая часть собственно построения общества была по обстоятельствам внешней угрозы существования долго «задвинута» в «дальний угол», а затем, наперекор пониманию фразы -.. . учиться, учиться и ещё раз учиться.. отдана была на откуп людям творческих профессий, которые находясь в гуще процессов того времени, без знаний способных абстрагировать собственное поведение от поведения обществ просто рефлексировали в произведениях виденное и желаемое, без дачи вразумительных позиций и способов достижения желаемого всего хорошего, как противовес всему плохому. Да ещё и путаясь в собственных ценностях и мнениях, с ценностями страны и общество. Оттого-то и в этом фильме мы не видим решений, хоть как-то способных противостоять возрождению старого общества, ценности которого-то вполне понятны, четки и реальны — власть, богатство, достаток и т. д. и т. п…

7 из 10

Чёрно-белые: плащи, дожди, мокрые мостовые. Городское оттепельное. Ещё пять копеек в копилку советской новой волны.

Трагикомедия на производственно-интеллигентскую тему нравственного выбора слабовольного мэнээса, живущего в разладе с самим собой, но алчущего неполживости.

Бузыкин «Осеннего марафона» явно отсюда родом, вплоть до прямых цитатных мучений вроде неподавания руки идущему навстречу подлецу-начальнику посредством панического утаения себя в институтском сортире. Но на полтора десятка лет раньше.

Вместо Басилашвили Владимир Рецептер, тоже, кстати, из БДТ. Его начали, было, активно снимать, потом навсегда бросили в театре. Возможно, с концом оттепели нервический типаж посчитали отработанным.

Однако красна лента не одним только Рецептером, актёры в ней вообще всё больше козырные. Броневой вот, до всяких там Мюллеров. Роль вполне себе ничего, совсем не эпизодическая, просто, второго плана.

Державин, Эйбоженко, Пеньков, Дуров, Сатановский, Кахи Кавсадзе и даже юная, пухленькая ещё, Наталья Рудная, вспыхнувшая затем в смирновской «Осени» и, кто бы мог подумать, ставшая на старости лет тёщей Чубайса.

Но интереснее всех постановщик. Кавалер ордена Отечественной Войны II степени, еврей-лётчик, стрелок-радист, потерявший глаз под Одессой за две недели до её освобождения — сбитый там немцами, вылеченный в немецком (!) госпитале, а по выздоровлении бежавший из плена. Если верить бульварным мониторам.

Потом, уже в начале 70-х, вновь бежавший с женой, дочкой Сергея Мартинсона, теперь уже от творческой несвободы, в Израиль, вроде бы даже отказавшийся там от поста министра национальной кинематографии, назойливо предлагаемого самой Голдой Меир, и на следующий год бежавший в третий и последний уже раз в Америку, где в начале нулевых и почил, так ничего и не сняв, кроме, по слухам, одного фильма про «наших» эмигрантов там, существование которого, впрочем, не подтверждается ни одной популярной фильмографией.

Ощущение неопределённости, пожалуй, единственное несомненное во всей этой сомнительной истории, собранной с чужих слов. А ещё чёрная пиратская повязка на ярком, по-семитски красивом лице, выдать которое на несемитское нет решительно никакой возможности. Впрочем, может, он в румынский госпиталь попал, Одесса всё ж таки.

Короче говоря, карнавальный фактоид, индийская оперетта, сказочный авантюрный образ. Загадочная личность этот Генрих Саулович. Что ни нахожу о нём в сети, всё за версту отдаёт безудержным каким-то фантазёрством.

За бросающейся в глаза фабулой приключений молодого человека из НИИ скрыта непростая, противоречивая история внутренней борьбы, двуединства личности, храбрости и трусости, заключенных в одном сознании. Однако, режиссер Габай не стремился сделать глубокомысленную картину с мрачной музыкой и слезами в кадре. Даже напротив, постоянно чувствуется определенно водевильный (как будто облегченный) характер фильма.

Многим проблемам, затронутым здесь, дано воодушевляюще простое, бесхитростное решение, катарсис во всех случаях достигался быстро и естественно. С подобной простотой можно было дойти и до легковесности и снять натуральный быстро стареющий фарс. Но обошлось. Несмотря на доступность, картина полна выверенного стиля, продуманных сцен, хлестких диалогов и неподдельного актерского обаяния.

В одной из последних и ключевых сцен, герои формулируют основной конфликт истории — быть самим собой и бороться или быть покладистым и существовать в комфортном окружении. Все конфликты: история со знакомством с девушкой, столкновение с начальниками, общение с самим собой в детском возрасте, склоки с соседями — показали нам возможности главного героя и его не всегда успешные реальные действия.

Прямолинейная трактовка сюжета должна была вывести к однозначному заключению — только решительному человеку может улыбнуться счастье. Однако, в споре героя с самим собой в одной из финальных сцен, режиссер как будто нарочно распылил акценты, и впечатление оказалось расфокусированным. Получилось (возможно, сугубо субъективно) так, что и сомнение как способ восприятия и существования есть конкурентный, возможны путь к счастью. И даже когда герой в очередной раз дает обещание начать жить с чистого листа, не покидает ощущение, что это порочный цикл и он может вернуться к своим сладким сомнениям, с которыми мы так свыклись в течение картины.

Есть и признаки времени: борьба хорошего с лучшим, а не с плохим, физики (техническая интеллигенция) в главных ролях, повышенный энтузиазм вкупе с верой в прогресс и всамделишнее светлое будущее, молоко в тетраэдрических бумажных упаковках.

Попавшая в точку главная героиня, прекрасно воплощенная Натальей Зориной (довольно неожиданно эта актриса оказалась советской манекенщицей), которая настолько очаровательна и нова была в этой роли, что устоять сложно. Также было приятно лицезреть не так часто снимавшегося в популярных картинах Михаила Державина.

8 из 10