Вкус мести (1964)

Ранний спагетти-вестерн «Вкус мести» интересен уже тем, что своим выходом в свет опередил прославленного собрата «За пригоршню долларов» Серджо Леоне, положившего начало безудержной штамповке разнокалиберных подражаний, вариаций и отклонений. Только вот сетовать на судьбу-злодейку неплохой режиссёр Хоакин Ромеро Мерчант вряд ли имеет особые причины - и дело не только в том, что первый показ картины случился в родной для него Испании, а мировая премьера чуточку подотстала от картины творца великой «долларовой трилогии». Двигаясь вместе одними дорогами, будь-то пеплум, джалло или пресловутые псевдо-американские пострелушки, не географические, но культурно родственные соседи никогда не шли вровень в связи с явным преимуществом итальянцев.

Но это вовсе не значит, что созданные их «младшими братьями» полотна сплошь и рядом слабы и никчемны. Не заслуживает подобных эпитетов и рассматриваемый фильм, лёгший в основу сначала робких, а затем всё более решительных попыток перенести крепко привязанный к месту рождения жанр в непривычные для него условия и раскрыть в нём доселе неведомые грани. Уже испытавший себя на этом поприще с лентой «Три хороших парня» (1963), постановщик умело и уверенно руководит съёмочным процессом, в котором легко угадываются как черты первоосновы с откровенно проглядывающим морализаторством, так и невесомые признаки её будущей трансформации в нечто более причудливое, зрелищное, агрессивное и неоднозначное, хотя пока и не слишком бросающееся в глаза.

Видны эти черты и в составе актёрской группы, номинально главную роль в которой занимает миловидный американец Ричард Харрисон, не хватавший звёзд с неба на родине и впоследствии плотно осевший в европейском и азиатском кинематографе. Одновременно получив ту же возможность, что и мало кому известный Клинт Иствуд, он оказался не в тех руках и не в том образе, чтобы произвести впечатление выше среднего. Ричарда, как и большинство других исполнителей, заслоняет его экранный брат Клаудио Ундари, в силу нарождающейся традиции получивший в титрах более «англоязычное» имя Роберт Хундар. Обладатель средних актёрских дарований, этот крупный в плане физических габаритов актёр отлично использует своё фирменное отрицательное обаяние.

Но и он не может затмить выдающейся фигуры уроженки Сардинии Глории Миланд, и уж если мы упомянули о фигуре, то её прекрасная внешность не может затмить очевидного высокого дарования. Силою сценария взявшая на себя необходимость вжиться в судьбу женщины, пережившей страшную трагедию, а затем 20 лет спустя вынужденной вновь столкнуться с причинами, нанёсшими ей незаживающую душевную рану, актриса по сути тащит на себе основную драматическую нагрузку картины. Оказываясь на одной чаше весов с озверелым отпрыском, наиболее сильно впитавшим её боль и жажду мести, она уравновешивает их с гораздо более сдержанными персонажами Харрисона и Мигеля Паленсуэлы, что размывает опасный фон примитивного деления на условно «хороших» и «плохих».

Надо отдать должное Марченту, которому при копеечных возможностях можно было не слишком-то напрягаться. Однако, ему удаётся грамотно использовать имеющиеся под рукой нехитрые ресурсы, и щедро снабдить своё детище не только удачно поданным действием и шутками, но прежде всего серьёзной драматургией. И вот казалось бы очевидное «прогрессивное» преимущество, сияющее аки нимб над головою брата-«законника» понемногу теряет свою силу, когда попытки вершить правосудие по официальной схеме натыкаются на личную эмоциональную составляющую процесса, давление испуганного и сомневающегося общества, а также юридические сложности, которые так просто разрубить, а вернее разрушить одним выстрелом. Главные конфликты сюжета обнажаются как прорвавшийся нарыв в финале ленты, по-житейски неоднозначном.

Такую неоднозначность приобретают темы самосуда, лазеек между буквами закона и, конечно же, личной мести, способной переливаться ядом от поколения к поколению в форме воспитания, из-за чего на тропу возмездия, словно древнее божество разрушения, выходит восьмирукое нечто (мать ведь тоже считаем), осуждать которое в условиях Дикого Запада представляется столь же нелепым, как и отрицать необходимость устанавливать закон и порядок. Особенно выразительно это подчёркивается судьбой героя Ундари, как-будто превратившегося в подобие своего давнего обидчика, но всё же смирившегося с мыслью о необходимости добиться справедливости с опорой на силу доказательств. Эти психологические светотени в историческом контексте тоже являются сильной стороной фильма.

Питаясь прежде всего от американских корней, «El sabor de la venganza» лишён тех эффектных приёмов, что принесут успех его «собратьям». Долгие крупные планы, вычурные образы, ставка на зрелищность - ничего этого тут нет - кроме разве что сверхметкой стрельбы, да и то поданной как-то походя и даже с оттенком фарса, как в сцене соревнования с участием колоритного усача Фернандо Санчо. Зато тут есть толковая режиссура, крепкий актёрский состав, и сюжет, заставляющий погрустить, улыбнуться и невзначай задуматься. Кроме того, в 1969 году свет увидел одноимённый римейк мексиканского производства, а значит оригинал оставил культурные круги на воде, а не канул в безвестность.

Много ли всего этого? Вполне достаточно, чтобы рекомендовать картину к просмотру.

7 из 10