Женщина-насекомое (1963)

- Нельзя ссориться с клиентами. Все мужчины любят спокойных, нежных покладистых девушек

Долгая, академически безупречная, выверенная история на непростую тему. Имамура не просто рассказывает историю о проститутке. Стройность рассказа, его структурная раздробленность на временные периоды несколько возвышают повествование. В некоторые моменты даже сомнений не остается, что Имамура рассказывает нам историю своей страны. Да, да. Ну какие там психологические подробности? Он куда более увлечен изображением социума, нежели анализом травм этой несчастной женщины. Именно поэтому так важно было изобразить насилие отца в детском возрасте.

Пожалуй, лишь в такой трактовке этот фильм был бы интересен. В противном случае, все «размазалось бы по поверхности» почти документального описания быта нелегкой жизни женщин. В этом нет ни осуждения, ни даже жалости. Имамура старается запечатлеть все, как оно есть. Особое внимание он уделяет быту, пряча все возможные пикантные моменты. Смотреть фильм нелегко — будто и вовсе «ни о чем» он снят. Просто фиксация моментов жизни, только без годаровской изящности. Наоборот. А с другой стороны, есть в этом описании правдивый надрывный стон.

На мой вкус это была конечно же проба пера, милый эксперимент, не более. Потому и отношение мое к этому фильму сугубо нейтральное.

5 из 10

Медленно бредет по каменистой горной тропе немолодая японка, уставшие ноги ее неуклюже подгибаются, ломаются каблуки не приспособленных для горных восхождений неудобных деревянных туфель, немеет спина под тяжестью сумки с пожитками, но она продолжает карабкаться вверх. Так реализовал создатель финал картины, начавшейся с наблюдения за жуком, который, по сути, делал тоже самое — двигался вперед, преодолевая препятствия, что встречались на пути, пробирался все дальше и дальше, неустанно переставляя тоненькие лапки, карабкался на земляные холмы, бывшие для него персональной Фудзиямой. Ни та, ни другая особь не задумывалась о том, зачем это делает, ни та, ни другая не пыталась увидеть странности в собственных поступках, каждая, действуя рефлекторно, просто хотела выжить, адаптируясь к реалиям, в которых оказалась.

Женщина ведет жизнь насекомого, согласно мировоззрению режиссера и одновременно сценариста, и в этом ее слабость. Затрачена большая часть экранного времени на демонстрацию незначительности героини, отсутствия у нее способности дальновидно мыслить. Намеренно подчеркнуты приземленность, зависимость от мужчин и обстоятельств, утилитарность предназначения. Рожденная случайно, будучи используемой в детстве, Томэ продолжает быть объектом, взрослея и старея, пока ее страна переживает переломные для истории десятилетия. Даже в лучшие свои годы вместо того, чтобы стать хозяйкой собственной судьбы, она довольствуется лишь ролью хозяйки публичного дома, путая одно с другим. Жалкое существование примитивного создания, вечное копошение в навозной куче. Однако, находясь среди всех мыслимых гадостей мира, она способна их не замечать и в этом ее сила. Живучесть, устойчивость, гибкость, мгновенное реагирование на изменение внешних условий, удивительная приспособляемость, умение инстинктивно извлечь максимум из подвернувшейся благоприятной возможности — недостаток стратегического мышления компенсируется тактикой, позволяют необразованной крестьянке неосознанно рассчитывать на успешное преодоление тягот и сохранение душевного здоровья. И самое главное, она может быстро эволюционировать, подобно козявкам, закрепляя помогающие побеждать в конкурентной борьбе признаки в следующих поколениях. Да, пора ее расцвета коротка, но потомство на подходе. Вот уже дочь использует того, кто когда-то использовал мать, к безусловной пользе для себя, превращая гендерную незащищенность в неуязвимость. Кто теперь осмелится назвать женщину ничтожной?

Энтомологический подход Сёхэя Имамуры к исследованию женского бытия и сознания не очень удивляет. Его первой обратившей на себя внимание работой были «Свиньи и броненосцы», где произошло фактурное слияние человеческого и звериного, а свойствами животных были наделены не лучшие представители людской расы. Много позже был снят «Угорь» — один из двух фильмов, добившихся мировой славы и наград, в котором рыба становится альтер-эго однажды опустившегося на дно мужчины, помогая тому разобраться в себе, а зрителям в нем. Между двумя знаковыми картинами увидело свет скромное кино «Женщина-насекомое», использующее тот же прием — теперь его можно смело называть авторским — для того, чтобы предметнее поговорить о приземленном, и выхватить взаимосвязи между «нижней частью тела и низшим слоем общества», которые всегда были в зоне пристального внимания у одного из известнейших представителей новой волны Японии. Намеренно дистанцируясь от попавшей в объектив камеры человеческой букашки, снимая все происходящее с ней издали, не давая никаких моральных оценок, режиссер бесстрастно запротоколировав нелицеприятную действительность, предлагая нам самостоятельно определяться с характеристиками, справляться с возникшими эмоциями и решать, что первично в формировании женщины, как личности, — среда, в которой та находится, или априори имеющиеся у нее склонности.