Степь (1962)

«Звезды горят над безлюдной землею,

Царственно блещет святое созвездие Пса:

Вдруг потемнело — и огненно-красной змеею,

Кто-то прорезал над темной землей небеса.

Путник, не бойся! В степи есть чудесного много.

Это не вихри, а джинны тревожат её,

Это архангел, слуга милосердного бога,

В демонов ночи метнул золотое копьё.»

(Иван Бунин)

Из N, уездного города Z-ой губернии, ранним июльским утром выехала, и с грохотом покатила по почтовому тракту безрессорная, обшарпанная бричка, одна из тех допотопных бричек, на которых ездят теперь по Руси только купеческие приказчики, гуртовщики, да небогатые священники. В брички сидело двое N-ских обывателей. N-ский купец Иван Иванович Кузьмичов, и другой — отец Христофор Сирийский, настоятель N-ской Николаевской церкви. Кроме только что описанных двух, и кучера Дениски, в бричке находился еще один пассажир — мальчик лет девяти, с темным от загара, и мокрым от слез лицом. Это был Егорушка, племянник Кузьмичова. С разрешения дяди, и с благословления о. Христофора, он ехал поступать в гимназию. Его мамаша, Ольга Ивановна, вдова коллежского секретаря, и родная сестра Кузьмичова, умолила своего брата, ехавшего продавать шерсть, взять с собой Егорушку, и отдать его в гимназию.

Так начинается повесть Чехова, по которой снят фильм. Маленький мальчик, едет в другой город, поступать в гимназию. На бричке, потом на возах через степь. Путешествие начнется со слёз, но вскоре, Егора захватит дорога. Он будет жадно смотреть по сторонам, вслушиваться в разговоры и рассказы взрослых: попутчиков, евреев на постоялом дворе, возчиков. Узнает много нового, сделает первые шаги к тому, чтобы стать взрослым. Итальянский режиссер Альберто Латтуада, неоднократно обращался к русской классике. Кроме «Степи», он экранизировал «Шинель» (Il capotto,1947) Гоголя, в 1958 снял «Бурю» (La tempesta) по «Капитанской дочке» Пушкина, а в 1975 — «Собачье сердце» (Cuore di cane) по Булгакову. Фильм «Степь» — совместный, поэтому, актерский состав — чрезвычайно пестрый. Здесь есть французы, итальянцы, югославы. Причем, актеры — отменные. В роли Ивана Кузьмичова — югослав Павло Вуйсич. Отец Христофор — француз Шарль Ванель, в роли графини Драницкой, засветилась Марина Влади. Люба Тадич, сыграл Емельяна. Эпизодическую роль умершей бабушки Егора, исполнила Марианн Лейбль. Актеры на роли «второго плана» — итальянцы и югославы. Большая часть фильма также снята в Югославии.

Каждый раз, когда смотришь русскую классику, в западной экранизации, боишься увидеть «развесистую клюкву». В случае Латтуада, опасения напрасны. Ему не понадобилось ни переносить действие фильма в Италию, ни осовременивать или менять сюжет. Разве что, некоторые персонажи, преломившись в воображении режиссера, стали более рельефными. Кузьмичов — напористее, резче, чем у Чехова, лишился соломенной шляпы и очков, зато приобрел папаху. Один короткий эпизод на постоялом дворе, связанный в книге с Варламовым, перешел к нему. Отец Христофор, стал менее разговорчив. В фильме это не любитель порассуждать, а очень добрый, и глубоко религиозный старик. Егорушка (Даниэль Спаллоне), получил вместо красной рубахи — белую, а вдобавок — щегольскую, расшитую узорами безрукавочку. Да второстепенный персонаж Стёпка, превратился из 18-летнего парня, в мужчину средних лет, с обозначившейся залысиной. Вот и все режиссерские «вольности». Позволительно ли что то домысливать в классике? — А почему нет? Простой перенос текста на экран, как правило, ничего не дает. В этом случае вас, чаще всего, ожидают «говорящие головы». Бесцветное и скучное кино, которое можно вообще не смотреть, а только слушать, как радиопередачу.

Фильм убеждает искренностью исполнения, некой «подлинностью». Подкупает тем. что это самая первая экранизация. А еще тем, что режиссеру удалось взглянуть на все «изнутри» — глазами Егора. Зримо и убедительно показать, как это: во все глаза смотреть на ночное небо, и с замиранием сердца слушать страшные истории, выкупаться в реке, поглазеть на праздник. Приятно, что благодаря усилиям актеров, режиссера, оператора и композитора, будничная поездка, обернулась маленьким чудом, а проезд по ночной степи, и гроза, вышли именно захватывающе-таинственными. А главное, в фильме все время присутствует еще один персонаж — степь. Жаркое солнечно-зелено-голубое марево, с запахом трав и цветов, пением птиц и кузнечиков. Бескрайняя степь, увиденная глазами ребенка. Иногда — невыразимо прекрасная, подчас — темная, зловещая, пугающая. Трудно поверить, не видя фильм, но итальянцу Латтуада, каким то чудом удалось перенести на экран непередаваемое: частичку давно ушедшего мира. Атмосферу русской степи, и русских людей конца ХIX века, с их немудреными радостями, горем, с их фатализмом и верой в судьбу. И вдвойне приятно, что все снято не в павильонах, а на натуре. Одним словом, вас ждет самобытный, красивый и яркий, удивительно «вкусный» фильм, с своеобразной, терпкой, будоражащей воображение музыкой. В «Степи» в равной мере чувствуются правдоподобие, и изящество, определенное эстетикой режиссера. И поскольку сравнение неизбежно, скажу, что эта экранизация, показалась мне интереснее, версии Сергея Бондарчука.

Язык просмотра — итальянский. В разное время отсмотрены два варианта. 1) Советская прокатная копия — по итальянски, с русским дикторским переводом — в кинотеатре и по ТВ; и 2) на видео, также по итальянски, с немецкими титрами. Рискну посоветовать: если возможно, посмотрите «Степь» на большом экране. В фильме преобладают естественные цвета. При всей яркости, краски чуть приглушенные, много общих планов. В кинотеатре «Степь» производит неизгладимое впечатление, на видео — не столь яркое.

9 из 10