Ангел-истребитель (1962)

«Ангел-истребитель» (все же правильнее – «Ангел истребления», это же не самолет) насыщен одновременно и почти сюрреалистическим сарказмом, и эсхатологическим трагизмом в отношении судеб современной буржуазной цивилизации. Бунюэль поступательно, по мере развития сюжета показывает, как чрезвычайная, почти фантастическая ситуация стирает лоск культуры с респектабельных и самодовольных людей. Поначалу благодаря изящно используемым повторам постановщик демонстрирует самовлюбленность, чванство и ханжество гостей под маской интеллектуального философствования, скрывающего их подлинную хищническую суть. Но только ли о кризисе буржуазной цивилизации «Ангел-истребитель»? Ведь не просто так Бунюэль насыщает нарратив и сам визуальный строй картины религиозными образами (самый очевидный из которых – стадо овец). Значит, он хочет отметить некую всеобщность, притчевость происходящего в фильме.

То, как герои картины не могут выйти из комнаты, постепенно превращая свою и чужую жизнь в кошмар, очень напоминает известную пьесу Сартра «За закрытыми дверьми», где зримо и пугающе представлен образ ада, как тесного сосуществования эгоистов в закрытом пространстве. Бунюэлевские герои находятся каждый в своем личном аду, при этом они вынуждены терпеть присутствие других в точно таком же положении. Потому так важно ощущение невидимой преграды, которую не получается у них преодолеть (также как нельзя выбраться из ада). Постановщик пошел на рискованный шаг, снимая кино без главных героев, концентрируя внимание зрителя на массовке, толпе, большом скоплении людей, которые действуют как единый организм. Не то же ли спустя годы пытался сделать Рязанов в «Гараже», явно вдохновляясь бунюэлевской лентой, ведь и у него герои также не могут покинуть помещение (правда, по более прозаичным причинами)?

«Ангел-истребитель» - о том, что буржуазность разобщает и развращает людей, побуждая их жить лишь для самих себя, потому его герои тянут каждый в свою сторону, никак не могут договориться. Более того, чем дальше, тем больше начинают ненавидеть друг друга вплоть до желания убить другого. Это ли не ад? Данная лента снята через год после «Виридианы» и за три года до «Симеона-пустынника», и здесь играют Сильвия Пиналь и Клаудио Брук, однако, их актерские работы слабо выделяются на фоне остальных, также блестяще выполненных. Здесь все на высоте и нельзя кого-либо выделить. Соединенные вместе в чуждом и агрессивном пространстве вместо того, чтобы слаженно действовать, каждый «перетягивает одеяло на себя». В этом отличие рая од ада: если в первом все едины и существуют друг для друга до полной самоотдачи и как единая семья в Боге, то во втором каждый замкнут как монада на своем собственном страдании, не желая ничего знать об окружающих и отказываясь им помогать.

Собственно именно об этом и «За закрытыми дверьми» Сартра, и фильм Бунюэля. То же, что жизнь на земле все больше напоминает ад с его духовной атомизацией и автономизацией, ни Бунюэля, ни Сартра не удивляет: именно здесь надо искать источник эсхатологического и апокалиптического страха. Не зря в «Ангеле-истребителе» действие происходит на улице Провидения и заканчивается в католическом костеле, где ситуация повторяется, замыкая сюжет на дурной бесконечности. Повторение одного и того же, то самое «вечное возращение» по Ницше – еще один образ ада, где мукам, прежде всего духовным, мукам совести, нет конца. Если рай – это вечное возрастание души в Богообщении, семейственный союз тех, кто Бога искал и жаждал, то ад – это вечное соседство с теми, кого терпеть не можешь, вечное сосуществование духовно разобщенных людей, живших лишь ради себя, своего кошелька, утробы, тела.

Мир, который все больше походит на ад, рано или поздно будет уничтожен ангелом-губителем или истребителем, однако, то, что мы сделали мир таким, - вина лишь нашего эгоизма и питающих его страстей. И то, что в фильме персонажи все же освобождаются из плена, правда, тут же попав в другой, - убийственная ирония Бунюэля, не видящего для цивилизации иного выхода кроме повторения одних и тех же ошибок. Путь из одной клетки в другую – удел всех, кто живет наслаждениями и лишь для самих себя, это вывод и многих других картин мастера, включая «Дневник горничной» и «Дневную красавицу», о которых речь и пойдет далее.

На протяжении трех десятилетий Бунюэль сидел на крыльце своего абсурдистского мироздания и отстреливал священников, политиков, буржуа, аристократов. Бедолаги падали с воплем и негодованием – в ответ раздавался лишь злорадный смех над уловом, который режиссер – по собственным словам любивший коктейли, – омывал выпивкой. Нет сомнений, что это занятие доставляло Бунюэлю огромное удовольствие. Обладающий ехидным темпераментом режиссер выцеливал человеческие пороки и не утруждал себя и других морализаторством. Зато он изрядно провоцировал общественность и срывал фиговые листочки цензуры. В родной для него франкистской Испании он и вовсе был персоной нон грата. Этот статус он подтвердил скандально известной и успешной драмой «Виридиана».

В начале 50-х Бунюэль вернулся в кинематограф после долгого перерыва и приступил к неуемной работе над своими фильмами. Мексиканский период режиссера отмечен малобюджетными картинами. Некоторые из них удачнее других («Забытые», «Он»), какие-то и вовсе ничем не примечательны. Однако именно в это время кристаллизировались главные темы и мотивы в творчестве режиссера, а именно: хищнические инстинкты человека, наспех прикрытые правилами приличия, хлипкой христианской моралью и облагороженные цивилизацией – до поры до времени. Отсюда Бунюэль любил помещать своих героев в суровые условия: джунгли, колониальная среда, одинокий остров или та самая заколдованная комната в «Ангеле-истребителе», навеянная знаменитой картиной Жерико «Плот „Медузы“».

На мой взгляд Жиль Делез в своем двухтомнике «Кино» как никто другой показал, почему Бунюэль прежде всего натуралист, а не сюрреалист, как принято считать, – этот ярлык пристал к режиссеру со времен легендарного «Андалузского пса», как поклонник-маньяк. Философ утверждает, что фабула Бунюэля проистекает из изначальных элементарных миров и вечного возвращения в них. Эти миры берут свое начало в «образе-импульсе», который зачастую бывает относительно простым, как импульс голода, секса и т.д. По словам Делеза, эти импульсы заметно усложняются в социальной среде и неотделимы от извращенных типов поведения, которые они производят и воодушевляют (каннибализм, садомазохизм, некрофилия). Именно Бунюэль обогатил их инвентарь, учтя чисто духовные импульсы и извращения.

«Потерпевшие крушение с улицы Провидения»

Уже немолодой Бунюэль врывается в шестидесятые годы полным ходом и снимает один занимательный фильм за другим. «Ангел-истребитель» наметил серию абсурдистских картин, которая будет продолжена и завершена тремя последними работами режиссера. Тут стоит отметить диегезис фильма, то есть правила, по которым мир по ту сторону экрана существует. Странные вещи творятся: прислуга за несколько минут до прихода богатых гостей повально покидает особняк; кадр прибытия аристократов дважды повторяется, словно какой-то глюк; откуда-то берутся овцы и бурый медвежонок и наконец – комната-салон, из которой сливки общества, однажды в нее попав, не могут больше выбраться. Таинственные условия этого мира ложатся неумолимым роком на аристократичных гостей, за которым угадывается издевка и прихоть демиурга-сценариста – одним словом, Провидение по Бунюэлю. Из-за какого-то непонятного бзика гости останавливаются у выхода из комнаты. Отныне никто не отважится переступить черту, ведущую в соседний зал. Необъяснимая тревога охватывает каждого, кто оказывается там. Этот бзик имеет невротический / обсессивно-компульсивный характер и напоминает фантасмагорическую проблему друзей из «Скромного обаяния буржуазии»: каждый раз, когда те пытаются вместе пообедать, что-то расстраивает их планы. Также это похоже на отложенный, точнее прерванный принцип удовольствия. Бунюэль не любил теоретизировать, но своими фильмами он невольно комментировал главные интеллектуальные течения своего времени, в том числе моду на психоанализ. Название его последнего фильма «Этот смутный объект желания» и вовсе выглядит как привет Лакану. Герой в вышеназванном фильме (пожилой и состоятельный, как нередко у Бунюэля) без ума от молодой девушки. Последняя берет его желание на привязь. Фрустрация сексуального желания и перверсивная фиксация на частях женского тела – другие мотивы, которые присутствуют практически в каждом фильме режиссера.

Закрытое или ограниченное пространство, будь это комната, корабль, остров, – прекрасно сводится к антропологической / социологической наглядности. В данном случае салон является не столько классовым срезом, сколько триггером для экзистенциального катаклизма, ставящего под угрозу человеческое достоинство. Поначалу бзик выглядит как мелкое, но хамское нарушение этикета: засидевшиеся до глубокой ночи гости не уходят и укладываются спать в комнате. Далее эта нелепая ситуация оборачивается борьбой за выживание. Ситуация обостряется с каждым часом, люди дичают, начинают враждовать друг с другом, аристократия агонизирует во весь экран.

Как же околдованные решают свою проблему? Начнем с того, что для заточения нет разумного объяснения. Констатация, что «гости забыли уйти», допускает толкование, что имеет место коллективное вытеснение. Что же конкретно было вытеснено? Этикет как показатель статуса. Аристократический мир сходит с ритуализированной орбиты – за этим следует страшное крушение. На фоне кризиса нарастают отчаяние и мольбы о спасении. Некоторые богачи взывают к Господу. Бунюэль был убежденным атеистом и в пику католической церкви – одного из главных столпов франкизма – снимал свои фильмы. Примечательно, что первоначально фильм назывался «Потерпевшие крушение с улицы Провидения», то есть был уже религиозно окрашен. Позже режиссер позаимствовал у одного друга название «Ангел-истребитель», придав картине окончательно апокалиптический характер. Ангел-истребитель не самый известный библейский персонаж, но весьма внушительный. Этот посланный Богом киллер очищает Землю от грешников. Бунюэль воспользовался его услугами в своих сатирических целях. В фильме крылатый киллер присутствует незримо и мимолетно, настигая аристократов в бредовых снах, когда те испытывают вину и ужас перед возмездием. Галлюцинаторный лязг напоминает вращение губительного меча, которым ангел карает грешников. Прорыв иррационального не ограничивается отчаянной верой в бога – некоторые аристократы ведут себя просто по-свински, а другие, скорее всего, уже помышляют, кого бы им сожрать. Содрав статусную / классовую позолоту с богачей и помещая их в режим выживания, Бунюэль обнажает элементарные схемы поведения человека – в экстремальных условиях некоторые из них откровенно хищнические.

Фильм закольцован кадрами с католическим собором. Овцы, которые прибегают в заколдованную комнату, равно как и овцы, бегущие в собор в конце фильма, указывают на те мировоззренческие и психологические загоны, в которых человек и общество простаивают. И, конечно же, злой намек ехидного атеиста на то, что церковь – это хлев. Стоит отметить, что поиск решения мучительно затягивается. Богачи топчутся на месте, пока не случается озарение. Решение проблемы заключалось, видимо, в принятии абсурдного порядка вещей, дабы аристократия, сбитая со своей орбиты моветоном, могла вернуться на круги своя. Пародия на искупление является и абсурдом во спасение.

Этого фильма не найти почти ни в одной подборке. Он ушел в анналы истории. И если вы читаете мою рецензию, вы просто уникум, который один в год на всей планете решил его посмотреть)

Фильм, кстати, с офигенной идеей. Я бы с удовольствием посмотрела римейк с современными классными актерами.

В общем, суть в том, что после оперы одна богатая пара приглашает 18 человек к себе на ужин в особняк. В этот момент практически вся прислуга как по наитию 'линяет' по своим супернеотложным делам даже под угрозой увольнения.

Итак, остаётся 20 человек, 1 верный слуга. Всё в лучших традициях светских вечеринок, в какой-то момент под утро гости начинают собираться разъезжаться, но то один ждет других, то что-то останавливает, то кто-то уже уснул, а супруга рядом с ним, четвертые решают, что это новая забава и потакаю толпе. Так все укладываются прямо на полу и засыпают до утра вопреки всяким приличиям.

Наутро все обнаруживают, что опять не могут уехать. Вечер - а они еще в сборе. Начинают закрадываться сомнения. Кто-то истерит, кто-то молча отстраняется. Интересно понаблюдать за человеческими реакциями. В итоге когда все уже голодные и немытые, срываются маски. Кто-то сдается, кто-то блюдет порядок до конца. Кстати, на территорию особняка тоже извне никто не может проникнуть...кроме ребенка...но и тот разворачивается обратно и никто его повторно не заставляет.

К середине уже становится интересно, выживут ли они, придет ли им какое-то знамение, будет ли у них просветление...Ответов я вам не дам, конечно.

Интересно, что динамика фильма совсем другая. Всё медленней, размеренней, но при этом не равно скучней. У самого сюжета просто не самая высокая динамика, но смотреть нужно на развитие персонажей.

Самый сюр, когда перестаёт цениться весь этот шик и лоск, когда разламывают стену ради источника воды и ломают красивые вещи, чтобы развести огонь посреди гостиной. Люди теряют всё то, что делает их людьми, культурной частью общества. Остаётся лишь выживание и борьба.

И, знаете, их даже не жалко. Я смотрела с большим отстранением. Возможно это было из-за разности эпох. Сними это сейчас или поставь в театре (а что? даже декорации менять не надо, всё происходит в одной комнате. Режиссёры - вам идея! Ловите), наверняка, было бы больше переживаний за героев.

В любом случае, считаю данный фильм шедевром мирового кинематографа. И буду советовать к просмотру тем, кому уже приелись все сюжеты.

8 из 10

Что может сковать благоразумного и рационального человека по рукам и ногам? Какая магическая сила может заставить уважаемых господ остановиться перед открытой дверью, если им нужно уйти? Единственный верный ответ: вежливость. На невидимом барьере в человеческом сознании Бунюэль умело завязывает всю фабулу картины, в дальнейшем раздувая её до сюрреализма. Мишенью для высмеивания здесь, как и в большинстве фильмов режиссёра, становятся представители буржуа. Они, как никто другой, имеют строгие нормы поведения в обществе себе подобных, и любой маргинальный жест может восприняться со стороны других осудительными замечаниями и заочным презрением. Страх быть грубым и невежливым может оказаться выше каких-либо элементарных человеческих потребностей. Но вот, режиссёр превращает этот случай с засидевшимися вежливыми гостями, не могущими уйти в силу правил приличия, и вежливыми хозяевами, не имеющими шансов выпроводить гостей даже намёками, превращает в гиперболизированное замыкание в пространстве. Закономерно и предсказуемо, что маски приличия со временем летят вон, и интеллигенция показывает друг другу настоящие лица. Сразу же в комнате начинается разбивка на два лагеря, поиск виноватых, совершенно животное поведение. Будто бы за несколько дней, обитатели комнаты вернулись в средневековье. Но как только дамы и господа ушли от норм приличия, одной из основ которых является вежливость, им удаётся покинуть комнату с помощью инсценированного рокового вечера, на котором они застревают.

Здесь также можно упомянуть, что эта и ещё пара сцен дублируется во время прихода гостей, но здесь главная сцена продублировалась с разрывом в половину фильма, а те — сразу же. В последней сцене, изначально должно было произойти прощание, но не произошло, и им самим пришлось дублировать свой уход. Однако вспомним, почему те два других эпизода проходили сравнительно моментально. Первый случай происходит, когда хозяин дома ищет слугу, но того нет, и он сообщает гостям что нужно идти вверх где их одежду примут. Второй случай случается при побеге служанок. Оба случая происходят в связи с отсутствием вежливости и коллективной потребностью. В первом случае — одежду надо сдать в гардероб и сдать нужно всем, в другом — нужно срочно сбежать и сбежать надо обеим служанкам. Коллективная потребность, и отсутствие норм приличия побуждает делать не то, как положено, а то, как действительно нужно. Вспомним тот факт, что абсолютно все слуги убежали из дому без действительно стоящей причины, а, следовательно, проявляя неуважение к событию и гостям. Слуги оказались более бестактными и отсюда более свободными людьми. Скованность в помещении является метафорой скованности буржуа ими же выдуманными нормами приличия и стадным инстинктом подражания друг другу, дабы не выбиваться из толпы. Параллельной съемкой, Бунюэль сравнивает благопристойных и вежливых господ со стадом овец, что очевидно работает высмеиванием и ехидной улыбкой в их сторону.

…И вот, беды прошли, дамы и господа на свободе! Чтобы успокоить себя и поблагодарить господа нашего Иисуса Христа, все они направляются в церковь, как и все правильные и благоразумные. Они честно отсиживают всё положенное время, крестятся, как настоящие христиане, и…выйти не получается. В этом уморительном эпизоде Бунюэль делает своё любимое и фирменное комбо, унижая одновременно и церковь и буржуа, поднимая тему навязчивости в соблюдении религиозных традиций в консервативном высшем обществе! Этот замечательный финал не мог не завершиться овцами и погромом…

Часто ли вы задерживались в гостях когда вроде бы ваше личное бытие говорило вам, что пора сматывать удочки? Луис Бунюэль показывает, что лучше уйти вовремя и тем самым не придвигать бурю внутреннего негодования на других, как бы отравляя общество своим отсутствующим присутствием.

Изначально у Бунюэля идет комедия со свойственной режиссеру остротой и находчивостью. Он обращается к психологизмам и странностям человеческой психики. А затем когда становится ясно, что уйти гостям мешает какая-то мистическая ошибка, фильм превращается в апокалиптическую трагедию, где каждый готов сожрать другого.

У Андрея Тарковского в «Жертвоприношении» обратная история: в преддверии апокалипсиса люди становятся предельно честными…

В конце истории Бунюэль метафорично показывает Церковь и полицеское государство, сопоставляя их с предыдущей историей. Возможно, чтобы освободиться и выйти в лоно свободы нам требуется ждать приглашения от неё и, получив знак, больше не ждать и выйти из закостенелого царства несвободы.

8 из 10

Пожалуй, нет такого человека, кто хоть раз бы не встречался с так называемыми навязчивыми состояниями — кто-то старается ходить по полоскам на пешеходном переходе, другой пользуется турникетом только с одним определенным номером, а третий, смотря на остальных, крутит пальцем у виска, но на всякий случай избегает несчастливых чисел. Одну из таких навязчивых идей некогда решил использовать Луис Бунюэль, сделав ее основным нарративным фундаментом картины, и выпустил легендарного «Ангела-истребителя», фильм-эксперимент, как говорил сам режиссер, который стоит посмотреть уже из-за одного названия.

Сюжет умещается в единственное предложение — несколько десятков особо привилегированных персон не в силах покинуть один из бесконечных светских раутов, состоявших в шикарном замке. Вот и все. Однако за простотой истории кроется неисчислимое множество интерпретаций. Для начала заметим, что данный фильм являет собой образчик текучего смысла, сама его художественная ценность рождается в момент истолкования, и в то же время он всеми силами старается избегать нарочитых, явных, грубых метафор, которые позволили бы интерпретировать историю линейно. Поэтому в отношении к «Ангелу» следует рассмотреть несколько возможных вариантов прочтения, не настаивая на достоверности их истины, так как последняя режиссером отрицается.

Итак, что же собственно говоря представляет собой ситуация, если продолжить рассматривать ее с чисто психоаналитической точки зрения? Коллективное бессознательное группы людей оказалось под угрозой серьезного расстройства. Они не в силах исполнить простейшего желания — просто выйти из зала. На протяжении всего творчества Бунюэля, мы, то и дело, встречаем персонажей, оказывающихся неспособными выполнить элементарного — в «Призраке свободы» девочка не способна растолковать взрослым, что она нашлась, пока этого не объявляют официально, в «Смутном объекте желания», при всех условиях, главный герой терпит неудачи, пытаясь овладеть возлюбленной, в «Скромном обаянии буржуазии» похожая группа аристократов оказывается неспособна пообедать, в «Попытке преступления» бесконечно проваливается акт противоправных действий и т. д. Исполнению желанию препятствуют всегда самые разнообразные вещи и обстоятельства, но в данному случае основным барьером является тотальная запутанность социальных отношений.

Известно, что все мы играем определенные символические роли в обществе, которые призваны скрывать наше истинное лицо. Проблема героев фильма в том, что данный социальный механизм, четко регулирующий отношения, в конечном счете оказывается сломан — это легко увидеть по десяткам абсурднейших диалогов и эпизодов в первой трети фильма, призванных показать всю нелепость, помпезность и вычурность поведения современной псевдо-аристократии — проще говоря, никто уже не может понять чего он действительно желает, поэтому, даже, наконец, простейший акт «желаемого» (sic!) выхода из помещения предстает неразрешимой загадкой человеческой души. Как и всяких явный симптом расстройства психики, лечится он реконструкцией травмирующего события и принятием иного решения, поэтому герои, конечно, должны найти выход, но только какой ценой?

Вторая возможная интерпретация происходящего возможна с точки зрения социальной теории, правоту которой Бунюэль блестящего подчеркивает в конце, перемещая происходящее в иной социальный класс. Основным объектом сатиры здесь, естественно, являются представители буржуазии — они не могут выйти с вечного банкета по причине того, что им попросту некуда выходить. Дело в том, что предельным объектом их желания, скорее всего, и является данное мероприятие, на котором они могут наесться до отвала, украдкой удовлетворить свои сексуальные предпочтения, закрутить авантюрным роман с супругой знакомого доктора, подтвердить свой социальный статус, похвастать достижениями и даже послушать сонаты Скарлатти в первоклассном исполнении. Как говорят «чего еще желать»? Однако, как это часто бывает, идиллическая картина создается в основном за счет удаленности и исключительности происходящего. Вглядываясь слишком близко в любимый объект неизбежно встретишься с ужасом и хаосом реальности. Так и персонажи фильма, будучи втянуты в пучину вечного однообразия вскоре меняют полюс восприятия от наслаждения к страданию. И вот социальный класс буржуа, как предполагалось псевдо-вершина культуры и цивилизации, способная остроумно шутить на тему творений Вагнера, постепенно регрессирует к первобытно-общинному строю, проходя вспять эпохи рационализма, романтизма, феодализма, язычества и даже сектантских жертвоприношений (что сопровождается целой россыпью метафор и аллегорий). Вся эта внешняя мишура, по Бунюэля спадает перед лицом реальности. Однако, что же такое, собственно, эта самая реальность?

Пожалуй, это самый интересный вопрос, на который режиссер ответил всем своим творчеством. Во-первых, скажем, что именитый создатель гениально использует сам контекст фильма и истории — нарратив ленты, она сама и наша собственная любимая жизнь вливаются в единый контекст вечнотекучего, иллюзорного, обманчивого и сюрреалистического нечто, которое не является ни сном, ни реальностью, ни иллюзией, ни обманом, но всем вместе, проще говоря, это некое «оно», нечаянно вломившееся в «Я» со всеми «сверх-Я» на спине. Гениальная репрезентация этого самого «оно», ядра человеческого существования, о которое разбивается всякая им же созданная истина — есть абсолютная заслуга Бунюэля в сфере кинематографа. Он блестяще разгадал не только глубинную психологию наших желаний, но и сломал саму структуру рационального и логического восприятия — всякая реальность суть сновидение, а сновидение суть реальность и, довольно банальная ныне, истина, в том, что неизвестно где же мы на самом деле, также, как и кто мы такие по отношению к самим себе. Для более полного погружения в сюрреальность реального режиссер вкрадчиво использует разнообразные намеки, отсылающий к сновидениям и галлюцинациям наяву — навязчивые повторения одних и тех же сцен и ритуалов, разрывы символического порядка (так во снах многим кажется, что они без штанов, тут же ситуации куда более изощренные), соблазнительно откровенные знаки и символы, за которые так любят цепляться психоаналитики и различные религиозные толкователи, но которые ничего не значат. Потому как для Бунюэля главное совсем иное — разрушить сам порядок дискурса, очиститься от всех идеологий, тонко, искусно и умело опровергнуть все системы (социальные, религиозные, научные), которые липкими сетями опутали несчастного человека, задыхающегося от этого тотального рабства «симулякров свободы».

Но главное и самое мощное орудие режиссера — тонкая, остроумная, искрометная ирония, сатирическая дистантность по отношению к абсурду и бесконечному злу происходящего (такое чувство, что весь «Монти Пайтон» вышел из Бунюэля). Каждая сцена фильма выполнена с филигранной долей юмора, каждая ситуация получает совершенно иной окрас, будучи иронично обыграна. Именно она, эта толика сатирического отношения по отношению к бескрайней серьезности вселенной сможет удержать вас в решающий момент от рокового соскальзывания в безумие, когда ваш символический мир начнет рушиться, и вы вдруг поймете, что больше не способны натужно улыбаться. Тогда-то и стоит вспомнить старика Бунюэля, десятки лет упорно трудившегося ради того, чтобы в один решающий момент вы поняли, что вся история — колоссальная фарсовая комедия давно и неизлечимо спятившего человечества. Если вы уяснили мудрость старого испанца, то Вам никогда не составит труда переступить порог.

Что делает с нами лицемерие! Словно маска, скрывающая под собой диких зверей. Если медведя одеть во фрак, он будет выглядеть стильно и галантно, но также и останется медведем.

Красивая видимость, а под ней суть безобразия и аморальности. Одно довольствование этой красивой обложкой лицемерия, позволяет нам словно красивую книгу поставить себя на видное место так не разу и не открыв форзац. Нам безразлично, что у нас внутри если снаружи у нас блеск и порядок. Так сказать, красивый фасад за которым царит смрад и разложение.

Лицемерие в просмотренном фильме представлена как темница — красивая снаружи, но безобразная внутри. Говоря другому человеку то, что мы на самом деле не испытываем, выражая ему противоположные испытываемым нами к нему чувства, мы тем самым обрекаем себя на добровольное заключение в томлении и неудобстве фальшивых чувств и положений. Это всё равно, что сесть в тюрьму, просто потому, что так сделать нас обязывают никому не нужные формальности и церемонии. Во имя стереотипного мышления принести себя в жертву, подвергнув себя мукам бессмысленной расплаты.

Если мы не испытываем симпатии к человеку, для чего строить благопристойную мину на лице, продолжать никому не нужный разговор — играть роль которая вовсе не к лицу. Не лучше ли, сбросить с себя фальшивую маску лицемерия, обнаружить и осознать свою ущербность и безнравственность, положив тем самым начало к улучшению себя. Быть в том обществе и положении не в ступающими в резонанс нашим достоинствам, а найти то место в обществе где нам более комфортно, быть с теми людьми которые нам под стать, а не ниже и не выше нас.

Темница не перестаёт быть темницей от того, что её фасад хорошо покрашен.

10 из 10

Тончайшая пленка, отделяющая сон от яви, похожая на едва различимую пленку слезной жидкости на глазу, защищающая от иссыхания, не дающая тем самым потерять внутреннее зрение, полностью ослепнуть, как вживленная спасительная линза. Тонкая, сюрреалистичная пленка — защитная стена, выстроенная между фантасмагоричным инсайдом сознания и резким, ограничивающим, оцепеняющим рамками действительности, путами реальности — аутсайдом. Невидимая стена, фаза Non-REM сна со всеми своими полусонными мечтаниями и сноподобными галлюцинациями. Тревожная, беспокойная, пограничная фаза по ту сторону сжатых век, за границей исчезнувших стандартов и правил, за решеткой плотно сомкнутых ресниц, за отделяющей пленкой новых сюрреалистичных систем. Именно такой отрезвляющей пленкой сюрреализма каждый раз предстает сам Луис Бунюэль, с той лишь разницей, что химический ее состав схож скорее с проявителем для фотографий, делающей объекты визуально острее, четче и яснее. Не изменяющей их постоянных свойств, но указывающей на них.

Хрупкие идолы «обаятельной буржуазии» рассыпаются куда быстрее, чем можно себе представить. Выдержанный в едином театральном, показном стиле жеманный класс распрощается с ними в любую секунду, сбросив как ороговевший слой эпителия, ношенные чулки, натирающие неудобные туфли. И что будет, если отнять у китчевых манерных куколок, из выдуманного ими самими рафинированного, антисептического, полумертвого мира абсолютных удобств, привычные бутафорские идеальные условия?

Они отложат идеально отполированные приборы, дрогнут гортанью при последнем глотке самого дорогого вина, отставив хрустальный бокал, коснутся уголка рта снежно-белой отглаженной салфеткой. Соберутся расходиться после очередного светского раута в огромном особняке, отпустят на прощание друг-другу привычно нелепые, ничего не значащие реплики, и внезапно поймут, что не смогут этого сделать. Не смогут выйти из дома по необъяснимой причине. Заточенные собственным безволием переступить порог, в бывшие несколько минут назад идеальными условия и декорации, лубочные буржуа останутся в них, и в течении нескольких дней превратятся из элиты общества в опустившихся маргиналов. С жадностью, неистовством, фетишизируя бывшие мгновения назад неприемлемыми поступки, чувства, максимы. На равне с людьми в кадре прогуливаются овцы и медведи, не смущая присутствием постояльцев, претенциозная некогда элита, теряясь в собственном безумии и беспомощности из-за отсутствия привычной помощи слуг, готова разрушить не только стены за доступ к водопроводу, но и любые препоны для удовлетворения сиюминутных желаний, начиная от разрушения стен за спасительный глоток воды из водопровода до утоления голода себе подобными.

Синема-сны Бунюэля всегда обретают форму кошмаров. Когда засыпать, погружаться в них, конечно, очень страшно. Просыпаться же еще страшней, потому что открыв глаза каждый видит, что ничего не изменилось и он так и остался в ночном кошмаре. И не просто остался, но никогда его не покидал. Страшно, не от того ли, что нарисованный кадрами его картин сатирический шарж с гипертрофированными чертами общества оказывается раз за разом гораздо больше схож с оригиналом, чем классический традиционный портрет? Не от того ли, что аллегоричность становится все менее очевидна, фрагментарные аллюзии к Ветхому Завету все менее заметны на фоне абсолютного, тотального совпадения с действительностью? Не от того ли, что наблюдая через стекло экранов за фантасмагорией ситуаций, словно за манекенами в витринах, колотящими искусственными руками в стеклянные стены, отделяющие «их» от «нас», до содранной искусственной кожи, до стекающих искусственных алых струй, кричащих, умоляющих им помочь, помочь им выбраться, спасти их, мы ухмыляемся, не обращаем внимания, отводим глаза, не желая понимать, что смотрим в зеркало на нас самих. И так ли искусственно все на самом деле?

Чем отличается назойливая муха от сонной ? Назойливая не даёт человеку умереть, приводя его в движение и вырабатывая в нём терпение и смирение. А сонная — это тонкая линия между объятием Морфея и царством Аида. Так вот, фильмы Луиса Бунюэля, в хорошем смысле слова, как назойливые мухи лезут в глаза, в уши, в нос, в сердце, в душу, не давая последней предаться забвению.

Вероятно ваш покорный слуга погорячился, назвав испанского режиссёра Луиса Бунюэля отцом замкнутого пространства. Возможно и скорее всего до Бунюэля кто-то уже снимал картины при большом количестве народного люда в одном отдельно взятом доме. Но мне таковые неизвестны. А посему пусть будет так. Лента «Ангел-истребитель» сподвигла меня к вышеупомянутой мысли. Кино на мой взгляд, по крайней мере из тех, что я видел у Бунюэля, самое лучшее, самое знаменательное и загадочное, ставящее отнюдь не праздные вопросы.

Преамбула фильма такова, что уже с названия улицы начинается некий мистико-философский ребус. Где вы ещё встретите улицу провидения ? Только у Бунюэля. И вот пред нашими очами это роскошно убранный дом, в котором ждут гостей и из которого сбегает прислуга. Почему она это делает ? Логически объяснений нет, а начало положено. И они пришли, эти самые гости. Сидят за длинным столом, едят, пьют и разговаривают. Пока что ничего не предвещает из ряда вон выходящего, кроме как упомянутый выше момент с прислугой. Кстати, при разговоре этих разных людей, Бунюэль показал себя мастером иронично прописанных диалогов. Сначала невеста-девственница, а потом эпизод с дирижёром, который вымотался и прилёг на диванчик соснуть пару часиков.

-Усталость.

-Его выносливость достойна восхищения. Достаточно увидеть, как он дирижирует. Не представляю, как он выдерживает два часа такого напряжения.

-А ночью после концерта он ещё пытается… В этом отношении я не могу жаловаться. Наоборот, приходится его удерживать.

-Тогда пусть отдыхает, а то вдруг он прямо сейчас попытается…

Это разговор одного из гостей с женой дирижёра, другого из гостей. Уже понятно, что ожидает нас не самый плохой спектакль в диалогом смысле. Ну, а уж когда собравшиеся начинают снимать пиджаки и жилеты, вечер из томного готов превратиться в сонное царство. Но это, как вы понимаете прелюдия, а то, что за ней последует не иначе, как показ внутренней сущности человека не назовёшь. Душа наизнанку. Человеческое нутро, как оно есть. Актёры гениально воплотили замысел Бунюэля. Колоритные образы и персонажи, а женщины все сплошь красавицы. Что ещё надо для того, чтобы призадуматься о смысле жизни, о человеке и его отношении к Богу ? Символизм здесь тоже имеет место быть: овцы и медведь. Гениальный фильм! Шедевр! Нуарище!

10 из 10

После похода в театр группа утонченных и возвышенных в своих манерах людей отправляются на ужин в дом к своему общему другу. Там в свою очередь во всю идет подготовка к приему гостей, прислуга почти закончила свою работу, еще минута и гости переступят порог дома в который их радушно пригласили. Ужин будет отменный, вечер насыщен шутками и учтивостью, живая музыка в исполнении одного из приглашенных гостей, вечерние платья и соблюдение правил этикета. Кто такие люди? Из чего состоит человек? Сколько подобных встреч проходят в данный момент в разных уголках мира, похожие друг на друга как две капли воды.

Он снял фрак — это уже неприлично…

Эта картина насыщена символами с первых минут и до последних. Иррациональность происходящего служит для того чтобы мы могли увидеть развитие данной ситуации. Эти люди не могут выйти без каких бы то ни было разумных на то причин. Они остаются, вместе, спустя долгое время, в той же самой комнате. Наверное каждый из нас когда хотел объяснить какую-то неотъемлемую часть человеческой природы своему собеседнику прибегал к подобному приему. Построение идеальных, пусть и невоплотимых условий позволяет нам показать картину происходящего, показать до чего дошли бы люди если бы попали в подобные условия. Что отделяет человека от животного — разум, мораль? Положение в обществе, финансовая свобода, праздное существование, образованность, благородство, элегантность, корыстолюбие, несдержанность, наглость, милосердие, альтруизм — в этом фильме актеры исполняют роль тысяч комбинаций шахматных фигур. Это творение автора, как картина, попытка передать зрителям свое видение данной ситуации, различие лишь в том что фильм в отличие от картины не статичен. Виртуозное воплощение простой, старой как мир притчи о…

9 из 10

Сеньор Эдмундо Нобиле и его почтенная жена Люсия с нетерпением ждут гостей в своем особняке на улице Провидения. Все уже практически готово к проведению мероприятия, но воздух вокруг окутан предчувствием чего-то загадочного. Прибывшие гости вовсе и не собираются уходить, некая неведомая сила удерживает их.

Фильм «Ангел-истребитель» снят в 1962 году знаменитым мексиканским режиссером Луисом Бунюэлем по его собственному оригинальному сценарию. «Ангел-истребитель» — это очень сюрреалистичный и полного черного юмора фильм, в котором Бунюэль изобличает не только нравы буржуазного класса, но и человеческие пороки вообще, ибо каждый из героев данной картины олицетворяет собой тот или иной порок и как такового спасения для персонажей Бунюэль не видит, добавив в картину и сильный антирелигиозный акцент. Вера не может быть спасением для людей пустых и ничтожных и это утверждение носит в фильме категорический и безаппеляционный характер.

Сюжет в картине достаточно прост и незамысловат и даже вторичен, ибо в ней, в первую очередь, довлеет метафорическая составляющая и сильное идеологическое наполнение. Фильм предельно сюрреалистичен, однако в нем видна и проекция существующей реальности с ее паразитирующей элитой и всеобщей духовной пустотой.

Актерская игра не вызывает нареканий. Сильвия Пиналь, Энрике Рамбаль, Клаудио Брук, Хосе Бавьера и остальные исполнили своих героев реалистично и обьемно, создав интересные образы.

Оператор Габриэль Фигероа снял фильм в статичной и полной напряжения манере, мощно насыщая видеоряд обилием аллегорий и символов.

Композитор Рауль Лависта написал к фильму мрачный и незабываемый саундтрек, мастерски создающий в нем необычную атмосферу

Я рекомендую этот фильм всем ценителям авторского кино и киноклассики, а также всем поклонникам творчества выдающегося режиссера Луиса Бунюэля.

9 из 10

В особняке, расположенном на улице Провидения и принадлежащем Эдмундо Нобиле (Энрике Рамболь) и его супруге Люсии (Люси Гальярдо), полным ходом идёт подготовка к званому ужину. Приглашено два десятка гостей. По мере приближения запланированного приёма среди прислуги растёт неосознанное чувство тревоги. Первым не выдерживает и бросает всё Лукас, несмотря на угрозу остаться без работы. Чуть позже его примеру последуют и остальные. Странности начинаются уже в сцене прибытия гостей, повторенной дважды, но в полном объёме они получат развитие уже по завершении ужина. По неведомой причине гости вовсе не собираются покидать гостеприимный дом, их словно удерживает какая-то сила. Не предпринимая никаких попыток преодолеть её, гости располагаются спать прямо на полу, но утром странности продолжатся.

Луис Бунюэль снял яркую и бескомпромиссную сатиру в которой использовал элементы сюрреализма и гротеска. Главный объект его насмешек — буржуазия, паразитирующий и абсолютно бесполезный класс, с точки зрения автора. Такая позиция объясняется его приверженностью марксистским взглядам. В предложенной ситуации «сливки общества», среди которых есть даже два члена масонской ложи, быстро утрачивают свой лоск, маски сорваны и в них просыпаются самые низменные инстинкты. Без прислуги они не способны самостоятельно удовлетворять свои элементарные потребности и вскоре опускаются до уровня появляющихся в фильме овец, с той разницей, что бедные животные не едят себе подобных, а буржуа легко делают это каждый день. Символична сцена поедания беззащитных овечек. С тем же равнодушием, с которым персонажи наблюдали забой животных, они воспринимают и смерть одного из гостей, а для автора это стало поводом посмеяться над современной ему медициной в лице доктора, который либо лечит мнимых больных от придуманных ими самими болезней, либо тупо констатирует факт смерти. Помочь реальному больному он не в силах. Будучи также и атеистом, Бунюэль не упустил случая посмеяться над институтом церкви, оставив её на десерт. Абсурдная ситуация, разыгрываемая в фильме, на мой взгляд, символизирует тот тупик в который загоняет сама себя буржуазия. Выбранный ею путь ведёт к саморазрушению и даже самоуничтожению.

Важная роль отведена Летисии «Валькирии» (Сильвия Пиналь) — это особо подчёркнуто уже в начальных титрах, также зрителю сообщается о её девственности. Ей, словно непорочной деве, откроется путь спасения.

Игра всех без исключения актёров весьма ярка, несмотря на то, что Бунюэль пожалел светлых красок для своих персонажей, дабы более контрастно выделить разоблачительный характер повествования.

В целом картина безусловно интересна и небанальна, она ничуть не утратила своей актуальности и даже стала гораздо понятнее в нынешних российских реалиях. С автором можно соглашаться или, как я, не во всём, но невозможно не признать лишь одного — несомненного режиссёрского таланта Луиса Бунюэля.

8 из 10

Hикто из режиссёров не мог устраивать на экране такие званые обеды и приёмы, как несравненный Дон Луис Бунюэль. Люди просто без ума от них. Они или физически не могут их покинуть (как в этом чёрно-белом фильме мексиканского периода) или готовы на всё, лишь бы наконец начать вечеринку за обеденным столом в компании близких друзей (Скромное Очарование Буржуазии, 1972, превосходный компаньон Ангела Истребителя). Ангел (1962) — очень смешная комедия с очень мрачным (как обычно для Бунюэля) юмором. Самое смешное в том, что никто насильно не удерживает гостей внутри, не приставляет пистолет к головам или шантажирует их. У них просто не хватает силы воли, чтобы открыть дверь и выйти на улицу, где толпа из полицейских, зевак, родных и близких с тревогой ждут новостей.. . не в состоянии сделать несколько шагов, чтобы открыть дверь снаружи.

Что получится, если стереть с рафинированных утончённых столпов общества тонкий слой лакировки — приличий, хороших манер, умения вести себя в обществе, и оставить на несколько дней в запертой столовой наедине с первобытными страхами и низменными инстинктами? Получится поразительное кино — хлёсткая, остроумная, сюрреалистическая комедия абсурда, жанр, основоположником которого Бунюэль бесспорно явлается и которому не изменил до самого конца. В ней явь перемежается с гротескными фантазиями, где овцы и медведь свободно разгуливают среди теряющих человеческий облик светских дам и джентльменов, скованных невидимыми глазу, но явно непреодолимыми цепями, не выпускающими их к привычной, удобной и комфортной жизни.

Бунюэль — один из очень немногих мастеров кино, спосбных создать динамичный, увлекательный и загадочный фильм, основанный на одной шутке, рассказанной многократно, и он пользуется этим приёмом виртуозно. Герои его фильмов пытаются удовлетворить вполне естественные желания -уйти домой после роскошного приёма или, наоборот, пообедать с близкими друзьями в уютном ресторане. Снова и снова, безуспешно они добиваются взаимности от смутного или вполне даже определённого объекта желаний. А если им посчастливилось добиться взаимности, то они не смогут утолить это желание из-за постоянных препон, которые случай в лице общественного мнения, приличий или официальной религии с неумолимостью античного рока ставит у них на пути. «Вам нужны объяснения? У меня их нет» -так отвечал Луис Бунюэль на все вопросы о том, какой смысл он вкладывал в свои «непроницаемые» фильмы, начиная с бунтарских и шокирующих даже сейчас манифестов кино -сюрреализма Андалузский Пёс и Золотой Век и заканчивая отточенными, неподдающимися анализу, отрицающими всякую логику, неуловимыми, подобно призраку свободы его шедеврами поздних лет.

Для меня Дон Луис -один из любимейших режиссёров. Я видела двадцать его фильмов, сделанных в разных странах на протяжении 50 с лишним лет. Их объединяют его не иссякнувший с годами уникальный юмор, фантазии и фетиши, бунтарство, ниспровергательство фальши и лицемерия, а главное — мастерское сочeтание вполне осязаемого реализма и причудливейших образов, которые рождает воображение во время чуткого сна пытливого разума. Понять Бунюэля до конца так же невозможно, как поймать Призрак свободы — он всегда будет одной из лучших и неразгаданных тайн в киноискусстве.

10 из 10

При всей неоднозначности рассказанной Бунюэлем истории и всевозможных уровнях прочтения сложившейся ситуации, допустим на минутку, что автор подразумевал здесь некую черную полосу в жизни каждого из героев, этакую невезуху, когда что не делай — ничего по большему счету не помогает и приходится лишь разводить руки от собственной беспомощности, уповая на то, что кто-то еще придет и спасет тебя, бесконечно переводя, по существу, из пустого в порожнее.

Выход, стало быть, намечен и все двери вроде бы открыты, выходи — не хочу, но то ли элементарной силы воли не хватает людям совершить задуманное, то ли все и вправду упирается во всемогущую силу Провидения, и персонажам не удается вот так запросто пересечь ту грань, отделяющую их всех от того, с чего все началось и покатилось. Неслучайно героям в итоге приходиться вернуться в изначальную позицию, исправляя попутно свою главную ошибку, ведь задержавшись в гостях на минутку-другую и не сумев вовремя остановиться, сказать себе, что, мол, все — хватит, каждый из них обрек себя на вальяжное, унижающее собственное достоинство, пребывание в неком пространственно-временном вакууме, из которого, как выясняется, не так-то легко и выбраться.

Мораль сей басни — из гостей нужно уходить не тогда, когда тебя попросят, а тогда, когда это необходимо; шире — в жизни все нужно делать вовремя. Элитный бомонд у Бунюэля опускается до образа полу-бомжей не потому что склонен к самобичеванию или, какая глупость, боится не ко времени и не к месту подвязавшегося в гостиной свирепого медведя, а потому что момент, когда нужно было уходить — безвозвратно упущен, и никто теперь не может совершить того, что нужно было сделать еще вчера. Вот и превращаются зажиточные, казалось бы, апартаменты богатеев в зловонный рассадник заразы и прочей мерзости, где одни умирают, а другие борются за жизнь, нанизывая на то, что некогда служило скрипкой, только что заколотого барашка, в то время как кто-то рядом бесстыже стрижет ногти и изнемогая от жажды проламывает в стене спасительный водопровод.

Ситуация вполне привычная и стандартная для Бунюэля, отличающаяся от остальных разве что масштабностью повествовательного охвата, виной чему, надо полагать, бригада полицейских и подкативших к дому родственников, — всех как один — неподдельно заинтересованных в скорейшем разрешении свалившейся не Бог весть откуда напасти, но не в состоянии, равно как и присутствующие в доме, пересечь ту самую невидимую линию и добиться таки своего; даже вездесущие дети, и те останутся в сторонке. Во всем остальном «Ангел-истребитель» еще не раз аукнется и отзовется в творчестве великого испанца: в «Скромном обаянии буржуазии», к примеру, героям фильма постоянно что-то будет мешать трапезничать, при том, что именно — никто так и не поймет, а в «Смутном объекте желания» и вовсе расставит препоны на всем пути не по годам шаловливого Фернандо Рэя, так и не позволив тому в осуществлении такого, казалось бы, простецкого и обыденного дела, как лишения невинности объекта столь страстных воздыханий. Пребывание в шаге от заветного, непостижимость идеалом, похоже, волновали Бунюэля ни чуть не меньше его колоритных персонажей.

Бунюэлль как сюрреалист отошёл от данного жанра уже после «Золотого века». Здесь же вновь он возвращается к забытому, но такому знакомому стилю.

Группа аристократичных джентльменов и леди собираются на поздний ужин после похода в театр. Интеллигентные с виду люди, забывают о своих утончённых манерах после того как понимают что выйти из гостиной у них не только не выходит, но и судя по всему вообще не удастся ещё долгое время. Драки за кусок мяса, за глоток воды, поиски виновных и совершенно без культурное отношение как к женщинам, так и к мужчинам -превращает их в животных.

Умело сотканная ситуация, превращается в отличный фильм с жутким, но в то же время смешным сюжетом. Смешным лишь только потому, что этим людям ты не сопереживаешь, не пытаешься жить вместе с ними в этом фильме, да и просто не сможешь. В фильме нам рассказывают историю про этих людей, и знакомят нас с ними очень близко. И в то же время выставляют невидимый барьер. Что-то вроде такого же как в гостиной Эдмундо Нобиля. Который мешает нам попасть внутрь, вероятно и с целью -предотвратить нас от попадания в клетку к «людям». Мы наблюдаем за ситуацией, находясь за стеклом.

Вместе с этим потрясающая концовка, заставляющая нас одновременно вздрогнуть и улыбнуться…

Чрезвычайно прикольный и ироничный фильм от циника, классика, парадоксов друга, да и просто Гения Луиса Бунюэля. При том, что режиссер создал немало потрясающих картин, для меня «Ангел» стоит, пожалуй на втором месте после пресловутого «Скромного обаяния буржуазии»

Как довольно часто происходит с фильмами Бунюэля, при просмотре создаётся полное впечатление, что режиссер попросту стебется над сюжетом, героями, а заодно и над теми зрителями, которые будут пытаться найти в этом произведении некие «идеи космической важности». Изумление а-ля «Баран и новые ворота», когда люди осознают невозможность выйти из комнаты, добывание воды из стены, финальное избавление в стиле deus ex machina — это не просто сюр, а сюр исключительно нарочитый и смешной…

Справедливо, что развитие характеров тут не особо показано, ну так Бунюэль, вообще обычно показывает людей этакой отарой овец, и относится к ним соответствующе. В данном случае это, впрочем, больше похоже на разглядывание метаний таракана в лабиринте. Ещё раз — это фильм не про людей, это фильм про человечество, и актеры тут, натурально, марионетки, маски, вроде масок комедии дель-арте.

Замечательное, умное и, разумеется, малопопулярное кино.

Оценка: 8 из 10 Великолепно

Жаль, что такой фильм как этот (и многие подобные этому) должно быть остались в памяти немногих людей. Очень интересный фильм. Он напоминает, что все мы просто животные, а социум — это лицемерное стадо.