У истоков жизни (1958)

Невозможно не описать в первую очередь субъективные впечатления сразу после просмотра от этой картины. И первое из них – в то же мгновение после последнего кадра незамедлительно запустить ее еще раз, и еще, и еще, чтобы просто зациклиться в этом мире голой, напряженной как оголенной провод эмоции. Второе впечатление – словно получил мощную пощечину или пропустил удар под дых, когда совсем этого не ожидал. Ведь как невероятно велико, грубо и, можно сказать, по-хорошему «нагло» ставятся Бергманом такие вопросы, от которых даже самый честный, откровенный зритель бежит без оглядки, прикрываясь поведенческими установками или идеологиями? А они, эти скрытые, животрепещущие, насущные, вековечные, трагические и больные вопросы исподволь подтачивают нашу субъективность, пока мы спим, едим, смеемся, оплачиваем кредиты, думаем о завтрашнем дне, строим планы на будущее и пытаемся вписаться в роковые рамки всеобщего бытия.

Однако в это же самое время – то самое сокровенное, истинное бытие живет своей собственной жизнь, болеет, страдает, вопит о своем «все-таки-существовании», которое мы упорно отрицаем, пока в один прекрасный момент наша психическая машина полностью не ломается, и человек, собираясь утром на работу и завязывая шнурки вдруг понимает, что его жизнь – сплошной фарс, что главные вопросы, десятилетиями аккуратно и старательно обходились им стороной. Он сознает насколько он беспомощен, жалок и просто ничтожен перед лицом живой, страстной, противоречивой жизни, а не той, что предписана по графику с девяти до восемнадцати. И вот, шнурок рвется, и человек впадает в кататонический ступор или невроз навязчивых состояний. Он немеет, боится выйти на улицу или опасается вообще видеть других людей. Он сошел с ума, потому что не был готов увидеть лицо настоящего «бытия». Именно это самое лицо, Бергман снова и снова показывает своему зрителю.

В такой критической ситуации, которую экзистенциалисты величают красивым словом «пограничная» оказывают три героини его фильма «У истоков жизни». Первая понимает, что несчастлива в браке. Казалось бы, любящий, заботливый, умный и щепетильный супруг, просто прикрывается маской прилежности, не испытывая ни к ней, ни к своему чаду никаких истинных чувств. Сознавая этот ужасающий факт, она теряет ребенка и погружается в астральное одиночество существования. Весь ее мир умирает. Она не может вернуться к прежней жизни – работе, заведенному распорядку и образу жизни, телепередачам, планам на отпуск, хождениям по ресторанам, супружеской любви. Но она строго и ясно понимает, что должна будет это сделать, снова надеть на себя маску, скрыть свою вселенскую боль и одиночество под десятком слоев клоунского грима. Вторая, напротив, стремится избавится от ребенка как от обузы. У нее нет ничего – ни мужа, ни работы, ни семьи. Ее сущность раскалывается между материнским долгом, какой-то скрытой, инстинктивной биологической волей, которая толкает жизнь вперед и чувством вины, греха, самоуничижения за собственную слабость и безволие. Предвидя будущее, она уже рисует себе картину всей горечи и несчастья, которые могут выпасть на долю ее ребенка, который, в конце концов скажет, что лучше бы ему было вовсе не появляться на свет. Сможет ли она найти в себе так много любви, чтобы защитить своего будущего ребенка от всех зол этого дикого мира? И как поступить в такой ситуации правильно? Наконец, третья героиня объединяет в себе черты обеих – счастливая жена, любящая мать, прекрасная, цветущая девушка, открытая миру и людям, которая видит во всем только лучшее. Ей придется встретиться с холодной неумолимостью судьбы. Удастся ли ей выстоять под этой роковой десницей, сохранив свою любовь?

Стоит заметить, что дабы прозреть свою сущность и сущность другого человека, не обязательно самому стоять на грани жизни и смерти с точки зрения последней, не менее (а может быть и более) противоречива, полноценна, экстраординарна и глубока также и позиция при зарождении жизни. Но когда зарождение оказывается одновременно и концом, то это уже просто неописуемая ситуация таких неистовых страданий, боли и отчаяния, из бездны которых только и может выйти безгранично любящее женское сердце. Любая мать переживала в своей жизни это самое жестокое, но и самое прекрасное испытания чуда зарождения новой жизни. Сколько скрытых, невидимых никаким художникам, прорицателям и философам духовных процессов могут пройти в женском сердце в одну единственную ночь? Какие великие и неразрешимые моральные антиномии находят себе мгновенное понимание через всю полноту физического страдания, которое столь часто сопровождается страданием духовным? Этого, пожалуй, описать практически невозможно. Поэтому Бергман, с присущей ему аккуратность, точностью и галантностью занимается не препарированием женской души, а просто ее объективной репрезентацией. Мы не найдем тут никаких умствований, моральных изысканий или далеко идущих теорий – это просто-напросто самые обыкновенные факты из жизни женщин, которые встречаются миллионами. Это кажется обычным, это переживают, с этим живут, даже не задаваясь вопросом о глубине безумия происходящего. Жизнь сродни карусели – она стремительно движется по кругу под веселую музыку, а те, кто не смог удержаться за поручни получают тяжелые увечья и вынуждены до конца представления наблюдать за ней со стороны.

Постановка Бергмана блистательна. Вероятно, это один из пяти его самых проникновенных, объективных, но в то же время драматически-поэтичных фильмов. Интересно заметить, что снят он в самом начале карьеры и является четвертым подряд шедевром в ряду «Седьмой печали-Земляничной поляны и Лица». Огромное количество наработок, которые использованы в данной картине, позднее перейдут как основные драматические завязки в такие знаковые, с точки зрения всей истории кинематографа, фильмы как «Персона» и «Шепоты и крики». В первую очередь это касается, конечно, того таинственного, мистического и неописуемого чувства связи, любви и привязанности, которые возникают между матерью и ребенком. Бергман снова констатирует, что это чувство нужно беречь, как зеницу ока, если оно есть, и вырабатывать, трудиться над тем, чтобы оно могло зародиться в принципе. Формообразующий вопрос, который по-разному решается в Бергмановских фильмах – существует ли под спудом всех жизненных невзгод, горестей, несчастий, одиночества и экзистенциальной потерянности в мире все-таки любовь? Или эпицентром существования является одна вселенская пустота и молчание вселенной? На первом этапе Бергман сохранял оптимистический настрой, поэтому искра надежды в фильме толкает жизнь к новому витку. Однако на следующем, почти все его фильмы кончались уже на минорной, полностью трагической ноте опустошения. В конце концов им был найдет своеобразный компромиссный вариант – действительно, жизнь и наше бытие в корне трагичны, противоречивы и абсурдны. Но все же есть такие моменты, проблески или просветы, которые показывают нам бесконечность благодати природы. Одним из таких и является само рождение новой жизни. Может быть это и есть чудо, которого мы не видим.

Поражающая искренностью работы актерского состава и простотой сюжета, эта картина Ингмара Бергмана удивляет глубиной раскрытия темы рождения новой жизни.

Три девушки, находящиеся под строгим и в тоже время нежным наблюдением специалистов родильного дома, по-разному относятся к появлению на свет родного дитя.

Одна героиня (Ингрид Тулин) переживает выкидыш на третьем месяце беременности, считая это закономерным явлением. Она не любит мужа, который похоже испытывает аналогичное чувство, и ко всему прочему считает, что он с самого начала не хотел никакой беременности.

Другая (Биби Андерссон) не желает делать аборт, на который настраивает её отец ребенка. Она опасается гнева собственной матери по этому поводу, так как понимает, что будет воспитывать ребенка в одиночестве.

Третья (Ева Дальбек), испытывающая наиболее благоприятные жизненные условия из всех для рождения дитя, имея прекрасного любящего мужа и широкий диапазон материнских навыков, исходящих от искреннего женского сердца, уже давно должна была родить, однако. ..

Помимо основных героинь стоит выделить одного из докторов, которая не имеет возможности зачать детей и вынуждена радовать свою жизнь работой в родильном доме, помогая одиноким женщинам справиться с проблемами жилья, работы и прочего. И конечно, чувственную медсестру (Барбро Хиорт аф ОрнЭс) всегда «тут как тут», готовую помочь будущим роженицам.

Похоже не зря на Каннском фестивале четыре актрисы разделили между собой премию за «Лучшую женскую роль», а сам постановщик стал «Лучшим режиссером» 1958-го года.

«У истоков жизни» остро и точно повествует материнские истории молодых женщин, раскрывая их характеры, истинный взгляд на значимость беременности и взаимоотношения с мужчинами. Картина поразительно актуальна и в наши дни, а вышеупомянутая актерская игра выше всяких похвал.

Сюжет фильма закручивается вокруг главной героини (Ингрид Тулин), которую доставляют в больницу с ужасными схватками на 2 месяце беременности. По мере продвижения сюжетной линии главной героини, нас знакомят еще с двумя женщинами, о судьбах которых, нам тоже предстоит узнать. Три женщины живут в одной палате, и, кажется, что дела идут хорошо только у одной из них.

С самого начала автор обращает внимание на время в фильме, чтоб мы отчетливо представляли сколько мучилась главная героиня, до тех пор, как не потеряла сознание. Фильм начинается в дверях больницы, на этом же месте, он и заканчивается. Но стоит обратить внимание на эволюцию персонажей. Каждая из девушек — личность, у каждой — свои предпочтения и вкусы, свои переживания и эмоции, которые так талантливо, всегда умел отображать шведский мастер. Начальные мучительные монологи Сесилии о потерянном ребенке, и о трудности взаимоотношений с мужем, эволюционируют в успокоительный диалог об одиночестве. Умилительные речи Стины о ее будущем счастье выливаются в ужасное молчание и безысходную ситуацию. И наконец, казалось бы, безысходная ситуация Хьордис превращается в выбор правильного решения.

Зачастую кинематографисты пропускают моменты таких тяжелых переживаний и внутренних терзаний в кино. Любой другой режиссер и не взялся бы снимать о таком, или просто показал бы женщин спустя какое-то время, указав на их сильные женские характеры, но только не Бергман. Шведский мастер внутренних исследований покажет каждый этап на пути к примирению, каждый шаг, каждой из женщин, к осознанию и принятию, к выбору верного решения. Мастер ставит вопросы, дает на них ответы, искренне сопереживает всем женщинам, на чью долю выпали такие трудности, сопровождая все это гениальным сценарием, и не заставляя отвлечься ни на секунду.

В жизни женщины есть самый важный и ответственный момент, к которому приготовила её природа — рождение ребёнка. Это — великая тайна для всех. Но для одних — великая радость, а для других — ненужная обуза.

Фильм начинается с того, что в больницу привозят женщину на третьем месяце беременности. Её зовут Сесилия. Женщину привёз её муж. У неё сильные боли и кровотечение. Рядом в приёмной сидит семья. Девочка держит в руке куклу. Когда они заходят, девочка роняет куклу на пол. Плохой знак. Сесилия спрашивает мужа, действительно ли он хочет ребенка. Муж отвечает уклончиво. Но женщину не обманешь. Она чувствует, что он неискренен. Женщина истекает кровью, но доктора нет на месте. Больную нужно зарегистрировать. Сесилия чувствует, что теряет ребёнка, чувствует, как жизнь ребёнка уходит из неё. Она теряет сознание. Когда она очнулась, то первое, что она сделала — спросила доктора о своём ребёнке. Доктор сказал, что ребёнок умер. Это было неизбежно, поскольку всё с самого начала протекало не так. Сесилия винит в этом себя. Она недостаточно любила ребёнка, недостаточно хотела его. Она должна была любить и хотеть его за двоих, раз муж его не хотел. Но не смогла. Это стало последней каплей. Она решила сказать мужу всё, что она о нём думает. Он не любит её. А она? Любит ли его она? Может быть, когда-то. Но потом чувства охладели, осталась одна привычка совместного проживания. Ребёнок должен был вдохнуть новую жизнь в их угасающий брак, наполнить его новым смыслом. Но ребёнок умер.… Она была так близка к жизни, но она выскользнула из её рук. Всё вернётся в своё русло. Снова вернутся работа, любимые книги, подруги.… Но можно ли залечить шрам на душе? Его не видно, но он болит. И будет болеть всю оставшуюся жизнь.

Она говорит об этом своему мужу. А он ей — про свою диссертацию, которой мог помешать ребёнок; а когда речь зашла о возможном разводе — про совместно нажитое имущество… Они расстаются совсем чужими. Как будто не было нескольких лет супружеской жизни.

Вместе с ней в палате находятся две женщины. Одна примерно её возраста, её зовут Стина. Другая, совсем молоденькая, её зовут Ёрдис. Ёрдис в больнице потому, что хочет сделать аборт. Её парень не хочет детей. Однажды она уже спровоцировала выкидыш. Теперь ей предстоит сделать это снова. Она в раздумьях, и поэтому звонит своему парню в надежде как-то урегулировать эту ситуацию, но он непреклонен. Надежд на замужество нет никаких. Она для него — одна из многих, которые встретились на его пути. После телефонного разговора женщина-врач вызывает её к себе. Она убеждает её не делать аборт. Она говорит ей: посмотри на это как на дар свыше, как на нечто ценное. Ведь некоторым женщинам недоступно счастье материнства, а она по собственной воле от него отказывается. Ёрдис говорит, что не сможет содержать ребёнка, что ей не с кем его оставить, что мать прогонит её вместе с ребёнком на улицу. Разговор заканчивается ничем. Когда Ёрдис вышла из кабинета, медсестра сказала ей, что доктор не может иметь детей, поэтому так больно ей видеть, как молоденькие девочки хотят сделать аборт.

Совсем другое дело Стина. Она счастлива в браке. У неё есть муж, который очень её любит и мечтает о ребёнке. Она просто бредит им. Она разговаривает с ребёнком, который живёт в её чреве, как в маленьком домике: Вылезай, лентяй, чтобы мамочка снова стала стройной и красивой.

Стине дают касторку, чтобы ускорить роды. Её терзают смутные предчувствия, но она гонит их. В час приёма посетителей к ней приходит муж. Они мечтают, как будут жить втроём. Ночью у неё начинаются схватки. Роды проходят очень тяжело. Ребёнок гибнет. Ёрдис видит убитую горем Стину, и что-то начинает понимать. Ей дано то, чего лишены её подруги по палате, но она отвергает это. Она чувствует, что не должна делать аборт. Она хочет вернуться к матери. Как бы мать не говорила, что не примет её с ребёнком, но для женщины великое счастье не только стать матерью, но и бабушкой.

В конце фильма Сесилия немного отходит от своего горя, и решается помириться с мужем. Жизнь продолжается. Но шрам на душе останется навсегда…

Это камерный фильм Ингмара Бергмана, где происходящее словно оторвано от внешнего мира, изолированно в стенах больницы. Аскетизм интерьера и цвета, полное отсутствие музыки, как в некоторых других его фильмах. Но минимализм средств лишь помогает достичь максимальной эффективности результата, получилось просто, без излишнего витийства, и тонко. Блеклый фон стен лишь помогает сильнее выделить яркие всплески эмоций.

Режиссер исследует ситуацию перепутья жизни, когда все меняется раз и навсегда, это важнейшее событие — рождение ребенка. И здесь рассматривается 3 ситуации, 3 взгляда разных женщин, лежащих в одной палате. Бергман затрагивает тему кризиса семейных отношений, проблемы выбора, судьбы, и связанных с ними страха, одиночества и смерти, раскрывается и его собственный идеалистический взляд. Ответом на немой вопрос «почему же именно так, а не иначе» являются слова врача «жизнь так распорядилась». Сама жизнь или какие-то высшие силы переиграли ожидаемый исход событий. Это чеховский взгляд светлой грусти на складывающиеся события, которым невозможно помешать, задумка жизни. «Ничего нельзя сделать», — говорит одна героиня.

Но все же это не фатализм и не слепая покорность судьбе, ведь личный выбор возможен и очень важен. Одна из женщин в палате молода, одинока и беременна, и она не может определиться, что же ей делать. Но ее отношение к ситуации меняет смерть ребенка другой женщины, и это трагичное событие дает ей ответ, как же поступить. Она делает свой выбор, решает оставить своего ребенка, и обстоятельства после этого складываются для нее весьма благоприятно. Осознание бесценности жизни раскрывает перед героиней двери больницы в финале фильма, и она идет навстречу свету.

Драматичный фильм-исследование, где особое внимание к деталям, непередаваемая игра актеров не могут быть не отмечены. Цепляющий с первых секунд за счет психологизма, сильный фильм, где воплощено мастерство великого режиссера.

Фильм одновременно простой и сложный. Простой по сюжету и манере повествования, сложный по психологизму и некой философии.

Вроде бы всё предельно просто, но внутренний накал, и трагизм делают этот фильм большим и мастерским.

Бергман взялся исследователь одно из самых сложных явлений в современном мире — рождение человека. И делает это не только с физиологической стороны, а главным образом с психологической. И это ему удаётся!

Три разные женщины, три разные истории но оледененные в одно целое, в одно осознание того что рождение ребёнка это великое, величайшие событие, к которому нужно идти несмотря на всё.

8 из 10

Фильм может показаться издевательски простым, но от Бергмана не ждешь простых фильмов. Над этим его фильмом надо просто хоть немного подумать, вернее, над его названием. Главные героини стоят на пороге новой жизни — они все беременны. Они могут дать жизнь новым людям и таким образом изменится их собственная жизнь. Главные героини хотят познать радость материнского чувства.

И только осознав все вышеперечисленное понимаешь, насколько же трагично произведение Бергмана. Двое из героинь лишаются своих детей при родах, чуть не отдав свои собственные жизни. И лица их приобретают другое выражение — им не мила жизнь после того, как они напредставляли себя матерями. Они чувствуют себя виноватыми за то, что не смогли родить живых младенцев. Они чувствуют, что совершили убийство и поэтому жизнь для них потеряла всякий смысл.

Но смерть двух младенцев — это своеобразная жертва. Жертва, которую нужно было принести, чтобы третьей роженице осознать, что дарить жизнь — это чудо, а ведь она хотела избавиться от ребенка. И эта жертва помогла ей не только понять, насколько важен ребенок, но и воссоединится со своими родителями, с которыми она много лет была в ссоре.

И каков же итог — один ребенок появится на свет, двое нет. Одна мать обрела счастье, две потеряли смысл жизни. Вряд ли этот воодушевляющий финал картины можно назвать счастливым.

Отличный сценарий и отличная режиссура Ингмара Бергмана. Да, фильм кажется немного театральным, даже камерным, но тем не менее, он великолепен. И познать полную ценность жизни с помощью этого фильма нельзя, но можно понять, что из себя представляет эта самая ценность.

8 из 10

С этого фильма началось мое знакомство с творчеством гениального режиссера Ингмара Бергмана. Каждый его фильм — это отдельный законченный и до мелочей продуманный мир. В его работах нет ни нагнетания обстановки, ни витиеватых сюжетных изгибов, однако смотрится все на одном дыхании, потому что отсутствие сюжетных коллизий с лихвой компенсируется неоднозначными и сложными темами — жизни и смерти, любви, взаимоотношений. Фильмы Бергмана о людях и о чувствах. Показывать всю полноту чувств — вот что лучше всего удается режиссеру.

«На пороге жизни» фильм непростой. Хотя, казалось бы, что может быть проще: две героини, обе готовятся стать матерями, место действия — больничная палата, да и действия то никакого, в общем-то, нет. Но это только верхушка айсберга.

После просмотра фраза «переступить порог» приобретает новый смысл. Жизнь по Бергману — это чудо, а дарить жизнь — еще одно великое чудо. Поэтому жизнь побеждает! Иначе нельзя.

Фильм очень редкий, но посмотреть его все же стоит, хотя бы потому, что «Пальмовую ветвь» за лучшую режиссуру просто так не дают. Ну и, конечно, потому, что все фильмы Бергмана — волшебно лиричные и очень глубокие.

10 из 10