Таманго (1958)

Назвать этот фильм экранизацией одноименного произведения Мериме язык не поворачивается. Скорее речь идет именно об отдаленных мотивах. Конечно, сохранены сами основания фабулы, но совершенно изменены причины появления Таманго на корабле, перевозящем невольников, как и его отношения с прекрасной невольницей Аишей, из жены мутировавшей в простую любовницу капитана. В фильме вообще убрана вся предыстория нелегального плавания корабля, и сохранен лишь жесткий каркас антагонизма европейцев и африканцев. Первыми движет более-менее «здравый» закон наживы, поэтому капитан выступает гарантом адекватного отношения к рабам, если об адекватном отношении именно к рабам вообще может идти речь. Он не гуманист, для него первичен принцип коммерческого оборота, прибыли от столь рискованного предприятия. Меж тем любое неповиновение он пресекает весьма жестоким способом, да и как можно вести себя иначе посреди океана на не самой большой посудине? Капитан непрерывно транслирует на свою команду и горемычных пассажиров принцип лоялизма, не забывая, что чисто диктаторский тон может привести к краху.

Таманго экранный «очищен» от всей неоднозначности Таманго бумажного. Конечно, в обрисовке характера капитана не хватает существенной детали, его физического увечья, которая и привела храброго перспективного моряка к такому низкому настоящему. При этом капитан — личность целостная, если не сказать, неподвижная в своих принципах. В случае с Таманго результативная подобная же метаморфоза. Вождь, продавший за алкоголь своих соплеменников и даже жену, превращен в фильме практически в несгибаемого борца с мировым империализмом. Это я говорю не ради хохмы, а с целью объяснить, зачем вообще снимать в 1958 году старенькую и не лучшую повесть Мериме. Одно дело, характер амбивалентный, чья импульсивность оборачивается то благом, то проклятием, а второго явно больше, чем первого, достаточно вспомнить литературную версию развязки плавания через океан. Совсем другое — взятый в плен свободный воин, который знает только свободу и только на ее языке готов общаться с миром, своими соплеменниками и даже капитаном. Складывается впечатление, что в сюжет Мериме буквально вчитана теория классовой борьбы, где капитал персонифицирован капитаном, а пролетариат — Таманго и его порабощенными соплеменниками. Недаром же заштатный по своим художественным особенностям фильм был выпущен в прокат в Советском Союзе. Местами он настолько тенденциозен, что кажется делом рук добросовестного, но не слишком талантливого советского режиссера. Непознаваемость судьбы, ее непредсказуемые повороты здесь заменены идеологическим, да и человеческим торжеством несвободных над свободным. Совершенно ясно, что снятый в конце 1950-х годов фильм призван повлиять именно на французского зрителя. Образ негра в советской культуре — это образ идеального классового соратника, почему-то сочувствовать африканцам вменялось больше, чем другим протопролетариям с других континентов и другим цветом кожи. Африканец для французской культуры тоже имеет свою привилегию, но она, ведь именно в этот период широко разворачивается колониальная борьба, поэтому посыл фильма однозначен и совершенно исчерпан идеей исторической справедливости: жители французских колоний Черного континента имеют полную право на свою свободу, а данная лента вносит свою лепту в убеждение рядового француза, что все происходящее следует трактовать именно таким, прогрессивным образом. Любопытно, что идя несколько разными путями, французская и советская пропаганда, в итоге трактовали фильм примерно одинаково. Просто французы принимали подоплеку фильма на свой национальный счет, а жители страны Советов — на интернациональный.

6 из 10