Смертельная мелодия (1944)

В разгар Второй мировой войны, в оккупированной Дании, в тот самый момент, когда фашистская Германия окончательно сбросила маску и разогнала местное марионеточное правительство, снимается фильм, который вполне мог бы поспорить с довоенными триллерами Хичкока за место в истории. А, возможно, не только с довоенными. Но поскольку история, не знающая сослагательного наклонения, в это время была занята злыми играми с европейскими народами, то картина Бодиль Ипсен оказалась благополучно забыта. А между тем, созданный ей по-женски изящный и в то же время весьма напряженный триллер, изобилующий неожиданными поворотами, фантастическими допущениями и непредсказуемой развязкой, даже сегодня смотрится на одном дыхании. Другое дело, что в военные годы дыхания этого зрителям на мрачные истории явно не хватало. Им требовались скорее комедии и оптимистичные мелодрамы с обязательным хэппи-эндом — смертей и без того было с избытком, даже в относительно спокойной Дании.

Так что рассказ о серийном убийце, возненавидевшем женщин по имени Соня и душившем носительниц этого популярного в Скандинавии имени под трогательную французскую песню, событием в мире кино своего времени не стал. Хотя мог бы, доведись его создательнице жить в другую эпоху или, хотя бы, в более кинематографической стране. Потому что внимания «Смертельная мелодия» заслуживает. И добрых слов от любителей жанра тоже. Хотя бы за то, как ловко госпожа Ипсен умудрилась запутать доставшуюся ей от сценария не слишком богатую интригу исключительно режиссерскими методами: там акцент перенести на одного персонажа, здесь, наоборот, отвести от него внимание, одну деталь выставить на передний план, другую — наоборот спрятать. И вот уже действие безнадежно запутывается в трех соснах, и привыкший разгадывать интригу детектива вместе с сыщиком зритель кидается от одной версии к другой, замирая от страха за тех, кто ему симпатичен, но кого безжалостный рок вроде бы ведет к неизбежной гибели.

При этом подозреваемых — ровно двое. Как и сыщиков. Которые, кстати, вопреки обыкновению, не противоречат друг другу, но тем не менее успешно мешаются друг другу под ногами. Поскольку влюбленный в певицу Одетт и убежденный в ее невиновности театральный осветитель Макс абсолютно уверен, что немолодой инспектор полиции Баунсё обладает всеми уликами, чтобы обвинить женщину в серии необъяснимых убийств. В результате расследование сыщики (профессионал и любитель) ведут параллельно друг другу и, вопреки опять же традиции, берущей начало еще от Конан Дойла, любитель все время от профессионала отстает.

В «Смертельной мелодии», кстати, многое — вопреки уже успевшему сложиться к тому времени канону. Не в последнюю очередь, может быть, потому, что фильм, сценарий к которому был написан мужчинами, снимала женщина, что для середины 40-х годов прошлого века, несмотря на гремевшее имя Лени Рифеншталь, не было типичным явлением. И мужские персонажи в картине откровенно уступают трагичному образу Одетт Марго, на который Бодиль Ипсен явно не жалела красок. По сравнению с этой загадочной красавицей, пытающейся убежать от прошлого, но оказывающейся в ловушке настоящего, мужские персонажи нарисованы одним-двумя штрихами: умудренный жизненным опытом инспектор, потерявший голову от любви осветитель, омерзительно-скользкий бывший муж Сони-Одетт. Там нет полутонов. И теней тоже нет. А главная героиня — она вся из теней и полутонов соткана: полуулыбка, короткие реплики, устремленный куда-то вдаль, мимо камеры (и собеседника), взгляд. Такая вполне может оказаться убийцей (по стечению трагических обстоятельств, конечно), а потому и интрига, которая должна была умереть, не родившись, к финалу не просто живет — вырастает до умопомрачительных размеров. Хотя искушенному зрителю должно быть очевидно, что если один из подозреваемых — мерзавец, на котором клейма ставить негде, а второй — ангел во плоти, то ответ очевиден. Об извращениях триллера по-итальянски в 1944-м году ведь еще ничего известно не было. А тут перед нами — практически джалло, даже с фирменным приемом «убийца от первого лица», руки которого сжимаются на шее беззащитной жертвы.

А ведь еще в фильме есть и фантастическая интрига: про нейролингвистическое программирование мир не слышал до 70-х годов прошлого века, а вот в датском фильме 40-х оно уже есть. И пусть называется оно здесь простым гипнозом, но мы то с вами знаем… Правда, здесь уже заслуга исключительно сценаристов, решивших, что толика фантастики сюжету не повредит, но и с этим дополнительным куском масла варившая кашу Бодиль Ипсен справилась. Фантастический элемент, не становясь доминирующим движителем интриги, помогает ее запутать и, что греха таить — является главным создателем саспенса, которого в противном случае «Смертельной мелодии» могло бы и не хватать. А так, в тона фильма вплетаются еще и ноты, напоминающие об Эдгаре По… И успешно растворяются в общем, удивительно цельном и оригинальном полотне датского триллера времен Второй мировой войны. Триллера, вполне достойного внимания и в XXI-м веке.